В его словах прозвучала такая отчаянная мольба, а во взгляде появилось столь пугающе настороженное выражение, что Эмили в порыве нежности и любви поняла: она сделает все, все, что в ее силах, лишь бы он никогда больше не смотрел на нее таким взглядом.

Я люблю тебя, Тони, — просто сказала она. — И всегда любила.

Ты…

Он замер, ошеломленный, не веря своим ушам. А потом у него засияли глаза, и этот свет проник в самые сокровенные уголки женской души. Она шагнула к нему, уже ничего не боясь. Теперь Эмили стала самой собой. Две половинки ее души — дерзкий, испуганный ребенок и взрослая женщина — слились наконец воедино.

Эмми, любимая… — Он подхватил жену на руки и прижал к себе так, словно боялся, что ее отнимут. — Я люблю тебя, малыш.

Он заглянул ей в глаза, склонился…

Губы Эмили раскрылись навстречу его губам. Теперь она уже ничего не боялась и отдавалась ему целиком, каждым взглядом, каждым прикосновением говоря: я твоя, я люблю тебя, ты мне нужен. Ее тело будто таяло у него в руках. Она льнула к нему все теснее, все крепче, вся превратившись в пламя, зажженное близостью его разгоряченного тела.

Тони оторвался от ее губ и хрипло прошептал:

Странно. Все сразу же догадались, как я к тебе отношусь. Все, кроме тебя.

Я думала, ты играешь! И ты так ловко вовлек меня в авантюру с фиктивной помолвкой.

Помолвка была не фиктивная.

Повтори, что ты сказал?

Тони намотал на палец прядь волос возлюбленной и уставился на нее как зачарованный.

Помолвка была не фиктивная, а очень даже настоящая. Когда ты надела на палец мое кольцо, я твердо решил, что оно там и останется. Во всяком случае, я намерен был постараться, чтобы осталось. — Он отвел глаза, пряча улыбку. — Боюсь, любовь моя, ты стала жертвой коварных козней.

— Ты хочешь сказать, что все это время?..

Ну да. Я знал, что женюсь на тебе. Причем задолго до того, как ты упала в обморок на съемках. Правда, после трех лет непрерывных сражений и битв я уже начал отчаиваться и подумывать об отступлении. Но потом, уже в больнице, ты каждый раз принималась ворочаться и кричать во сне, стоило мне выйти из палаты. Только я мог тебя успокоить. Пусть ты сама себе в этом не признавалась, но в глубине души ты доверяла мне, я был тебе нужен.

Не верится даже, что ты меня любишь так долго, — прошептала Эмми.

И даже дольше. Я влюбился в тебя с первого взгляда. Как сейчас помню: очередная премьера, очередной нудный вечер. Все те же люди, все те же пустопорожние разговоры. Скучно донельзя. — Он усмехнулся. — И тут — словно вспышка молнии. Словно сцена из плохой мелодрамы: толпа расступилась, и я увидел тебя… Ты стояла неподвижно, такая спокойная, безразличная к шуму и блеску, ко всем знаменитостям, которые тебя окружали. Богиня из моих снов. Красивая и безмятежная.

Эмили слушала как завороженная. Сердце бешено колотилось в груди.

Казалось, само время остановилось. А потом толпа снова сомкнулась и скрыла тебя из виду. Как я разозлился на всех этих людей, которые нас разделили… Потом я увидел тебя опять. Стоявший рядом актер сказал что-то такое, что ужасно тебя рассердило. И ты вся вспыхнула. Как огонь. Глаза загорелись. Взгляд метал молнии. Твое лицо ожило. Ты лучезарно ему улыбнулась и что-то промолвила. Слов пять-шесть. Не больше.

Теперь Эмили тоже вспомнила. Тот актер трещал без умолку часа полтора, не меньше, небрежно пересыпая свою болтовню именами знаменитостей и бородатыми анекдотами. Под конец ей это так надоело, что Эмили высказала ему все, что она думает о нем. Причем в непарламентских выражениях.

Я еще ни разу не видел, — продолжал Тони с улыбкой, — чтобы мужик ретировался с такой поспешностью. Он буквально испарился на глазах у публики. Вот тогда я в тебя и влюбился.

Эмили смущенно улыбнулась.

Удивительно, что ты сам вскоре не испарился. Мой дурацкий характер…

Тони приложил палец к ее губам, заставляя замолчать.

Твой характер меня не пугает, малыш. И никогда не пугал. Наоборот. Он мне всегда нравился, правда. Ты такая взрывная… настоящая. Живая.

Только теперь Эмили поняла, как больно ранила Тони, отказавшись выйти за него замуж тогда, три года назад.

