— Не понимаю, чем ты недовольна? – Виктор стоял посреди комнаты и медленно расстегивал рубашку.

Ее взору предстала обнаженная загорелая грудь. Маша стыдливо отвела взгляд.

— Все вы понимаете, — еле слышно пробурчала в ответ.

Чертов выпендрежник! Он ведь наверняка сознает, какое впечатление производят на девушек его рельефные контуры. Но с ней этот номер не пройдет. Она с вызовом взглянула ему в глаза.

— Я ни за что не лягу с вами под одно одеяло!

Виктор подошел к кровати и, расстегнув ремень, стянул штаны.

Ну, никакого стыда!

Машинально отметив, что даже трусы у этого самодовольного типа от Келвина Кляйна, Маша поморщилась. Неужели, он действительно считает, что стоит ему продемонстрировать свои телеса девушке, она тут же с восторженным писком бросится к нему в объятья?

— В нижней полке комода лежит махровая простыня. Можешь воспользоваться, — он откинул стеганое шелковое одеяло и улегся, развернувшись к ней спиной.

Потрясающая галантность.

Маша вздохнула, но комментировать не стала. В конце концов, Виктор вовсе не обязан обслуживать ее как горничная в отеле. Он – ее хозяин, и не стоит об этом забывать. Она покосилась на обнаженную спину, и по телу побежали мурашки. Под гладкой загорелой кожей выступали округлые лопатки. Ей, вдруг, нестерпимо захотелось дотронуться до них, пробежаться пальчиками по этой совершенной фигуре, ощутив исходящую от нее силу.

Словно почувствовав на себе ее взгляд, Виктор шевельнулся. Господи, какое бесстыдство – пялиться на него да еще думать о всяком непотребстве. Маша испуганно отвернулась. Подошла к комоду, нервно дернув за ручку, открыла выдвижной ящик и, вытащив на свет божий огромное, но на удивление легкое махровое одеяло, поволокла его к кровати.

Нет, она не станет больше смотреть на Виктора. Лежит себе спокойно – вот и пусть лежит. Погасив со своей стороны светильник, в сгущающихся сумерках стащила бриджи и, не снимая трусиков и тонкого топа на бретельках, нырнула в спасительное укрытие.

Взволнованное сердце часто билось в груди. В наступившей тишине, казалось, что его удары разносятся по всей комнате. Черт бы его побрал, этот дурацкий барабан. Маша судорожно вздохнула. Она покосилась на белеющую в темноте спину: похоже, Виктор уже спит. До слуха доносилось ровное глубокое дыхание.

Надо же, какой шустрый. Если бы у нее была такая же способность мгновенно засыпать, она была бы счастливейшим человеком. Но уснуть рядом с обнаженным мужчиной, в особенности, если он – твой босс, не так-то просто. Маша неловко повернулась на бок.

— Микки Маус? – раздался за спиной голос, в котором чувствовалась улыбка.

Она резко развернулась, пытаясь натянуть задравшееся одеяло на округлый зад в трусиках с веселым мышонком, запуталась в складках и с грохотом рухнула на пол.

Черт, черт, черт! Он на нее пялился! И ведь как ловко притворился спящим! Гнусный негодяй! Не вставая с пола, Маша лихорадочно принялась накручивать на себя одеяло. Какой позор!

— Не ушиблась, милая?

Она подняла перепуганный взгляд и уставилась в распахнутые глаза Виктора. Его сверкающая насмешливой улыбкой физиономия выглядывала через край кровати.

Не смотря на всю нелепость своего положения, Маша испытала странный трепет. Его губы, растянутые в улыбке находились так близко от ее губ, что, казалось, она чувствует исходящий от них жар.

— Считаешь, на полу будет удобней? – он улыбнулся еще шире.

— Уж лучше спать на полу, чем под одним боком с таким бесстыдником как вы, — пробормотала в ответ.

Она попыталась сесть, едва увернувшись от столкновения с губами Виктора. Тот слегка отстранился, но в следующую секунду ловко сполз с кровати и, устроившись рядом, обхватил ладонями ее лицо.

— И почему я бесстыдник? – прошептал в самые губы, обжигая их жарким дыханием.

Маша густо покраснела.

— Вы не смеете…

Договорить ей не дали. Глубокий чувственный поцелуй накрыл ее рот, и по телу разлилась жаркая волна. «Не позволяй ему использовать тебя!» — возопил потрясенный разум, но в следующую секунду Маша забыла обо всем на свете. Стремительный вихрь погружал ее все глубже и глубже в пучину восхитительных ощущений.

Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Виктор посмотрел в затуманенные страстью глаза и хитро усмехнулся.

— Похоже, я не единственный в этой комнате бесстыдник.

Маша вспыхнула. Да как он смеет!

— Ты… вы! Негодяй! Кто дал вам право издеваться надо мной, используя дурацкое положение, в которое я попала! – Она вскочила на ноги, неловко кутаясь в одеяло. – Я терпела ваш поцелуй там, в гостиной только потому, что он был обоснован, но это… это… — она задохнулась.

— Терпела?! – глаза Виктора сверкнули холодным блеском. – Значит, мои поцелуи настолько тебе противны, что ты вынуждена была их терпеть? Ты разыграла комедию-фарса перед своими родными, использовала меня, как последнего идиота, а сейчас заявляешь, что тебе, бедняжке пришлось терпеть мои поцелуи? Разве не этого ты добивалась?

Он поднялся на ноги и, запустив пятерню себе в волосы, нервно растрепал их в стороны.

— Я не хочу это обсуждать! Я… мне… Мне лучше уйти! Немедленно отвернитесь, я оденусь!

— Вот еще! – Виктор смерил ее долгим взглядом. – Ты останешься здесь до утра. Я не собираюсь объясняться с твоими родителями только потому, что тебе вожжа под хвост попала.

Он обошел кровать и лег на свою половину, развернувшись к Маше спиной.

Чертов грубиян! Дрожа всем телом, она сердито глянула на небрежно накинутое поперек обнаженного торса одеяло. Виктор лежал с закрытыми глазами. «Ну и черт с тобой!» — обмотавшись в махровое полотно, словно в кокон, осторожно улеглась с краю.

— Завтра, как только уедут родители, я покину ваш дом, — ее голос дрожал от возмущения и обиды.

Виктор не ответил.

Ну, разумеется. Не станет же он уговаривать ее остаться после всего, что случилось. Субординация безвозвратно утеряна, а кому нужна домработница, которая умудрилась на вторые же сутки влезть в хозяйскую постель, да еще обвинить его в домогательствах? Правильный ответ — никому. Маша больно закусила губу.

И все-таки он бесчувственный чурбан! Привык брать все, что под руку попадет, считая себя правым во всем! Нет, это не он оскорблен – она! И завтра ноги ее не будет в этом вертепе разврата! Она подложила ладонь под пылающую щеку и закрыла глаза.

Тело била мелкая дрожь. Нужно попытаться уснуть, а завтра все закончится. Она вернется в маленькую комнатку в коммуналке, расскажет Таньке о своей беде, и вместе они подумают, как быть дальше. В конце концов, этот дом не единственный в столице, а она — не самый дрянной работник.

Погрузившись в невеселые размышления, Маша совершенно потеряла счет минутам. А время-то позднее. Нет, нужно попытаться расслабиться и уснуть.

Виктор, судя по всему, уже спал: глубокое равномерное дыхание время от времени прерывалось вялым шевелением. Вот это и есть здоровый пофигизм. Чтобы не расплакаться от обиды, она закусила губу.

В следующее мгновение дверь в комнату приоткрылась, и кто-то вошел внутрь.

— Котенок, ты не спишь? – раздался бархатистый шепот.

Маша испуганно дернулась. В неясном свете фонарей, проникающих в комнату с внутренней территории двора, она разглядела изящную женскую фигурку.

— Я решила дать нам еще один шанс, — томным голоском проворковала незнакомка. — Наверняка, та брюнетка сама вешалась к тебе на шею. Зря я тебя ревновала.

В следующую секунду комната озарилась ярким светом, и Маша отчаянно зажмурилась.

Глава 15

В комнате повисла угрожающая тишина. Маша приоткрыла глаза и с ужасом уставилась на девицу. Кажется, они уже где-то встречались. Лицо блондинки вытянулось от удивления, а затем исказилось гримасой ярости.

— Потаскуха! – взвизгнула она и метнулась к кровати.

Маша снова зажмурилась. Это все дурной сон. Дурной сон. Сейчас она откроет глаза, и перед ней окажется пустая комната. Но ее надежды были тщетны. Кровать резко всколыхнулась, и Маша услышала злобное шипение, прерываемое звуками борьбы. Она в панике распахнула глаза.

Открывшаяся картина повергла ее в шок. Посреди комнаты в одних трусах стоял Виктор. Перехватив поперек талии дрыгающуюся девицу, он пытался оттащить ее подальше от кровати и, судя по напряженному выражению лица, ему это стоило немалых усилий. Разгневанная фурия размахивала руками, словно мельница лопастями в пик урагана – того и гляди оторвутся. Господи, сколько у него таких ненормальных? Маша натянула одеяло до самого подбородка.

