Джоанна Линдсей - Мой злодей

— Ты действительно допустил бы, чтобы я утром бросилась в воду, да еще в таком состоянии? Ведь я могла бы повредить ребенку.

Руперт поморщился:

— Пора выяснить все раз и навсегда. Я не верю ни единому слову из всего того вздора, что ты несешь о ребенке. Но я убежден, что у тебя были причины приехать сегодня ко мне, если хочешь признаться.

Вот! Он опять назвал ее лгуньей. В который раз!

— Я хотела бы, чтобы ты, наконец, заткнулся! По-моему, для одного дня я наслушалась достаточно оскорблений.

— Это твой обычный ответ, когда тебя загоняют в угол?

— Пусть эта кровать стоит в углу, но она достаточно широка. Нет необходимости и дальше убеждать тебя, тем более что я объяснила: твое мнение больше меня не интересует. Ты потерял все шансы вместе со мной воспитывать этого ребенка, и теперь, как ни старайся, уже ничего не изменить.

Господи Боже, как приятно говорить ему все это и наблюдать неожиданную реакцию. Лицо Руперта исказилось от бешенства.

— Будь ты действительно беременна, я не позволил бы тебе прыгнуть за борт, но поскольку никакого ребенка нет, немного холодной воды тебе не повредило бы, раз ты, по твоим словам, так стремилась поскорее добраться до города.

Значит, он считает, что все ее тревоги о матери тоже притворство. Он просто невыносим! И не заслуживает ее объяснений.

Ребекка решительно легла и отвернулась. Пусть думает, что она заснула.

Особенно притворяться не пришлось. Ребекка впервые за день утолила голод, и поэтому немедленно заснула. С утра бедняжку терзала тошнота, которая вконец ее измучила.

Когда «Мерхаммер» наутро бросил якорь, единственное, за что она была благодарна Богу, — полное нежелание Руперта делить с ней постель. Он даже не пытался и провел ночь в кресле.

Руперт объявил, что они уже в Руане, и, захватив чемодан, вышел из каюты. Едва за ним закрылась дверь, Ребекка вновь бросилась к ночному горшку. Торговое судно «Мерхаммер» стоял недалеко от пристани. Поскольку он прибыл в середине ночи, пришлось ждать начальника порта, чтобы тот назначил причал, у которого предстояло пришвартоваться.

Ребекка увидела Руперта на палубе. Он стоял у поручня, разглядывая оживленную пристань. Она думала, что Руперт дожидается ее, но когда подошла ближе, он по-прежнему не двигался. Она не потрудилась спросить почему. Надежная земля была совсем близко, и Ребекка поспешила к сходням. Руперт последовал за ней.

— Тебе лучше?

— Гораздо, — кивнула она и, найдя поблизости ящик, уселась. — Я уже привыкла к утренней болезни, а тут еще и морская! Это уж слишком.

— Совершенно верно, — сухо подтвердил он.

Ребекка вздохнула. Он никак не желает поверить, что у нее будет ребенок. И ясно дал это понять прошлой ночью. Похоже, у него сложилось дурное мнение о ней. И все из-за этого недоразумения с Сарой. Поэтому Руперт встречает с недоверием любое утверждение Ребекки. И чем сильнее она пыталась убедить его, что он ошибается, тем больше он убеждается в своей правоте. Что за беда!

И время не докажет ее правоту, потому что после этого путешествия она никогда больше его не увидит. Даже если через несколько месяцев он решит проверить, говорила ли она правду, будет слишком поздно. Она либо удалится в деревню, подальше от людских глаз, где он ее не найдет, либо выйдет замуж за другого.

Она все больше склонялась к последнему. При мысли отдать ребенка, пусть даже родному отцу, у нее разрывалось сердце.

Ребекка побоялась, что разрыдается прямо здесь, на пристани, поэтому постаралась взять себя в руки.

— Теперь мы можем идти? — спросила она Руперта.

— Как только экипаж будет на пристани.

— Ты нанял экипаж заранее?

— Нет.

Не дождавшись более подробных объяснений, она с некоторым удивлением поняла, почему он не торопился покинуть судно.

— Ты привез экипаж с собой?

— И кучера. Впервые. Предпочитаю скакать верхом, но меня предупредили, что «жена» может не вынести путешествия в седле. Кроме того, прибытие на место со всей торжественностью и помпой поможет нам скорее добиться цели. Как ты сама понимаешь, невозможно нанять карету с гербами.

