— А как насчет удара по голове, после которого жертва чуть не утонула?

Доктор вытянул губы трубочкой и беззвучно свистнул.

— Бедняжка, — промолвил он. — Однажды я наблюдал случай амнезии, вызванной ушибом головы. Человек получил травму во время несчастного случая на верфи. Упавшая балка ударила его по темени, и он находился без сознания трое суток. Когда бедняга очнулся, то обнаружил, что попал в переплет. Он мог ходить, читать, писать, но не узнавал членов собственной семьи и не помнил прошлого.

— И что же, память вернулась к нему?

— Через пять или шесть месяцев. Правда, я слышал о пациенте, память которого вернулась через несколько дней. Невозможно предсказать, сколько времени это займет в вашем случае. И произойдет ли вообще. — Обойдя Гранта, Линли подошел к постели и поставил свой саквояж на стул. Он склонился над спящей женщиной, и до Гранта донесся его потрясенный возглас:

— Мисс Дюваль!

— Она обращалась к вам раньше?

Линли кивнул. Он был явно встревожен. Что-то в выражении лица доктора подсказало Гранту: визит Вивьен был вызван куда более серьезным заболеванием, чем головная боль.

— По какому поводу? — спросил Грант.

— Вы же знаете, я не могу этого сообщить.

— Учитывая, что она ничего не помнит, какая ей разница, если вы поделитесь ее секретами со мной.

Доводы Гранта нисколько не поколебали Линли.

— Не могли бы вы выйти из комнаты, Морган, пока я осмотрю больную?

Прежде чем Грант успел ответить, Вивьен шевельнулась и застонала. Она потерла глаза и, прищурившись, посмотрела на доктора, не узнавая его. Странным образом чувствительный к ее настроениям, Грант точно уловил момент, когда она ударилась в панику. В несколько шагов он оказался рядом с кроватью и взял ее дрожащую руку. Сила его пожатия успокоила девушку.

— Грант, — хрипло прошептала она, взглянув ему в лицо.

— Пришел доктор, — сказал он. — Я подожду за дверью, пока он вас осмотрит. Хорошо?

После долгой паузы она едва заметно кивнула и отпустила его руку.

— Умница. — Грант заправил прядь волос за ее маленькое ушко.

— Как я погляжу, вы успели подружиться, — заметил Линли.

— Обычная история, — заявил Грант. — Женщины не могут устоять перед моим обаянием.

Линли насмешливо скривился:

— Обаянием? Не подозревал, что оно у вас есть.

Они оба удивились, когда услышали слабый голос Вивьен:

— Это потому… что вы не женщина.

Грант уставился на нее, невольно улыбнувшись. Едва живая, она оставалась прирожденной кокеткой. И помоги ему Боже — он не был застрахован от ее чар.

— У меня появилась защитница? — Протянув руку, он коснулся ее щеки. — Придется поблагодарить вас позже.

Слабый румянец окрасил лицо Вивьен. Поймав испытующий взгляд доктора, Грант вдруг осознал, насколько двусмысленно прозвучала эта фраза.

Резко повернувшись, он вышел в коридор и с хмурой гримасой прислонился к оклеенной обоями стене.

— Черт бы тебя побрал, Вивьен, — пробурчал он себе под нос.

Грант с легкостью отверг Вивьен, когда считал ее пустой и тщеславной особой, склонной манипулировать людьми. Он не стал бы и думать о ней, если бы не навет, который с ее подачи разошелся по всему Лондону. Он не испытывал к ней даже ненависти, полагая, что она не стоит подобных эмоций.

Однако в жизни каждого человека наступают моменты, когда обстоятельства делают его особенно уязвимым, и час Вивьен пробил. Неужели она действительно потеряла память? А может, это очередная уловка? Если она ничего не помнит… значит, все стерто. Все защитные барьеры, тайны, обиды и другие причины, которые заставляют людей скрывать свою истинную сущность. Много ли найдется мужчин, удостоившихся чести по-настоящему узнать Вивьен? Ни одного. Грант поставил бы на это свою жизнь.

Джентльмен не стал бы использовать ситуацию в своих интересах. Но ведь он не джентльмен.

Однажды он пообещал себе, что Вивьен заплатит за свои мелочные проделки. Что ж, она заплатит — и с лихвой. Ей придется возместить урон, нанесенный его гордости. Она сама пришла к нему в руки и пробудет с ним столько, сколько он пожелает, или пока к ней не вернется память. Смотря что наступит раньше.

Грант удовлетворенно улыбнулся, и жгучая тоска, сжимавшая его грудь, отпустила.

