— С тобой что-то не так, — хихикнула я, нарезая помидоры, пока она делала основу, а Том смотрел на нас с другой стороны острова.

— Что?

— Где Тейлор? Почему мы ещё не поём?

— У тебя руки чище, включи.

— И я хочу чаю, я замёрзла, где твоя вежливость и воспитание?

— Я могу предложить чай только Тому, ты сама знаешь, где его можно взять, — подняв голову от чашки, улыбнулась Лизи, — кстати, чаю?

— Будет отлично, — с улыбкой, кивнул Том.

Вытащив руки, она отмыла их от смеси и достала пару кружек, а я включила альбом Тейлор, под который мы обычно дурачимся.

— То есть, ради Тома ты готова отвлечься и налить чай, а ради меня — нет? — шутя, нахмурилась я.

— Вполне возможно, — хихикнула Лизи, щёлкнув кнопкой на чайнике.

— Привет, и это моя лучшая подруга, — указав на Лизи, я, смеясь, закатила глаза, — когда я буду тонуть, ты подашь мне руку или воспользуешься философией Китая?

— Подам, уговорила.

— Слава небесам, — выдохнула я, приступив к нарезке колбасок, — ты забыла обо мне.

— Я не забывала о тебе.

— Врушка, ты даже не приходишь ко мне.

— Прихожу, но… эм, мы с Райном куда-нибудь ходим.

Резко вскинув голову, я уставилась на Лизи, которая стоя ко мне спиной, наполняла кружки.

— Мне послышалось? — выдохнула я, искоса посмотрев в сторону Тома.

— Нет, если ты услышала, что мы несколько раз сходили в кино.

— И в кафе?

— Это не считается, туда можно сходить не только на свидание.

— Так это были свидания?

— Господи, зачем я это сказала? — хихикнула Лизи.

— Я убью тебя! Ты даже не говорила мне!

— Теперь говорю… вам, — засмеялась она, подняв кружки и повернувшись лицом к нам.

— Если ты или Адам окольцуетесь, а я не буду знать, то я буду тем, кто явится в церковь и скажет «нет» этому браку.

— Ты же не будешь знать, как ты собираешься прийти в церковь?

— Буду практиковаться в телепатии.

— Думаю, что ты выйдешь замуж первой, а планирую это сделать не раньше двадцати пяти.

— Говоришь, как Джаред, — засмеялся Том.

— Кто это?

— Брат Тома, я же тебе говорила, у тебя память девичья.

— Зачем мне запоминать того, кого я не знаю, и не видела?

— Формально, ты его видела, — улыбнулась я, — спина тоже считается.

— Я не беру это в расчёт, так что пофиг.

Издав непонятное бульканье, я закатила глаза и приступила к нарезке дальше. Том присоединился к нам, когда я вручила ему оливки, которые не забыла прихватить в магазине.

— Алекс, даже не думай! — воскликнула Лизи, смотря на постепенно наполняющуюся тарелку, куда Том скидывал кругляшки.

— Я сделаю только наполовину.

— Господи, я ненавижу их.

— Я помню, поэтому сделаю только наполовину. С ними вкуснее и красивее, Лиз.

— Это мерзость, — фыркнула она, поморщив носик и раскатав основу по круглому противню, — как их вообще можно есть?

— Так же, как и макароны с джемом, — кивнула я.

— Макароны с джемом? — подняв голову, Том посмотрел на нас, как на ума лишённых.

— Да, у Лизи пожизненный синдром беременной, она может есть макароны и джем одновременно.

Покачав головой, Том тихо засмеялся, а подруга показала мне язык. Стоило только первым нотам You Belong With me раздаться из колонок, и Лизи забыла об оливках, начав подпевать и пританцовывать. Я от неё не отставала, и под конец мы уже прыгали и громко кричали слова песни, а не пели. Этот ритуал повторился дважды, когда я включила песню на повтор. В итоге, мы завоевали смех Тома и звание «передозировка счастьем», которым он нас наградил.

