Джулия Берд - Мой прекрасный лорд

– Почему я? Почему не кто-нибудь из вашей среды?

Доктор обменялся печальными взглядами с Кэролайн, затянулся сигарой и затем выпустил изо рта несколько колечек дыма. Он взглянул на Лукаса:

– Ни один мужчина благородного происхождения не хочет жить в этой медвежьей дыре, дружище. Нет, все они предпочитают жить в городе.

Лукас почесал подбородок.

– Что-то мне не очень верится, что могут возникнуть сложности с кем-то из этих джентльменов. Неужто они не согласились бы, зная о вознаграждении? Отведут ее к алтарю, потом в постель, а затем приберут к рукам ее денежки. И она никогда больше их не увидит. Найдите кого-нибудь такого.

Он поднялся, давая понять, что разговор окончен.

Кэролайн встала и решительно преградила ему дорогу. Ее глаза сверкали отчаянием, их бледная голубизна напоминала осколки цветного стекла. Она сжала руки, борясь со смущением. Румянец на щеках постепенно сменился бледностью.

– Мистер Дэвин, позвольте мне быть до конца откровенной. Я уже исчерпала все мыслимые возможности. Вы должны поверить мне, что вы моя последняя надежда сохранить Фаллингейт. Честно говоря, мне необходимо выйти за вас замуж. Пожалуйста, не заставляйте меня унижаться, умоляя вас.

Сняв очки, она пронзила его пылким взглядом. И впервые он различил блеск металла в глубине ее глаз и вдруг оттаял, больше не ощущая неловкости. Черт, она говорит правду!

Он первым отвел глаза. Опустив голову, изучал носки своих мучительно узких башмаков. Когда это было? Когда в последний раз он слышал, как кто-то просил о женитьбе? Ну да, тогда полные горечи слова слетали с его собственных губ. И забытое чувство болью отозвалось в его груди.

Как он хотел Иззи! Иззи – чувственная натура, шлюха, нежная, как ангел. Девушка, которая хотела заполучить то, чего не могла иметь, – лорда. Бедная Иззи. Бедная мертвая Иззи.

Он оторвал взгляд от своей обуви и взглянул на Теодора, стараясь не показать, какая борьба происходит внутри.

– Можно мне одну из ваших сигар, старина?

– Сигару? – Теодор подвинул коробку. – Конечно, мой друг. Простите, что не предложил вам.

Он протянул сигару Лукасу, который поднялся и, подойдя к камину, повторил ритуал доктора. Он попыхтел несколько раз и затянулся, раздумывая, почему люди находят удовольствие в таком странном занятии. Какое-то время он молча покуривал сигару, затем повернулся к Кэролайн и резко сказал:

– Сколько я получу?

Ее брови взметнулись вверх, и она быстро-быстро заморгала, вцепившись руками в спинку стула.

– Вы готовы взяться за это дело? Дядя Тедди посвятит вас во все детали.

Теодор подошел к письменному столу, вытащил документы из ящика и передал Лукасу. Тот повертел бумаги в своих ловких пальцах, затем вернул их доктору.

– Я не умею читать, док. Только говорю по-английски. Теодор приподнял одну бровь.

– Как насчет двух тысяч в год?

Несмотря на самообладание, Лукас чуть не поперхнулся дымом, от которого обожгло горло и легкие.

– Проклятие! И где, черт возьми, вам удалось заграбастать столько денег?

– Уверяю вас, я получила их честным путем, – заметила Кэролайн, отворачиваясь к окну, чтобы взглянуть на землю, столь щедрую к ней. – Это мое наследство.

Лукас неловко хмыкнул.

– Какая же тут честность? Вам просто повезло.

– Это все Фаллингейт, – объяснила она, поворачиваясь к нему.

Их разделало пятнадцать шагов, но ему казалось, словно она так близко, что может прикоснуться к его щеке своими дрожащими пальцами. Достаточно близко, чтобы подарить ему один из своих сладких поцелуев.

– Я получаю доход от оловянных рудников. Они делают меня очень богатой, мистер Дэвин. Но это единственный мой доход. Если я потеряю имение и прибыль от рудников, у меня не останется ни пенни. Итак, вы видите, почему я иду на риск. Все или ничего.

Он поднялся и подошел к ней. Рядом с ней все казалось более спокойным. Она не была выскочкой и не воображала из себя бог знает что. Это точно. Ее близость, ненавязчивый тонкий аромат фиалки, ее плечи, затянутые в муслин… Он смотрел в окно, не обращая внимания на непривычную тяжесть дорогой одежды.

– Все или ничего, – пробормотал он. – Всю свою жизнь я только и делал, что играл этими двумя понятиями.

