– Он мне повинуется.

– С готовностью?

– Не то чтобы, – признал Дэвид, натягивая тетиву. – Берт иногда осложняет мне положение. Может быть, если бы ты… да нет, это глупости.

– Что?

– Да нет, ничего, – он отступил и подал ей лук. – Неважно.

– Мне кажется, что у тебя не бывает неважных идей.

Элисон глубоко вздохнула, когда он обхватил ее руками. Взяв ее руку, Дэвид показал ей, как держать тетиву.

– Мне кажется, что если бы ты выказала к ней уважение и привязанность, Эдгар последовал бы твоему примеру.

– Я уважаю все Божьи творения.

Он ничего не сказал.

– Какую еще привязанность? – спросила она недовольным тоном.

– Я видел, что, когда ты хвалишь Эдгара, ты кладешь руку ему на плечо.

– Берт не любит, когда я ее трогаю.

– Потому что ты трогаешь ее только когда моешь. А я имею в виду жест расположения.

Она подумала немного.

– Я могла бы это сделать, – сказала она решительно.

– И спросить, как идут ее занятия.

– Насколько мне известно, никаких занятий у нее нет. Она не берет книгу в руки и не учится женским делам.

– Сейчас она учится быть сквайром.

– Я этого не одобряю. Почему я должна интересоваться ее успехами?

Он с трудом удержался, чтобы не выдать свое торжество.

– Ты ведь тоже этим занимаешься.

– Только потому…

«Только потому, что хочу отвлечь твое внимание от этого пятна у Хейзел», – пробежало у него в голове. Но она этого не сказала.

– Только потому, что ты прав. Если мне угрожают, я должна уметь в какой-то мере защищаться.

Он хотел привлечь ее к себе и зацеловать до беспамятства. Он хотел вознаградить ее за эти трудные для нее слова: «Ты прав». Он хотел снова и снова заверить ее, что всегда будет ее защитником.

Вместо этого он сердито закричал на слуг, подошедших взглянуть на их учение.

– Если вам нечего делать, я вам дело найду. Натягивай тетиву осторожно, но твердо. Сильнее. Еще сильнее. Пока не коснешься рукой щеки. А теперь отпускай.

Она отпустила тетиву, и та с глухим стуком ударила ее по кисти.

– Ой! – Она уронила лук и потерла себе руку. – Больно!

– А теперь попробуй со стрелой. – Выбрав стрелу, он показал ей, как придерживать ее пальцами.

Дети поспешно установили цели и подбежали к ним.

– Ступайте упражняться, дети, – сказала им Элисон.

Они не обратили внимания на ее слова. Они не сводили глаз с кончика стрелы. Она снова натянула тетиву.

– Выше! Натяни сильнее! – Дэвид прищурился. – А теперь отпускай!

Оставив след в грязи, стрела застряла в траве не дальше пяти футов от Элисон.

Дети глазели на нее не мигая в полной тишине.

– Теперь ты можешь открыть глаза, – весело сказал ей Дэвид.

Ее глаза широко раскрылись.

– А я и не заметила, как их закрыла. – Она с любопытством взглянула на цели.

Берт громко засмеялась. Эдгар закрыл рот рукой. Озадаченная, Элисон посмотрела на них, потом на цели. Дэвид наклонил ее голову так, чтобы она могла увидеть стрелу.

– О! – Она снова посмотрела на детей, но они уже присмирели. – Я попробую еще раз.

Надо отдать ей должное, она легко не сдается.

За все годы, что он обучал сквайров, Дэвид не видел такого количества стрел, осевших в грязи. Наконец он безнадежно сказал:

– Довольно, у тебя кисть распухнет, если ты не перестанешь.

– Мне уже почти удалось. – Она выпятила подбородок. – Еще только одну.

Высоко подняв лук, Элисон выпустила стрелу, и та, просвистев над площадкой и над сараем, где хранилось оружие, исчезла из виду.

Дэвид, она сама и дети застыли на месте.

Они услышали пронзительный птичий крик, один только крик, и потом… тишина.

– Что я сделала? – прошептала Элисон.

Одна из девушек-гусятниц выбежала из-за сарая, держа за лапки гуся.

– Кто это сделал? – сердито закричала она. – Самого моего лучшего самца убили стрелой. – Она перевернула птицу и показала вонзившуюся ей в голову стрелу.

– Прости, – крикнул ей Дэвид. – Это я виноват.

– Как бы не так! – Девушка погрозила пальцем Эдгару. – Скорее всего это он. С него станется!

– Нет, Нэнси, это я, – выступила вперед Берт.

Она взяла лук из ослабевшей руки Элисон и помахала им в воздухе.