Люди, которые принимают нас такими, какие мы есть — это то, чего желает каждый. И у меня они есть, даже больше, один из них разделяет моё сумасшествие, а второй принимает, в какой-то степени являясь успокоительным этого урагана. В моей жизни есть всё чего хочется, это наполняет флакон с тем самым чувством насыщенности, где ты не один и никогда не будешь один. Всегда кто-то будет рядом, и порой, мы можем рассчитывать на определённого человека, а на помощь придёт совершенно другой, но, вероятно, не в моём случае. Я знаю, они оба будут рядом, потому что я не допущу того, чтобы эти части души отстранились и развеялись в воздухе со временем.

Эпилог

2 года спустя

Я ненавижу прощаться, но второй раз в своей жизни я должна это делать. Пускать кого-то в свою жизнь совершенно не сложно, сложно прощаться с этим человеком, потому что к каждому приходящему и уходящему — мы привязываемся физически и морально. С каждым у нас есть воспоминания как хорошие, так и не очень. Сегодня я должна отпустить своё лучшее воспоминание. Я не прощаюсь с ним навсегда, это всего лишь девять месяцев от сентября до июня, но сердце в груди протянуто ноет от боли, потому что сегодня от него отрывают часть. Самую большую часть, а скорей и вовсе выдирают из тела орган, без которого существование невозможно. Да, это лишь образно, ведь в действительности оно на месте. Вырывают душу. Мы не видим её, но чётко ощущаем всю боль, которая терзает: она задевает абсолютно каждый орган, каждую частичку. Эта чёрточка, длинной в месяцы будет изо дня в день издавать мерзкие звуки скрипа.

Увидев Тома в компании родителей, спокойная ходьба сменилась на бегство, оставляя Лизи позади. Через пару секунд, я уже висела на его шее, заливая футболку парня слезами, а он в ответ крепко сжимал меня в объятиях, уткнувшись носом в шею. Я вновь погрузилась в наш крохотный мир, где есть только я и он. Никаких разлук. Никакого отлёта. Никаких самолётов. Никаких приездов по праздникам или выходным. Каждый день вместе, каждый день поцелуй и объятия. Каждый день я люблю тебя.

— Ты как будто хоронишь меня, — тихо засмеялся Том, смахивая слёзы с моих щёк, — я ещё прилечу и ты ко мне тоже.

— Но это же не каждый день и не каждые выходные!

— Всего лишь девять или десять месяцев, Алекс, — улыбнулся он, поцеловав меня в кончик носа.

— Я буду шить только чёрные цвета, — хмыкнула я.

— Отлично, Лизи любит чёрный, целый новый гардероб, — вновь рассмеялся Том, а подруга довольно закивала.

Уткнувшись ему в грудь, я всхлипнула и закрутила головой, всячески отрицая происходящее. Невозможно. Не могло всё пролететь так быстро. Не может быть. Я только вчера поцеловала его, выполняя задание Эвана.

Но всё могло.

Время летит слишком скоротечно, и мы начинаем хвататься за последние секунды с кем-то или где-то, не понимая, что это нужно ценить раньше. Так было с Адамом, так случилось с Томом.

— Почему нет тринадцатого класса? Я согласна на тренировки каждый день, только не улетай.

Закинув голову к верху, Том засмеялся, заключив моё лицо в ладони.

— Это невозможно, ты ведь понимаешь. Ты прилетишь через год, и всё будет хорошо.

— Понимаю…

Тело оказалось в кольце рук любимого человека, который сомкнул руки, таким образом, спрятав наши головы. Прислонившись к моему лбу, Том улыбнулся и закрыл глаза. В эти секунды я обвела взглядом каждую клеточку его лица, чтобы запомнить. Но я и так всё помнила. Каждую родинку, каждый рубец на его теле — я знаю наизусть. В моём распоряжении было достаточно времени, чтобы изучить этого парня. Я знаю всё: что он любит; что не любит; что предпочитает; что выбирает; что желает и не желает. Мне известно абсолютно всё, как и ему. Если когда-то мы оглохнем или потеряем голос, то всё равно будем понимать друг друга лишь с помощью одного взгляда.

— Я люблю тебя, — прошептала я.

— И я люблю тебя, — улыбнулся Том, оставив поцелуй на моих губах, после чего он прижал меня к груди и чмокнул в макушку, а я в ответ схватилась за него, как моментальный клей, который прилипает за долю секунды.

