Елена Рейн - Мой Охотник

Оказавшись на своем этаже, увидела одногруппников, и сразу же подошла к отличнице, Барсуковой Екатерине, желая спросить, как обстоят дело с очередностью. Я была третья, поэтому пришлось идти к Светлане Петровне, руководителю дипломных работ, и просить пригласить меня первой, сказав, что в моей семье случилось несчастье. Она даже не стала спрашивать, что случилось, видя мое состояние, а потом кивнула, попросив приготовиться.

Через полчаса я вышла из кабинета, поражаясь, как могла сдать, когда все мысли были о другом. Отвечала автоматом, даже не задумываясь. Посмотрев на Катю, пожелала ей удачи и пошла по этажу, слыша поздравления, только кивая, надеясь быстрее уйти отсюда.

Оказавшись в женском туалете, я вновь посмотрела на сотовый, но новых сообщений и звонков от Сергея не было. Совсем ничего, и это пугало. Прислонившись лбом к стене, закрыла глаза, шепча про себя мольбы, чтобы с ним ничего не случилось. Ведь без причины он не мог вот так просто меня оставить. Никогда. Даже когда расстались четыре года назад, он наблюдал со стороны, что меня на тот момент злило и выбивало из колеи, так как была раздавлена. Волков не такой человек. Мой мужчина не смог бы просто так уйти.

Вспомнив про брата, не нашла в себе сил позвонить, поэтому написала:

«Андрей, помоги. Сергей пропал. Котловы замешаны в чем-то ужасном и держат взаперти женщину и ребенка, издеваясь над ними. Я боюсь».

Отправила, зная, что брат, как только увидит мое сообщение, начнет действовать. Шторм не бросит меня, сделает все, что в его силах, и даже больше.

Задумалась и пришла в себя только через время, когда услышала ядовитый голос позади:

– Я видела, что твой Иван стоит там. Ждет, наивный дурачок.

Даже не поворачиваясь, знала, что там Алина. Понимая, что она не просто так затеяла этот разговор и, осознавая, что времени нет, раздраженно сказала:

– Что тебе нужно?!

– Ой, только не нужно строить из себя наивную дурочку. Это не пройдет со мной. Уж я знаю, какая ты на самом деле.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – задумчиво выдала, повернувшись к ней, размышляя про себя, как пройти так, чтобы Котлов не увидел меня.

– Я видела, как Сергей целовал тебя на этаже нашего дома. Решила пройтись, а там вы, голубки, воркуете. Думала, он тебя на лестничной площадке трахнет, и ты бы не отказалась. Так что он тебе никакой не брат! – с самодовольством прошипела Алина.

Как только слова дошли до моего сознания, сердце сделало несколько мощных толчков, отчего почувствовала неприятную боль, и резко выдала:

– Алина, тебя не касается, с кем я встречаюсь и что делаю. Не твоего ума дело!

Она выпятила грудь и, сморщив нос, с яростью выдала:

– Ну уж нет! Почему тебе, такой вот мерзкой безвкусной сучке мужики богатые достаются, а мне ничего?! Я лучше! И…

– Так подойди и расскажи о себе, – бросила в ответ, не желая слушать, прекрасно зная, что дальше последует. Вновь посмотрела на сотовый и, не наблюдая изменений, прикрыла глаза. Нужно уходить… Немедленно!

– Они верят в святых ангелочков, а ты на самом деле – сука мерзкая. Притворяешься, а они верят.

Ее слова взбесили меня. Да что она знает про меня?! Кто такая, чтобы говорить в таком тоне свое мнение?

– Ты открой им глаза, раз такая всезнающая! – громко процедила, тут же возмущенно добавляя: – Тебе чего нужно? Что ты ко мне пристала? – резко выдала, нападая на нее, чего она не ожидала, отступая к двери.

– Я хочу, чтобы ты отстала от Ивана! И мне дала дорогу! А он только и крутится около тебя. Ты же как банный лист пристала, и тебя не отлепить.

Разозлилась. Да сколько можно? Уж бесят ее фантазия, подозрения, яд, льющийся со всех сторон. Она просто уже поперек горла стоит со своим вечным нытьем, что все ее обижают.

– Так, все. Отвали от меня! Жалуйся, если нужно. Хоть гимны пой на эту тему. Мне плевать! Иди отсюда! – раздраженно рявкнула и толкнула ее из туалета, чего она совсем не ожидала, упав на пол, визгнув при этом, а я продолжала: – Мечтаешь пожаловаться, пожалуйста. Мне все равно. Твое дело. А угрожать и требовать не позволю. Пошла вон!

Алина медленно поднялась и процедила:

– Я сделаю твою жизнь в институте невыносимой.

