— Иными словами, твоя манера воспитывать любимую дочь обернулась против тебя. Признайся, ты вконец избаловал Аманду. Настолько, что и сам уже не знал с ней сладу.

— Допустим.

Неохотно подтвердив это, Мортимер поежился, и на щеках его проступило по красному пятну. Мэриан могла если не извинить, то понять его: уж ей-то было хорошо известно, какой тарарам может поднять сестрица, если ей отказано в «неотъемлемых правах». Понятно, что отец не желал начинать новую жизнь, терпя вспышки ее гнева, удивляло только, как далеко он решил зайти в своем стремлении избавиться от нее. А может быть, как раз в этом и не было ничего удивительного. Ведь у него теперь был новый любимец, новый будущий баловень. Сама по себе Аманда уже не значила для него ничего, его волновали только ее недостатки.

Это был подходящий момент вволю позлорадствовать над сестрой, но вместо этого Мэриан ощутила жалость к ней. Мортимер не просто повернулся к Аманде спиной. Это было бы не так болезненно, как сознание того, что он инсценировал собственную смерть, лишь бы от нее избавиться. Только поэтому он пустил в ход такие средства. Что за ирония судьбы! Когда-то он точно так же шел на все, чтобы превратить ее в чудовище, от которого теперь шарахался. Дело было даже не в деньгах. Он просто не желал терпеть рядом свое собственное творение.

Как жаль, что они не смирились с отцовским банкротством. Куда лучше было бы считать его мертвым.

Мэриан искоса взглянула на сестру. На глазах у Аманды блестели слезы, в подлинности которых на этот раз трудно было усомниться. Руки ее были сжаты в кулаки, чего она, должно быть, даже не сознавала. Казалось, сейчас последует взрыв. Но этого не случилось.

— Какой же ты жалкий человек, папа, — сказала она, поразив всех ровным тоном голоса. — Я не верила в твою смерть, потому что всем существом чувствовала — ты жив. Теперь ты умер для меня.

Сказав это, она отвернулась и вышла, даже не оглянувшись. Несколько мгновений в комнате висело молчание. Первым очнулся от столбняка Спенсер. С лицом, искаженным от гнева, он направился к Мортимеру. Тот начал было подниматься, но снова рухнул на стул от удара в челюсть. Молодой человек отступил и с отвращением вытер кулак о брюки.

— Жаль, что не удержался, — процедил он сквозь зубы. — Не стоило марать руки. Лично мне все равно, кто ты такой и что собой представляешь, а на твои деньги мне глубоко плевать. Это тебе за Аманду.

Спенсер вышел тоже, но, выходя, не удержался и сплюнул на порог. Стюарт коротко одобрительно хохотнул.

— Ну что, пойдем и мы? — обратился он к Кэтлин, а когда та кивнула, встал и протянул ей руку. — Ты молодец, теперь я это вижу. Из такого пекла надо убираться любым возможным способом. Куда теперь? Домой?

— Куда же еще?

Кэтлин взяла его под руку, и они неторопливо направились к распахнутой двери. Перед тем как выйти, она еще раз оглянулась на брата:

— Знаешь, Морти, никто не только не оплакивал тебя, но и не задавался вопросом о том, жив ты или мертв. Кроме Аманды. Но ты ухитрился плюнуть в душу единственному человеку, которому был небезразличен.

Теперь из посторонних в гостиной оставался только Чад. Мортимер сидел, глядя перед собой. Его жена продолжала есть как заведенная, и в этом был особый комизм. До чего же надо быть равнодушной к мужу, чтобы не потрудиться даже стереть с его лица кровь!

Чад привлек к себе Мэриан за плечи и сказал намеренно громко, чтобы слышали все:

— Может, пристрелить этого подонка?

Она засмеялась, удивляясь тому, что может теперь смеяться в присутствии отца. Он больше не имел над ней власти.

— Ты всегда так мил со мной, — ответила она и погладила Чада по щеке.

Он улыбнулся, довольный тем, что она не переживает случившееся так тяжело, как Аманда.

— Закройте за собой дверь, молодой человек, — донесся из-за стола бесстрастный голос Мортимера.

Мэриан невольно снова посмотрела на него. У нее не было никакой внутренней потребности бросить ему что-нибудь в лицо, как у других, но взгляд, который она поймала, оскорбил ее. Этот человек пренебрегал ею всю жизнь — кроме тех случаев, когда хотел отделаться от нее, вот тогда она удостаивалась его внимания.