– Здорово у меня получается?

Нэнси взглянула на лук, потом на девочку. Она хотела назвать ее лгуньей, но не посмела.

– Отнеси гуся в кухню, – распорядился Дэвид. – Мы съедим его на обед, а миледи достанет нам другого.

Он положил руку ей на плечо.

– Ведь так?

– Да, с удовольствием.

Элисон попыталась улыбнуться, но смогла только с усилием раздвинуть губы.

Когда Нэнси ушла, она повернулась к Дэвиду.

– Мне очень жаль.

– Ничего, – он потрепал ее по спине.

– Твой лучший гусь!

Берт успокаивающе похлопала ее по бедру:

– У Нэнси все гуси лучшие.

Элисон внезапно осознала, что Дэвид и Берт прикасаются к ней, а она так и не исполнила просьбу Дэвида приласкать Берт. Она неловко погладила девочку по голове. Та с удивлением на нее посмотрела. Дэвид с тревогой ожидал, что будет дальше, но Берт пожала плечами и отошла.

– А теперь будем драться мечами? – Это нравилось Берт больше всего. Мечи сверкали на солнце. На них не было и следа ржавчины.

Даже такие старые мечи заслуживали тщательного ухода. Там были и деревянные, специально выточенные для детей. Берт благоговейно погладила лезвие.

Дэвид поспешно схватил ее за руку и сунул ей деревянный меч.

– Вот, возьми.

Берт надулась. Она знала, что ничего из этого не получится, но все же решила попытаться.

– Я уже взрослая и могу драться настоящим мечом.

– Нет еще.

– Дай мне попробовать.

Оттачивая свой короткий меч, Эдгар неодобрительно сказал:

– Настоящий сквайр не будет попрошайничать, как девчонка.

У Берт даже уши покраснели. Их кончики выступали из-под изуродованных волос. Но она плотно сжала губы.

Дэвид обратился к Элисон.

– Ты у нас тоже начнешь с деревянного.

Берт решила воспользоваться случаем, чтобы возместить на ком-нибудь свою досаду.

– А почему ты не даешь ей поднять двуручный меч?

– Не сегодня. Так вот, ты берешь рукоять в обе руки…

– Ты сначала заставил меня поднять двуручный меч, – упрямо стояла на своем Берт. – Ты всех заставляешь сначала поднимать его.

– Нет, Берт, – раздраженно ответил Дэвид.

– А что в этом интересного? – спросила Элисон, осторожно дотронувшись до рукояти самого большого меча.

– А ты когда-нибудь его поднимала? – осведомилась Берт самодовольно.

– Какой ты еще ребенок! – с явным отвращением сказал Эдгар.

– Она этого делать не будет, – возразил Дэвид.

– Я бы хотела попробовать, – Элисон устремила на него просящий взгляд.

Дэвид сердито посмотрел на Берт.

– Как хочешь. Но он очень тяжелый, и если ты не остережешься…

Она достала его из ножен. Меч выскользнул у нее из рук, и его кончик воткнулся в землю.

– …ты можешь его уронить. – Дэвид дернул Берт за волосы достаточно сильно, чтобы отбить у нее охоту хихикать, и подошел к Элисон. Он снова воспользовался случаем ее обнять. Положив свои руки поверх ее, он помог ей поднять меч.

– Это отличная клинковая сталь, – гордо сказал он. – Ты чувствуешь вес?

Вместе они размахивали мечом, пока он не засвистел в воздухе.

– В сражении побеждает не обязательно самый умелый боец, а чаще всего самый выносливый.

– Я понимаю. Дай мне его подержать.

– Не делай резких движений, – предупредил он.

Не сводя глаз с острия, дети отошли в сторону.

– Я отпускаю. – Он разжал пальцы своих рук и, так как она не уронила меч, отошел.

Она продолжала размахивать им, глядя изумленно на кончик.

– Подними его над головой, – мстительно сказала Берт.

– Нет! – вскрикнул Дэвид.

Но было поздно. Элисон уже подняла меч. Острие заколебалось у нее над головой и потом! откинулось назад. У нее не хватило сил справиться с ним, но она его не выронила. Под тяжестью меча она начала клониться вместе с ним назад и наконец упала.

Она с силой ударилась о землю, как одна из выпущенных ею стрел.

Пыль еще не улеглась, когда Дэвид был уже рядом с ней.

– Элисон! Элисон!

Она открыла глаза.

– Ты ушиблась?

– Немного.

Обняв ее, он медленно помог ей сесть. Платок сполз с головы. Она сделала попытку удержать его, но косы упали ей на спину. Она поморщилась.

