Надежда Волгина - Мой призрачный рай

Вот и долгожданный отпуск! Целый год «трубишь» от звонка до звонка, чтобы двадцать восемь календарных дней ни о чем, даже близком к работе, не думать. Отдыхать, отсыпаться, заниматься ничего неделаньем… Так нет же! Я в первый день отпуска умудрилась проснуться в три часа ночи, проваляться до четырех и отправиться встречать рассвет.  Правда далеко я не ушла – расположилась в летнем кафе, рядом с домом, наблюдала за редкими прохожими и слушала перебранку дворников в соседнем дворе. А всему виной безрадостные мысли. Почему-то именно сегодня я решила, что живу скучно. Работа-дом-работа… Ничего интересного не происходит. Что же получается – я не могу назвать себя счастливой?

А есть ли оно, счастье? Может, его нужно заслужить? Получить, как выстраданную награду? Вот живешь ты, как положено, совершая только добрые поступки, помогая людям, слушая совесть, и потом, как ценный приз за все твои заслуги перед жизнью, получаешь счастье. Не поздновато ли? Кому нужно счастье на закате праведной жизни?

            - Принести вам чего-нибудь?

            Подошел молоденький официант, явно недовольный моим ранним визитом. Скорее всего, заканчивается его смена. Он спит и видит, как отправится домой. А тут непонятная посетительница, страдающая приступами бессонницы.

            - Кофе, пожалуйста, и мороженого. Пломбир без наполнителя, если можно.

            Где-то слышала, что мороженое помогает от депрессии. Не то что бы была близка к этому состоянию, но собственное настроение мне не нравилось, лишало равновесия. Не так представляла начало отпуска.

            Я планировала отправиться к морю, в Одессу. Там живет тетка – мамина сестра. Но куда я поеду без денег? Рассчитывала на отпускные, которые мне не потрудились выплатить, сославшись на финансовые трудности.

            - Тебе какая разница, Савельева? – с видом всезнайки поинтересовалась главный бухгалтер – Нина Александровна. – Получишь после отпуска. Сохраннее будет. Ну, нет сейчас, понимаешь?

            А почему я должна это понимать? Не такие уж великие деньги, и те не могут выплатить вовремя.

            Мороженое таяло в креманке, я лениво помешивала его ложечкой, пока оно не начало стекать, как сливки. Обожала доводить пломбир до такого состояния, а потом быстро съедать его.

            Хочу на юг. Палящее солнце, обжигающий песок и ласковое море! Мечта, которая совсем недавно казалась реальной, а сейчас призрачно маячила на горизонте. Ну что делать целый месяц в душном и пыльном городе? Чем занять свободное время, которого оказалось в избытке?

            - Чего-нибудь еще желаете?

            Официант оказался другой. Значит, тот первый дождался-таки окончания смены и отправился домой. Этот настроен не так враждебно, хоть и тоже выглядит сонным. Студенты, наверное. Устроились, поди, на лето, подработать.

            - Вы счастливы? – неожиданно для себя, спросила я у официанта.

            Если он и удивился, то виду не подал. Подумал, наверное, что с придурью клиентов нужно мириться, как с неотъемлемой частью работы.

            - Счастлив, - широко улыбнулся он.

            - А я нет.

            Вот тут он растерялся и явно не знал, что можно на такое ответить.

            - Спасибо, ничего больше не нужно, - поспешила добавить. – Принесите, пожалуйста, счет.

            И почему я решила, что несчастлива? Мама, папа живы, хоть и переехали в другой город, когда я заканчивала институт и вступала в пору самостоятельной жизни. Они позаботились о своей кровинушке – продали трехкомнатную квартиру в центре города и купили однокомнатную в старом районе. Тут даже был плюс – такие районы я любила больше за обжитость и уют. Например, дом, в котором я живу сейчас, находится на тенистой улице, густо засаженной деревьями. С годами они превратились в исполинов, и лишь редкие лучики солнца пробиваются сквозь их густую листву. В моей квартире солнца совсем не бывает, разве что на подоконниках с утра. Но мне нравится.

Младшая сестра какое-то время жила со мной, пока не закончила школу, а потом уехала в тот же город, что и родители, поступать в институт. Сейчас она уже отучилась, выскочила замуж и родила двух девочек-погодок. Так что родители счастливы, у них есть внуки.