— Тебя можно было бы пожалеть, — сказала она, — но ты не стоишь того, поэтому я жалею твоего маленького сына, но, пожалуй, и этого не стоит делать, потому что ты вырастишь из него свою копию. Впрочем, если это действительно твой сын…

— Вон! — в ярости взревел Мортимер.

—..с таким-то пройдохой-адвокатом, — безмятежно закончила Мэриан и, увидев, что глаза мачехи виновато забегали, засмеялась:

— Я так и знала! Отлично, отец, лучше и быть не может! Теперь, когда ты выгнал из дому родную кровь, наслаждайся, воспитывая чужую.

Глава 59

После наведения справок выяснилось, что уже на другое утро из Хейверхилла отплывает пароход — так рано, что пассажирам было удобнее переночевать на борту.

Поскольку Стюарт так и не побывал в Чикаго с ежегодным визитом, они с Кэтлин собирались отправиться туда поездом. Спенсер, решительно предпочитавший сухопутные средства транспорта, изъявил желание ехать вместе с ними (разумеется, вместе с Амандой). Из всей компании оставались только Мэриан, Чад и Элла Мей. Горничной было предложено выбрать из двух хозяек, и она предпочла Мэриан, тем более что приличия ради той следовало находиться под присмотром, по крайней мере одну ночь.

Когда Мэриан укладывала вещи для отправки на пароход, Аманда зашла проститься, хотя им еще предстояло увидеться за ужином. Впервые пути сестер надолго расходились, и, хотя в Техасе ожидало воссоединение, в долгой разлуке было что-то новое и чуточку тревожное.

Поначалу Мэриан делала вид, что всецело поглощена сборами — из опасения, что сестра заведет разговор об отце. Сама она готова была забыть о его существовании. Хотелось сосредоточиться на новообретенном счастье и забыть о мрачном прошлом. Аманда, наоборот, пережила тяжелое разочарование. Впервые в жизни она испытывала неуверенность в своей судьбе. И хотя Спенсер полагал, что она все забудет, покинув дом Мортимера, Аманда все еще была под впечатлением случившегося.

Аманда не спешила начать разговор. Она бродила по комнате, то перебирая вещи, то выглядывая в окно. В конце концов Мэриан надоело притворяться, и она уселась, как бы приглашая сестру к беседе.

— Ты знаешь, что очень скоро я тоже выйду замуж, — сказала она, прерывая затянувшееся молчание. — Я люблю Чада, а он меня. Надеюсь, наш брак будет счастливым. Мы же нашли друг друга вопреки твоим стараниям все испортить!

— Рада за вас. Я уж не надеялась, что вы споетесь, — хмыкнула Аманда. — Если честно, мне не приходило в голову, что ты можешь так заупрямиться. Надо было давным-давно сказать правду.

— Чад что-то говорил о том, что это твоя заслуга… — протянула Мэриан. — Неужели?

— Да у меня и в мыслях не было мешать вашему маленькому роману! Все, о чем я тогда думала, было: «Где же Спенсер? Когда он снова появится?» Его медлительность сводила меня с ума. От скуки я решила свести вас с Чадом. Я ждала, что ты бросишься в бой и мы все от души позабавимся, а заодно будет покончено с этой твоей ролью серой мышки.

— Постой, постой! Только не старайся представить все как благодеяние! Ты не годишься на роль сводни, скорее разлучницы! Я слишком хорошо тебя знаю, Мэнди, чтобы попасться на эту удочку.

— Ах, перестань! Мне не требовалось вас сводить, вы сами с этим прекрасно справились. Ну-ка, вспомни, как ты распалила Чада настолько, что он завалил тебя в сено. Я только хотела немного приблизить финал.

— От скуки.

— А что такого? Важен результат. Жаль, что все так запуталось. Если бы не это, ты бы не винила меня во всем.

— Я у тебя в долгу?

— Ничуть.

— Как же! Если уж ты взялась делать добрые дела, то не задаром. Благотворительность не в твоем характере.

— А это обязательно, тыкать пальцем в мои недостатки? Я сама их отлично знаю. В Техасе рядом не было папы, если ты понимаешь, о чем я.

— Не очень.

— Как будто развеялись чары. Он вечно восторгался каждым моим поступком, и вдруг восторгаться стало некому. Я стала как-то… задумываться, что ли! И увидела, что не всегда и не во всем права.

Мэриан удержалась от готового сорваться с языка замечания. Наступило молчание. Сестры задумались каждая о своем.

— И что же дальше? — наконец спросила Мэриан.