– Как ты думаешь, – оглянувшись на детей, Дэвид понизил голос, – ребенок не пострадал?

– Я думаю, что ребенок защищен лучше меня, – отвечала она спокойно.

Около них раздался тихий виноватый голосок:

– Простите меня.

Дэвид не отозвался. Элисон обернулась.

– Папочка, мне очень, очень жаль. Я не думала, что она так сильно ударится.

Впервые Дэвид всерьез рассердился на дочь. Он с трудом заставил себя ответить сдержанно:

– Не у меня проси прощения, Берт. Проси прощения у мачехи. Это ей больно.

– Прости меня, – проговорила Берт сквозь слезы. – Я не хотела причинить тебе вред.

– Я только ушиблась, Бертрада, и, разумеется, я тебя прощаю. – Элисон перегнулась через плечо Дэвида и погладила девочку по голове. На этот раз она сделала это вполне непринужденно. – Вообще говоря, это твой папа виноват.

– Я? В чем?

– Ты всегда над своими сквайрами так шутишь?

Дэвид попытался оправдаться.

– Это дает им представление, какие труды их ожидают, прежде чем они получат звание сквайров.

– Мне кажется, это нечестно. Почему бы тогда и твоей дочери не сыграть со мной такую шутку для общей потехи?

Она укоризненно покачала головой.

– Боюсь, что это в первую очередь твоя вина. А теперь помоги мне встать, и займемся делом.

С каких это пор его стали учить? Пытаясь вернуть свой авторитет, Дэвид сказал:

– А теперь возьмемся за ножи. – Берт начала было возражать, но он так взглянул на нее, что она замолчала.

– Это будет для тебя самый надежный способ защиты, – уверенно сказал он Элисон.

Эдгар убрал мечи, а Берт достала деревянные ножи, даже и не притрагиваясь к настоящим. Дети изо всех сил старались вести себя образцово, почувствовав, вероятно, что терпению Дэвида быстро приходит конец. Слишком быстро, признал он про себя. Если бы все это время он спал в кровати Элисон, он принял бы ее упрек спокойнее.

Берт дернула его за край туники.

– Я буду драться деревянным, папа.

– Хорошо. – Дэвид одобрительно кивнул.

– Какой нож дать леди Элисон, милорд? – озабоченно спросил Эдгар.

– Легкий, – ответил Дэвид.

Эдгар вручил нож Элисон ручкой вперед, и она взяла его с милостивой улыбкой.

– Очень любезно с твоей стороны позволить мне помешать твоим занятиям.

Берт протиснулась между ними.

– Это и мои занятия тоже.

Эдгар возвел глаза к небу.

Даже не глядя на него, Берт повторила:

– Да, и мои тоже.

– Это труднее, чем я ожидала. – Элисон держала нож между ладонями. – Ты должна гордиться своими успехами.

– Я еще не так хорошо все делаю, – со своей неизменной честностью призналась Берт. – Но уже лучше, чем раньше. Ты тоже сумеешь, вот увидишь.

Дэвид почувствовал, что у него камень с души упал. Занятие прошло из рук вон плохо, но интуиция его не подвела. Берт начала разговаривать с Элисон. Она увидела, что той тоже приходится учиться, что ее нынешнее превосходство далось ей дорогой ценой и что она готова следовать советам тех, кто опытнее ее, может, даже и самой Берт.

Потянув Элисон за косу, Дэвид заставил ее повернуться к нему.

– Берт – одна из моих лучших учениц, а Эдгар с его способностями станет еще одним легендарным наемником.

Эдгар покраснел, Берт улыбнулась, а Элисон одобрительно взмахнула ножом:

– Да здравствуют Берт и Эдгар!

И вдруг в руке у Дэвида оказалась часть ее косы!

Он безмолвно смотрел на нее. Потом уставился на косу, ставшую на пять дюймов короче. Дэвид взглянул на раскрывшую рот Берт, на вытаращившего глаза Эдгара и, наконец, на Элисон. Она была настолько поражена, что не могла ни двигаться, ни говорить.

Время, казалось, остановилось.

И вдруг раздался какой-то негромкий звук.

Элисон горько всхлипнула.

– Не плачь, – взмолился Дэвид, забирая у нее из рук нож.

Она снова всхлипнула.

Берт накрутила на палец остаток собственного локона.

– Они отрастут.

– Вы не так уж плохо смотритесь, миледи, – сказал Эдгар. – У вас их еще много осталось.

Элисон засмеялась. Негромко, но все же засмеялась.

К ней присоединилась Берт, а затем и Эдгар.

Дэвид, улыбаясь, покачал головой: