— Ну, и как? Ты ему объяснил, что ты уже вырос из этих походов?

— Ну… Там новый носорог… Можно сходить. Так, что? Я соглашаюсь?

— Ага… Если уж и носорог помер с нашего последнего визита, — истерично засмеялась Рита.


Глава 18


Утром Рита с трудом разлепила глаза. И то — сделать это ее заставил Марик, который самым бесцеремонным образом стал щекотать ей пятки.

— Вставай! Нам нужно выезжать в город!

— Отстань… Я хочу еще хотя бы часик подремать!

— Нас ждет папа! Зоопарк! Помнишь?!

Рита выругалась про себя, приоткрыла глаз. В распахнутое окно проникал ветерок и надувал гардину. Пахло влажной землей, подгнившими яблоками и цветами. Солнечные лучи проникали в комнату сквозь просветы в кроне старой груши, тени лениво шуршащих листьев плавно покачивались на полу. Умиротворённой… В этом месте Рита чувствовала себя умиротворенной.

— Какая-то это глупая идея. К обеду там все раскалится. Звери попрячутся… Мы вспотеем, — бурчала Рита, усаживаясь на кровати и подталкивая под спину старые, еще перьевые, подушки.

— Ты просто лентяйка! — сощурился Марк, упирая обе руки в бока.

— Эй-эй! Ты рукой-то не маши! Что ты ей как здоровой машешь?!

— Да на мне как на собаке все заживает, — выпятил грудь Марик, — Слушай, ма, а давай и правда собаку заведем?

— Никогда! Мы уже об этом говорили, и заново не начинай! — Рита все же свесила ноги с кровати и потянулась за тонким ситцевым халатом. Тему нужно было срочно менять. Или вообще под каким-то предлогом сваливать. Потому что, когда Марк заводил шарманку насчет собаки — они постоянно ругались.

— Бигля, мам… С ушами-и-и плюшевыми! Помнишь, я тебе фотку высылал. Правда, классный?

Рита вышла их комнаты и подалась к ванной, но Марк настойчиво шел за ней. Достигнув цели, она развернулась:

— Ни за что! — проговорила отчетливо по слогам и резко захлопнула дверь прямо перед носом сына.

— Мы еще поговорим! — парировал тот высоким, начавшим ломаться голосом.

— И не надейся! — проорала в ответ Рита и, уже не слушая никаких возражений, открыла кран.

На то, чтобы привести себя в порядок, Марго обычно не требовалось много времени. Но в то утро она поймала себя на мысли, что довольно долго проторчала у зеркала. Рассердилась на себя за это идиотское желание выглядеть чуть лучше, чем обычно. В который раз напомнила себе, что это совсем ни к чему, и пошла одеваться.

Полностью собравшись, отправилась на поиски деда, который, встав еще засветло, сейчас пушил в огороде грядки с перцами. Рита ощутила укол совести. Вообще-то она приехала ему помочь, а получилось, что лишь хлопот добавила. Но дед, кажется, не обижался. Вышел ее проводить, дал наказ слишком не усердствовать на работе и приезжать почаще.

— Ну, конечно. Я тебе Марка в помощь закину на неделе. Марик, ты как? Поедешь к деду? Что в городе сидеть?

— Ну, не знаю… А папа?

Рита тяжело вздохнула. Покосилась на деда и, взмахнув на прощанье рукой, пошла к машине. Высокому джипу, который хоть и жрал много бензина — по бездорожью был вещью незаменимой. По работе его хозяйке где только ни приходилось бывать.

— А что папа, Марк? — спросила у сына, когда тот устроился рядом. — Он к нам, что? Надолго пожаловал?

— Я не знаю. Да честно, не знаю! Что смотришь?

— Надо уточнить, раз уж его присутствие влияет на наши планы.

— Да не влияет оно…

— Как? Разве ты не хотел помочь деду? — спросила Рита, выезжая на дорогу. — А теперь увиливаешь.

— Хотел. И помогу… И папа тут совсем ни при чем. Просто… ему ведь скучно одному будет. Слушай, а можно я его с собой позову?!

— Куда?

— Ну, так, сюда! К деду.

— Эээ… Не знаю, Марк. Не думаю, что Богдану понравится эта идея. Чего он в деревне не видел? Где дедов компост, а где Богдан Связерский, понимаешь?

— Мое дело спросить.

— Как знаешь.

