Хельга Петерсон - Мой Рон

Она быстро открыла карту, пробила своё местонахождение, и сбросила сообщение Мэнсону.

— С тобой точно всё хорошо? — прозвучал голос Хью совсем рядом.

Хейли дернулась, обернулась к барной стойке. Оказывается, очередные музыканты закончили выступление, и бармен вернулся в реальность.

— Да, — Хейли деланно-беспечно бросила телефон на столешницу. — Всё хорошо.

— Я смотрю, наш ухажер так и не вернулся, — нахмурился громила.

А так хотелось, чтобы это осталось тайной. Хейли тихо вздохнула.

— Значит, ты тоже заметил…

— Еще бы не заметил, — невесело хмыкнул Хью. — Он не заплатил. А я отвлекся и не проследил. Но ты не думай, вряд ли это из-за тебя. Он просто козёл.

Хейли внутренне сжалась. Как это мило. Большой бородатый Хью пытается её успокоить.

— А я и не думаю, — пожала плечами она.

К барной стойке подошла компания молодых ребят. Громила нехотя переключил внимание на них. Они стали что-то шумно обсуждать, спорить, перебирать варианты выпивки, и это дало Хейли пусть небольшую, но передышку. Наверное, стоит рассказать Хью о случившемся. Конечно, он не прикуёт её к стулу, чтобы никуда не сбежала до прихода кредитора, но молчать наверняка будет слишком подозрительно. Ром не лез в горло, как и фисташки. Сидеть просто так за баром и не пить — это странно.

Компания заказала напитки, но никуда не ушла. Ребята продолжили стоять возле стойки и вести оживлённый диалог. В какой-то момент они вовлекли в разговор Хью, и тот остался стоять рядом с ними, ухмыляясь в бороду и почесывая затылок. Хейли без интереса наблюдала за всеми. Мысли в голове не хотели складываться в оправдательные предложения.

Компания отчалила к столикам через десять минут. Хейли даже засекла. Хотя на самом деле она посмотрела на часы, чтобы прикинуть время пути Майрона.

— Ты так и не выпила ничего, — подошёл бармен.

И это он тоже заметил. Чёрт.

— Хью… — она протянула руки к миске с фисташками и бездумно раскрыла один орех. — Он, этот парень, украл мой кошелек.

Рядом что-то звякнуло. Хейли подняла взгляд и наткнулась на ошеломлённые широко раскрытые глаза бармена.

— Но ты не волнуйся! — быстро добавила она. — Я уже позвонила одному человеку. Он приедет и всё оплатит, идёт?

— Он стырил твой кошелек? — только и повторил Хью. Его массивные руки упёрлись в столешницу, а лицо приблизилось к лицу Хейли. Она нервно кивнула. — Вот же ублюдок!

— Ничего страшного, правда! Там было не много денег. Просто я посижу здесь, пока за мной приедут, хорошо?

— Почему сразу не сказала?

Хороший вопрос. Хейли опустила взгляд в стакан. Хью громко тяжело вздохнул.

— Ты ничего не должна.

— Что?

— Что слышала. Мне не нужны твои деньги. Иди домой и отдохни.

То есть… Майрону можно было даже не звонить? Избежать унизительной просьбы? Не наступать себе на горло? Всё решалось вот так легко?!

— Я не могу, — выдавила Хейли. — Ко мне уже едет человек. Будет глупо развернуть его на полпути.

— Что за человек?

— Что-то вроде опекуна.

— Ты что, несовершеннолетняя? — вскинул брови бармен.

— Совершеннолетняя. Но у меня есть опекун.

— Ты странная… — он задумчиво почесал щёку. — Ладно. Сиди, жди. Но деньги я не возьму.

— Не говори чушь, — отмахнулась Хейли. — Майрон заплатит, а я ему всё верну.

— Лучше иди и сыграй что-нибудь, — Хью мотнул головой в сторону пустующей сцены.

Если только на нервах… Хейли расколола еще одну фисташку. Зерно оставила в миске, половинки скорлупы выбросила в другую. Есть не стала.

— У меня нет инструмента, если ты не заметил, — пробормотала она.

— У меня есть гитара, — парировал бармен. — Настроенная.

— Я не в том настроении, чтобы играть.

— Да ну! Сама сказала, что денег было не много. Отвлекись и сыграй, настроение поднимется само.

Так у него всё просто, даже смешно.

— Не поднимется, — пробурчала Хейли.

— Проверим?

…Но желание Хью пришлось отодвинуть. К сцене подошла та самая компания, которая недавно заказывала напитки. Ребята влезли на помост, отставили единственный микрофон в сторону, и начали показывать юмористическую сценку.

Бармен смотрел на это со сдвинутыми бровями и скрещенными руками. Он стойко терпел происходящее, но на лице не отражалось ни одной положительной эмоции. Иногда он поворачивался к Хейли и его взгляд как бы говорил: «я с тобой еще не закончил».

Майрон припарковался у тротуара возле дома миссис Маршалл. Заглушил двигатель, вынул ключ из зажигания. Перегнувшись через сидение, он взглянул вверх на окна квартиры. Темные. Значит его приезд останется незамеченным. Оно и к лучшему. Рон отстегнул ремень и вышел на асфальт. Дверь постарался закрыть как можно тише, чтобы не разогнать эхо по всему переулку. Перейдя дорогу, он достал мобильник, нашёл в картах адрес бара, и пошагал по наметившейся на экране пунктирной линии.

Сложно описать ту гамму эмоций, которую Майрон ощутил, увидев, кто ему звонит. На тот момент он успел только войти в дом, отпихнуть голодного Кота, пройти в кухню и всыпать корм в миску животного. Всыпать корм в свою миску Рон не успел. И переодеться тоже. Про ванну лучше не думать вообще. Звонок разорвал тишину дома, нарушил чавканье кота, и заставил Майрона поморщиться.

А просьба, прозвучавшая из динамика, и вовсе выбила из колеи.

Он испугался за девчонку. Действительно испугался. Она мямлила что-то про помощь, а Майрон представлял, как её заталкивают в какой-нибудь внедорожник и увозят черт знает куда. Впервые на его памяти Хейли говорила так неуверенно и затравленно. Настолько непохоже на постоянный бойкий тон, что волосы на затылке начинали шевелиться.

Когда девушка заговорила про кошелек, с плеч Майрона упала Вавилонская башня. Кошелек. Всего лишь кошелек.

И он поехал. Только перед этим сбросил с себя опостылевшую за день рубашку и влез в трикотажный чёрный джемпер и кожаную куртку. Дольше задержаться Рон себе не позволил.

Нью-Кросс Роад тянулась вдаль мокрым тротуаром. Дождь прошёл совсем недавно, в воздухе витала морось, заметная, только если смотреть прямо на свет фонаря. Если верить пунктиру на карте, до того самого бара совсем недалеко. Обычный бар. Сеть не говорила ни о каком стриптизе. Этого стоило ожидать. Хейли Темпл устроила Рону очередную проверку на прочность, которую он удачно провалил.

Однако Майрон больше не злился. От той волны ярости, которая полтора часа назад заставила его выгнать девушку из машины, ничего не осталось. Он перестал злиться еще на полпути домой, а звонок и дрожащий голос в трубке и вовсе вытеснили ярость страхом и паникой. Сейчас же Рон чувствовал только ужасную усталость.

Пунктирная линия закончилась. Майрон оторвал взгляд от экрана мобильника и осмотрелся. Значит, это здесь.

Вывеска-кошка, маленькое светящееся окно. Рон схватился за ручку и потянул на себя: дверь легко поддалась, впуская нового посетителя; изнутри вылетел звук музыки. Перебор гитары. Какой-то медленный, меланхоличный. Майрон сделал шаг, вступил внутрь бара, и остановился на пороге. Осталось найти Хейли, оплатить её счёт, и уйти. Чем быстрее, тем лучше.

Дверь медленно закрылась за спиной. Рон посмотрел по сторонам. Нашёл взглядом барную стойку, с пустующими стульями и большим бородатым барменом по ту сторону. Увидел людей за столиками и в углах: кто-то пил напитки, кто-то обнимался. Но внимание абсолютно всех, даже громилы за барной стойкой, было приковано к маленькой, подсвеченной одним прожектором сцене.

А там притаилось неожиданное.

Майрон прищурился. Может быть ему кажется… Но нет, не кажется.

В свете прожектора на высоком барном стуле сидела девушка. Русые волосы в узле на макушке, полы клетчатой рубашки распахнуты, колени выпирают из дырок в джинсах. Пятки она поставила на перекладину стула и оттого напоминала птицу, сидящую на проводе. Прядь волос знакомо завесила один глаз.

А на коленях пристроена гитара.

Майрон привалился к стене, скрестил руки на груди, и замер.

Хейли не смотрела ни на кого. Она свела брови, закусила нижнюю губу, согнулась над инструментом. Взгляд приковался к струнам, из которых пальцы девушки извлекали те самые меланхоличные звуки. Хейли и гитара. Гитара и Хейли. Открытие настолько неожиданное, что лишало дара речи. Девушка не говорила, что играет. Но, если задуматься, она вообще ничего о себе не говорила.

И вот сейчас она играла. Медленно, но, несомненно, хорошо.

Пальцы ловко перебирали струны, тоскливая мелодия в стиле мексиканской мелодрамы заполнила бар. Вдруг Хейли несколько раз резко ударила по струнам кистью, разгоняя всю томность, и тут же наступила тишина. Пауза заполнила пространство. Оглушающая. Никто не посмел шевельнуться. Выступление окончено?

Но Хейли не подняла голову, не убрала руки. Она вообще не изменила позу. Прошла секунда, две… по залу стали разноситься глухие удары кулака о дерево. Раз, два, три, четыре. Раз, два, три четыре. Следом за ними пальцы девушки стали выбивать причудливый сложный ритм.

Публика зашевелилась. Подстроилась под бой и стала тихо хлопать в такт. Майрон покосился на бармена: тот начал так же ритмично стучать пустой кружкой по столешнице.

Однако и на это Хейли не отреагировала. Бой стих так же резко как до этого мелодия. Но посетители уже поняли, что паузы бывают не напрасно, и продолжили хлопать. Девушка подняла голову, хитро улыбнулась людям. И снова начала играть. На этот раз мелодия быстро набирала оборот, пронизанная ритмом хлопков. Под эту мелодию хотелось качаться, притопывать пяткой, щелкать пальцами. Но Майрон не двигался. Удивление от открытия не давало ему шевелиться.

Рон не мог отвести глаз от пальцев девушки, порхавших на струнах. Это точно не первое её выступление, а композиция хоть и не сложная по своему звучанию, но для её исполнения требуется мастерство. Нечто легкое, воздушное, заставляющее подтанцовывать и вспоминать о боевике с Антонио Бандерасом.

Хейли снова закусила губу и улыбнулась, русая голова с прядью на глазах покачивалась в такт. Гитара в руках девушки была как родная. Почему же она не рассказывала, что играет? Почему канцелярские товары, господи? Зачем? Какие к чёрту канцтовары, если она, как заклинатель змей, способна заставить людей танцевать вокруг себя?

Музыка снова прервалась, и на смену ей опять пришел бой пальцами по дереву. Быстрый, сложный. Будто это не пальцы, а барабанные палочки, ловко выстукивающие ритм. Этот ритм поднял на ноги тех, кто еще продолжал сидеть. Они качались и хлопали, кто-то начал танцевать, бармен стучал по барной стойке уже двумя пустыми стаканами. А когда бой снова заглох — возобновилась музыка. Дошла до финальных аккордов, задержалась на несколько секунд, и оборвалась.

И грянули бурные аплодисменты.

Майрон всё еще не двигался. Подпирая спиной стену, он наблюдал, как Хейли вскинула голову, спрыгнула со стула и с сияющими глазами низко поклонилась. Потом выпрямилась и пробежала взглядом по толпе. Улыбнулась бармену, тот показал ей большие пальцы. Она рассмеялась и снова осмотрела публику.

И наконец, её взгляд нашёл молчаливого зрителя возле двери.

Зрительный контакт установлен.

Голубые глаза расширились, рот открылся. Хейли беззвучно что-то выпалила… По губам чётко прочиталось «чёрт».

Майрон сдержал порыв закатить глаза. Девушка же стремительно сняла с себя ремень гитары, взяла инструмент за гриф, спрыгнула со сцены и стала проталкиваться в сторону стойки. Взгляд опустила в пол. Посетители продолжали хлопать, но Хейли больше не смотрела на них. Майрон отлепился от стены, спрятал руки в карманы и тоже направился туда, где бармен, скрестив массивные руки на груди, с улыбкой наблюдал за возвращением артистки. На пути Хейли вдруг встала невысокая темноволосая девушка, что-то сказала и протянула маленькую карточку, похожую на визитку. Хейли только хмуро кивнула в ответ. Всунула карточку в карман и пошла дальше.

К стойке они подошли одновременно. Бородатый бармен, наконец, заметил нового посетителя и перевел взгляд на Майрона.

— Привет, — бросил он. — Будете что-нибудь пить?

Хейли резво протянула гитару через столешницу. От её размаха гриф чуть не врезался Майрону в бок.

— Не будет, — пробурчала девушка. — Мы уходим. Дай мою сумку.

Бармен вскинул брови. Его взгляд под густыми бровями изучающе прошел по Майрону сверху вниз. Интересно…

— Опекун?

Так его еще не называли. Или называли? «Нянька» было, это точно. А вот «опекун»…

— Нет, — щёки Хейли приобрели пунцовый оттенок.