– Это все равно что в луже, – иронизировал Васек. – Там же совсем неглубоко! Даже по пояс не будет!

Легко ему было говорить! Но человека на роликах и с намыленной головой, отчего невыносимо щиплет глаза, можно утопить и в луже!

Это было потом. А пока маньяк ускользнул, оставив меня в покое. А я, не замечая его исчезновения, еще пять минут барахталась и кричала в полном одиночестве. В таком виде и застали меня возникшие рядом друзья. В круглых глазах подруг застыл испуг.

– Эй! Ты чего? – хором воскликнули они. – Зачем ты полезла в бассейн?

– Это ты сделала? – строго спросил Васек, показывая на мыльные лужи вокруг наполовину опустевшего бассейна. – Не нашла другого места помыться?

– Это все он… Маньяк… На меня напали! – с жаром принялась объяснять я. – Утопить хотели!

Я сидела по шею в воде, пытаясь отдышаться.

– Но не утопил же! Зачем бассейн-то выливать? – В голосе Васька не было ни капли сочувствия! Девчонки тоже подозрительно молчали. Эта компания проявляла поразительное равнодушие к моим мучениям!

– Вы что, не верите? – От обиды подкашивались ноги, ведь я в самом деле чуть не утонула. – Думаете, заливаю?

– Ладно, вылезай давай! – Хмурый Васек протянул мне руку, но я оттолкнула ее и отвернулась.

А потом оглядела себя, и…

До этого дня я была совершенно не склонна ко всяким девчачьим штучкам вроде слез, обмороков, ахов и охов, но тут меня пробрало.

Маньяк искромсал лучший прикид! У маечки, от которой я тащусь уже три года, были напрочь перерезаны лямки, а спереди красовался огромный зигзагообразный разрез. Любимые шортики получили по рваной дыре сбоку и сзади – так, что стал виден купальник, который я на всякий случай надела для вечерней акции на реке.

– Мамочки, что же это? – пролепетала я, инстинктивно прикрываясь, но когда прорех больше, чем самой одежды, то прикрываться бесполезно.

– Ой, посмотри! У тебя вот тут дырка, – Дуся ткнула пальцем куда-то мне в спину. – И тут, и тут…

– Спасибо, дорогая! Без тебя бы не заметила, – огрызнулась я, а потом почему-то заревела. Ну не дурдом, а? Последний раз я ревела лет в пять, после чего сбежала из детского сада, чтобы никогда в жизни больше не видеть злую воспитательницу. Ой, нет, вру. Был еще период, когда я подрабатывала фонтаном, но об этих днях лучше не говорить.

Все вокруг тут же бросились меня утешать: Дуся протянула чупа-чупс, Васек – бутылку кваса, а Полюся набросила на плечи мокрую простыню маньяка.

И тут я вспомнила еще кое-что, отчего мне перестали помогать квас с чупа-чупсом.

– Ролики! Он украл у меня ролики!

– Какие еще ролики? – удивилась Полюся. – Ты ж их мне отдала! Они у меня под диваном полгода пылятся, все забываю тебе вернуть!

– Так это из-за тебя я теперь мучаюсь! – Сногсшибательная новость заставила забыть об остальном. – А я-то думаю, куда они подевались! У кого только не спрашивала, а уж как измучилась без них, ты не представляешь! Принесешь завтра?

– Ну конечно, принесу! – кивнула Полюся. – Здорово, что ты напомнила. Слушай, а велосипедный насос я у тебя случайно не одалживала? Он рядом с роликами валяется. Никак не могу вспомнить чей!

– Нет, насос не мой, – после недолгого размышления сообщила я своей забывчивой подруге. – Мой уже два года катается под родительской кроватью. А правая кроссовка «Найк» у тебя там случайно не обитает? Среди бела дня пропала. Хоть ты тресни! В кедах ходить надоело.

– Кроссовки вроде нет, – пожала плечами Полюся. – Но ручаться не могу. Домой приду, посмотрю, а потом тебе звякну.

Внезапно что-то на полу привлекло внимание Полюси, она на четвереньках подползла к прилавку и извлекла из-под него мой блокнот с набросками.

– Слушай, а клево! – похвалила она, полистав. – Живенько, с настроением. А вот тут штрих просто супер. И где же ты такого улетного Посейдона откопала?

– Тут у вас. Продавец в спортивном, лысый такой.

– Этот? – удивилась Полюся. – Вот бы никогда не подумала, что с волосами он так преобразится! Ну, раз у тебя материал уже есть, одолжи мне тогда «греческий профиль», идет?

Ничего себе просьбочка! Я прямо-таки задохнулась от возмущения. Так и знала, что она его мимо не пропустит!

– Ты мне сначала ролики верни, – пробурчала я. – А уже потом что-то новое проси!

