Дурное предчувствие явилось мгновенно: не бывает только хорошо. За все хорошее расплата неминуема – словно клеймит меня злая подруга-судьба. С интуицией, как оказалось, у меня полный порядок, только радоваться данному факту не получалось. Звонок был от Елисеева. Он по привычке долго извинялся, объяснял, что не может дозвониться до Лапина, хотя сумел разжиться его номером, и только потом перешёл к сути. Я молча выслушала, попросила больше никаких шагов не предпринимать и попрощалась.

— Что-то случилось? — приподнялся на локте Ярослав.

— Юмашев заставил Германа сократить половину комбината. Всех, кто работал при моем отце.

— Блядь!

Ярослав бросился к двери, но я успела схватить его за локоть. Остановила и указала на полотенце, шокировать обитателей дома всё же не стоит.

Глава 29 Аглая

Кофе он пил на бегу, застегивая пиджак свободной рукой. Я спустилась вниз первой и порадовалась: Лена ещё не приехала. Ярослав сделал пару глотков, отставил чашку и бросился к двери.

— Он мстит мне за акции, — торопливо произнесла я, боясь, что он сейчас уйдет, а я не успею поговорить с ним.

— Зачем? — повернулся он и досадливо скривился: — Зачем ты ему сказала, что подарила мне их?

— Я не говорила. А разве он не знает?

— По крайней мере, не от меня. Вообще-то, я просил держать это событие в тайне, до поры до времени. Как думаешь, кто из мужиков мог проболтаться?

— Яков Петрович не мог, однозначно, — ответила я и задумалась: — А вот Кирилл… не знаю даже, за него с уверенностью не скажу.

— Ладно, доберусь и выясню, что это за грязные выпады, месть или самодурство.

— А ехать обязательно? Разве недостаточно позвонить и приказать отменить это дурацкое распоряжение?

— Недостаточно. Германа, насколько я могу судить из разговора по телефону, сейчас или инфаркта хватит, или паралич. А Юмашев только зубы скалит и несет всякую чушь. Я ничего не соображаю, по его словам, а он антикризисные меры принимает.

Он подскочил к стойке, отпил ещё кофе и снова устремился к двери. Мне хотелось напроситься с ним, но я не решалась: теперь я никто в их бизнесе. Сидела, зажав чашку с чаем, и соображала благовидный предлог.

— Я убежал, — бросил он, а я так и не придумала его.

Ярослав, Саша и ещё один парень из охраны, имени которого я не знала. Из окна гостиной я видела, как они садятся в машину, мысленно радуясь – не один едет. А безымянный парень выглядит крупным, гораздо шире Саши в плечах. Стоило им оказаться за воротами, в холле материализовался Алексей и занял своё дурацкое кресло. Наверное, Ярославу так спокойнее.

— Завтракать будете? — спросила я, испугавшись воцарившейся тишины. Он удивленно посмотрел на меня и помотал головой:

— Спасибо, я уже.

«Ну, конечно, время одиннадцать, все нормальные люди давно позавтракали», — спохватилась я мысленно и поднялась к себе. 


Предчувствие дурного никак не покидало. Я даже попробовала обхитрить его с помощью медитации, но ничего путевого из этой затеи не получилось. И я бесцельно слонялась по дому, надоедала Лене, пытая её вопросами о дочке и сыне, надеясь тем самым отвлечься. Позволила ей накормить меня обедом здесь же, на кухне (накрывать для меня в столовой я наотрез отказалась), а потом вышла в сад.

«Скучно ты живешь, — заметила себе. — Делом тебе заняться нужно». Вот если бы у меня имелось пара детишек, уверена скучать бы не пришлось. «Господи, ну, почему одним всё, а другим ничего? — вздохнула я. — Ах да, это я уже спрашивала… И всё равно, несправедливо. Положим, зачем бедной женщине, в глухой африканской деревушке, семь, восемь, а то и больше, детей, она их прокормить толком даже не сможет? Или пьющей горькую в российской, она их, боюсь, не всех помнит по именам. Почему у меня отнял единственного и не даешь больше ни единого шанса?»

Телефонный звонок застал меня, когда я возилась с розами: срезала им жухлые листья и увядшие бутоны. Я стянула перчатку, нетерпеливо вытащила из кармана телефон и уставилась на дисплей – Ярослав.

— Я всё уладил, сокращения отменяются, — доложил он. — Мы выезжаем, через пару-тройку часов будем дома. Попроси Любу сварганить ужин с учетом ребят, мы никуда заезжать не станем.

— А Юмашев? — спросила я, беспокоясь, вдруг он и его пригласил.