Он смотрел на тяжелые облака, которые орошали землю бесконечными слезами, на траву, такую зеленую, что невольно вспоминались грязь и зловоние ужасающих трущоб Лондона, с которыми он так долго мирился. Пожить какое-то время за городом, может, и прекрасно. И тут он вспомнил о своих ребятах. Что он сделает для них, имея две тысячи в год? Ха! Он построит им особняк!

Конечно, ему придется уехать в Индию или еще куда подальше, и скорее всего он никогда больше их не увидит. Что ж, это не беда, если он сможет помочь им. Да… но он никогда больше не увидит мисс Уэйнрайт! Он прислушался к ее дыханию, короткому и отрывистому. Она ждала ответа.

Бедная крошка. Бедная наивная крошка. Она заслуживает большего. Честное слово! Она ничего не знает о нем. Ничего. Она не знает самого плохого…

Он медленно повернулся к ней, с растущим изумлением понимая, каков будет его ответ. Глядя на ее профиль, он вдруг понял, что она точь-в-точь вылитая камея, которую ему как-то удалось украсть. Точеная, женственная и холодная, Кэролайн повернулась к нему лицом.

– Итак, мистер Дэвин? Что вы скажите? – прошептала она.

– Зовите меня Лукас, – ответил он с улыбкой. – Не нужно формальностей, ведь скоро мы станем мужем и женой.

Примерно два часа спустя в маленькой часовне Норкирк на самом краю Крэгмира состоялся обряд венчания. Почти целый час ушел на то, чтобы добраться сюда в карете, у «молодых» даже не было времени подумать о соответствующих туалетах, как, впрочем, не было и желания скрепить союз поцелуем. Всему событию сопутствовало не больше сентиментальности, чем любому официальному мероприятию. Когда они ставили свои подписи в регистрационной книге церкви, то со стороны это выглядело скорее как подписание делового соглашения. Кэролайн оставила быстрый красивый росчерк, тогда как Лукас долго трудился над своим именем, вспоминая урок, полученный от Аманды. Высунув кончик языка, он старательно выводил каждую букву, внимательно следя, как бы не допустить ошибки, иначе подпись окажется недействительна.

Возвращаясь в Фаллингейт, Кэролайн пребывала в приподнятом настроении. Убедившись, что Лукас не станет настаивать на интимных отношениях, она почувствовала, как тяжелая ноша спала с ее плеч. Теперь она сохранит Фаллингейт. Но Кэролайн еще не успела подумать, что она станет делать с мужем, который помог ей сохранить имение.

Во второй половине дня, когда дождь наконец поутих и на хмуром осеннем небе проглянуло солнце, Теодор предложил Кэролайн взять Лукаса на верховую прогулку и показать ему поместье. Ему ведь предстоит встреча с Джорджем и поэтому необходимо знать, что к чему.

С помощью слуги Лукас быстро оделся в костюм для верховой езды и пришел в конюшню раньше Кэролайн. Всегда быть первым. Всегда быть готовым. Так учил его Робин Роджер. Но вскоре Лукас убедился, что правила, принятые в высшем обществе, ничто по сравнению с законами воровского мира. И то умение, которое он приобрел в «Семи лунах», не сможет ни на йоту пригодиться ему в мире сентиментальных сквайров.

– Добрый день, сэр, – приветствовал его грум, стоило Лукасу пройти во двор, выложенный булыжником. Парнишка, одетый в бриджи, собранные у колен, и смешную шапочку, с уважением поклонился ему.

Лукас, окончательно сбитый с толку, остановился, оглянувшись через плечо. К кому обращается этот малый?

– Лошади почти готовы, сэр, – добавил парень, снова занимаясь своей работой.

Ну и ну… Конюх обращался к нему! Со странным чувством, которое, честно говоря, нельзя было назвать неприятным, Лукас повернулся и поправил галстук.

– Доброго здоровья. – Он кашлянул в кулак и, гордо выдвинув подбородок, подумал, что впервые говорит не как последний бродяга из Лондона.

Парень, кажется, ничего не заметил, спокойно продолжая прилаживать седла к двум лошадям. Со слов грума Лукас узнал, что одну из лошадей – белого крупного мерина с тонкими щиколотками и удивительно голубыми глазами зовут Гермес. Другая, великолепная черная кобыла, звалась Маргаритка. Хвост и гриву ей аккуратно заплели в косички. Лукас невольно подошел ближе, пораженный красотой кобылы.

– Ух ты, ну и красавица! – Он погладил шею лошади, удивительно блестящую и гладкую на ощупь. Она выглядела так же безупречно, как те грациозные статуэтки, которые ему доводилось видеть в богатых домах. Шерсть мягкая и шелковистая.