На этот раз время было не на моей стороне. В общем, ничего необычного. Рейс Тома был объявлен так быстро, показалось, что прошла лишь минута, а на самом деле час. Ровно час я дышала только им, не слушая и не смотря никуда, кроме его груди, шеи и лица. Выводя кончиком пальца сердечко на футболке Тома, я уже не чувствовала слёз, они просто сбегали по щекам. Незачем скрывать то, что я чувствую, а внутри меня медленно и верно на определённый временной промежуток отмирает всё. Я не понимаю, как должна собраться и доучиться этот год, но у меня нет другого выбора, если я хочу к нему.

Единственное, что меня пугает — Джаред. Я боюсь, что за этот год, а то и за месяц, я лишусь парня, получив второго брата Тома. Они разные, имеют своё мнение, но трусливая девочка внутри меня бегает в панике и страхе. Я просто не могу его потерять, потому что с этой потерей произойдёт крах. Не хочется поддаваться глупым убеждениям, что университет связан только с тусовками, где каждые выходные, а то и каждый день в братстве, в аудитории, в кампусе или на съемной квартире происходит секс. Среди всего этого нового ощущения, я переживаю, что Том потеряет голову. На него это вовсе не похоже, но не меняет сути моего отчаянья и ужаса. Если такое случится, это будет означать только одно — я совершенно его не знаю, отдав себя незнакомому человеку.

Попрощавшись с родителями, парень вновь обвил меня руками и крепко сжал, что сделала в ответ я. Все силы я потратила на то, чтобы обнять Тома и запомнить его запах на ближайший год, или же, как минимум месяц. Связь оборвалась, когда на губах остался крайний поцелуй, после которого он зашагал в сторону. Каждый отдаляющий его шаг от нас, резал горло и сердце, из-за чего картинка перед глазами размывалась.

— Том! — окрикнула я, не выдерживая давления внутри себя.

Получив взгляд серо-голубых глаз, я бросилась с места, вновь упав в его объятия, в которых закрутила головой в разные стороны, отрицая происходящее.

— Всё будет хорошо, — улыбнулся он, заключив моё лицо в свои руки, — ты меня слышишь?

Пропуская скопленный тяжёлый воздух в лёгких, я зажмурила глаза и положила свои ладони поверх его.

— Алекс, я люблю тебя, слышишь?

Голова кивала на автомате. Конечно, я слышала, чувствовала и знала, но внутри разрывалась каждая частичка души. Не удержав очередной всхлип, я хмыкнула и открыла глаза, встретившись с взглядом Тома.

— Ты скоро прилетишь или это сделаю я, год пройдёт быстро. За что ты боишься?

Скрывая лицо в ладонях, я выдавила:

— Ты можешь встретить кого-то.

— Я встречу много кого, Алекс, но они никогда не станут тобой. Не смогут заменить, понимаешь?

Закивав голой, я снова всхлипнула и притянула Тома в поцелуе, в который вложила больше, чем любовь. Шести букв слишком мало для описания чувств. Женщина на контроле, разлучила нас, прося пройти в самолёт и с болью, я вновь отпустила ладонь Тома, который улыбнулся и скрылся за углом. Я же получила поддержку Лизи, которая подняв губы в грустной улыбке, сплела наши пальцы и сжала мою ладонь. Знаю, она тоже привыкла и привязалась к нему, ведь у нас так много воспоминаний, где мы вместе.

Вспышки ярких воспоминаний начинали кружить голову. Это словно салют, где по темноте, новый залп взмывает в небо, разукрашивая его в красочные цвета на несколько секунд. Каждый момент вспыхивал, напоминал о себе и вновь затухал. Это не стереть из памяти, потому что это лучшие моменты. Если нужно, я заведу дневник и в деталях распишу всё, чтобы когда-нибудь открывать его и возвращаться к этим моментам. И, кажется, я уже знаю, чем займусь в ближайшее время, потому что эта памятная вещица не будет иметь стоимости. Она нужна мне, потому что будет лечить душу последующий год и одновременно мучить пустыми листами, которые я заготовляю для будущего.

Ничего не закончено, это лишь наше маленькое начало чего-то бесконечно прекрасного.