Жену Чака, Дарлин, мы знали мало. Она была из другого штата и держалась отчужденно. Но мы надеялись, что когда она получше познакомится с нами, то станет дружелюбнее. Но этого не произошло. Дарлин все больше и больше отдаляла от нас Чака — от Гранта, от меня, даже от его собственных родителей.

И вот однажды, лет шесть назад, Чак вдруг пришел к Гранту. Я была в то время у него и слышала всю историю. Дарлин, похоже, совсем разрушила семью. Она была замкнутой, скрытной женщиной с нездоровой психикой. Она не только причиняла всем моральные страдания, но в буквальном смысле наносила оскорбления. И детям, и даже самому Чаку. Грант никогда не мог понять, почему Чак так долго это терпел и пришел к нему только тогда, когда его жена уехала в неизвестном направлении, забрав с собой детей.

— Какой ужас! — невольно воскликнула Сьюзен.

— Чак рассказал Гранту все. Можешь себе представить, как мы переживали! Чак понимал, что ему и Дарлин надо многое обсудить, но она отказывалась от встречи. А между тем детей оставлять с ней, пока она не подлечится, было опасно. И он попросил Гранта помочь ему.

— Так это и началось? С Чака?

— Истинными жертвами оказались дети Чака — Райан и Кайл, крестники Гранта. Дарлин и Чак испортили свою жизнь, и Грант твердо решил, что не даст им загубить жизни детей. Но он не ставил себе целью отнять детей у Дарлин и передать их Чаку. Он стремился найти оптимальное решение в пользу детей.

— И что было потом?

— Дарлин в конце концов попала в больницу. Она решила, что замужество и дети ей ни к чему, и вернулась в колледж, намереваясь получить специальность инженера-строителя. Чак стал адвокатом. Дети живут с ним. Все у них хорошо, а это, по мнению Гранта, самое главное. Ради этого он и работает в адвокатуре общества защиты отцовских прав.

Сьюзен сидела задумавшись.

— Выходит, Грант в подобных делах защищает интересы детей?

— Ни секунды не сомневаюсь! — со всей искренностью воскликнула Гретхен. — Более сострадательного и любящего человека нет на свете. — Она улыбнулась. — Он может, если захочет, быть настоящим врединой, но это всего лишь маска.

— А что, если он ошибается?

— Что ты имеешь в виду?

— Грант выступает адвокатом мужа моей подруги, который хочет забрать детей себе. Я хорошо знаю, что Линда — прекрасная мать. С каждым днем убеждаюсь в этом все больше. Она терпелива, внимательна, щедра... В общем, обладает всеми качествами настоящей матери. Но Грант тем не менее поддерживает мужа Линды.

— Так поговори с Грантом, — посоветовала Гретхен. — Расскажи все, что знаешь. Обрисуй истинное положение вещей. Разве ты не помогла другим мамам, подписав просьбу об увольнении Гранта из яслей?

— Ох, Гретхен, я чувствую себя такой дурой! И надо же мне было ввязаться в эту историю! Обычно у меня хватает здравого смысла. Просто по отношению к Гранту я...

— Можешь не объяснять. Грант имеет огромное влияние на женщин, — с понимающей улыбкой сказала Гретхен. — Впрочем, твой случай — довольно сложный. Сначала он задурил тебе голову, а потом поразил сердце. Мне кажется, это уже неизлечимая стадия.


ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Было субботнее утро. Джейми спал. Сьюзен тоже пыталась еще поспать, но беспокойные мысли рано ее разбудили.

Она побродила по квартире, пожевала орешки, стоявшие в блюде на столе, поправила на окне жалюзи. А когда уже в третий раз проверила, крепко ли закрыты краны, и стряхнула со стола невидимые крошки, то тяжело вздохнула и уступила желанию прилечь на кушетку, свернуться калачиком и уйти в свое горе.

На роду ей написано, что ли, так ошибаться в мужчинах? Она доверилась мерзавцу Трою и не поверила Гранту, благородному человеку. Сумеет ли она вернуть его? Сьюзен застонала и накрыла голову подушкой. На этот раз она оказалась действительно в сложном положении. Ухитрилась влюбиться и отвергла влюбленного в нее человека. «Одним коварным ударом», как сказал Шекспир. Да в своем ли она уме?

Горькие мысли не привели ни к какому решению. Сьюзен закрыла глаза и приказала себе не думать.

Но это не помогло. Теперь в голове возник образ Гранта и Джейми. Ребенок с любовью смотрел в его удивительные синие глаза. Почему она не замечала этого раньше? Как она могла совершить такую глупость — отвергнуть человека, так полюбившего ее сына?