– Опоздала, уже нет института. Да и плевать. Ты никто, одни слова и злость. Совет, будь проще. Надеюсь, теперь ты будешь держаться от меня подальше.

– Тварь! Сука! Да я тебе такое устрою! – завизжала она, поправляя свою короткую юбку, совсем неподходящую для такого важного дня.

– Удачи! – пожелала и закрыла дверь, чувствуя, как колотится грудь. Даже не подумала бы, что вот так может закончиться наше общение. Пусть, мне еще не хватало шантажа. А дальше посмотрим…

Еще несколько минут стояла, а потом посмотрела на телефон и вновь позвонила. Но Охотник до сих пор находился вне зоны доступа. Вздохнув, направилась на первый этаж, осторожно смотря по сторонам. Только хотела идти к вахте, как увидела Котлова, разговаривающего по телефону. Даже здесь не сдержал слова.

Выдохнула, и, дождавшись, пока он отвернется, прошмыгнула мимо в сторону дальнего коридора левого крыла. Старалась не бежать, чтобы не привлекать к себе внимания, но торопилась. Оказавшись на улице, выдохнула. Только пошла вперед, обрадовавшись, что меня не заметили, как услышала шаги. Повернулась, а там бежит Иван,

«Как? Как он меня выследил?! Как такое возможно?!» – подумала и рванула вперед, мчась к остановке, желая запрыгнуть в первую же попавшуюся маршрутку. Но внезапно послышался скрежет шин, и меня откинуло в сторону. Упала и посмотрела вперед, как увидела ее… Елену. Она метнулась ко мне, на что я попыталась отползли, не зная, чего ожидать от нее. Но каково было мое удивление, когда она достала шприц. Ужас, неожиданность, неверие бились во мне маленькой птичкой, еще больше пугая. Перевернулась и попыталась бежать, но боль в ноге дала сигнал, что я сильно ударилась. Только повернулась посмотреть, где Елена, как кольнуло в шее и мерзкий запах от тряпки, не дающей дышать, заглушил сознание.

Рухнула, наблюдая, как женщина достает пистолет и стреляет в сторону. Выстрел… и темнота.

4 года назад

2 апреля

Новосибирск

Маргарита просыпалась очень тяжело. Голова гудела, и чувствовала она себя ужасно. Когда мозг стал воспринимать реальность, воспоминания вспыхнули в голове, отчего Соркина сжала пальцами виски, пытаясь принять произошедшее. Выдохнув, что ее спас Охотник, Рита улыбнулась. Он пришел за ней, не оставил… Он не так равнодушен, как пытался показать.

Девушка поднялась и медленно пошла в ванную комнату. В зале, коридоре она никого не увидела, как и на кухне. Подошла к входной двери и дернула за ручку, определив, что она закрыта. Охотник ушел, запер ее в квартире.

Улыбнувшись, Рита направилась в ванную. Стоя под теплыми струями воды, медленно намыливая себя губкой с пеной душистого апельсина, она улыбалась, с восторгом посматривая на кольцо. Была счастлива, пусть вчера случился самый ужасный день в ее жизни. Но Волков вернулся, защитил, спас. Она была счастлива, не обращая внимания на невероятную головную боль.

Фена не оказалось, поэтому она хорошо вытерлась полотенцем, и осторожно повесила его на змеевик. Увидев большой синий махровый халат, девушка надела его, ощущая себя маленькой и такой хрупкой. Запах любимого мужчины будоражил нервы. Она закусила губу, и просто стояла перед зеркалом, представляя будущую встречу с мужчиной, застыв на месте с расческой в руках.

Услышав какой-то шум, Соркина напряглась, но, вспомнив, где находится, успокоилась. Выйдя из комнаты, чувствуя холод после теплого влажного воздуха, отметила обувь мужчины, и пошла на звуки.

Волков стоял у плиты в просторной кухне, полностью оборудованной по современным технологиям, в серых тонах. На стойке для приготовления пищи лежали фрукты в огромном подносе и стояло несколько пачек с соком. Прямоугольный стол, высокие стулья, двухстворчатый холодильник – смотрелись очень сурово, по-мужски. Такое ощущение появилось, что вся мебель в новостройке новая, недавно приобретена.

Сергей жарил омет, и девушке было приятно за ним наблюдать. Через несколько секунд он отключил конфорку на варочной панели и принялся раскладывать завтрак по тарелкам.

– С добрым утром, – выдал, не поворачиваясь, прекрасно зная, что Рита здесь. Он слышал, как открылась дверь ванной комнаты, да и проверил весь дом, как только вошел в квартиру.

Девушка посмотрела на маленькие часы на кухонном гарнитуре и с улыбкой заметила:

– Уже обед.

Охотник только кивнул и повернулся. Рита замерла, встретившись с его взглядом. Такой жадный, голодный, сумасшедший. Он как будто смотрел через нее, не видел этого огромного халата, лишь ее саму.

