Елена Рейн - Мой Охотник

– Нет! Я хочу с Ритой. Хочу с Ритой!

Мгновенно рванула к малышке, закрывая спиной, оттолкнув воспитателя, слыша гневное рычание Лимиковой:

– Вот видишь, что ты натворила? Это ты виновата, что она непослушная! – потом женщина повернулась к девочке и процедила: – Тебя не спрашивают! Я сказала идти, значит, нужно идти!

Она попыталась вновь схватить ее за плечо, отталкивая меня. Моментально взорвалась от злости и попыталась без криков отодвинуть ее, не желая травмировать ребенка безобразной сценой. Уловив момент, когда встретились глазами, спокойно выдала:

– Пожалуйста, не нужно. Я сама ее отведу! Не нужно кричать и дергать девочку.

– Она не особенная! Обычная мелкая никчемная девка! А ты дала ей понять, что она что-то может желать и требовать большее, чем достойна. Но она никто!

Договорить Лимикова не успела, так как вскрикнула от невежливого захвата мужчины, схватившего ее за руку и сжавшего, отчего она вскрикнула и попыталась вырваться, с ужасом смотря на него, но, естественно, не получалось. Волков смотрел на нее таким взглядом, что, казалось, проникал и уничтожал душу, что даже мне стало не по себе. Сергей перевел взгляд на меня и перепуганного ребенка, а потом повернулся к ней и гневно процедил:

– Женщина, успокойтесь и ведите себя достойно.

Такие простые и правильные слова, но, сколько в них силы и мощи, отчего Вера Петровна только с ужасом открывала рот, не в состоянии ответить. Когда Сергей отпустил, она выдохнула:

– Я буду жаловаться… директору!

– Ваше право. И заодно скажите телефон Андреевой, чтобы я смог переговорить с ней.

– Она сегодня здесь. На первом этаже, у вахтера уточните. А мне некогда, – сказала она и пошла вперед, не смотря ни на кого.

Повернулась к Охотнику и молча стояла, не зная, что сказать. Он сделал шаг и произнес:

– Идите ко всем, а я к директору. После серьезно поговорим.

– Может, мне… тоже с тобой?! – предложила, считая, что если он собирается уточнять по удочерению, то мне тоже там нужно будет быть.

– Нет. Я пока сам. Будь с Настей, – категорично произнес он и щелкнул Настю по носу, выдав улыбку, отчего она счастливо засмеялась, направился по дорожке к зданию.

– Когда я вырасту, у меня будет такой же жених. Он меня никому в обиду не даст! – с искренним убеждением проговорила она, смотря вслед Волкову.

Я улыбнулась ей и предложила:

– Пойдем к девочкам? Они тебя уже поздравляли?

– Нет, меня после завтрака посадили на стул в спальне, и я ждала вас, – замечая, что я хмурюсь, она добавила: – Оксана Ивановна сказала, что так лучше будет, чтобы никто не знал и не расстроился, что только я поехала в парк с тобой.

Кивнула и, обняв, повела ее на детскую площадку, где визжали дети, паровозиком скатываясь с горки, играя в песочнице, бегая друг за дружкой, радуясь прогулке.

Присоединившись к малышам, мгновенно кинувшимся к нам, хватая меня за платье, руки, чтобы обратила внимание, засмеялась, здороваясь с каждым, спрашивая, как дела. Малыши невероятные, добрые и ласковые, как кислород для меня, поступающий по коронарным сосудам к сердцу, заставляющий его работать сильнее, давая возможность жить.

Через пять минут все целовали Настюшу, поздравляя с днем рождения, с восторгом кинувшиеся к ней после моего вопроса: «Никто не забыл поздравить маленькую именинницу?»

Так и стояли, пока не заметила, как к забору подъехала машина Toyota Camry, из нее вышли высокая стройная женщина и мужчина грузной внешности. Сразу заподозрила, что это семейная пара, желающая познакомиться с Настей, очень стало не по себе.

Посмотрела в сторону горки, где моя маленькая феечка каталась с девочками, еще не зная ничего, и прерывисто выдохнула. Увидев довольное выражение лица Лимиковой, поняла, что мои подозрения верны. Это и есть потенциальные родители Настеньки.

Хотелось окликнуть ее и спрятать, увезти от всех, но продолжала стоять, зная, что это неправильно.

Вера Петровна пошла к ним навстречу, довольно выговаривая, жестикулируя, показывая на мою светлую девочку. Потом воспитатель повернулась и позвала Настю. Малышка с волнением посмотрела на меня, отчего вынуждена была улыбнуться и кивнуть. Она медленно направилась к ним, сжимая ручками подол своего красивого розового платья.