И когда ты сделал мне предложение… — Она крепко сжала его руку. — Ой, Тони, я такое чудовище! Представляю, что ты тогда чувствовал!

Он усмехнулся, но во взгляде промелькнули боль и горечь.

Честно говоря, — признался он, — поначалу я так взбесился, что вообще ничего не чувствовал. А потом пошел и напился… И пил три дня. Сидел, глазел на это чертово кольцо и все думал: что же я сделал не так? А еще через месяц написал эту песню. Я надеялся, что освобожусь от тебя, но ничего у меня не вышло. Каждый раз я говорил себе: «все, я забыл ее», — и держался… до следующей нашей встречи. И все начиналось снова.

Если б я знала… — прошептала Эмили.

И хорошо, что не знала, — с жаром перебил ее Тони. — Иначе я просто сошел бы с ума… Были моменты, когда мы осыпали друг друга ругательствами, а мне больше всего на свете хотелось признаться тебе в любви.

Эмили обняла Тони за шею и уткнулась лицом ему в плечо.

Какой же я была дурой!

Он рассмеялся и крепко прижал ее к себе.

Нет. Только трусишкой. Пойми я это раньше, все могло быть намного проще… Но вот про кольцо ты меня не спросила ни разу. Тебе разве не приходило в голову, что я не стал бы рисковать и дарить кольцо, овеянное такой легендой, женщине, которую не люблю?

Эмили вздохнула.

Честно говоря, я собиралась. Но ты постоянно выкидывал всякие штучки, у меня голова шла кругом — казалось, я вообще ничего уже не соображаю. А ты бы рискнул подарить кольцо женщине, которую не любишь?

Нет, — улыбнулся Тони, — но вовсе не из-за легенды. Просто я давно для себя решил: если женюсь, то только по любви. Я, собственно, и не намеревался жениться, пока не встретил тебя.

Она улыбнулась ему, но улыбка тут же погасла.

После той первой ночи ты так сурово со мной держался…

А чего ты хотела? — Тони усмехнулся. — Мы провели с тобой ночь — и, признаюсь, чудесную ночь, — а наутро ты мне заявляешь, что ошиблась и впредь этого не повторится! И как я должен был реагировать? С радостью согласиться и сделать вид, что мне все равно?

Эмили погладила его по щеке. Он мягко перехватил ее руку и поцеловал в запястье.

А когда я пришла к тебе на выгон, ты так резко тогда переменился. Почему?

Ты пришла с миром.

То есть? — Эмили удивленно распахнула глаза.

Тони хохотнул.

Когда я увидел, что ты вовсе не собираешься со мной ругаться, то решил сразу взять быка за рога.

Ага, попросту говоря, решил подкупить меня…

Вот-вот. Я очень надеялся, что ты поймешь наконец: если мужчина дарит своей женщине дом, о котором она мечтала, это уже говорит о многом. Например, о его отношении к ней…

К своей женщине? — с невинным видом переспросила Эмили.

Ну конечно. — Глаза Тони зажглись. — Мы принадлежим друг другу. Я всегда это утверждал.

Хорошо, что друг другу, — заметила Эмили. — Мне очень не нравится быть чьей-то собственностью.

Тони обнял ее еще крепче.

И все равно ты моя. Моя душа, мое сердце… Ты — это все, что мне нужно. Когда ты рядом, я как будто другой человек. Лучше, чище… Я хочу быть с тобой. Только с тобой.

Эмили едва не расплакалась.

— Я люблю тебя, Тони, — прошептала она.

Он нежно поцеловал ее.

Я тоже люблю тебя, малыш. Нет таких слов, чтобы выразить, как я тебя люблю.

У тебя и без слов получается очень неплохо, — рассмеялась Эмили, скрывая смущение.

Тони заглянул ей в глаза.

Должен тебе еще кое в чем признаться.

Что?! Опять коварные замыслы и интриги?

Нет. Во всяком случае… поскольку ничего не получилось, то, считай, что и коварного замысла не было. — Он вздохнул и вдруг на одном дыхании выпалил — Я очень надеялся, что ты забеременеешь.

Эмили уставилась на него во все глаза и от души расхохоталась.

Чтобы я уже наверняка никуда не делась?!

Тони улыбнулся.

Ну, не то чтобы я очень на это рассчитывал, просто надеялся… Мне известно, как ты взвиваешься на дыбы, когда речь заходит об угрозе твоей карьере, но все же…

Кстати, о моей карьере, — перебила его Эмили. — Я как раз собиралась поговорить с тобой на эту тему. Я намерена досняться в «Обретении», а потом… В общем, я еще не настолько стара, чтобы не попробовать себя в другом амплуа.