– Как ты себя чувствуешь? – хрипло спросил, не в силах оторвать глаз от нежной девочки.

– Голова болит, – виновато сказала она, закусывая губу.

Мужчина прошел до холодильника, взяв что-то на нем, а потом налил стакан воды и кинул туда круглую белую таблетку, мгновенно зашипевшую сотнями пузырьков.

Дождавшись, пока таблетка полностью растворится, Охотник подошел к Рите и, протянув, произнес:

– Пей.

Она кивнула и стала глотать. Руки тряслись, поэтому делала все медленно, стараясь не разлить. Как только выпила, поставила на стол и, повернувшись к нему, выдохнула:

– Спасибо, что спас. Я…

Охотник молчал, сдерживая себя. Напоминание о вчерашнем дне резко захватило его сознание, и мужчина, сам от себя не ожидая, начал злиться, на секунду представив, чтобы было бы, если он не приехал вовремя. Да ее бы… Гнев, раздражение, страх… рвались внутри него, разрывая на части. Он пытался контролировать себя, свои эмоции, но плохо получалось. Решив, что находится на пределе, не желая наделать глупостей, мужчина кивнул и направился на выход, как тут же почувствовал ладонь на своем локте. Ладошка была прохладной, нежной и такой маленькой, что терялась на его руке. Сергей повернулся к ней, и тут же услышал:

– Бежишь. Опять?

Резко развернулся и проговорил:

– Ты не должна была никуда ехать без сопровождения!

Рита резко изменилась в лице, и, откинув его руку от себя, гневно выдала:

– То есть без сопровождения?! Я не думала, что мне всю жизнь нужно ходить с няньками. Я хочу нормальной жизни без контроля.

– В такие заведения ходить – только неприятности ловить на одно место. Особенно таким, как ты.

– А какая я? – с возмущением поинтересовалась Соркина.

– Рита, я говорю о том, что в такие заведения нужно ходить с тем, кто может защитить. В твое случае – это охрана, пока не…

– Не найду мужчину? Действительно, нужно. А то в Москву ехать, а там, наверное, еще хуже будет. Без мужчины никуда. Спасибо. Обязательно займусь этим вопросом!

Охотник был готов придушить эту маленькую чертовку с гневными темно-голубыми глазами, с обидой смотрящую на него. И одновременно с этим он подавлял в себе желание прижать, вдолбить ее в свое тело, чтобы перестала говорить глупости. Он был на пределе и переживал, что их разговор ни к чему хорошему не приведет.

– Рита…

– Не нужно! И мне… нужно идти. Нужно быть… подальше от тебя, – сказала она, делая шаг назад, и поворачиваясь к двери, добавляя: – Лучше бы ты вообще никогда не появлялся, чтобы я… чтобы я… – выдохнула она, и, не решаясь продолжить, махнула рукой, бегом направляясь в комнату, желая убраться из этого места. Да сколько можно надеяться, придумывать себе, когда мужчине плевать. Плевать!

Маргарита влетела в комнату и закрыла дверь, хватая платье, снимая халат, желая надеть свои вещи. Только стала натягивать, как дверь со всей силы ударилась о стену, и в комнату вошел разъяренный Волков. Рита мгновенно прислонила тряпку к себе и гневно выдала:

– Выйди и дверь закрой!

Мужчина проигнорировал слова, двигаясь к ней, отчего она сделала шаг назад, выставляя руку, раздражено выкрикивая:

– Не приближайся ко мне. Я не хочу…

Рывок, и она оказалась в мужских объятьях. Охотник яростно сжимал ее тело, схватив за подбородок, не давая отвернуться.

– Хочешь! Так же, как и я. Так, что это желание не дает возможности дышать.

– Не смей меня трогать! – раздраженно закричала она, не желая слушать его, боясь поверить в то, чего нет.

– Посмею! Только я… смею, – выдохнул он и поцеловал желанную девушку. Жадно, страстно, отчетливо понимая, что проиграл себе.

Уже через секунду он алчно поглощал, требуя и отдавая все, что есть. Он пил ее губы, сатанея от ее вздохов, стонов, чувствуя, как его огромное тело трясет от невыносимого желания. Ему было больно стоять от яростной потребности сделать ее своей.

Столько времени бороться с собой… запрещать себе, ожидая, что глупые ненужные чувства пройдут, испарятся, и станет легче. Но нет. С каждым днем его все больше засасывало в этот омут желаний, чувств, смешанных кипучей, жаркой страстью, и сил сопротивляться не было. Он хотел ее так неистово, бешено, что только мысль о Рите сводила с ума. Он был зависим, болел своей девочкой. Каждая его клетка реагировала на нее. Все его тело, разум считали ее своей.