Джоан Вулф - Мой принц

Чарити взглянула на мужа — и тотчас же почувствовала, что сердце ее забилось быстрее.

Однако он смотрел не на нее, а на свою мать. И похоже, не испытывал особой радости.

— Мама, что вы тут делаете? Почему вы не написали мне и не сообщили о своем приезде?

Принцесса раскрыла сыну объятия

— Август, — произнесла она, — дорогой сын мой… — Было ясно, что она заранее подготовилась к этой сцене. — Август, подойди и поцелуй свою маму.

На щеке принца дернулся мускул. Но он все же пересек гостиную, наклонился и, как подобает почтительному сыну, поцеловал принцессу Екатерину. Когда он выпрямился, его глаза встретились с глазами жены. Чарити тотчас же потупилась. «Я должна притворяться, что ничего не знаю, — думала она. — Мне остается лишь надеяться, что баронесса будет находиться в городе только на время празднества, а потом уедет. Возможно, тогда я смогу сделать так, чтобы он заметил меня. Возможно, тогда мы начнем наши брачные отношения, и у него не будет больше необходимости обращаться к баронессе».

Август же тем временем поприветствовал своих венецианских родственников, а потом раздался голос Екатерины:

— Я уже говорила Чарити, как скучаю по этим апартаментам. Ведь я жила здесь гораздо дольше, чем она.

Принц повернулся к матери и, пристально посмотрев на нее, проговорил:

— Если вы собираетесь вынудить Чарити отдать вам апартаменты, то забудьте об этом.

Екатерина поджала губы, но промолчала.

И тут Чарити пришло в голову, что для нее было бы легче, если бы она находилась подальше от Августа. Она повернулась к мужу, но Август, очевидно, прочитавший ее мысли, проговорил:

— Нет, Чарити. Простите меня, но я не позволю маме воспользоваться вашим благородством. Это было бы неправильно, несправедливо. Ведь вы — принцесса Юры, вы — моя жена, поэтому именно вы должны занимать эти апартаменты. — Он опять обратил свой взор к матери: — И закончим дискуссию на эту тему.

— Я и не просила предоставить мне эти апартаменты, Август, — высокомерно заявила принцесса Екатерина. — Ты берешь на себя слишком много.

— Простите меня, мама.

— Думаю, я отправлюсь в свою комнату и вздремну, — с достоинством ответила Екатерина. Она поднялась с софы, и трое Веккио встали вслед за ней.

Принц и Чарити тоже поднялись со своих мест.

— Сегодня вечером в оперном театре состоится представление, принцесса, — сообщила Чарити. — Я очень надеюсь, что вы, ваши племянник и кузен, а также ваша тетушка будете сопровождать нас.

— Опера? Как мило, — ответила принцесса.

— Что будут исполнять? — спросила Мария Веккио.

— «Волшебную флейту», — сообщила Чарити.

Синьора Веккио фыркнула и проворчала:

— Моцарт, конечно же, хорош, но только итальянцы понимают, как следует сочинять музыку для голоса. Во всяком случае, оперу должны исполнять только итальянские певцы, — добавила пожилая синьора.

Чарити едва удержалась от смеха. Принц же проговорил:

— Мне посчастливилось пригласить труппу из Мюнхена. Эта труппа славится своей трактовкой Моцарта.

— Это прекрасно, Август. С нетерпением буду ждать вечера, — с улыбкой сказал Антонио.

Карло взял синьору Марию под руку и повел к двери. Антонио же предложил руку принцессе Екатерине и, подмигнув Августу, тихо проговорил:

— Не беспокойтесь, тетушка Мария не пойдет на представление. Я постараюсь, чтобы она выпила бокал шерри — это ее мгновенно усыпляет.

— Спасибо, Тонио, — поблагодарил родственника принц.

Антонио широко улыбнулся и вывел принцессу Екатерину из гостиной.

Чарити была права, когда заключила, что принц не испытывал особого восторга от встречи с матерью. Еще месяц назад Август был бы рад ее появлению, но теперь, когда он возобновил свои отношения с Евой, Екатерина была досадной помехой.

Августа начинали мучить угрызения совести. Он пытался найти себе оправдание, однако у него ничего не получалось. Он знал, что виноват перед Чарити, и сознание вины с каждым днем мучило его все больше.

Пытаясь заглушить голос совести, Август говорил себе: «Она ведь ничего не знает. Как это может огорчать ее, если она ничего не знает?»

И он сам же отвечал на свой вопрос: «Об этом уже знают Стивен и Эмиль. Скоро узнают и другие. Это известие распространится среди придворных — такое невозможно скрыть. А Чарити… она будет пребывать в неведении. А ведь Чарити — самая очаровательная, самая добрая девушка на свете».

Особенно больно ему было в ту ночь, когда он провожал жену после маскарада. Он оставил ее у двери спальни, намереваясь отправиться обратно в Юлию, чтобы встретиться с Евой. Тогда он наклонился, чтобы поцеловать жену в щеку, и его словно поразил удар молнии — ведь он обманывает ее! Более того, он понял, что ему не хотелось уходить, не хотелось уезжать к Еве, а больше всего хотелось остаться здесь, с Чарити.

Принц заставил себя отстраниться от нее, иначе он не удержался бы — подхватил бы ее на руки и отнес бы в постель, чтобы действительно сделать своей женой.

Он отправился к Еве, но наконец-то понял: его влекло к Чарити, а вовсе не к Еве. Но увы, он предавал свою жену.

Выбравшись из экипажа перед зданием оперы, принц взял под руку Чарити, а Карло — Екатерину. Следом за ними шел Антонио. Они проследовали к ложе принца, занимающей почетное место слева от авансцены.

Принцесса Екатерина прошла в передний ряд ложи и минут десять стояла, словно фигура на носу корабля, принимая приветствия собравшихся в зале. В театре было три яруса лож, и сегодня по случаю торжественного представления все они были до отказа заполнены мужчинами в черных фраках и белых жилетах и женщинами со сверкающими драгоценностями в низких вырезах вечерних платьев и диадемами в элегантно уложенных волосах. И все эти люди кланялись принцессе Екатерине и приседали перед ней, приветствуя ее.

Чарити же сидела в одном из позолоченных кресел, проглядывая программку и разговаривая с Карло. Август молча поглядывал на нее и почему-то хмурился время от времени.

Наконец принцесса Екатерина решила, что пора сесть. Она согнала Карло с его места и села рядом с Чарити. Август молча кивнул — он одобрял действия матери.

К принцу присоединился Карло; он с улыбкой проговорил:

— Приятно сознавать, что французское чудовище упрятано под замок и теперь все по-старому.

Принц тоже улыбнулся:

— Да, верно. Очень приятно сознавать…

Взгляд кузена Карло остановился на Чарити.

— Ваша жена очаровательна. Такая хрупкая и грациозная — словно олененок.

Август снова нахмурился. Ему не нравилось, как Карло смотрел на Чарити. И не нравилось, что он назвал ее «олененком».

Кузен бросил на принца насмешливый взгляд:

— Я только смотрю и восхищаюсь. Я же не прикасаюсь.

В этот момент раздались звуки музыки, и принц вынужден был отвернуться от кузена. Оба заняли свои места.

Музыка Моцарта была божественной, а артисты из Мюнхена пели, как ангелы. За всю свою жизнь Чарити никогда не слышала такой прекрасной музыки — ей казалось, что она попала в какой-то волшебный мир. К счастью, Веккио оказались великолепными спутниками для ее первого оперного опыта. Они были итальянцами, боготворили музыку и слушали оперу с тем же восторгом и вдохновением, что и Чарити. В карете по дороге домой она нашла в Карло особенно сочувствующего слушателя. Пока они беседовали, щеки Чарити раскраснелись от возбуждения — так рада она была найти человека, разделявшего ее чувства и ее страсть.

Чарити чувствовала необыкновенный подъем от своего первого общения с оперным искусством. Она улеглась в постель, даже не вспомнив о том, что Август не произнес ни слова за весь путь домой.

Наконец настал долгожданный праздник, но Чарити думала лишь о том, что ей придется провести почти весь день в обществе мужа и его любовницы. Душевный подъем, вызванный музыкой Моцарта, сменился грустью, и Чарити стоило огромного труда заставлять себя улыбаться.

День Озбальда должен был начаться благодарственной службой в соборе Юлии, и утром, после завтрака, к Чарити прибыл слуга, объявивший, что карета подана. Она твердой поступью спустилась по веерообразной парадной лестнице к сверкающему черному экипажу. У кареты ее уже ждал принц.

Подойдя к нему, она бросила на него быстрый мимолетный взгляд и тут же отвернулась. Принц выглядел очень элегантно в двубортном темно-синем фраке и белом жилете. Улыбнувшись жене, он сообщил:

— С нами едет мама. Вы ведь не возражаете? Насмешливо взглянув на мужа, Чарити проговорила:

— Вы улыбаетесь, Август, но, похоже, не очень-то рады.