Ему показалось, что прошло неоправданно много времени, прежде чем Линли открыл дверь и пригласил его войти. Вивьен выглядела спокойной, хотя и измученной, ее лицо было таким же белым, как подушка, на которой покоилась ее голова. При виде Гранта она неуверенно улыбнулась.

— Что скажете? — поинтересовался Грант, обращаясь к доктору, который колдовал над саквояжем, закрывая замок. Линли оторвался от своего занятия:

— Похоже, у мисс Дюваль небольшая контузия.

Грант озадаченно прищурился.

— Сотрясение мозга в результате удара по голове, — пояснил Линли. — Последствия обычно сказываются в течение нескольких недель, возможно, месяца и могут сопровождаться головокружением, тошнотой, физической слабостью, а также амнезией.

— И как вы намерены ее лечить? — спросил Грант.

— К сожалению, все явления, сопутствующие сотрясению мозга, в том числе и амнезия, должны пройти сами. Единственное, что я могу прописать, — это отдых. Думаю, мисс Дюваль скоро поправится, хотя ближайшие дни будут не слишком приятными. Я оставил порошки, чтобы нейтрализовать действие воды, которой она наглоталась, и мази для ушибов и царапин. Я не нашел никаких признаков переломов или внутренних повреждений, только небольшое растяжение лодыжки. — Он подошел к Вивьен и потрепал ее по руке. — Спите, — ласково произнес доктор. — Сон — лучшее лекарство.

Он поднял свой саквояж и направился к выходу, задержавшись у двери, чтобы перекинуться несколькими словами с Морганом. Устремив на Гранта серьезный взгляд серых глаз, Линли заговорил, понизив голос, чтобы не слышала Вивьен:

— Я обнаружил следы пальцев на шее и другие признаки борьбы. Полагаю, вы будете расследовать это дело?

— Несомненно.

— Видимо, амнезия мисс Дюваль усложнит вам задачу. Человеческий мозг — исключительно хрупкий инструмент. — В деловитом тоне доктора прозвучали предостерегающие нотки. — Для мисс Дюваль чрезвычайно важно сохранять спокойствие. Когда ей станет лучше, она сможет посетить знакомые места, что способствует восстановлению памяти. Но можно нанести ей непоправимый вред, если заставить вспоминать то, к чему она еще не готова.

— Я не собираюсь принуждать ее. — Грант недовольно насупился.

— Ну, ваши таланты по части ведения допросов хорошо известны. Я слышал, вы добиваетесь признания от самых закоренелых преступников… И на тот случай, если вы задумали ускорить возврат памяти мисс Дюваль…

— Намек понят, — перебил его Грант, чувствуя себя задетым. — Господи Иисусе, можно подумать, я только и делаю, что избиваю собак и пугаю младенцев!

Линли фыркнул при виде его раздосадованного лица.

— Такая уж у вас репутация, старина. Всего хорошего. Я пришлю вам счет.

— Сделайте одолжение, — буркнул Грант, не скрывая, что ему не терпится выпроводить самонадеянного эскулапа.

— Да, вот еще что… Больные, перенесшие сотрясение мозга, крайне уязвимы. Повторная травма, вызванная, скажем, падением, может оказаться очень опасной, если не фатальной.

— Я позабочусь о ней.

— Отлично, Морган. — Доктор тепло улыбнулся Вивьен. — Au revoir <До свидания (фр.).>, мисс Дюваль. Я навещу вас через несколько дней.

Миссис Баттонс заглянула в комнату и отыскала взглядом Гранта:

— Сэр, вам что-нибудь нужно?

— Пока ничего, — отозвался он, глядя вслед доктору, который вместе с экономкой спускался по лестнице.

— И какая у вас репутация? — слабым голосом спросила Вивьен, видимо, уловившая реплику доктора.

Грант подошел к ней и опустился на стоявший у кровати стул. Он переплел пальцы и вытянул длинные ноги.

— Будь я проклят, если знаю. — Он раздраженно пожал плечами. — Я сыщик с Боу-стрит. Мне приходится сталкиваться с людьми, которые лгут, пытаются что-нибудь утаить, уклоняются от вопросов. У меня есть свои способы извлекать правду на свет Божий, от которых им становится неуютно.

Несмотря на сильное утомление, в голубых глазах Вивьен мелькнула искорка веселья.

— Свои способы, — сонно повторила она. — Что бы это значило?

Грант внезапно усмехнулся и, не в состоянии удержаться, наклонился вперед и убрал упрямый локон с ее лица.

— Это значит, я делаю все необходимое, чтобы докопаться до истины.