– Ну, Сань, ну чего тебе стоит! – Полюся стояла передо мной, умоляюще сложив руки. – У тебя же все на мази, а на мне еще история искусств висит и культурология!

– Ладно, заметано, – просипела я, стуча зубами: за время разговора вокруг меня натекла большая лужа.

– И блокнотик я у себя оставлю, идет? Пока ты тут шляешься. Мне кое-что скопировать надо… Вот этот видок ничего себе, а композиция – просто ге-ни-аль-но!

Вот пиявка, а? Уступи ей только, она тебя с потрохами съест! Такова моя лучшая подруга Полюся. Но я ее люблю и прощаю маленькие слабости.

– Ладно, подавись, – ласково сказала я. – Только не забудь вернуть.

И тут «греческий профиль» возник прямо перед с нами. Полюся, восхищенно цокнув, уставилась на него хищным взглядом, а у меня к глазам снова подступили слезы.

– Привет! А я наконец-то присмотрел бабуле подарочек! Чего это вы такие мрачные? Что-нибудь случилось? – как ни в чем не бывало поинтересовался свалившийся с эскалатора.

– Будто не видишь? – озлобленно бросила я. Есть же тупицы!

– Нет… Ах да. У тебя новая попона.

– Слушай, уйди, а? – Я просто не переживу, если еще и этот увидит, как я реву! Но он, кажется, понял, потому что ретировался, не сказав ни слова.

А я, припомнив все свои беды, давние и недавние, снова принялась рыдать, и на этот раз еще горше. Я теперь действительно поверила, что организм человека на 80 процентов состоит из воды! И во что же я превращусь, когда все эти 80 процентов выльются?

Троица обступила меня со всех сторон, укрывая от посторонних взглядов. А их было уже немало – после матча народ наконец оторвался от телевизоров.

– Ладно тебе, перестань! – Дуся зашмыгала носом и стала тереть глаза. – Перестань сейчас же, а то я то-о-оже… – она начала всхлипывать. Было неизвестно, у кого получается громче, потому что в отличие от меня Дуся – признанный профи по реву.

– Ну вы и дурищи! – Васек покрутил пальцем у виска. – Чего народ подумает?

– Подумает, что мы за Герма-а-а-нию болели! – ревела Дуся.

– Ну с Дуськой понятно, она фонтан известный, а ты-то чего нюни распустила? – не отставал Васек. – Сама жива, руки-ноги целы, чего тебе еще надо?

– Да-а! Тебе легко говорить! И что мне теперь делать? Я стала в прямом смысле оборванкой! Мокрой курицей! Как мне по улицам ходить?!

– Странно. Всю жизнь ходила, а теперь не можешь! – фыркнул Васек, за что тут же получил от Полюси внушительную затрещину.

– Молчи! – прикрикнула подруга на приятеля и обернулась ко мне. – А ты слушай. Тут в отделе свадебных и вечерних платьев вчера был переучет. Ну и несколько штук уценили. Парочку даже вообще забраковали и сняли с продажи! Можешь надеть пока что-нибудь из них.

– Вечернее платье?! – От возмущения слезы у меня на глазах мгновенно высохли. – Ты предлагаешь мне надеть вечернее платье?!

– Если хочешь, можно свадебное. Там тоже есть неплохие. По шву только чуть-чуть разъехались, незаметно совсем.

Я во все глаза смотрела на свою лучшую подругу: но нет, она не издевалась, говорила вполне серьезно. Тем хуже! Ее предложение было просто немыслимым, и она знала это. Платьев я не носила лет сто, а вечерних – вообще никогда.

– Да ладно тебе! Они ведь не настоящие, а бракованные, – тут же начала оправдываться Полюся. Как будто это могло что-то изменить! Я и вечернее платье принципиально несовместимы! Это все равно что солдата одеть в балетную пачку… или лидера думской фракции выпустить на трибуну в плавках!

– А из спортивной одежды у вас ничего не забраковали? Или хотя бы из деловой? – с надеждой посмотрела я на подругу.

– Только из детской еще! – хмыкнула Полюся. – Ползунки, пинетки… Принести тебе?

И тут я поняла, что со мной творится нечто странное. Мне вдруг стало совершенно все равно. В вечернем платье, в свадебном… Да хоть в школьной форме образца пятидесятых годов прошлого века! Как у бабуси на фотографии. Я не узнавала себя, похоже, мозги совсем размягчились. Но после всего случившегося по-другому и быть не могло!

И тогда я согласилась на платье. Не ходить же мокрой, в самом деле!

– Ладно, уговорили… – бросила я. – Тащите все, что есть! Выбирать буду.

Друзья исчезли, а я, укутавшись в простыню маньяка, нырнула в ближайшую примерочную кабинку, куда вскоре втиснулись и Дуся с Полюсей.

– Ну и барахло! – Я перебирала разноцветные тряпочки, принесенные подругами.

– Дурища, ты ничего не понимаешь! – Полюся бросила весь этот ворох на стул и подтолкнула меня к зеркалу. – Дусь, придержи ей руки, я этим займусь!

– Это зачем? – возмутилась я, пряча руки за спину.

– А затем, что без посторонней помощи ты ничего не наденешь! – объяснила Полюся, и они с Дусей взялись за меня.

Тут я поняла, как плохо приходилось в Средневековье несчастным принцессам. Им нужно было натягивать на себя уйму одежды! Панталоны, корсеты, нижние юбки… Неудивительно, что первая половина дня у них уходила на одевание, вторая – на раздевание. Но все равно, их мучения не шли ни в какое сравнение с моими! Пока Дуська выворачивала мне руки, Полюся пыталась втиснуть голову в дыру между двух лямок. Потом оказалось, что это не та дыра, но застрявшая голова никак не хотела вылезать, и злосчастное платье пришлось стягивать через ноги. Со второй попытки дело пошло быстрее – на этот раз застряла только левая рука, но зато Дуся с Полюсей переругались, решая, в какую сторону вытаскивать непослушную конечность. Полюся считала, что я должна обнять себя рукой за шею так, будто собираюсь дернуть за правое ухо, а Дуся, наоборот, советовала вытянуть «клешню» вдоль туловища. В итоге обе сошлись на том, что отверстия в платье для моей несчастной руки явно не предусмотрено.

– Может, у вас был переучет одежды для одноруких? – съязвила я. – Вот это платьице, например, явно из этой серии.

– Да, Полюсь, ты откуда его взяла? – заразилась моими сомнениями Дуся.

– Откуда, откуда! – зашипела Полюська. – Оттуда, ненормальные! Вы сами однорукие, только умственно. Это же надо, а? Обычного платья надеть не могут!

– Мы уже на полпути к цели, – обиделась Дуся, энергично одергивая на мне хламиду, отчего какой-то шов так врезался мне под дых, что я сложилась пополам. – О! А вот и дырка! Надо же, как это мы раньше не увидели. Давай заводи сюда ее руку!

Наконец, мучения закончились… или еще только начинались? Я стояла перед зеркалом и видела в нем бегемота в красном платье – вот уж действительно настоящая Дичь!

– Другие примерять будешь? – деловито поинтересовалась Полюся, кивая на оставшиеся платья. – Тогда давай это снимай!

– Спасибочки! Меня вполне устраивает! – Я готова была на все, что угодно, только не на пытку переодеванием.

На самом деле я храбрилась – в спеленавшей меня тряпке было совершенно невозможно дышать, и я абсолютно не знала, как в ней ходить.

Но я не представляла, что ждет меня дальше.

– А теперь обувь! – скомандовала Полюся, вытаскивая из груды тряпья босоножки на высоченной и тонюсенькой шпильке.

– Вы меня доконать хотите? У меня же кеды есть! – Я вырывалась и брыкалась, но их было двое. Крепкие девчонки-каратистки, я сама их когда-то на ковер привела, пару недель поработали в спарринге. В общем, как переодели меня мои ученицы, так и переобули. Короче, превзошли учительницу!

– Тебе нравится? – с надеждой уставилась на меня Дуся, едва только мои ноги оказались в пыточных колодках.

– Ты что, нарочно меня дразнишь? Разве такое может нравиться?! – совершенно искренне воскликнула я, взмахнув рукой в сторону зеркала.

– Правильно, не может, – поддержала меня Полюся, толкая к стулу. – Тут нужно еще немного поработать над образом. – В ее руках, к моему ужасу, появились расчески и заколки. А в руках Дуси – помада и пудра.

– Ладно уж, потерпи еще немного! – взмолились подруги, увидев, что я готовлюсь к побегу. – Какая тебе разница, раз уж все равно столько перенесла! А нам интересно, что получится.

– Так вы поразвлекаться хотите? – догадалась я. – Так бы сразу и сказали! Ладно, валяйте. Тренируйтесь, разрешаю!

Я сдалась на милость подруг, и торговля телевизорами тормознулась еще на полчаса, потому что Васек тоже топтался возле кабинки, периодически выкрикивая: «Ну, как вы там? Помощь не нужна?» – и порываясь войти. Все это время меня чесали, выщипывали, раскрашивали, опрыскивали – короче, подвергали самым изощренным пыткам под названием «наведение красоты».

Взглянув после всего этого в зеркало, я была убита наповал. Девчонки, которая мне так нравилась, не стало. Вместо нее глупо улыбалась какая-то кукла с глазами-блюдцами, губами вурдалака и уродским конским хвостом – прическа, которую я ненавижу!