Лукас не очень-то разбирался в лошадях, но некоторые из этих удивительных животных были настолько хороши, что даже полный идиот без труда мог распознать породу. Он видел это так же ясно, как видел благородную породу в мисс Уэйнрайт, хотя она и не походила на тех леди, которых ему не раз довелось наблюдать у здания оперы. Они выходили из своих карет с таким высокомерным видом, словно сами являлись главной и лучшей частью представления. Лукас ласково похлопал Маргаритку по теплому черному боку.

– Прекрасные у тебя лошади.

– Спасибо, сэр, – ответил грум, и его грубое простое лицо засветилось от похвалы. – Эта самая красивая. На Маргаритке ездит сама госпожа.

– О! – Лукас потер подбородок и озадаченно повернулся к белому мерину. Так, значит, этот предназначен для него? Какого черта он должен влезать на этого гиганта? Чего доброго, порвет штаны! Да, деньги имеют и плохие стороны. Попробуй-ка заберись на такую лошадь, а потом она тебя сбросит, как безумного короля Георга. Лукас ездил на лошади всего несколько раз, когда приходилось удирать из Лондона после крупного грабежа.

– Послушай, пар… дружище, – проговорил он, похлопывая парня по спине, как частенько делал доктор Кавендиш. – Как тебе удается не свалиться с этих чертовых лошадей? Я говорю… хм-м… как сделать так, чтобы вышло как у джентльменов?

Миловидный парнишка с непониманием уставился на него, и Лукас добавил:

– Дело такое… видишь ли, мне… ну да, мне не пришлось поездить верхом в Лондоне. Я предпочитал наемный экипаж, понимаешь ли… или ездил в собственной карете. – Он откашлялся, дабы его голос звучал более убедительно. – В Лондоне… я по горло занят делами… чтобы позволить себе праздно кататься по Гайд-парку.

К великому изумлению Лукаса, парнишка, очевидно, принял все за чистую монету и улыбнулся ему с нескрываемой симпатией.

– Понятно, сэр. Вот что вам нужно сделать, видите? – Он переплел пальцы обеих рук. – Вам нужно только поставить сюда ногу, и я подсажу вас. И потом вам только остается закинуть другую ногу, и вы в седле. Все очень просто, сэр.

Лукас кивнул.

– Конечно, конечно. – Он видел это сотни раз, почему же сейчас перспектива казалась ему такой сложной?

«Потому что я не хочу опростоволоситься».

– Добрый день.

Он круто обернулся на звук ее голоса, его каблуки чиркнули по булыжнику. Кэролайн так спокойно подошла к ним, как будто собиралась на пикник, хотя он сомневался, что такое случается в этом пустынном месте.

– Вы нашли конюшню? – приветливо спросила она. Он тоже улыбнулся в ответ на ее теплую улыбку, хотя и более сдержанно. Он не хотел, чтобы она нравилась ему, но ничего не мог с собой поделать. Она была так обезоруживающе бесхитростна. Ее душа не запуталась в кружевах, как у большинства леди. И вместе с тем она не выглядела пугливой пташкой, разбивающей свои крылышки о железные прутья клетки. Как делала Иззи…

Иззи… Какая ирония! Кэролайн, хотя и стояла, несомненно, на более высокой ступени социальной лестницы, казалась проще и скромнее. И уж конечно, менее амбициозной, чем Иззи. Но между тем при явном отсутствии амбиций она сумела-таки подцепить мужа.

– Вы заслуживаете большего, – вырвалось у Лукаса, когда она подошла к нему.

Его слова задели ее, словно он осудил новое платье, которое ей особенно нравилось, и улыбка моментально растаяла. Затем голубые глаза блеснули, и она нанесла ответный удар:

– Так же, как и вы, мистер Дэвин. Вы тоже заслуживаете большего. Но порой нам приходится довольствоваться тем, что мы имеем.

Ее губы снова тронула улыбка, хотя на этот раз более сдержанная, и она надвинула шляпу на лоб, что вышло немножко косо. Шляпа была с высокой тульей, черная и схожая с теми, что носят мужчины. Шелковый платок глубокого синего цвета бантом повязан на шее. Ее узкое, с завышенной талией платье расширялось книзу трапецией. Синий цвет определенно шел к ее голубым глазам.

Он знал, что в дворянских кругах принято одеваться по-разному к каждому случаю, но странная мысль закралась ему в голову. А не нарядилась ли она так чуточку и для него?

– И вы собираетесь отправиться в этом? – сказал он, кивая на ее роскошное платье.