— Очень! Очень хочу!

— Что ж. Это в значительной мере облегчает нам жизнь, потому что я вроде как уже…

— Что?

— На третьем месяце, Бодя! Чтоб ты провалился.

И снова пауза. Длинная, звенящая, напряженная. Обнажающая все ее страхи и боль. Если бы это было возможно — Рита бы вообще не стала ему ничего говорить! Так сильно она боялась реакции мужа.

— Детка…

— Я знаю, что мы не планировали! Но ты сам виноват! Не нужно было ко мне приставать по пять раз на день, и… вообще! Презервативами надо пользоваться, если не хочешь, чтобы… чтобы…

— Эй… Может, ты дашь мне вставить хоть слово?

— Вставляй!

— Ты больная! — взревел Богдан.

— Что?!

— Кто о таком говорит по телефону?! Думать — это не про тебя, да, Связерская?! — продолжал орать ее муж. Рита ухмыльнулась. Отвела трубку подальше от уха и беззаботно качнула ногой. Слезы высохли, а тревога отступила. Теперь уже навсегда.

— Почему ты молчишь?! Я же тут сейчас с ума сойду! Ты что себе вообще думаешь?!

— Думаю, что люблю тебя. Очень.


Конец.