Жизнь внутри городка насыщенная, движения санитаров точны, впечатление, что перемещения людей и машин во дворе хаотичное, броуновское, неверно. Отнюдь не броуновское. Возможно, появление машины Алексея – тоже часть общего плана. Рита не предполагала, что глазам ее откроется заповедная зона «вход без ограничений», она с момента неосторожного обращения с собственными венами никогда на территорию «неотложки» не попадала, много лет прошло, никаких сведений о рутинных подробностях буден за высоким забором в памяти не осталось, не до того было.

Деревья повсюду, ветви безлиственные оголены. Березы, осины, платаны кое-где, даже огромный дуб у развилки заасфальтированных тропинок, сколько ему лет? Безмолвные стареющие свидетели чужих несчастий, сросшихся и не сросшихся конечностей, счастливых исцелений, многочасовых операций с благополучным/летальным исходом, внезапных смертей. Могучие крепкие стволы. Специально и давным-давно посажены, теперь оживляют картину, даже зимой. А летом тут как хорошо! Ее тогда в летнее время привезли, возможно и в эту самую клинику, теперь она знает, как это выглядит. Здания с тех пор вряд ли перестроены, им нужен срочный ремонт, судя по всему. Но в целом организм быстрого медицинского реагирования живой, функционирует, лучше сюда не попадать, конечно.

Алексей остановил у серого кирпичного дома с табличкой над входом «Терапия». С парковкой сложностей нет, уткнулись носом в видавший виды тополь, нет проблем.

– Карета «скорой помощи» вот так же располагается? – спросила Рита, специально оборудованного подъезда она не увидела.

– С другой стороны здания приемник для пострадавших, а сюда по большей части на носилках катят. Из реанимации, выздоравливающих. Или с формулировкой «состояние стабильно тяжелое», когда надежда есть, а мест нет, новенькие прибывают постоянно, из отделения в отделения перевозят согласно наличию кроватей. Тут не санаторий. Но Володя нас ждет именно в этом здании. – Алексей быстрым шагом направился к крыльцу с тремя ступеньками, обернулся: – Поторопись, он фанат, никаких интересов, кроме медицины, у него нет. Ну, водки выпить иногда. Но диагност первоклассный, ты ничему не удивляйся. Или удивляйся, не подавая виду. Ему тут все разрешено, он как любимое, коллективом взращенное дитя клиники. За то и ценят, что к нему можно обратиться в любое время дня и ночи, личной жизни у Володи нет, зато есть лаборатория. Как он ее получил, долгая история. Не без моей помощи, кстати. Лаборатория особого назначения, так назовем – здесь он сложнейшие анализы делает – при необходимости, или проверяет сомнительные результаты коллег.

С ним советуются, ему доверяют. Этим все сказано. Начальство увольняют и назначают, ну и что? Новый главврач быстро понимает, что трогать Володю не надо, он незаменим. Авторитетные консилиумы без него не обходятся. Зовут. На экстренные вызовы он тоже едет – врач «скорой помощи», реаниматолог, суточные дежурства, как у всех. Но у всех семьи, дети, любовницы, а у Володи – лаборатория, он здесь круглосуточно. Какие-то его выводы могут показаться безумными, но по факту он чаще всего прав. Его любимая пословица и поговорка: «Я знаю, что я ничего не знаю». Он экспериментирует.

– Твой друг – умница! Да и Платон был далеко не глуп. Мыслители поддержали его заявление с чувством огромного облегчения и невероятным энтузиазмом, вмиг разглядели, простенькая фраза оправдывает возможные заблуждения. Толстой очень хорошо сказал: «знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».

– Вот. И Лев Толстой сказал. – Алексей повторил Рите в тон, они уже шли по коридору третьего этажа, он опасался пропустить нужную дверь, давно здесь не появлялся, мог и этаж перепутать, жаль, не уточнил.

Но дверь чуть позади скрипнула металлом, мягкий тенорок окликнул:

– Куда это вы направились? Эй, Алексей! Вы уже прошли, так и знал, что запутаетесь. – Из-за массивной двери выглядывал симпатичный белобрысый парень, Рита его улыбку сразу отметила: широкая и открытая, так редко кто умеет улыбаться.