Зачарованно наблюдала, как малышка подходит к ним. Высокая женщина улыбнулась ей и протянула подарок в нежно-фиолетовой обвертке, а мужчина тем временем что-то говорил. Прежде чем взять свой сюрприз, Настя повернулась и посмотрела на меня, отчего стало совсем не по себе, но я улыбалась, сдерживая слезы. Руки чесались схватить и спрятать далеко от всех, прижимая к своей груди.

Как же было тяжело улыбаться, намекая, что все хорошо, а самой дрожать от волнения, переживания, что они понравятся друг другу, и тогда я больше никогда не увижу, не обниму, не смогу быть рядом с ней. Хотела всего самого лучшего для Настюши, но надеялась, что у Охотника все получится. Он может, я знаю. А пока в душе была такая боль, что не описать словами.

Как завороженная наблюдала за происходящей картиной, пожирающей меня живьем, замечая, как Вера Петровна отходит в сторону, считая, что общение без нее обойдется. Не стала рвать душу и отвернулась, не в силах смотреть, концентрируясь на деревянной огромной машине, где сидело два мальчика, по очереди играя, пересаживаясь на место водителя. Уговаривала себя успокоиться, хотела отрешиться от всего. Хоть что-то сделать, чтобы сейчас не сойти с ума.

Услышав крик Насти, обернулась, наблюдая, как женщина держит ребенка за руку, а она вырывается и кричит:

– Рита. Рита! Не хочу никуда! Я хочу к Рите. Отпустите!

Она сопротивлялась так, что женщина взволнованно убрала руки, пытаясь понять, почему так случилось. Отпустила, с сожалением глянув на свой подарок, лежащий на земле, а потом на девочку, со всех ног рванувшую ко мне, оббегающую недовольного воспитателя, пытающегося словить ее.

Настя мчалась с такой скоростью, что переживала, как бы она не упала. И только когда девочка бросилась ко мне, пряча лицо в моей одежде, тяжело дыша, я забыла обо всем, успокаивая ее, шепча ласковые слова. Она со мной…

Действовала как в тумане, и, когда немного отошла от своего состояния, поняла, что сижу на скамейке, поглаживая свою девочку, вжавшуюся в мою грудь, обнимающую своими маленькими ручками. Окинула взглядом площадку и встретилась с глазами темноволосой женщины.

Она не была рассержена или что-то вроде этого, конечно, обида, но и понимание. Приятная незнакомка кивнула мне и выдавила улыбку. Ее муж, большой огромный мужчина обнимал ее за плечи и грозно говорил, отвечая на гневные причитания воспитателя, но она только водила головой в разные стороны, а потом довольно резко ответила Лимиковой, отчего та нахмурилась и, гордо отвернувшись, ушла в сторону.

Тут же на дорожке показались директор приюта и Волков, нахмуренный и такой свирепый, что походил на разъяренного тигра. Он направился сразу ко мне, но Андреева окликнула его, приглашая присоединиться к разговору с семейной парой.

Сергей еще раз посмотрел на меня и, внимательно просканировав, кивнул, обещая глазами, что подойдет, как только освободится. Ольга Михайловна вышла вперед, начиная разговор с парой, жестикулируя, показывая на Охотника и на нас с малышкой, отчего обняла ее сильнее, не зная, что и думать.

Настя сильнее прижалась ко мне, а потом повернулась назад и, увидев, что Охотник разговаривает, успокоилась, уже не прячась от всего света, ослабляя захват. Продолжала гладить ее по волосам и улыбнулась, отмечая, как она уже начала играться, подглядывая за мной.

– А кто тут у нас подглядывает? – весело проговорила, радуясь, что малышка успокоилась, на что она засмеялась и закрыла лицо, прячась в мои колени. Принялась ее немного щекотать, отчего малышка звонко засмеялась.

– Маргарита… – послышалось так близко, что вздрогнула. Посмотрела вперед и увидела женщину, подошедшую ко мне, улыбающуюся и немного смущенную всей ситуацией.

Настя сразу же испугалась и, поднявшись, обняла меня за талию, утыкаясь в мой живот.

– Не бойся, маленькая. Я не знала, что у тебя есть те, кого ты любишь и кто за тебя горой.

Настя нахмурилась, пытаясь понять значения слов, с вопросом поглядывая на меня, а потом на женщину. Пожав плечами, она тихо спросила:

– Вы… не заберете меня?

Незнакомка села на корточки и вновь подала ей подарок, который малышка оставила на траве, убегая от нее.

– Нет. Я не могу, если ты любишь Риту. Я только хотела быть тебе другом. Надеюсь, ты не обидишься на меня и возьмешь подарок. Я его долго выбирала, не зная, что подарить тебе на день рождения. Видишь, у меня нет таких маленьких детей, и я совсем не знала, но все же выбрала, надеясь, что тебе понравится.