— Юмашев укатил ещё час назад.

— Что он хотел показать этим в итоге?

— Похоже, никак не угомонится со своими китайцами, хотя, если честно, он столько всего нагородил, что с наскока не разобраться. В общем, не по телефону.

Мы попрощались, я подхватила ведерко, в которое складывала мусор, сунула его в руки пасшемуся неподалеку Алексею, а сама бросилась на кухню. Охранник растеряно на меня покосился, но противиться не рискнул и послушно побрел выносить. Ведерко в его руках смотрелось совсем игрушечным. «Ему бы лопаточку ещё…», — усмехнулась я, настроение поднималось. Лена моей просьбе как будто даже обрадовалась, принялась напевать, взгляд на позитиве. Я поднялась к себе, переодеться, после работы в саду, принять душ.  

Стоило мне выключить воду, как я услышала разрывающийся телефон, обернулась в полотенце и бросилась в комнату. Напрасно я решила, что это Ярослав, номер был абсолютно незнакомый, а комбинация цифр, казалось, принадлежит другому региону, но тут я не уверена.

— Слушаю, — отвечаю я на звонок.

— Ну, здравствуй, куколка! — с притворной любезностью поприветствовал он. Сердце забилось, как сумасшедшее, голос я безусловно узнала. Он хмыкнул, словно прочел мои мысли, или почувствовал, как пощекотал мне нервишки, и уточнил: — Узнала?

Отвечать я сочла излишним, не хотела выдать себя по голосу и для начала сглотнула. Впрочем, ответ мой ему не требовался, он усмехнулся и заключил:

— Узнала. Я тут тебе, лапуль, сюрприз приготовил. Праздничный, с фейерверками. Можешь получить, а можешь и отказаться, всё в твоих руках, дорогуша. Ты же решила, что правишь миром, что мужиков за яйца держишь, так что, выбор за тобой.

Я не отвечала, но и бросить трубку попросту не рискнула. Слушала весь этот бред, который не заглушить тревожному набату в висках. «Пусть выговорится», — решила я. В конце концов, когда-нибудь да придет к сути. Я отказалась права: валят дурака ему вскоре наскучило, язвительные интонации он сменил на угрожающие и рявкнул:

— Короче, так, Мата Хари, слушай сюда. Сейчас ты отрываешь задницу, из насиженного гнездышка, и едешь куда я скажу. Одна, без водителя и охраны. Как ты это проделаешь меня не интересует. В лапки ты прихватишь акции, все документы, касаемо их наследования, и паспортишко. Ждать тебя там буду через час.

— Вы нарыли на меня что-то новенькое? — сострила я, стараясь не выдавать ему голосом, истинное положение вещей. — Что-то из серии: чего даже я про себя не знаю?


— Нет, кукла, ты не поняла, у меня для тебя кое-что получше. Пока твой щенок на комбинате начальство из себя строил, в его машину заложили бомбу. Качественную такую, современную. На кнопочку нажимаешь и общий привет, — зловеще хмыкнул он. — В общем, так, дура, человечек, что катается с ним, мой и стоит мне только набрать его номер… он даже отвечать не станет, инструкции у него четкие. Остановится отлить и пиздец нашему мальчику. Они сейчас как раз на трассу выехали. Повторяю, ещё раз, для особо тугих; придешь одна с документами и не вздумай звонить Лапину, ты знаешь, что будет. Ментам тоже не советую, бесполезно. Во-первых, тебе не поверят, во-вторых, они все сделают неправильно, а я узнаю гораздо раньше их.

— Вы сошли с ума, Станислав Иванович, — прошептала я. — Вас посадят.   

— Я бы на твоем месте за щенка переживал, — довольно хмыкнул он, продиктовал адрес и, перед тем, как отключиться, добавил: — Нас ждет сделка века, лапуль, поторопись!

«А вот и веселье подвезли», — съязвил мой внутренний голос. Не иначе, пыжился, пытался сопротивляться ситуации, придать ей не такой ужасающий смысл. Я бросила телефон на кровать, подняла с пола упавшее ранее полотенце и пошла одеваться, зная, что поеду. Рисковать я не смогу.


Для начала следовало подготовиться. Я отыскала в гардеробной самые удобные джинсы, платье для подобных визитов не годится, натянула объемный свитшот, ещё не догадываясь, насколько окажусь права на его счет. День хоть и выдался теплым, но мне хотелось спрятаться максимально и не провоцировать, оголяя некоторые части тела, даже если это всего лишь руки.