Вот оглянитесь по сторонам, понаблюдайте. В улыбке – суть человека. То крысиный оскал появляется, то наблюдается меленькое и дробное сотрясение мимически незадействованных частей тела. При фотографировании часто проявляется, человек пыжится изобразить радость, изо всех сил пыжится – а изображает жертву. Или идиотом выглядит, а без улыбки – вполне представительный господин. Многие вообще предпочитают не улыбаться, что и вовсе клинический случай. Хранят серьезную мину, помнят: «Улыбка мне не идет», помнят ежесекундно, суровость в облике. А жить без улыбки не получается. Запретите себе улыбаться – и организм поневоле ответит невиданными доселе деформациями глубоко внутри сокрытых органов, остро необходимых для осуществления цикла жизнедеятельности в целом. Отрепетированные, часто вымученные улыбки крупных политических деятелей всех мастей – не в счет, это обусловленная необходимость.

Они уже входили в небольшую комнату, сплошь уставленную полками, стеллажами, на длинном столе разноцветные жидкости в колбах, больших и маленьких. Коробочки, некоторые без крышки, внутри порошковые вещества; изогнутые стеклянные трубки на подставках, небольшие шприцы – в упаковках и без, распакованные шприцы чем-то наполнены. Кроме Володи в комнате молоденькая медсестричка, симпатичная. С личной жизнью у хозяина таинственного помещения проблем нет, подумала Рита машинально. Дверь на пружине тяжело захлопнулась.

Рита оглянулась – она вспомнила, почему проскочили, вывески снаружи не было, металлическая обшивка зеленоватая, в цвет стены – дверь неприметная, закрывается, как запаивается.

– Это Ирочка, помощница моя. Бываю рассеян, могу и запутаться в нашем аквариуме. А Ирочка – никогда. Она незаменима. Систематизирует соединения, название и дата на каждой лабораторной единице, посудине, проще говоря, стекла и фильтры содержит в порядке, ярлыки проверяет. Для сохранности результата нам холодильник поставили, много лет без ремонта, ни единой поломки, разве что электричество отключается иногда, тогда беда! Но у нас генератор собственный, тут же заводим адскую машину. В общем, могу своими владениями гордиться! – Небольшой и худенький Володя увеличивал себя оптически за счет чересчур оживленной жестикуляции, руки то прикасались к разнообразнейшему инструментарию, то иллюстрировали сказанное, Рита уследить не успевала.

– Более всего вы гордитесь Ирочкой, как я заметила. Это правильно, ответственный помощник – девяносто процентов успеха! Я – Рита, будем знакомы.

Ирочка кивнула, бросив на Риту быстрый взгляд.

– Да, я вас не представил, и сам не представился. – Володя смутился, протянул руку. – Володя, очень приятно. – Рита легонько пожала пухлую ладонь. – Ирина, это Алексей, мой давнишний друг-приятель. Рита, вы тоже мой друг, так? – Он замялся на пару секунд. – Алексей мне звонил, предупредил, что вы будете вместе, словом, я могу вам полностью доверять, мы же не всех допускаем в святая святых.

– Я бы сказала, никого не допускаем, – серьезно сказала маленькая Ирочка, похожая на миниатюрную китаянку: глаза раскосые и плоское лицо. Но это японки подчеркнуто серьезны, китаянки приветливы и наивны, впрочем, твердого мнения у Риты не было, с восточными женщинами она общалась редко.

– Ирочка, нет правил без исключений, ты же знаешь, – быстро сказал Володя и, запустив руку в карман рабочего халата, выудил оттуда голубоватую карточку. – Возьмите, Рита, вдруг понадоблюсь, всегда рад.

Рита вытащила из сумки бумажник, достала визитку «Первых ласточек», грациозным движением протянула Володе:

– Очень приятно, спасибо, там и мой личный телефон есть, видите? отмечен. Теперь мы совсем познакомились. – Она широко улыбнулась Володе, жалея, что не может пассаж про улыбки зафиксировать на карточке прямо сейчас. Впрочем, why not? Вполне уместно, и вот она уже пишет что-то, орудия труда всегда при себе. – Я постою тихонько, не буду вам мешать. У Алексея к вам вопросы есть, меня он за компанию привел. Не обращайте на меня внимания, пожалуйста.

Не обращать внимания трудно, Володя о визите Риты предупрежден, но Ирочке предложил прогуляться по коридору или в буфете посидеть, это недалеко от входа – мы потом вместе к тебе спустимся, кофе закажем на всех. Не сердись.

Она и не думала сердиться. Бесшумно исчезла, как растворилась, даже дверь не скрипнула, Ира к ней давно приноровилась.

Трудно Алексею не глядеть на Риту, записывающую фразы спиной к столу, на который она слегка опиралась, ну самую малость касалась ягодицами, всего-то. Для равновесия.

