Роксана выдернула руку и упала на накидку в приступе смеха. Он прилег рядом с ней, жуя стебелек травы.

— Нам следовало бы остаться здесь, в джунглях. Мы могли бы быть просто мужчиной и женщиной. Это мир разделяет нас, Роксана, а ты ведь очень похожа на меня.

— Я? Ничего подобного, мой господин. Никто не может быть таким, как ты.

Она расслабилась и стала мечтательно наблюдать за разноцветными птичками, порхавшими над ними. Джунгли были порой прекрасны, но они никогда не смогут заменить дом.

— Когда мы доберемся до Суз, я прикажу лучшему греческому скульптору изваять твою статую, чтобы весь мир помнил о твоей красоте.

— Лучше увековечь подобным образом старика Бычьеголового, — сонно прошептала она.

Хорошо, если он забудет о статуе, ведь у ее народа не было обычая изготавливать человеческие подобия. Считалось, что они могут отнять у человека душу. У самого Александра было уже достаточно изображений. Его лицо смотрело с монет, картин и настенных фресок дворцов, появилось множество новых его статуй. Она придвинулась поближе к Александру и ощутила себя очень уютно в его объятиях. Кто знает, будет ли между ними еще когда-нибудь царить такой мир и согласие?

В тот же вечер Александр устроил пиршество для своих ближайших друзей и главных союзников. Роксана оказалась единственной приглашенной женщиной. Персы даже не делали попыток скрыть свое смятение из-за ее присутствия. Они чувствовали себя униженными тем обстоятельством, что вынуждены пить и разговаривать, находясь рядом с женщиной. Однако Александр не приветствовал проявлений неуважения, и на лицах персов появлялись фальшивые улыбки, когда они кланялись принцессе Роксане.

Александр пребывал в благодушном настроении, он поднимал тосты за здоровье своих сотоварищей и высокопоставленных особ. Он все более смешивал греческие и азиатские войска, предлагая важные посты тем, кто проявил свои способности, независимо от того, какого происхождения был этот человек.

Роксана сидела справа от него, а Гефестион слева. Принцесса и Гефестион заключили перемирие на этот вечер, они переговаривались и обменивались шутками. Пердикка занимал место слева от Гефестиона. Отсутствовал только Птолемей, оставшийся в своей палатке из-за приступа малярии.

Из Фракии прибыло пополнение с повозками, полными лекарских снадобий, униформы и нового оружия. Свежие войска жаждали ощутить вкус сражения, а их высокий боевой дух оживил всю армию. Командующий фракийцами окинул Роксану холодным взглядом; ему уже рассказали множество историй о чужестранке, очаровавшей великого царя. Тем не менее, он не был готов услышать ее здравые суждения по военным вопросам и признать их глубину.

— Я не хочу выказать неуважение преданным тебе персам, мой господин, — говорила Роксана, — но ты можешь верить только половине того, что сообщается в их донесениях относительно ситуации в Сузах и Персеполе. Ни один перс, пребывающий в здравом уме, не станет признаваться в несправедливых деяниях или уменьшении собранных налогов.

Один из мидян, пошатываясь, вскочил на ноги.

— Твое величество! Никто не доказал, что имеют место поборы. У нас нет оснований не доверять… — Он наклонился к столу в поисках опоры, расплескивая вино из своего кубка. Тут же появился слуга, чтобы вытереть лужицу и заменить кубок на полный. — В действительности случилась засуха, урожай оказался плохим и доходы упали.

— Если память мне не изменяет, господин Марзун, область, о которой идет речь, хорошо снабжается водой по оросительным каналам. Земля там плодородна на глубину до трех метров. Но, думаю, ты не будешь отрицать, что правителем там поставлен твой брат, не так ли?

Марзун покраснел и стал бормотать какие-то невразумительные оправдания.

Александр добродушно рассмеялся.

— Ты должен написать своему брату, мой добрый Марзун, — продолжала Роксана, — и провести дознание в отношении урожая и налогов. Возможно, вкралась какая-то ошибка и дело можно легко исправить. — Царь слегка толкнул колено Роксаны под столом, и она заметила в его глазах блеск восхищения. — Любые твои родственники должны быть людьми, заслуживающими полного доверия, и это будет залогом уважения к твоей семье.