К счастью, Джейми отвлек ее от бесполезного самобичевания. Он проснулся и позвал ее из своей комнаты. Сьюзен поспешила к сыну. Вынула его из кроватки и крепко прижала к себе.

— Мама, больно! — пожаловался Джейми, вырываясь из ее объятий. Он выскользнул из ее рук и побежал к столу.

— Ты куда, дружок? — Сьюзен пошла за ним следом. — Что за спешка?

— Картинка. — Джейми вскарабкался на стул и придвинул к себе цветные карандаши.

— Начал рисовать картинку и хочешь ее закончить?

Сьюзен была удивлена. Джейми никогда еще не проявлял такого интереса к рисованию. Он явно повзрослел.

— Угу!

— А для кого ты рисуешь картинку? — Сьюзен погладила его по голове. — Для мамы?

— Не-а!

Рука Сьюзен замерла.

— Нет? Не для мамы? — Все рисунки Джейми обычно посвящал ей. И только несколько — по ее настоянию — бабушке и дедушке.

— Для Гранта. — Джейми старательно что-то выводил на бумаге. — Видишь?

Он поднял листок. Это было что-то совсем непохожее на его прежние рисунки. Но было заметно, что Джейми вложил в эту картинку всю душу. Закончив, он понес листок к шкафу и засунул его в рукав своей курточки.

— Что ты делаешь? — все больше удивляясь, спросила Сьюзен.

Джейми не ответил. Похлопал рукой по животу и объявил:

— Давай кушать.

Занявшись завтраком, Сьюзен как-то забыла о рисунке. Приготовила тосты с сахарной пудрой и горячий шоколад. Потом позвонила Линде, и они договорились провести день на воздухе.


— Привет, брат. Что случилось? — Гретхен оторвала взгляд от бумаг и сдвинула очки на макушку. — Рано закончил работу?

— Да что-то не работается. — Грант опустился в кресло напротив. — Вот я и подумал, может, съездишь со мной куда-нибудь поесть? Вернешь мне равновесие разумным материнским подходом?

— Да, он действует на детей, но тебе вряд ли поможет. — Она ехидно улыбнулась. — Может, тебе не хватает клетчатки в рационе?

— Сказать такое может только человек, у которого вместо мозгов клетчатка. Серьезно, Гретхен. Мне кажется, я теряю разум.

— Тебе, пожалуй, без него было бы лучше, — съязвила она.

Грант метнул на нее злой взгляд, запустил пальцы в волосы и тяжело вздохнул.

— Что, проблема с женским полом? — спросила Гретхен. — Так расскажи, облегчи душу.

— Я приехал, чтобы ты успокоила меня, а ты нервируешь, — сказал он, усмехнувшись. — Мне сейчас нужны материнские, а не врачебные советы.

— Как тебе будет угодно. — Гретхен вдруг щелкнула пальцами. — Постой, у меня есть что-то для тебя, это, возможно, тебя развеселит. Вот, принес один мальчуган.

Гретхен протянула ему помятый листок, который извлек утром из своей курточки Джейми. Гретхен хотела расспросить Сьюзен, что это за художественное произведение, но та быстро ушла. А Джейми только твердил: «Для Гранта».

Грант внимательно вгляделся в яркие каракули. На его красивом лице появилось озадаченное выражение.

— Грант!

Он поднял глаза.

— Джейми еще здесь?

— Кэсси повела его в ванную. У нас сегодня был пудинговый день искусства. Кэсси хочет отмыть его до прихода матери.

— Разумно. А то его мама начинает нервничать, если не соблюдается порядок, — насмешливо сказал Грант.

Гретхен взглянула на него с любопытством.

— Я все-таки не понимаю, почему мы так расходимся во взглядах на мать Джейми! — Стукнула входная дверь. — А вот как раз и она!

Грант хотел было пониже опуститься в кресле, но Гретхен ухватила его за воротник и выставила из кабинета. В этот момент вернулся из ванной Джейми. Щеки у него были ярко-розовые.

Гретхен отпустила Кэсси, потушила в кабинете свет и заперла дверь. Ни Грант, ни Сьюзен не успели опомниться, как она сунула в руку Гранта ключи и сказала:

— Я убегаю. Опаздываю на встречу. Запри, когда все уйдут, ладно?

Грант не сумел даже возразить, а Гретхен, уже в дверях, крикнула:

— Не спешите! Это прекрасное место для беседы. Спокойное. Безлюдное. С кучей игрушек для Джейми. — И Гретхен закрыла за собой дверь, оставив их одних.