Рита зевнула и сосредоточилась на дороге. Ну, не могла же она сказать собственному ребенку, что его папаша с гораздо большей радостью проведет время в каком-нибудь ночном клубе с парой-тройкой силиконовых кукол? А может быть, даже не силиконовых. Последняя его была, в общем-то, ничего… Рита видела. Все чаще ей, как будто специально, попадались на глаза его фотографии в прессе. Законы подлости — не иначе.

Настроение начало портиться. А ведь накануне Пит под завязку зарядил ее позитивом. Они полночи переписывались, флиртовали напропалую и незлобно друг друга подкалывали. Именно поэтому Рита и не выспалась. Ей нравился этот мужчина. Нравилось, как она чувствовала себя рядом с ним. И хоть он был не меньшим бабником, чем Связерский, в ситуации со Ставински данный факт ее совершенно не волновал. Рита просто получала удовольствие от внимания симпатичного, сексуального, знающего себе цену мужчины, связь с которым ничуть не угрожала ей разбитым сердцем. В конце концов ее розовые очки давным-давно разбились, и ей известны правила игры.

Возможно, Рита даже не отказалась бы с ним переспать. Почему бы и нет? Она состоявшаяся, взрослая женщина в самом расцвете своей сексуальности. Это раньше Марго было не до мужчин, а теперь… ну, что могло помешать ей завести ничем не обременительную интрижку? Голый секс — ничего больше. Нет, она и раньше не сказать что жила монашкой — ходила на свидания, но… Будем откровенными! У кого больше шансов отправить ее в открытый космос? У какого-нибудь топ-менеджера или у звездного бомбардира НХЛ?


Ответ слишком очевидный.

Пит может пробудить ее сексуальность. У него гораздо больше шансов, чем у любого другого мужчины. Может быть, даже эти шансы так велики, что она и о Богдане забудет… Особенно, если тот не будет мелькать перед глазами, как в последние дни.

Рита заглушила мотор и сглотнула. Связерский стоял, подпирая своей шикарной задницей капот хищной спортивной Ауди. На шее — фотоаппарат, низко на глаза надвинута бейсболка. На носу — солнцезащитные очки с зелеными зеркальными стеклами. Маскируется. Но такому человеку сделать это достаточно тяжело — на нем как будто висит огромная неоновая вывеска «суперзвезда».

— Привет. Давно ждешь?

— Нет. Только купил билеты.

Зоопарк у них был сильно так себе. Это не то, что за границей, когда звери живут будто бы на воле. Животные в клетках навевали на Риту тоску. Может быть потому, что и она сама чувствовала себя где-то так. В клетке. В клетке отчего-то вдруг проснувшихся чувств и желаний.

А вот Богдан и Марик вроде бы довольно весело проводили время. Отец учил сына правильно фотографировать животное в движении. До нее то и дело долетали обрывки фраз — что-то о композиции, экспозамере и скорости затвора. Скука скучная… И может быть от этого мысли Риты снова перетекли на случившееся между ней и Богданом. Что это было? Тот бешенный всплеск потребности на грани жизни и смерти? Когда казалось — если он остановится, если отнимет губы — остановится и ее сердце. Почему её так сильно к нему потянуло? Ведь столько лет о нем не вспоминала. И казалось, отпустила давно… А стоило увидеть, стоило узнать чуть больше подробностей о произошедшем, как ее снова накрыло. Все эти дни она старалась об этом не думать, не анализировать, даже не вспоминать. А сейчас… то ли в голову напекло, то ли его близкое присутствие сказалось. Рита закусила губу. Марик с отцом подошли к клетке с тиграми. Как она и думала, большинство животных спали, утомленные летней жарой. Но полосатый красавец порадовал их — вышел из тени и стал вальяжно бродить вдоль высокого ограждения. Марк щелкал затвором, как сумасшедший, наплевав на руку, которую хорошо было бы еще поберечь, и с восторгом глядел на отца. В какой-то момент они склонились над камерой, просматривая отснятые фотографии, и сердце Риты пропустило удар — настолько бросалось их сходство в профиль. Будто бы почувствовав ее взгляд, Богдан поднял ресницы. Рита сглотнула, хотя не то чтобы ей было что глотать — во рту вмиг пересохло.

Это была не просто физика. Влечение самки к самцу… Это было что-то большее. То, что она в себе так долго глушила, убегая, как черт от ладана. Подленькая мыслишка… а вдруг? Вдруг теперь, спустя годы… у них бы что-нибудь вышло?

Привет-привет, идиотка-Измайлова. Давно не виделись, мать твою!