Светлая девочка чуть отстранилась от меня и, улыбнувшись, протянула ручки, принимая подарок от женщины. Она украдкой посмотрела на меня и, замечая мою улыбку, потянула за ленточки, развязывая бантик, отчего подарочная упаковка раскрылась. Настя протянула руку, доставая маленькую пластмассовую сумочку, где можно было увидеть детские медицинские приборы. Девочка счастливо улыбнулась и прошептала:

– Это сумка врача? Я теперь могу лечить своих кукол?

– Запросто! Я тоже работаю врачом, и подумала, что тебе будет интересно узнать, как лечить больных и чем.

– Мне интересно! – воскликнула она, тут же поворачиваясь ко мне, радостно сообщая: – Рита, я буду врачом. Тетя покажет мне, как можно лечить Розу.

Улыбнулась ей, а сама посмотрела на добрую женщину и предложила ей:

– Присаживаетесь.

Она кивнула и, присев с другой стороны, представилась:

– Меня Ниной зовут.

– Очень приятно, Рита.

Дальше наше общение было невероятно приятным. Мягкая, невероятно спокойная, ласковая женщина с очень грустными глазами. Столько ласки и тепла в ее словах, отчего заворожено слушала сама, размышляя про себя, что она так сильно напоминала мне мою маму.

Спустя время малышка спрыгнула с высокой скамейки и радостно воскликнула:

– А можно, а можно… я покажу свою сумочку девочкам? Я тоже им покажу, как нужно лечить.

Нина кивнула и довольно выдала:

– Конечно! Я думаю, у вас много кукол, которых нужно лечить, и вы вместе все справитесь.

– Да! Да! Много. И мишутка, и слоник, и Анечка! У нее нет руки и ей очень больно…

Малышка продолжала перечислять, а мы улыбались, а потом она вдруг сорвалась в сторону горки, где катались подружки, но застыла и побежала к нам. Обняла меня и поцеловала, а потом остановилась напротив Нины и пролепетала:

– Ты такая хорошая! И я хочу, чтобы у тебя было очень много детишек, и вы вместе выбирали игрушки!

Сказав, она подалась вперед и очень сильно обняла женщину за шею, а потом убежала к девочкам, громко созывая всех по именам. Мы остались сидеть, наблюдая, как пять девочек сидело около Настены, слушая, что она рассказывала, при этом тыкая на коробку, показывая предметы.

– Чудесный ребенок. Как только увидела ее в папке с фотографиями, сразу поняла, что она настоящее сокровище, – вдруг сказала Нина с грустью в голосе.

– Да, она самая лучшая, – прошептала я, чувствуя слезы на щеках.

Женщина повернулась ко мне и проговорила:

– Я… бесплодна… и поэтому здесь, чтобы взять малыша и любить всей душой, – не знала, что сказать, наблюдая в ее глазах боль, тут же слышала продолжение: – Тяжело, когда ты не можешь родить, хоть хочешь этого всем сердцем. Но так бывает… Я не понимаю, когда отказываются от малышей, находя глупые, ничтожные причины…

Повисла давящая тишина, отрезвляющая, заставляющая посмотреть на малышей не как на милых, отзывчивых детишек, а как на сироток, которых посмели оставить, безжалостно бросить, обрекая на жизнь без родительской любви и заботы.

С грустью посмотрела на женщину, отмечая, что она смотрит вперед, но ничего не замечает. Нина вздохнула, и устало проговорила:

– Вижу, как Настя относится к тебе, да и ты к ней. Верю, что вы будете счастливы, тем более такой защитник, как твой муж, не позволит ничего другого.

Смутилась от ее слов, уже предполагая, о чем будет разговор с Сергеем, и посчитала ненужным подтверждать ее слова, как и опровергать, не желая обманывать, как, впрочем, и лишиться своей светлой девочки. Сжала ее руку и проговорила:

– Я занимаюсь с малышами два года, и они все невероятные и особенные. Очень хочу, чтобы у вас все было хорошо.

Женщина кивнула и, усмехнувшись, сказала:

– Не сомневаюсь в этом. Но почему-то сейчас решила, что хочу посмотреть малышей до года. Чтобы быть другом с рождения…

– Желаю вам счастья и удачи! – прошептала, искренне желая ей всего самого хорошего.

– И я! Будьте счастливы и… берегите ее.

Мы попрощались тепло, отчего стало так хорошо на душе, что улыбалась. Видела, как Нина уезжала, на прощание махая мне и Насте рукой, и отвечала тем же. Когда машина покинула пределы приюта, увидела, что ко мне направляются Охотник и директор детского дома.