Я торопилась, когда составляла сообщение Ярославу, но все равно перечитала несколько раз, прежде чем отправить. Важно, чтобы повел себя правильно, не напортачил сгоряча.

«Отнесись к информации ниже максимально серьезно!!! Это ВАЖНО! Читай с безразличным выражением лица! Рядом с тобой человек Юмашева, он следит за тобой. В машину заложена бомба, которую контролирует тоже он. Юма хочет акции, еду на встречу с ним, Березовая 6. Постараюсь тянуть время. Поменяй машину без подозрений!!! Будь естественен и ОСТОРОЖЕН, пожалуйста!»

Кажется, не слишком много букв, главное, чтобы читал недолго, длинных писем сейчас никто не пишет. Отправила, дождалась галочек и удалила на своем телефоне. Ярослав моментально перезвонил, я несколько секунд боролась с собой: нажать зеленую трубку такая манящая идея... Скинула.

«Нельзя, нельзя мне звонить!»

«Не рискуй, прошу!»

И вновь удалила, как только дошло. 

Я подвернула джинсы и накинула пушистый банный халат. Выбрала одну из небольших сумочек, покидала в неё только необходимое и уложила на дно плетеной корзинки. Туда же бросила кеды, сверху накидала тюбиков и баночек, с кремами и масками. Оценила свой вид в зеркало, с корзинкой в руках, и вышла. Вроде бы, выгляжу вполне естественно. Спустилась, продефилировала мимо охранника и свернула в сторону бассейна.

 Внизу я включила сауну, раз уж подразумевается, что я там, и понеслась в хозяйственное помещение перед гаражом. Стремянок нашла две: одна огромная, метра на два, вторая, на три ступени, смотрелась вполне подходящей. Легче, по крайней мере, уж точно. Я прихватила её и, стараясь передвигаться бесшумно, вернулась в раздевалку, где оставила корзину. Поменяла домашние туфли на кеды и прихватила сумку. Выбиралась через окно в комнате отдыха, сначала спустив стремянку. Путь до забора мне перекрывали заросли рододендрона, что было хорошо и плохо одновременно: меня не сразу заметишь, но и я своевременно не отреагирую, догадайся сейчас Алексей прогуляться вокруг дома.

Далее предстояло самое сложное: преодолеть лужайку от рододендронов до забора. Делать вид, что ты прогуливаешься, со стремянкой в руках, заранее обреченное на провал занятие. Однако, шансы на победу велики: кухня расположена в другом крыле, Елена Дмитриевна, если и убирается в одной из спален западной стороны, вряд ли станет торчать у окна, а Алексею все-таки нужно оторвать от кресла зад и выйти на улицу. Один из охранников, сидящих в домике у ворот, курсируют вдоль периметра, я заметила, примерно раз в полчаса.

Я осторожно высунулась, повертела головой, убедившись – чисто. Подхватила стремянку и засеменила, с каждым проделанным шагом ожидая окрик: «Аглая Константиновна!» Но никто не кричал и в целом никак не проявил признаков жизни, вырваться оказалось гораздо легче, чем я предположила. Единственно случившаяся загвоздка вышла с преодолением забора. Расположившись за туей, я пристроила стремянку и без труда забралась на каменную громаду, а вот прыгать с него на другую сторону побоялась. Сидела, пялилась вниз, а какие-то несчастные полтора метра казались небывалой высотой; в голову лезли мысли о подвернутой, или хуже того, сломанной лодыжке. Я наклонилась, подтянула к себе стремянку, предательски звякнувшую полым металлом, и съежилась вся, по-видимому, считая, что так я менее заметна. Перехватилась обеими руками и переставила конструкцию по ту сторону забора. Спустилась и, как к спасению, рванула к лесополосе в нескольких метрах, прихватив свою лестницу – возле забора бросать нельзя. Скинула ее в зарослях, отряхнулась и пошлепала на дорогу. 

Приблизительно в километре имелась остановка, туда я и заказала такси. Опоздание не страшило, напротив, выиграю хотя бы десять - пятнадцать минут несчастных, а Юмашев дождется, это в его интересах.

Пока передо мной стояла задача, выбраться из дома незамеченной, паниковать мне и в голову не приходило, не до того было. Нервничала немного, да, не более. В такси меня охватила настоящая паника. Она – враг номер два. Я опасалась смалодушничать и попросту струсить, развернувшись на середине пути, а потом поняла: мне разозлиться нужно. Злость – толкает на поступки. О-о… злиться на Юмашева легко. Прилагать усилий не требовалось. В общем, когда машина подъехала к нужному адресу, решимости во мне была чертова прорва.