В кармане завибрировал телефон. Рита выдохнула потихоньку, стараясь не показать своего облегчения от того, что у нее появился достойный предлог отвести взгляд и при этом не выглядеть застуканной за подглядыванием идиоткой. Разблокировала и нажала на значок месседжера. Пит…

«Привет, красотка! Я тут проснулся и подумал, а что нам мешает встретиться?»

Рита улыбнулась. Привалилась бедром к заборчику и быстро набрала:

«Может быть, несколько тысяч разделяющих нас километров».

«Всего то? Готовь свое самое улетное платье, детка. И сбрось, наконец, свой адрес!»

Улыбка Риты расползлась до ушей. Да, Пит не вызывал дрожи в ее коленях, но… За ней еще никто так не ухаживал. И уж конечно не преодолевал таких расстояний для того, чтобы просто встретиться.

«Ты серьезно собрался приехать?»

«А разве не это я пишу, сидя на своем чемодане в вонючем аэропорту?»

«Когда тебя ждать, путешественник?»

«В восемь я за тобой заеду».

Рита закусила губу. Было воскресенье. И больше всего в этот день она мечтала просто поваляться на диване. Набраться сил перед предстоящей рабочей неделей. Но… почему бы просто не дать себе шанс? Узнать друг друга получше, чтобы потом, если захочется…

— Видимо, там и правда что-то веселое… — бросил Связерский, кивнув на ее телефон.

Рита запнулась. Отправила короткое «ок» и быстро спрятала телефон в сумочку.

— Ага… Марк, ты еще не устал? Здесь адская жара. Может быть, по домам?

— И правда, Марик, давай закругляться. Лучше вечером еще куда-нибудь выберемся. Можем сходить в ваше любимое место. Кафе, или пиццерию. Где вы обычно зависаете?

Богдан ее разозлил. Почему он вообще решил, что у нее нет своих планов на вечер? Уж не думал ли Связерский, что она спит и видит, как он ее куда-нибудь пригласит?! Он серьезно вообще?! Им не по восемнадцать! В ее жизни…

А что в твоей жизни, Измайлова?

А ничего, пустота… Но она найдет, чем ее заполнить!

— Это вы с Мариком определяйтесь. У меня вечером планы.

— Да? — удивился Марик. Вот же балбес! Так удивляется, будто у нее их никогда до этого этих самых планов не было. А между тем, она иногда выбиралась из дома. Нечасто, но и затворницей не была. Еще не хватало, чтобы Связерский подумал, будто у нее нет личной жизни.

— Ага. Так что, вы договаривайтесь, а я пойду… пойду, кондиционер в машине включу!

Оправдание — так себе. Но лишь бы уйти поскорее.

— Ай, ма… Я где-то очки забыл!

Рита закатила глаза. У Марика был редкий дар — терять все на свете. Она уже не удивлялась. Забыл и забыл — найдет. Да только оставаться наедине с Богданом ей совсем не хотелось. Каждый раз, как это происходило — они набрасывались друг на друга, как какие-нибудь животные.

Вот, где зоопарк!

Марк пробрался под ограждение и скрылся из виду.

— Ты планируешь и дальше меня избегать? — прямо поинтересовался Связерский.

— Я тебя не избегаю, Богдан. Мы ведь уже все решили. Кстати, ты надолго приехал?

— У меня есть еще несколько недель отпуска. Потом начнется сезон и…

— Ты опять исчезнешь.

— Я не исчезну. Послушай… — Богдан тяжело вздохнул и, дернув плечом, поморщился. — Рит…

— Ммм? — телефон Риты снова ожил, и она воткнулась в него взглядом.

— А давай попробуем все начать заново.

— Что, прости? — моргнула Марго, до которой и правда не дошел смысл сказанного.

Связерский снова сглотнул. Кадык прокатился по его мощной шее и замер.

— Я хочу все начать заново. Как положено…

Наверное, она бы меньше удивилась, если бы новый носорог, на которого они приехали посмотреть, выехал из ворот на коньках и помахал им лапой.

— Ты ведь сейчас не о Марке… — уточнила на всякий случай.

— Нет. Не о нем. Я люблю его, это правда, но… В общем, сейчас я о нас.

— Э, нет. Даже не думай, Бодя…

— Не называй меня так! Я, черт… Мне кажется, что между нами ничего не закончено. И я… я хотел бы, чтобы мы попробовали…

На дорожке у входа показался Марк. Он быстро приближался, и ей нужно было торопиться… Но, видит Бог, она не знала, что сказать. Богдан выглядел жестким, собранным и непреклонным. Ей было хорошо знакомо это выражение лица. Таким оно становилось, когда Связерский нацеливался на результат.