            У меня и брат есть, как в нормальных многодетных семьях. И ничего, что он старше меня на десять лет, живет на севере, и видимся мы с ним раз в три года. Есть же. Хотя у брата уже давно своя жизнь и трое детей. Но это тоже одна из составляющих обычного человеческого счастья.

            К слову о родственниках, у меня их целая куча и разбросаны они по всей необъятной родине. Правда, к бабушке, что живет в станице под Краснодаром, последний раз ездила лет двенадцать или тринадцать назад, еще с родителями. Все времени нет или денег, или и того и другого. Стыдно, елки-палки, и бабушка обижается. Родители меня не раз звали к себе поближе, но что-то не пускает. Корнями я, что ли, вросла в этот провинциальный городок? Или просто нравится мне тут жить? Все родное, знакомое с детства. Опять же, друзей полно, работа приличная, практически творческая. Менеджер по рекламе с редакции газеты «Пресс-неделя». Почти художник – тоже требует таланта, чтобы привлечь как можно больше клиентов. А в незнакомом городе, что я стану делать? В тридцать лет поздно заводить друзей. Они либо с детства идут с тобой через всю жизнь, либо со студенчества и до старости.

            Мороженое я съела, кофе выпила… Дольше сидеть в кафе показалось неудобным. Решила прогуляться в любимый парк. Время приближалось к одиннадцати. Солнце уже палило во всю, но в тени деревьев жарко не было. Я смотрела на лебедей и уток, плавающих в пруду, и завидовала. Вот кому ни забот, ни хлопот, главное, чтобы кормили вовремя.

            Раз поехать никуда не могу, может, затеять ремонт? Только не это! Я представила себе разруху в квартире. И это на весь отпуск?! Увольте. Ремонт подождет до лучших времен. К тому же на него тоже нужны средства.

Может, занять денег и все-таки поехать к тетке? И есть, у кого, только не люблю я этого. Получается, что и отпуск проходит как бы в долг.

- Теть, дай пять рублей на хлебушек.

Рядом со мной остановился подросток, одетый вполне прилично. Голос ломается и взгляд такой наглый.

- А на кроссовки и костюм адидассовские ты тоже по пять рублей собирал с прохожих? – спросила я, окинув его оценивающим взглядом.

- Да пошла ты… - Таких слов в свой адрес еще не слышала. Я даже не сразу поняла, кем он меня назвал, да и потом еще долго сомневалась в своей правоте. В одном уверена, что слово не являлось синонимом «хорошей тети».

 Ну, вот! Не выспалась, устала, проголодалась, к тому же еще и обхамили. Замечательное начало заслуженного отпуска.

С этим я и отправилась домой, чтобы завалиться спать и ни о чем не думать. Попытка поднять себе настроение закончилась провалом.

В почтовом ящике с погнутой дверцей, словно кто-то все время пытался достать мою корреспонденцию, лежало письмо. Ни слова по-русски на конверте не было. Одно я поняла, что письмо адресовано мне – латинские буквы я знала хорошо, и адрес со своей фамилией прочитать смогла.

Наверное, только я в жару обожаю есть борщ. Налила себе полную глиняшку, как я называю глубокие тарелки из обожженной глины, щедро добавила перца. Ела, вытирая пот со лба, и наслаждалась. Еще и сухарей подсыпала все время и съедала, пока они не набухали целиком, сохраняя жесткую сердцевину.

Наелась от пуза. Забросила посуду в раковину и отправилась спать. О том, что буду делать ночью, старалась не думать. Не младенец же, не должна перепутать день с ночью.

Разбудила меня режущая слух трель. Стоило взглянуть на будильник, как дверной звонок показался манной небесной. Время приближалось к шести, проспала я полдня.

- Как поживают тунеядцы? – заголосила с порога Олеся, подруга с детства и сослуживица в одном лице, и тут же прищурилась: - Ээээ, да ты еще хуже, чем я думала. Дрыхнешь, что ли?

В ответ смогла только промычать – ни глаза, ни рот слушаться не хотели. Я вернулась в комнату и уселась на диван, не заботясь, проходит или нет гостья. Такие, как она, не пропадут нигде, тем более не заблудятся в знакомой квартире. Гораздо важнее сейчас привести себя в нормальное состояние, заставить мозг проснуться окончательно.

- Так, так… Вот, значит, как ты решила провести отпуск? Обжираться и дрыхнуть? Хочешь превратиться в толстую корову?