– Рита книгу заканчивает, я тоже часто оказываюсь брошенным на полуслове, это нормально. – Алексей все-таки счел нужным пояснить причины странного расположения фигуры, которая приводила его в такое волнение, даже сейчас он думал о ее позе больше, чем о важных сведениях, которые собирался услышать. – Ну что, Володь? Понимаю, много времени прошло, но что анализ препаратов говорит? Жить будем?

– С тобой все нормально, тут у меня вообще нет поводов для беспокойства. Крэк-кокаин, некачественный, с примесями, от вовсе идиотских – для увеличения веса стиральный порошок идет – до токсичного левамизола. Тут же все дело не в дозе, а в соединениях. Может возникать аллергия на любую добавку, индивидуальные реакции не просчитываются. Мы тебя промыли, симптомы у тебя были как по справочнику. Я провожу серию исследований для наркологических клиник и реабилитационных центров, заказ. Но и здесь, в нашем богоугодном заведении, у нас бывают серьезные проблемы, специалисты помочь не успевают. Ко мне секретные службы обратились – принесли на исследование продукт, выбрасываемый на рынок. Волосы дыбом. Адские смеси! И часто не от злого умысла. Разве что вес увеличить, действие продлить, наварить больше.

– А это не злой умысел, по-твоему?

– Давай различать – препарат, приготовленный с несоблюдением норм, и препарат, предназначенный для устранения субъекта.

– Живого существа, человеческого детеныша, юного или зрелого, ты хотел сказать? – уточнил Алексей, он спокойно слушать теорию не мог.

– Алексей, я работаю с этими препаратами, ищу антидоты, химические составы изобретаю, как могу – спасаю. Кого успеваю спасти. Щадящая терминология, осторожные слова – извини, не мое, я не спикер. Я врач. На подпольный рынок через наркодилеров, преступных элементов, давай так обозначим, по высоким ценам и в огромных количествах попадает куча дерьма. Непроверенного, неочищенного от ядовитых веществ… известны случаи намеренного и вполне осознанного добавления опасных химических соединений для продления «торча»… а что, нормально. – Губы его искривила мучительная гримаса. – У нас люди умирают, а мы помочь не можем. В редких случаях мы в состоянии остановить интоксикацию вовремя. Крайне редко. Хорошо, если я знаю, с чем именно нужно бороться, а чаще всего действую наугад, синий или зеленый, синий или зеленый, синий – ок, получилось! Меня хвалят, благодарят, а мне стыдно. Стыдно! Нет универсального противоядия! Нет, потому что люди – да люди ли они после этого? – употребляют хер знает что, им по фиг! – Володя разгорячился, Рита поневоле вслушивалась. И запоминала. – Тут ведь все просто. Решил имярек отъехать от реальности в эйфорию. Покайфовать. А ни ухом ни рылом что именно он съел, вдохнул, впрыснул или вколол. Никакой гарантии. Плюс – сам любитель кайфа не знает своих физиологических ограничений, даже чистые препараты могут вызвать летальный исход, понимаешь? Ну вот минута теории, грузить не буду, но напомню матчасть: употребление кокаина и других стимуляторов заставляет сердце работать очень интенсивно, сужает кровеносные сосуды, сокращая приток крови и кислорода к сердцу, что ослабляет сердечную мышцу. Даже профессиональные атлеты, чье тело было безупречным, становились жертвами кокаина, приводившего к отказу сердца. Ученые до сих пор не знают, как определить тех, кто более подвержен таким воздействиям. Даже атлеты, понимаешь? И Эва стала одной из тех, чье сердце остановилось. И продукт некачественный, и доза несуразная, и соединение веществ – все сработало. Это же типичная полинаркомания, политоксикомания… иначе говоря, систематическое употребление двух или более психоактивных веществ.

При формулировке диагноза отмечают ведущее вещество. Вот это запомни, ведущее вещество. Что я могу сказать, как специалист? Какие выводы делать? Кое-что я продумал, конечно. На основе большого опыта, но если теоретическое обоснование спросишь – промолчу. Нет его! Сплошь догадки, предположения. – Володя начинал говорить очень быстро, когда волновался, без улыбки его лицо делалось незначительным, сморщенным. Рита чувствовала, что он сам тонет в трясине глупости и грубости человеческой, принимая слишком близко к сердцу, не умея ответить – зачем? Почему люди так беспечно относятся к жизни? – Кокаин, смешанный с пищевой содой, со стиральным порошком, а некачественные опиаты? Несчитано. И желающих приобщиться к долбежке – тоже несчитано. Безответственность. Потом интоксикация, затяжной психоз, самоубийства.