Оксиарт предупреждающе мотнул головой. Что хорошего в том, что его дочь публично порицает этих персидских вельмож? Слово, сказанное мужу наедине, могло привести к тому же результату, но вызвать меньше озлобления. Неосторожность может привести к ее падению. Будто прочитав его мысли, великий царь поймал его взгляд и поднял свою чашу. Александр любил Роксану — Оксиарт был в этом уверен, значит, он не даст ее в обиду. Он молился Мудрому Богу, чтобы так и было.

После полуночи возлияния участились, а разговоры стали более грубыми и откровенными. Появились группы черноволосых танцовщиц, извивающихся в такт дикой экзотической музыке. Роксана наклонилась к Александру и попросила у него разрешения удалиться на отдых.

— Я устала, мой господин, — прошептала она.

— Как пожелаешь, — нежно отозвался он, целуя ее и давая знак Кайану проводить Роксану. — Приятных сновидений. Завтра мы снова покатаемся вместе.

Покинув царскую палатку, Роксана еще долго слышала смех и пьяные выкрики. Остальные воины погрузилась в сон, за исключением бдительных патрулей. Слышалось только тихое ржание лошадей, а один раз откуда-то донесся плач младенца. В воздухе ощущался густой запах еды, которую готовили на походных кострах, а над головой бесконечной аркой раскинулось ночное небо в бриллиантах звезд.

— Я тоскую по родному дому, — призналась Роксана. — Ты помнишь те ночи, когда мы карабкались на крышу летнего дворца и наблюдали за звездами?

Кайан кивнул.

— Похоже, это было в другой жизни.

— Ты тогда рисовал мне схемы расположения звезд и рассказывал легенды, связанные с ними. Это были всего лишь детские игры. Кайан! — Она остановилась в тени, желая прикоснуться к нему, но не решаясь подвергнуть его опасности. — Ты слишком достойный мужчина, чтобы проводить свою жизнь в одиночестве. Если та жена, что я тебе выбрала, тебя не устраивает, разведись с ней и выбери себе другую.

— Мне не нужна другая жена.

— Чепуха! Твой долг по отношению к родителям состоит в том, чтобы подарить им законных внуков. Не отгораживай себя от жизни.

— Как ты любишь говорить, моя маленькая сестра, возможно, в этом и состоит наша карма.

Перед палаткой Роксаны стояли на страже двое охранников. Они были бактрийцами из отряда «летучих демонов», назначенными Кайаном вместо тех людей, которые погибли в лагере у реки. Роксана стояла рядом с ними, пока Кайан с факелом в руке обследовал ее жилище. Она спала здесь одна, а Сорайя и ее женщины расположились в соседней палатке. Александр часто приходил к ней, чтобы разделить ложе до рассвета.

— Все в порядке, принцесса, — сообщил Кайан, выходя из палатки. — Утром здесь появится Бондур. Я уезжаю на рассвете, чтобы присоединиться к своим «демонам».

— Так быстро?

— Время пришло, — просто сказал он.

Она улыбнулась, чтобы скрыть разочарование.

— Пусть Мудрый Бог присматривает за тобой и охраняет тебя в бою.

— И тебя тоже, госпожа! — Отсалютовав на прощание, он растворился в ночи.

Она зашла внутрь, опустив за собой полог. Волк сопровождал ее на пиршество к Александру, и она настояла, чтобы бактриец остался с ее мужем до ухода гостей. Правда была в том, что она действительно устала, но не ее тело, а душа. Расставание с Кайаном было нелегким испытанием, но оставлять его рядом с собой — значило погубить их обоих.

Роксана воткнула свой короткий меч в землю рядом с постелью и сняла шелковый наряд и тяжелую корону. Пожалуй, она тоже выпила многовато вина. Александр лично следил за наполнением чаш, а ей следовало бы проявить сдержанность в возлияниях. Если она проснется с головной болью, то, кроме себя, обвинять ей будет некого.

Она отдернула полог, закрывавший ложе, и присела на помост, чтобы снять сандалии. Заметив краем глаза какое-то движение, принцесса сдернула покрывало и замерла.

При слабом свете факела перед ней, раздув капюшон и издавая зловещее шипение, поднялась кобра. Роксана боролась с охватившим ее ужасом. Она уже видела, как от укусов этой змеи умирали люди, причем страшной смертью — сквозь их кожу выступала кровь, а крики агонии разносились на полмили.

Она уставилась на змею, ощущая, что ее лоб покрывает пот. Эта рептилия не была слишком крупной, может быть, два фута в длину, но даже новорожденная кобра имеет достаточно яда, чтобы убить взрослого мужчину. Черные и белые крапинки, покрывавшие ее тело, сливались в нечеткий рисунок. Роксана понимала, что при малейшем ее движении змея может броситься в атаку. Гипнотические глаза кобры и открытый рот мерно раскачивались перед ней, а язык змеи подергивался, как хлыст.