— О-о… — Она зевнула, тщетно борясь со сном, но усталость брала свое. — Грант, — прошептала она, — а какая репутация у меня?

И заснула, прежде чем он успел ответить.

Глава 3

Грант проснулся, когда робкие лучи утреннего солнца проникли в комнату. В полной растерянности он уставился на бледно-голубой потолок спальни для гостей, представший перед его взором вместо привычного винно-красного балдахина кровати. Внезапно он вспомнил события прошлого вечера. Из комнаты Вивьен не доносилось ни звука. Интересно, как она провела ночь. После всего, что ей пришлось перенести, она, наверное, проспит весь день.

Заложив руки за голову, Грант полежал еще немного, привыкая к мысли, что Вивьен здесь, совсем рядом с ним. Давненько женщина не спала под его крышей. Подумать только, Вивьен Дюваль в его власти… Эта мысль чрезвычайно забавляла его. Тот факт, что она не помнит, что произошло между ними, делал ситуацию еще более пикантной.

Позевывая, Грант сел на кровати, поскреб густую поросль темных волос на груди и позвонил камердинеру. Затем прошлепал босиком к ближайшему стулу, натянул на себя белье и светло-серые брюки, приготовленные с вечера. За последние годы этот утренний ритуал превратился в привычку. Он поднимался с восходом солнца, за двадцать минут приводил себя в порядок и одевался, следующие полчаса тратил, поглощая обильный завтрак и просматривая «Тайме», после чего отправлялся пешком на Боу-стрит. Сэр Росс Кеннон требовал, чтобы все сыщики, свободные от дежурства, являлись не позже девяти.

Не прошло и пяти минут, как появился Келлоу с кувшином горячей воды и принадлежностями для бритья. Вместе с ним вошла горничная, которая вычистила камин и развела огонь.

Грант разбавил кипятком воду для умывания и плеснул несколько горстей в лицо, чтобы сделать податливой самую упрямую во всем Лондоне щетину. Закончив бритье, он облачился в белую рубашку, серый жилет с геометрическим рисунком и черный шелковый галстук. Официальная форма сыщика состояла из красного жилета, синего сюртука, брюк цвета морской волны и высоких, натертых до зеркального блеска сапог. Человек средних габаритов, одетый в столь яркий костюм — благодаря которому сыщики получили прозвище «красногрудых», — имел бы фатоватый вид. Мужчина же его роста являл собой впечатляющее зрелище.

Вкус самого Гранта склонялся к темным, хорошего покроя костюмам серых, коричневых или черных тонов без каких-либо украшений, за исключением карманных часов. Из соображений удобства он носил короткую стрижку и брился дважды в день, если того требовали дела. Каждый вечер он принимал ванну, чувствуя себя выпачканным снаружи и изнутри не только из-за физических усилий, сопряженных с его деятельностью, но и из-за гнусных личностей, с которыми приходилось иметь дело.

Хотя в обязанности камердинера входило облачение хозяина. Грант предпочитал одеваться сам. Мысль о том, чтобы стоять неподвижно, как манекен, терпеливо ожидая, пока тебя оденут, казалась ему верхом нелепости. Он был крепким, здоровым мужчиной, а не каким-то заморышем, неспособным натянуть костюм на собственные мощи. Когда он поделился своими взглядами с одним из светских приятелей, тот искренне развеселился, не преминув заметить, что в этом и состоит основное различие между низшими сословиями и аристократией.

— Вы хотите сказать, что такая премудрость, как застегивать пуговицы, доступна только низшим классам? — поинтересовался Грант не без иронии.

— Вовсе нет, — отозвался приятель со смехом. — Просто у них нет выбора. Тогда как аристократ всегда найдет, кому поручить любую работу.

Завязав простым узлом черный шелковый галстук, Грант поправил острые уголки стоячего воротника и провел расческой по темным волосам. Бросив последний взгляд в зеркало, он потянулся к темно-серому сюртуку, как вдруг услышал приглушенный звук, донесшийся из комнаты неподалеку.

— Вивьен, — произнес он, уронив сюртук. В несколько шагов он преодолел расстояние до своей спальни и вошел, не потрудившись постучать. В комнате уже побывала горничная, и в камине разгорался огонь.

Вивьен выбралась из постели и стояла, балансируя на одной ноге. Рубашка перекрутилась вокруг ее бедер, длинные волосы спутанной копной падали на спину. Перевязанная лодыжка распухла и, судя по неловкому шажку, который она пыталась сделать, причиняла ей боль.

— Вам что-нибудь нужно? — спросил Грант.