Олеся с деловым видом прогуливалась по квартире и совала любопытный нос во все дыры. Даже на кухню умудрилась заглянуть и провести мини экспертизу на предмет, что я обедала.

- Опять борщом объедаешься? Да еще летом…

Она остановилась напротив меня, вся такая фигуристая, с блондинистыми локонами, голубыми глазами и курносым носом. Чем-то она напоминала мне Мерилин Монро. Не столько внешностью, сколько повадками: вилянием бедрами, жеманными улыбками. Хотя, внешне она тоже явно пыталась подражать великой актрисе.

- Ты меня воспитывать, что ли, пришла? Хотя, молодец, что пришла. А то я бы до ночи проспала.

- То-то же, скажи спасибо.

Олесе надоело бродить туда-сюда, и она с королевской грацией опустилась в кресло, правда, тут же расслабилась и откинулась на спинку, вытянув ноги.

- Устала, жуть. Есть хочу, тоже жуть. А еще, как бешеная собака.

- Что случилось-то? – поинтересовалась я.

Честно говоря, интереса не было. Олеся все время с кем-нибудь ссорилась на работе, кроме меня, пожалуй. Ее сварливый характер мало кто мог вытерпеть, как и желание нравиться всем мужчинам без исключения. С женской половиной нашего большого коллектива отношения у нее точно не складывались. Наверное, со мной она ладила только потому, что я до такой же степени не интересовалась мужчинами, как она интересовалась.

- Да, грымза наша придиралась весь день, - махнула она рукой, не собираясь развивать эту тему. Грымзой она называла начальницу. По правде говоря, в этом вопросе я была с ней солидарна, да и не только я. Таких вредных теток еще поискать. – Лучше объясни, почему так тухло выглядишь?

- Настроения нет.

Как еще можно ответить? Рассказать ей, что внезапно поняла, как несчастлива? Заранее предвижу реакцию Олеси: или начнет высмеивать, или воспитывать. А мне это надо?

- Вымой голову.

- Зачем? – Я потрогала волосы. В отличие от Олеси, я их не завивала, а выпрямляла и красила в ярко-рыжий цвет. Кто-то умный сказал, что так веснушки менее заметны. А меня последними природа щедро одарила, не поскупилась. – Вчера, вроде, мыла.

- От депрессии помогает, говорят…

Олеся отвечала машинально. Она уже обнаружила конверт, который я достала из почтового ящика, бросила на стол, не распечатывая, и благополучно забыла.

- Люсь, а что это, а? – спросила Олеся, повернувшись в мою сторону и подняв вверх конверт.

- Не знаю. Какое-то письмо, - пожала я плечами.

- И тебе не интересно? – Она вытаращила и без того огромные глаза, жирно подведенные черным карандашом.

- Да, просто, я забыла про него. И там все не по-русски…

- Люсь, оно из Италии, - не слушая меня, продолжала Олеся. Голос ее зазвучал благоговейно.

Так случалось всегда, когда речь заходила об Италии. Это тайная страсть Олеси, о которой знала только я. Пять лет назад она отдыхала в Римини, именно тогда и влюбилась в Италию. Бредила ею настолько, что записалась на курсы итальянского языка. Три года училась и сейчас говорила на нем свободно. Чтобы не потерять навыки, посещала дискуссионный клуб по выходным. Каждый год собиралась поехать туда, но все время что-нибудь мешало. В прошлом году Олеся настояла, чтобы я тоже сделала себе загранпаспорт. Только, воспользоваться им мне пока так и не посчастливилось.

- Можно, я его открою? – чересчур вежливо поинтересовалась Олеся.

- Конечно!

Она аккуратно оторвала тоненькую полоску от конверта. Немного помедлила, прежде чем достать содержимое. Смешно наблюдать за ней. Она на самом деле верит, что держит в руках кусочек Италии.

Олеся достала сложенные бумаги. Странно, но я даже не испытывала любопытства, что в них. Все еще ощущала сонливость. Вредно спать на закате. Из стопки выпало что-то, похожее на фотографию. Олеся наклонилась, подняла, внимательно рассмотрела карточку и отложила. Потом развернула письмо и принялась читать.

Тут уже и я почувствовала интерес. Переместилась с дивана в соседнее кресло и взяла фотографию со стола. Какой-то дом. Рядом пальмы. Так себе, ничего особенного.