Конечно, нет. Но тут Ребекка вспомнила, что Руперт еще не объяснил, зачем ему нужна жена и торжественное прибытие. Пора это исправить. Но прежде чем она успела затронуть эту тему, Руперт добавил:

— Не волнуйся. Я наскреб достаточно денег, чтобы экипаж спустили на пристань раньше, чем начнут разгружать судно.

Ребекка покраснела. Он, похоже, никогда не забудет ее опрометчивое замечание насчет пустых карманов. Однако она больше не собиралась извиняться.

— К чему столько условий? — неожиданно вырвалось у нее. — Или ты приехал, чтобы обольстить очередную несчастную жертву, и, опасаясь, что она заговорит о свадьбе, решил привезти подставную жену?

— Знаешь, это неплохая отговорка. Я сам о такой не подумал. — Руперт прижал руку к щеке, словно размышляя, стоит ли взять на вооружение ее идею. — Может, на этом мы покончим с объяснениями?

— Если ты покончишь с объяснениями, я помогу тебе прыгнуть в воду.

Руперт поставил ногу на ящик рядом с ее бедром и, наклонившись, сказал:

— Хорошо, я тебе объясню: мне приказано завершить расследование, которое велось вот уже несколько лет. Поскольку ты совсем недавно закончила курс обучения, полагаю, знаешь, насколько далеко простираются границы нашей империи?

— Разумеется.

— В таком случае тебе известно, что Англия постоянно воюет за новые земли и дело не обходится без мятежей и частых стычек. В Индии, например, некоторые озлобленные мелкие правители много раз поднимали восстания. Но одно привлекло внимание властей, потому что во время него в некоторых солдат гарнизона стреляли из английских винтовок.

— Краденых?

— Да. Но не с армейских складов в Индии, как ты могла предположить. Почти два года ушло на расследование. Мы проследили всю цепочку и выяснили, что следы преступления ведут в Англию, к грузу, который еще не покидал пределов страны.

— Почему так долго?

— Потому что похитили один или два ящика, так, чтобы кражу не заметили сразу.

— А наши войска находятся в стольких странах, так что винтовки могли быть присланы откуда угодно, — догадалась Ребекка.

— Совершенно верно, — кивнул Руперт. — Но путь заканчивается в Ле-Мане, по крайней мере мы на это надеемся. Вора в Англии наконец поймали и убедили назвать имя человека, который его нанял.

— Значит, французы действительно пытаются вернуть потерянные в Индии земли, не выдавая, однако, своих намерений?

— Неплохая мысль, Бекка, но нет. За этим преступлением предположительно стоит некий Сэмюел Пирсон. Однако нам нужны более веские доказательства, чем слово грабителя. Правда, у Пирсона есть мотивы. Он второй сын небогатого английского лорда. Аристократ без титула. Купил офицерский патент и большую часть военной карьеры проделал в Индии. Там его выгнали из армии за какие-то сделки с индийскими солдатами-сипаями, которые находились под его командой.

— Это, кажется, местные жители, из которых состоит почти вся индийская пехота, не так ли?

Руперт с уважением взглянул на Ребекку и кивнул:

— Вижу, у тебя был прекрасный учитель.

— Наставник, — поправила она. — Мама не отпустила меня в пансион. Но да, он много путешествовал и любил делиться со мной впечатлениями.

— Твоя мать позволила тебе изучать столько разных предметов? — с любопытством спросил Руперт.

— Не просто позволила, но поощряла. Отец умер, когда я была маленькой, и мать воспитывала меня, как считала нужным.

— Интересно. Весьма радикальный подход к воспитанию дочери. Впрочем, она не первая вдова, которая немного помешалась на вновь обретенной свободе. Моя мать вела себя точно также, когда овдовела, правда, в отношении себя, а не детей.

По сходням стали поочередно сводить лошадей, и Руперт, извинившись, пошел помогать. Гавань не была так уж велика, и Ребекка удивилась при виде суденышка, снабженного лебедкой, которое подошло к борту «Мерхаммера» для того чтобы разгрузить наиболее тяжелые грузы. Первым на пристань опустили экипаж Руперта.

Лошадей запрягли, и Руперт проводил Ребекку к экипажу, усадил, а затем сел напротив. Широкие сиденья экипажа были обтянуты темно-коричневой кожей, планки пола — покрыты лаком. На окнах висели занавески плотного шелка — словом, это была настоящая карета аристократа, не кричащая, не раззолоченная, но очень добротная.

— Держись, — предупредил Руперт, откидываясь на спинку сиденья. — Я велел кучеру гнать во весь опор, а он умеет выполнять приказы.

Не успел он договорить, как Ребекку подкинуло на несколько дюймов. Эффект получился такой, что оба расхохотались. Ребекка неловко поежилась. Она не должна веселиться!

Ребекка мигом отрезвела и напомнила Руперту, что он не закончил свой рассказ:

— Так каковы мотивы мистера Пирсона?

— Если учесть, что именно на его бывший полк несколько раз нападали с крадеными винтовками… то, естественно, сделали вывод, что он виновен. Пирсон затаил злобу на сослуживцев. Скандал с его отставкой получился столь безобразным и шумным, что он был вынужден с позором покинуть Англию навсегда и обосноваться в Ле-Мане вместе с семьей. Но это все, что у нас есть. Нам нужны доказательства того, что именно он получал краденые винтовки и отправлял в Индию. Нам достаточно декларации судового груза, где будет стоять его имя.

— Полагаю, это твой портной дал тебе такое задание?

— Кто?

— Мистер Дженнингс.

— Пирсон не пустит на порог абы кого, даже соотечественника, — ухмыльнулся Руперт. — Только аристократа… и да, Найджел вспомнил обо мне. И поскольку мне все равно нечего делать, я и согласился.

— Намереваешься рассказать Пирсону, кто ты такой?

— Конечно, нет. Мы назовемся чужими именами. Лорд и леди Гастингс.

— Так в чем же состоит твой план?

— Мне нужно проникнуть в дом. Не будь у него такой большой семьи, я просто прокрался бы туда ночью. Ничего нет легче. Но там полно слуг, детей и даже родственников его жены, которые живут с ними. Всего человек тридцать, а дом вовсе не так уже велик.

— Так ты попросту постучишься в дверь? — лукаво улыбнулась Ребекка.

— Думаешь, это единственный выход? — хмыкнул Руперт. — Боюсь, так оно и есть. Но без жены не обойтись.

— Почему?

— Потому что Пирсон, хоть он и негодяй, вор и, возможно, убийца, обладает одним положительным качеством — он прекрасный семьянин и даже привез родных в Индию на время службы. Он не доверяет холостым мужчинам и тем, кто не ценит семью так же высоко, как он сам.

— Таких чудаков, как Пирсон, не много найдется, — покачала головой Ребекка.

— Точь-в-точь мои слова. Именно так я и сказал, когда узнал о его причудах. Но это чистая правда. План довольно прост: мы представимся ему мужем и женой, которые, проезжая через город, услышали, что здесь живет англичанин. Мы совершали поездку по Европе, давно не были дома и стосковались по родной стране. Поэтому нам очень хочется пообщаться с соотечественником. Собственно говоря, учитывая, насколько ты молода, можно сказать, что у нас затянувшееся свадебное путешествие.

— Считаешь, что это такой простой план? Но разве тебе не нужно обыскивать дом, чтобы найти доказательства?

— Для этого понадобишься ты. Ты должна быть не просто украшением. Твое дело — каким-то образом отвлечь домочадцев, чтобы я смог обшарить несколько основных комнат в доме. Но ведь это одна из твоих сильных сторон. Не так ли?

Ребекка впервые в жизни столкнулась с таким нахальным типом, как Руперт Сент-Джон! Интересно, бесцеремонность — это его природное качество или приём, при помощи которого он держит на расстоянии влюбленных в него женщин? После того как затащит их в постель, разумеется. В ее случае он ясно дал понять, что это она соблазнила его. И теперь презирал ее за это. Неужели он не сознает всю степень своего лицемерия?

Но он мог, по крайней мере, заранее предупредить, какова ее роль в этой миссии! Он даже не посоветовал, что именно ей нужно сделать, чтобы отвлечь Пирсонов, пока сам будет искать доказательство преступлений хозяина дома.

— Поездка будет довольно долгой, — добавил он. — Повезет, если прибудем засветло, так что у тебя достаточно времени, чтобы что-нибудь придумать.

Ребекка решила, что он прав. Нужно же как-то скоротать время. Для начала следует забыть, что Сэмюел Пирсон — возможный убийца, и сосредоточиться на его единственной странности: любви к семье. Жена-аристократка и дети… Наверняка с ними будет о чем поговорить. И все же странно, что человек, который считается таким прекрасным семьянином, может оказаться виновным в государственной измене и гибели соотечественников. Возможно, причина такой преданности родным — угрызения совести? Или его обвиняют по ошибке, и он вовсе не преступник?