— Мерзавец, — шипела кобра, пытаясь вывернуться и огреть парня по лицу. – Отпусти сейчас же!

— Чтобы ты выцарапала мне глаза? – Виктор сохранял удивительное хладнокровие. Лишь выступающие на шее вены свидетельствовали о его внутреннем напряжении.

— Ты сказал, что у тебя никого нет!

— Я сказал, что между нами все кончено, — хладнокровно заявил он и, оттащив девицу к двери, выпустил ее из объятий.

Блондинка, почуяв свободу, тут же размахнулась и отвесила парню звонкую оплеуху.

— Ненавижу! – взвизгнула она. – Ты разбил мое сердце!

— У тебя его никогда не было, — хмыкнул он, не обратив никакого внимания на затрещину. – Все, что тебя интересовало – это мои деньги. На что ты вообще рассчитывала? Что я женюсь на тебе?

— Ты обещал! – она снова набросилась на Виктора с кулаками, но тот молча перехватил ее запястья. – Ты говорил, что придет время — и ты обязательно женишься!

Виктор хмыкнул.

— Но я не говорил, что моей женой станешь именно ты.

— А кто? Кто еще достоин стать твоей? Уж не эта ли мелкая дрянь, которая валяется в твоей постели? – она смерила Машу презрительным взглядом.

— Тебя не должна волновать моя личная жизнь, — холодно отрезал он. – Верни мне ключи.

— Не бросай меня, — захныкала девица, скорчив жалобную рожицу. – Мы ведь так любили друг друга. Ты не можешь просто вышвырнуть меня из своей жизни.

Она метнулась вперед и прижалась всем телом к загорелому торсу.

— Прекрати ломать комедию, — фыркнул Виктор и решительным движением отстранил от себя блондинку. – Тебе не ведомо такое чувство как любовь.

— А тебе? Тебе оно ведомо? – девица скривилась в презрительной усмешке. – Ах, да, ты ведь у нас благородный рыцарь, хранящий в сердце свою единственную любовь! Только она, твоя любовь давно сгнила в земле!

— Замолчи! – рявкнул Виктор.

Маша испуганно моргнула. Такой неприкрытой ярости она еще в нем не видела. Лицо парня побледнело, а на скулах заиграли желваки. Ладони сжались в кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Господи, сейчас он ее убьет.

Видимо, девица и сама поняла, что сболтнула лишнего. Лицо ее побелело, приобретая цвет нестиранной простыни.

— Вик, я не хотела… Прости.

— Ключи, — не своим голосом просипел он.

Блондинка вытащила из сумочки связку и швырнула ее на кровать.

— А теперь убирайся.

Маша испуганно переводила взгляд с одного бледного лица на другое. Ну же, уходи, ненормальная! Уходи, пока он тебя не придушил.

Блондинка развернулась и распахнула дверь.

— Ты еще пожалеешь, — прошипела она, повернув голову.

— Вон! – взревел парень, метнувшись вперед.

Девица пулей выскочила за дверь, едва не сбив с ног Машиного отца.

— Что здесь происходит? – изумленно воскликнул тот.

Из соседней комнаты, на ходу завязывая пояс халата, торопливо семенила мать.

— Ненавижу! – выкрикнула им в лицо девица и стремглав припустила вниз по лестнице.

Хлопнула входная дверь, и Маша выдохнула. Кажется, обошлось без смертоубийства.

В дверном проеме возникли изумленные лица родителей.

— Что у вас здесь произошло? Кто эта девушка? – мама переводила непонимающий взгляд с Маши на Виктора.

— Все в порядке, — парень пытался придать лицу невозмутимое выражение. – Просто у этой особы проблемы с нервами. Но больше она здесь не появится.

Отец с сомнением посмотрел на Машу.

— Все в порядке, дочь?

— Да-да, все хорошо, — она кисло улыбнулась. – Идите спать, со мной полный порядок.

Родители переглянулись и, кивнув Виктору, удалились в свою комнату.

Неужели пронесло? Дрожа всем телом, Маша следила, как Виктор закрыл дверь и нервно запустил в волосы пятерню. Похоже, девица здорово его разозлила. Он пересек комнату и выглянул в окно. Интересно, о чем он сейчас думает? Маша с любопытством разглядывала его гладкую спину, застывшую на фоне ночного неба.