— Дальше появился Спенсер. — Аманда потянулась, как сытая кошка. — Он никогда не полюбит меня так, как Чад — тебя. Я его только забавляю.

— А ты хотела бы, чтобы он любил?

— Почему бы и нет? Хороший муж — любящий муж.

— Ты никогда не мечтала о хорошем, только о покладистом, — напомнила Мэриан.

— Мало ли кто о чем мечтал! Ты, например, мечтала просто о муже, любом, даже таком старом, как трентонский доктор. — Аманда хихикнула, потом посерьезнела. — Придется мне и дальше метать в Спенсера словесные стрелы, чтобы не возомнил себе, что он много для меня значит. У меня тоже есть кое-какая гордость!

— То есть ты предпочла бы вертеть им, как другими поклонниками?

— Может, и предпочла бы, — серьезно ответила Аманда, — но этого никогда не случится. Ему плевать на мои желания. Он и не думает суетиться вокруг меня.

— А ты? Ты суетишься вокруг него? Пытаешься его порадовать?

Аманда досадливо повела плечами, но потом задумалась и наконец признала:

— Пожалуй, нет. Все силы уходят на то, чтобы держать его в неведении.

— О чем?

— Что люблю его, — просто ответила она.

Как это знакомо! Мэриан и сама изо всех сил старалась скрыть, как сильно любит. А стоило ли? Жизнь показала, что не стоило.

— Вот тебе мой совет, Мэнди, а уж поступай как хочешь. Не так давно я и сама вела себя так же, и что это мне дало? Неразделенная любовь разъедает сердце, как ржавчина. Будь искренней! Вдруг окажется, что и он любит тебя.

За ужином Аманда выглядела такой довольной, что не оставалось сомнений в том, что совет пошел на пользу. Когда наступило время расставания и каждая пара направлялась к своему фиакру, Мэриан увлекла сестру в сторонку, пользуясь тем, что Чад и Спенсер остановились перемолвиться со Стюартом.

— Неужели ты призналась? — спросила она шепотом.

— Да.

— И он, конечно, сделал ответное признание?

— И не подумал. Сказал, что сильные чувства не в его характере. — Аманда вдруг прыснула. — Но по глазам было видно, что это ложь!

— Увидимся в Техасе.

— И ты подаришь мне, хоть и с опозданием, свадебный подарок — портрет Спенсера. Когда разозлюсь на мужа, буду бросать в его портрет чем попало. Посмотрим, как это его позабавит!

Мэриан уселась в фиакр, все еще улыбаясь. На вопрос Чада, в чем дело, она сказала только:

— Так, ни в чем. Просто мне нравится новое настроение Мэнди.

* * *

На другой день капитан парохода объявил их мужем и женой, и Мэриан вынуждена была признать, что это и есть самый счастливый день ее жизни — ничто уже не могло сравниться с тем восторгом, который она испытала, произнося свое «да».

К чести Чада, он очень постарался, чтобы этот день стал для нее самым счастливым. Этот ковбой оказался настоящим романтиком: он тайком пронес на борт корзину роз и попросил Эллу Мей осыпать их лепестками во время брачной церемонии, устроил ужин при свечах, а потом вечер на палубе при полной луне. Они сидели, закутавшись в одно одеяло, и любовались игрой лунного света на волнах.

Весь следующий день они провели в постели в каюте, которую им предстояло делить во время плавания. Ни на обед, ни на завтрак они так и не вышли, даже не вспомнив о такой мелочи, как пища. Казалось, каждый копил страсть все то долгое время, пока длились неувязки и недопонимание, но теперь дамбу прорвало, и страсть лилась свободным потоком. Стоило разжаться объятиям, как они снова тянулись друг к другу. Просто чудо, что узкая корабельная койка выдержала!

К ночи оба едва дышали, опустошенные до предела, но и это не помешало Чаду перед тем, как заснуть, привлечь к себе Мэриан для поцелуя, который затянулся и постепенно перешел в большее.

— По-моему, хватит… — прошептала Мэриан позже.

— Ты уверена? — усомнился Чад.

Кончик его пальца скользнул вдоль ее позвоночника, вызвав сладкую дрожь.

— У тебя не могло остаться ни крупицы сил! Просто не могло!

— И не осталось, — подтвердил он со смешком. — Но лучше все-таки меня не дразнить, не то… кто знает! — На этот раз он поцеловал ее нежно и осторожно. — Люблю тебя! Если не веришь, у меня впереди целая жизнь, чтобы это доказать, и когда мы будем совсем сморщенными и седыми, в окружении внуков и правнуков, я спрошу, и ты…