— Похоже, мы попали в ловушку, — пробормотал Грант. — Пора бы мне научиться распознавать, когда Гретхен что-нибудь замышляет.

— Ничего. Она оказала услугу мне, — тихо сказала Сьюзен, наблюдая, как Джейми нырнул в ящик с разноцветными шарами разных размеров.

Грант устремил на нее вопрошающий взгляд.

— Я искала повод, чтобы извиниться перед тобой, — пояснила она.

— Если ты говоришь об этом дурацком заявлении, то оно ничего не изменило, — ответил Грант.

— Не только о заявлении. И о... многом другом. Я не доверяла тебе. Осуждала. Не понимала.

— А сейчас?

Грант в сомнении поднял брови. Умные женщины не делают резких поворотов просто так.

— Стараюсь разобраться во всем. Мне стало кое-что известно от Гретхен. Теперь я знаю, почему ты работаешь для адвокатуры общества защиты отцовских прав.

— И что же, одобряешь? — не веря тому, что слышит, спросил Грант.

— Я предвзято и как-то однобоко считала, что только женщина должным образом может позаботиться о своем ребенке. Во мне говорил мой горький опыт, а не трезвый ум. Прости меня.

— Принимаю твое извинение. Я сталкиваюсь со множеством несчастных людей, Сьюзен. И всегда вижу, когда человек страдает.

Сьюзен смотрела на Гранта совсем другими глазами.

— Спасибо. Это поможет мне объяснить и все остальное.

— А что, есть и еще что-то? — озабоченно спросил Грант.

— Хочу объяснить, почему я подписала это глупое заявление, что меня разозлило.

Грант взял ее за локоть и подвел к маленькому стульчику.

— Сядь. Это, наверное, займет много времени.

Сьюзен выложила все. Рассказала о непутевом муже Линды, о том, какая она прекрасная мать, о ее страхе потерять детей и о том, как она сама была возмущена тем, что Грант решил защищать такого человека.

Грант спокойно слушал. А когда Сьюзен закончила, нахмурился.

— Как жаль, что ты не рассказала мне этого раньше. Для всех нас было бы проще.

— Ты не взялся бы тогда за дело Джонатана?

— Я мог бы передать его кому-нибудь другому. Джонатан имеет право на юридическую помощь, так же как и Линда. Но адвокатом мог стать не обязательно я.

— Ну так кто-то другой будет давать ему советы.

— Он имеет на это право, независимо от того, одобряем мы или нет его точку зрения, — беспристрастно пояснил Грант. — Я уже давно решил, что Блейкам нужен посредник, который разобрался бы в их разногласиях. И как раз сегодня я свел их с таким человеком. Если они оба согласны с ним поработать, я надеюсь, что они смогут прийти к разумному соглашению. Это все, что я могу пока сказать. Остальное — конфиденциальные сведения.

— Спасибо, что рассказал мне об этом. Линда — моя близкая подруга.

— Если дела пойдут как надо, и у нее, и у детей все будет в порядке. — Грант взял Сьюзен за руку. — Не понимаю, почему ты так плохо всегда обо мне думала. Очевидно, виной тому — твой прошлый неудачный брак, а не мои поступки. Но, заверяю тебя, я делаю все, что в моих силах, чтобы не дать семьям распасться.

Сьюзен чувствовала, что если не уйдет, то расплачется. Ей так необходимо было услышать эти искренние слова Гранта! Они обрадовали ее, но умиротворения не принесли. Разговор с Грантом вызвал в ней бурю эмоций и желаний, с которыми, ей казалось, она распростилась навеки.

Грант поглаживал ее руку, и Сьюзен вдруг с ошеломляющей ясностью поняла, что этому мужчине можно по-настоящему доверять. Недаром она его полюбила. По телу ее пробежала нервная дрожь.

— Сьюзен, что с тобой? — обеспокоенно спросил Грант.

— А? Не знаю.

Не находя себе места, Сьюзен подошла к Джейми:

— Поедем, дорогой. У мамы много дел.

— Нет! — Джейми сердито взглянул на мать. В обеих руках он держал по шару.

— Положи шарики на место. Мне... нам надо ехать. — Сьюзен разогнула его пухлые пальчики, вынула шарики и подняла Джейми на руки.

Он кричал, будто его резали на куски. И вдруг резко наклонился и протянул руки к Гранту. Сьюзен потеряла равновесие и упала бы, если бы Грант не подхватил их обоих. Он осторожно высвободил Джейми из ее рук.

— Я так соскучился по нему, — прошептал Грант, прижавшись губами к кудрявым волосам мальчика.