Да? — осторожно переспросил Тони, и Эмили показалось, что голос у него дрогнул. — И чем ты думаешь заняться?

Быть с тобой, — просто ответила Эмили. — Днем и ночью, каждую минутку. Растить детей и просыпаться в твоих объятиях.

Тони судорожно сглотнул.

Ты уверена, Эмми? Я не хочу, чтобы ты потом сожалела… — хрипло выдавил он.

Уверена. Более чем. Да, кстати, мы так и будем сидеть здесь всю ночь и вести беседы? Разве нам больше нечем заняться. Кое-чем поинтереснее?

Тони направился к двери, держа жену на руках.

Мне показалось, ты уже никогда об этом не вспомнишь…

Эмили думала, что они с Тони испытали уже все возможное наслаждение, занимаясь любовью, но в ту ночь она поняла, как ошиблась. Так хорошо ей еще не было никогда.

Даже если бы Тони и не признался в любви, после такой ночи ей уже не пришлось бы сомневаться в его чувствах. В первый раз они раскрылись друг перед другом полностью, не утаивая ничего. Это было действительно чудо.

Эмили вся трепетала под жаркими поцелуями мужа. Когда он ласкал ее грудь губами, она едва не потеряла сознание. Интересно, сумеет ли она привыкнуть когда-нибудь к такому блаженству? Мысль промелькнула и тут же исчезла, растворившись в волнах желания. Эмили забыла обо всем. Ее тело напоминало натянутую струну, жаждующую зазвучать дивной музыкой.

Сначала Тони позволял ей брать верх в этой извечной битве между мужчиной и женщиной. Уверенный в своей силе, он на время отдал Эмили право безраздельно господствовать в любовной игре.

Смутно сознавая, что верховодит лишь потому, что Тони не возражает, Эмили полностью сосредоточилась на том, как доставить ему максимальное удовольствие. Она осыпала его поцелуями, порхающими движениями пальцев поглаживала тело — грудь, живот, бедра и, возбужденная хриплыми стонами Тони, даже легонько покусывала его плечи.

Потом она подняла голову, и взгляды их встретились. В глазах Тони как будто плескался жидкий огонь, и Эмили поняла: игра закончилась. Он притянул ее к себе, и тела их слились воедино. Теперь властвовал Тони. Напряжение нарастало, как предчувствие грозы в жаркую ночь… Они одновременно достигли вершины. Казалось, мир содрогнулся и рассыпался вдребезги, точно расколотое стекло. А потом в комнате стало тихо. Удивительно тихо…

Утром, едва проснувшись, Эмили почувствовала себя неважно. Ее поташнивало, но дурнота быстро прошла. Она нахмурилась, припоминая те странные вещи, которые творились с ней последние две недели. И тут вдруг ее осенило… Она посчитала дни, загибая пальцы, и уселась на кровати, растерянно улыбаясь. Черт возьми! Уже вроде бы взрослая тетенька… давно следовало понять, что происходит!

Она поглядела на спящего Тони, мгновенно полюбовалась им, а потом осторожно вытащила из-под него подушку и хлопнула его — не сильно — по плечу. Еще до того, как он открыл глаза, Эмили, призвав на помощь весь свой актерский талант, изобразила неподдельно возмущение.

Я давно уже мечтаю отлупить тебя, — объявила она озадаченному супругу, — и вот теперь у меня появился достойный повод!

Тони приподнялся на локте и в недоумении уставился на нее.

Ты о чем? — спросил он, прикрывая ладонью зевок.

Я хочу поговорить с тобой. Очень серьезно. Признайся, ты всегда добиваешься своего, Энтони Рей? — поинтересовалась Эмили.

Всегда, — ответил он. — Правда, не всегда сразу. Но я человек терпеливый.

Так вот — ты просто наглец. Ни стыда у тебя, ни совести. — Эмили привстала и заглянула ему в глаза. — Ты же ведь все просчитал заранее.

Тони пристально посмотрел на нее.

Хватит меня интриговать и скажи прямо, в чем дело. А то взгляд у тебя какой-то… мне даже не по себе.

Эмили рассмеялась.

Правда? Вот и хорошо! А то я решила, что тебя уже ничем не проймешь.

Эмми, любовь моя, — рассудительно произнес Тони, — если ты сейчас же не признаешься, что у тебя на уме… — Он вдруг замолчал и нахмурился. — А почему ты огрела меня подушкой?

Потому что все твои хитроумные планы сработали. — Эмили провела пальцем у него по груди. — Помнишь ту сцену из «Обретения», где Мэгги поет твою песню?

Он кивнул.

Тогда ты наверняка не забыл, что Мэгги в той сцене беременна. Когда мы будем снимать этот эпизод… мне не потребуется подушка.