Принц хотел что-то сказать, но в этот момент наверху лестницы появилась принцесса Екатерина Она начала спускаться вниз, а ее медно-золотистые волосы сверкали в лучах утреннего солнца.

— Как она красива! — искренне восхитилась Чарити.

Принц покосился на стройную фигурку жены и пробормотал:

— Думаю, вы самая очаровательная девушка из всех, что я когда-либо видел.

Щеки Чарити окрасились румянцем. Как мило с его стороны сделать такое замечание!

— Август, вы должны сказать вашей матери, что она великолепно выглядит. Вы никогда не делаете ей комплиментов, а она обожает это.

Тут принцесса Екатерина наконец-то приблизилась к ним:

— Август… Малышка Чарити… Как замечательно вы оба выглядите.

— И вы выглядите великолепно, мама, — сказала Август.

Принцесса просияла:

— Спасибо, мой дорогой.

— Нам пора садиться в карету, — объявил принц. — Не пристало опаздывать на мессу.

Чарити — она была ужасно рада, что не осталась наедине с мужем, — постаралась разговорить свою свекровь, а принцесса Екатерина всю дорогу болтала без умолку. Перед собором они встретили Карло и Антонио, и Антонио проводил Екатерину в церковь. Чарити же пошла вместе с мужем.

Они зашли в собор и направились к центральному нефу. Алтарь пылал от зажженных свечей, их свет сверкал на золотых подсвечниках и дарохранительнице. Все места в соборе были заняты горожанами, и все они повернули головы и наблюдали, как их принц и принцесса направлялись к передней скамье.

Чарити шла, не поворачивая головы и не поднимая глаз, но она знала, в какой момент они прошли мимо баронессы Цайс. Наконец принц с принцессой заняли свои места, и благодарственный молебен начался.

После мессы Чарити и Август торжественно проследовали к выходу, спустились по кафедральной лестнице и заняли места в карете, где к ним присоединилась принцесса Екатерина. Затем они проехали до ратуши, где мэр города и другие видные горожане устроили праздничный завтрак. После все вернулись во дворец, чтобы подготовиться к грандиозному приему, который Август собирался провести в тот же день.

Все мероприятия, запланированные на День Озбальда, прекрасно удались. Принц оглядывал элегантных гостей, собравшихся в банкетном зале, и говорил себе: «Не так давно в этом дворце жил один из генералов Наполеона, а в городе были расквартированы французские войска. И вот теперь, в День Озбальда, все убедились: в Юру вернулась прежняя жизнь. Но почему же я не чувствую себя счастливым?»

Принц покосился на венецианского кузена. Карло вился вокруг Чарити, и это Августу совсем не нравилось; каждый раз, когда он смотрел в сторону Чарити, он видел Карло, обмахивавшего ее веером или подносившего ей стакан пунша. К тому же он то и дело наклонялся и что-то шептал Чарити на ушко.

— Принц, почему вы хмуритесь?

Август невольно вздрогнул: он сразу же узнал этот голос — голос Евы Цайс. Повернувшись к ней, он заставил себя улыбнуться и проговорил:

— Видите ли, я сейчас думал о наполеоновском генерале, который прихватил с собой картину Тинторетто, висевшую когда-то вон на той стене.

Ева засмеялась и села рядом с принцем. Он несколько минут беседовал с ней, а потом вдруг почувствовал, что кто-то смотрит на него. Принц повернул голову и встретился взглядом с Чарити. Щеки ее вспыхнули, она тут же отвернулась от мужа и, взглянув на Карло, что-то сказала ему.

Лоб принца покрылся испариной.

«Она знает, — подумал он. — О Боже, она все знает».

— Август, с вами все в порядке? — спросила Ева.

— Да-да, конечно, все в порядке.

Ева внимательно на него посмотрела:

— Но вы так побледнели… Мне кажется, вам плохо, Август.

Тут зазвучала музыка, и принц сказал:

— Прошу прощения, я должен сопровождать мою жену в музыкальный салон.

Ева кивнула:

— Да, конечно, принц.

Когда Август шел к Чарити, его сердце бешено колотилось. Он снова и снова говорил себе: «Чарити все знает. Она смотрела на нас с Евой. Она знает, она знает, она знает…»

Наконец он остановился возле нее:

— Дорогая, полагаю, пришло время пройти и музыкальный салон.

Она не взглянула на него. Чарити, у которой были самые честные глаза на свете, боялась смотреть на него. Вместо этого она посмотрела на его галстук, кивнула и тихо сказала: