Хельга Петерсон - Мой Рон

— Я не нашёл почти никакой информацию о галерее, — снова заговорил мужчина. — Что это за место?

А вот на место возлагалось еще больше надежд, чем на одежду.

— Хорошее, — пробормотала Хейли. Откинулась на кожаную спинку и уставилась строго вперед. — Вам понравится.

На Мэнсона смотреть она больше не собиралась. Пусть следит за дорогой и крутит руль. Везет к заветному «Арко-Холлу» молча. Если всё будет хорошо, то эта их поездка станет последней совместной.

Коричневое здание галереи ютилось в глухом переулке, зажатое между двумя такими же коричневыми зданиями ломбарда и ювелирной мастерской. С виду — просто дом. Никаких больших окон и экстравагантных вывесок. Кирпичные стены, деревянные рамы.

Серебристый автомобиль остановился у непримечательной тёмной двери. Хейли выглянула в окно, но открыть дверцу не решилась. Возможно, где-то она всё-таки просчиталась. Идея уже не казалась такой удачной, как изначально.

— Ты уверена, что нам сюда? — прозвучало с кресла рядом.

Она рывком обернулась. Мэнсон чуть отклонился от руля и тоже рассматривал здание.

— Вас нужно спросить, вы же здесь гид.

По бесстрастному лицу пробежала тень. Или так только показалось? Забавный каламбур, хозяина турагентства разжаловали до рядового экскурсовода.

— Не язви. Меня вёл навигатор, я здесь впервые, — спокойно проговорил Мэнсон.

Хейли скрестила руки на груди и позволила себе хмыкнуть.

— И зачем мне такой гид, который не знает местность?

— Я должен следить, чтобы тебя не украли и не сдали на органы, — он снова бросил взгляд в сторону невзрачного дома. — И сейчас убеждаюсь, что одна ты точно заблудилась бы.

Хейли ошарашено уставилась в серьёзное лицо.

Чёрт!

Твою мать!

Вот этого она не ожидала. Когда она спустя часы поисков нашла в сети самую обшарпанную галерею из возможных, то очень обрадовалась. План был прост: протащить Майрона Мэнсона по таким местам, чтобы он сам отказался от данного обещания. Однако Хейли никак не могла подумать, что эффект будет обратным.

Чёрт!

— Я умею пользоваться картами, — попробовала возразить она.

— Я наслышан, — последовал короткий ответ.

Мэнсон отвернулся, схватился за ручку, толкнул дверь и вышел из салона. Хейли не шевелилась. Её захлестнула волна немой ярости. Почему она не поехала в какой-нибудь приморский город? Почему не юг Франции, или Брайтон на худой конец? Почему из всех мест мира она рванула в Лондон? К родне? Зачем к родне, господи?

Мужчина тем временем обошёл капот, и уже собирался открыть пассажирскую дверь, но Хейли вовремя опомнилась: рванула на себя ручку и вылетела вон. Еще чуть-чуть, и дверь ударила бы мужчину куда-то в район торса. Надо было толкать сильнее. Чтоб ударила.

Она, не оборачиваясь, прошагала ко входу в дом, остановилась напротив прибитой к кирпичу металлической таблички. «Арко-Холл. Галерея». Никакой ошибки нет.

— Какую выставку мы идем смотреть? — раздался из-за плеча приятный голос.

Еще одна идея, которая казалась хорошей. Но это уже не точно. Хейли размашисто шагнула к двери и потянула её на себя.

— Абстракционизм, — пробормотала она.

— Тебе нравится абстракционизм? — в нейтральном голосе как будто мелькнуло удивление.

Нет.

— Обожаю!

В глаза ударил белый свет флуоресцентных ламп. После серости улицы освещение показалось особенно ярким. Хейли остановилась. Прищурилась и осмотрелась. Они попали в царство белого цвета. Белые стены, белый пол, белый потолок… Коридор уходил неожиданно далеко вглубь, в каждой стене имелось по широкому арочному проёму, ведущему, очевидно, в залы. Снаружи дом казался маленьким, но это был обман зрения.

Тишина вокруг напоминала ту, какая бывает в только что построенном, но еще не «заселенном» офисном здании. Хейли нервно переступила с ноги на ногу. Она не продумала, что будет делать дальше, а импровизировать расхотелось еще в машине.

— Здесь должен быть какой-то смотритель, — спокойно проговорил Майрон Мэнсон. Хейли успела о нём забыть. Совсем ненадолго. — Я поищу.

Он уверенно выступил вперед. Плечо в белой рубашке почти незаметно задело футболку Хейли, оставляя за собой тончайший шлейф приятного парфюма. Хейли глубоко втянула воздух. Почему от самодовольных придурков всегда так хорошо пахнет? Это же какое-то клише! Придурки должны отталкивать от себя, а не выглядеть и пахнуть, как прекрасные принцы.

Мэнсон сделал несколько шагов по белоснежному коридору, но вдруг обернулся.

— Выставка платная?

Ну по крайней мере на этот вопрос ответить не сложно.

— Нет, — Хейли уверенно мотнула головой. — Вход свободный.

Он чуть заметно кивнул. Развернулся, чтобы идти дальше, но эхо шагов откуда-то из глубин здания заставило их обоих замереть. Шаги приближались довольно быстро. Мэнсон спрятал руки в карманы брюк и стал ждать неподвижной статуей. Через несколько секунд в коридор вылетел маленький худой парнишка в очках и с пучком на самой макушке головы.

— Прошу прощения, что не встретил вас! — надломленный фальцет разрезал тишину «новостройки». — Не сразу заметил! Здравствуйте!

Как он мог заметить? Хейли еще раз осмотрелась. Глаза привыкли к белому, и в одном из углов под потолком стало заметно стёклышко видеокамеры.

— Проходите, прошу, — тараторил мальчик с причёской, похожей на завязку мешка для мусора. — У нас два зала, в обоих сейчас выставляется абстракционизм, начало нулевых, — он невзначай взял Мэнсона под руку и повёл к одному из арочных проходов. — Прекрасные работы. Художники малоизвестны, но это временное явление. Картины потрясающие! Могут соперничать с именитыми полотнами…

Хейли продолжала стоять в дверях и наблюдать, как Мэнсона уводят прочь, а он ошарашено смотрел на чужую руку на своём локте. Ошарашеность выражалась в лёгком поднятии бровей. Но вот он будто опомнился, нахмурился и обернулся. Чёрные глаза впились взглядом в голубые.

— Пойдём, Хейли, — позвал мужчина.

И она пошла. Оправила футболку с котами, взялась за ремешок сумки, и пошла. Между идеально белых стен. Как в психушке. Но оказалось, то был только «подступ» к психушке. Настоящее сумасшествие открылось, когда Хейли затормозила на пороге зала, все стены которого пестрели холстами с невнятными пятнами и полосами…

— Вам провести экскурсию? — снова врезался в уши фальцет. Смотритель поправил очки на носу. Смотрел он исключительно на Майрона. — Или вы хотите побыть наедине с со своей дамой?

Ну что за идиот! Хейли быстро вступила в помещение.

— Я не его…

— Экскурсия была бы кстати, — перебил её серьёзный мужчина, и метнул прищуренный угольный взгляд. — Ты же не против хорошего рассказа о картинах?

Что на это ответить? Сама притащила его сюда — самой теперь расхлёбывать.

— Конечно! — Хейли расправила плечи, преодолела оставшееся расстояние и остановилась рядом с мужчинами. — Будет интересно послушать о… — она запнулась. Что в таких местах обычно рассказывают? — О создании картин. Очень интересно.

Смотритель широко улыбнулся, радуясь такому вниманию. Ну хоть кому-то здесь нравилось всё происходящее…

Майрону было жутко любопытно, до каких пор Хейли Темпл сможет изображать искренний интерес к выставке. И до каких пор она будет считать его, Рона, узколобым доверчивым идиотом. По его наблюдениям, её заблуждение не спешило развеяться. А вот интерес таял на глазах.

Он наблюдал, как девушка ходила за парнишкой в очках и с глупой причёской. Как она кивала с умным видом и поддакивала в нужных (что удивительно) местах. Но позиции стала терять быстро. Она просчиталась с абстракционизмом, он её победил. И Майрон её тоже победил. Хейли Темпл не могла знать, что он положительно относится к искусству, и к абстракции в том числе. Рон хорошо переносил выставку, его почти не нервировал надломленный фальцет смотрителя. Некоторые полотна даже понравились. Одно из них неплохо смотрелось бы дома, в гостиной. Так что для Майрона поездка всё-таки имела смысл.

А вот девчонка отчаянно скучала. Зачем было так утруждаться досадить малознакомому человеку, а не пойти в интересное для неё место и попытаться хорошо провести время? Да нет же, вместо этого мисс Хейли Темпл устроила ребяческую выходку, от которой сама же и страдала.

Майрон не припоминал, чтобы когда-нибудь был таким же безголовым, как не помнил и того, чтобы его окружали пустышки. Казалось, Рон с детства был серьезным и целеустремленным. И женщины ему попадались только такие.

Мальчику-смотрителю хватило полчаса, чтобы провести осмотр. Он очень старался растянуть показ на больший срок, бросал на Майрона меланхоличные взгляды, однако в галерее просто не было столько картин, чтобы ходить по ней дольше.

Когда они вышли из белого коридора в глухой переулок, перед глазами Майрона плясали цветные пятна. Всё-таки он был рад, что визит окончен. С неба капал мелкий противный дождь, Хейли поёжилась, сняла с локтя подростковую джинсовку и надела прямо поверху переброшенной через плечо сумки. Нарисованные на спине задницы котов с поднятыми кверху хвостами скрылись из виду.

Майрон нашел в кармане брелок, и не вынимая его, нажал на кнопку. Ауди подмигнула. Рон стремительно прошёл к двери, открыл её и влез на сиденье. Если стоять под моросью дольше, его гладкие на вид волосы превратятся в пружины от старого матраса.

Пассажирская дверь открылась. В салон ввалилась девушка, запахнула на себе куртку и скрестила руки на груди. Повернулась к Майрону курносым профилем. Короткая прядь волос выпала из пучка на макушке и закрыла один глаз, но Хейли не стала её убирать.

— Отличная выставка, — проговорил Рон, вынимая ключ. — Спасибо, что нашла её.

Девчонка поморщилась. Так ей и надо.

— Всегда пожалуйста, — сказала она. Разомкнула руки и уперлась локтем в дверь, подперев кулаком голову. — Почему не едем?

Профиль повернулся анфас, аккуратные русые брови вопросительно выгнулись. Майрон откинулся на спинку кресла.

— Ты не пристегнулась.

— Господи, — пробормотала девушка и схватилась за ремень. Глаза она ожидаемо закатила.

Майрон молча следил, как она несколько раз рванула ленту на себя, неловко поёрзала на сиденье, щёлкнула замком ремня. Только тогда он вынул брелок из кармана и вставил ключ в зажигание.

— Куда идем в следующий раз?

Девчонка равнодушно пожала плечами.

— Еще не знаю. Когда узнаю — сброшу сообщением.

— Я просил тебя о графике, а не о сообщениях.

— Я помню.

— Не похоже.

Видимо, такая простая истина, как необходимость плана, не укладывалась в её неокрепшем мозгу. Интересно, где она работает, если принятие ответственности ей не свойственно в принципе.

— Не дёргайтесь, Майрон, — девчонка отмахнулась и уставилась в окно. — Будет вам список. Сможете распланировать свои дни так, чтобы и развлечься, и мир спасти.

Рон промолчал. Повернул ключ, машина завелась. Отвечать на сарказм не имело никакого смысла, особенно когда он совершенно не трогает. Дети любят бунтовать и язвить, это нормально. Но если лишить их зрителя — они успокаиваются.

Хейли Темпл успокоилась. Затихла. И вся поездка до дома её тётки прошла в молчании.

Бифштексы шипели на сковороде, рассеивая по маленькой кухне запах мяса и специй. Возле плиты стояла большая миска с «греческим» салатом. Сегодня Хейли взяла на себя кухонные обязанности. Это меньшее, что она могла сделать для подслеповатой тёти, которая приютила у себя бесплатно. В принципе родня на то и родня, чтобы заявиться к ней в любой момент и остаться на неопределенный срок, однако Хейли знала границы.

Тётя Элла сидела за столом и терпеливо ждала обед. Она не захотела быть в одиночестве, поэтому мудрым филином следила за действиями племянницы. Советы не раздавала. Просто наблюдала через линзы очков. Временами начинала болтать о каких-то ничего не значащих вещах вроде погоды, или тихо сокрушалась, что не может в любой момент позвонить дочери и напомнить ей быть осторожной на воде («глубина — это очень опасно!»), на солнце («у неё такая нежная кожа!»), да и вообще… Хейли слушала женщину и тихо улыбалась. Всё как дома. Будто и не уезжала. Даже голоса у тётки и матери похожи.

Бифштексы зашипели еще громче. Хейли схватила лопатку, ловко перевернула мясо, и снова отбросила лопатку в сторону.

— Как хорошо у тебя получается! — восхитилась тётя Элла.

Хейли коротко повела плечом.

— Я ходила на кулинарные курсы, — она взяла со столешницы банку с соусом, снова крутанулась к сковороде, и резким зигзагом брызнула соус на мясо. — Около месяца.