Роксана прикусила губу и сжала зубы, ощутив теплую солоноватость собственной крови. Она боялась позвать на помощь, и ей ничего не оставалось, кроме как сохранять неподвижность и надеяться, что змея устанет от этой игры и уползет.

Шорох полога на входе дал ей понять, что кто-то вошел, и она услышала чьи-то легкие шаги, но продолжала молчать и сидела так же неподвижно. Если это убийца, крадущийся, чтобы вонзить ей в шею кинжал, она была перед ним совершенно беспомощна, поскольку не могла сражаться или даже попытаться бежать. Пот стал капельками стекать со лба, а сердце стучало в груди, будто молот. Затем что-то ударило в стенку палатки снаружи, прямо позади ложа.

Кобра повернула голову на этот звук, качнулась назад и напала.

Глава 21

Мимо нее мелькнула чья-то фигура и бросилась на постель, накрывая змею своим телом. Роксана вскрикнула и, ухватив меч, одним движением обезглавила кобру, соскользнувшую на персидский ковер.

— Волк! — Роксана выронила клинок и схватила его руку, в то время как в палатку ворвались ее охранники.

Тело кобры извивалось в конвульсиях на полу, и бактриец плюнул на него. Роксана уставилась на него.

— Волк?

Он медленно обнажил свою испещренную шрамами грудь, показывая уже чернеющие раны в тех местах, где ядовитые клыки кобры впились в его тело. Роксана схватила Волка за руку, а ее глаза наполнились слезами. Солдаты перевернули постель в поисках других змей. Они обнаружили еще одну, меньшую, чем первая, и быстро расправились с ней.

Когда по лагерю распространился слух о покушении на принцессу, Оксиарт тут же поспешил к дочери. Вслед за ним явились Александр и Пердикка. Роксана ни на кого не обращала внимания. Единственное, что ее заботило, — это состояние Волка, который все больше и больше погружался в смертельные объятия яда кобры. То, что он не мог кричать, делало его агонию еще более страшной.

Отец попытался увести Роксану, но она стряхнула его руку. Волк был ее личным вассалом, и она должна находиться с ним рядом до конца. Последний вздох Волка она восприняла почти как облегчение, и наконец обратила внимание на Александра и воинов, окруживших ее палатку.

— Ты не пострадала? — Пальцы мужа впились в ее плечо. — Роксана! Отвечай мне! С тобой все в порядке?

Она кивнула и позволила Александру прижать ее к себе, в то время, как ее отец отдавал приказы позаботиться о погребении Волка.

— Он сделал это ради меня, — вымолвила она, давая волю неудержимому потоку слез. — Кобра должна была поразить меня.

— Волк был твоим телохранителем, — заметил Александр. — И он был обязан защищать тебя любой ценой.

Она прикрыла глаза и попыталась отогнать преследующее видение нападающей змеи.

— Я этого от него не требовала.

— Для такого человека, как Волк, умереть подобным образом — это честь, — заметил Оксиарт. — Его путь в этой жизни был печальным, но на небесах он снова обретет язык.

— Пердикка! — позвал Александр. Он отпустил Роксану и шагнул в сторону. — Проводи принцессу в мой шатер. Ты отвечаешь за нее своей жизнью.

— Нет, — сказала она. — Волк должен…

— Делай то, что я говорю, женщина. Твой дикий человек уже умер. Теперь мы должны позаботиться о твоей безопасности.

— Позволь мне взять ее с собой, — предложил Оксиарт. — Никто не…

Александр взглядом заставил его умолкнуть.

— С этой ночи она будет спать со мной. Пердикка обеспечит ей защиту, пока я буду искать тех, кто пожелал ее смерти.

— Нам известно, кто не любит меня настолько, что готов пойти на убийство, — сказала Роксана. — Это твои сотоварищи, это персы, это индийцы — в общем, пожалуй, половина твоих союзников. — Она отошла от Пердикки. — Неужели я кажусь настолько глупой, что могу пойти с человеком, который ненавидит меня не меньше остальных?

— Что же плохого я тебе сделал? — спросил Пердикка. Он попытался взять ее за руку, но она схватила свой украшенный драгоценными камнями кинжал. Македонец замер, сжав руки в кулаки. — Клянусь богами, Александр! Укроти свою супругу.