Джоанна Линдсей - Мой злодей

Но каким образом его можно отвлечь? Притвориться, что она потеряла сознание? Нет, об этом не может быть и речи. Падение, пусть и разыгранное, опасно — это может повредить ребенку. А вот если прикинуться неуклюжей и разбить что-нибудь наподобие вазы… Если уж это не отвлечет Пирсона, он по крайней мере будет следить за ней, чтобы вовремя предотвратить еще одну катастрофу. Ну вот, план действий у нее уже имеется!

Ребекка удобнее устроилась на сиденье и стала смотреть в окно. По обеим сторонам дороги тянулись унылые голые поля: весь урожай уже был собран.

Однообразный пейзаж быстро наскучил Ребекке, и она снова взглянула на Руперта. Он мирно дремал. Наверное, спать в кресле ему было не слишком удобно. Ничего, так ему и надо! Это из-за него она оказалась во Франции и по его вине у нее теперь родится ребенок… Господи, и почему она не может отвести от него глаз!

Сам-то Руперт утром успел переодеться, а вот у нее не было сменной одежды. Хорошо еще, что ее светло-сиреневое платье оказалось теплым и почти не измялось. Совсем незаметно, что в нем она спала прошлой ночью… Зато в Руперте каждый встречный признал бы богатого аристократа. Атласный жилет с пуговицами из драгоценных камней, дорогие перстни на пальцах, идеальный покрой сюртука и качество тканей ясно указывали, что он не пожалел никаких расходов на свой костюм.

Ребекка тихонько вздохнула. Как получилось, что человек с такой ангельской внешностью стал распутником? И почему она никак не может выбросить его из головы? Ей следовало бы испытывать к нему лишь презрение, тем более что он обошелся с ней так низко. Но Ребекка смотрела на его красиво очерченный рот, чувственные губы и думала только о том, какой восторг дарят его поцелуи. Стоило перевести взгляд на его руки — и она вспоминала его ласки… Нет, она не станет думать об этом.

Ребекка покачала головой. Ведь он спит! Как же он, спящий, может действовать на нее с такой силой?

Дорога оказалась долгой. Они останавливались в пути всего один раз, на короткий обед, а прибыть в Ле-Ман должны были лишь вечером. Руперт не ожидал, что они пробудут в пути столько времени.

В очередной раз справившись у местных жителей о дальнейшем маршруте, кучер открыл дверцу экипажа и сообщил:

— Еще восемь часов езды, милорд. Самое малое. Боюсь, лошади не выдержат такой скачки.

Руперт бросил взгляд на Ребекку. Она выглядела уставшей и немного разочарованной.

— Мы не можем позволить себе долгий отдых, — сказал он кучеру. — Через пару часов я сменю тебя на козлах, и ты немного отдохнешь.

— Хорошо, милорд.

Кучер, должно быть, остался доволен обещанием Руперта, но Ребекка не желала трястись в дороге столько времени и сварливо заметила:

— Ты и так проспал целый день. Почему бы не сменить Мэтью сейчас?

— Воображаешь, что я могу спать, когда ты неустанно сверлишь меня взглядом?!

Ребекка вспыхнула от унижения. Вот притворщик!

Впрочем, он прав. Она действительно сверлила его взглядом. Она так хорошо запомнила его лицо, что, возможно, смогла бы нарисовать его по памяти. Но неужели он не мог промолчать? Нет, ему обязательно нужно вогнать ее в краску!

Руперт решил воздержаться от дальнейших колкостей. Он лег на сиденье и повернулся к Ребекке спиной. Она уже думала, что он заснул, когда услышала его голос:

— Ложись и попробуй заснуть. Нужно, чтобы завтра ты была в наилучшей форме.

Ребекка послушалась его и легла. Но тут Руперт отчетливо выговорил:

— И постарайся не глазеть на мой зад.

Ребекка вспыхнула от стыда. Теперь она уж точно не заснет, пока он не выйдет из экипажа.

Сэмюел Пирсон оказался не таким, каким его себе представляла Ребекка. Ему было чуть больше сорока. Он был высок, строен, с отличной военной выправкой. Он показался Ребекке общительным и дружелюбным, и она невольно подумала, что Руперт зря подозревает его в преступлении.

Они прибыли в Ле-Ман достаточно рано, чтобы спокойно позавтракать и к полудню отправиться в дом Пирсонов: это был самый подходящий час для визитов.

Но как только Руперт назвал их поддельные имена — Джон и Гертруда Гастингс — и рассказал о свадебном путешествии, Пирсон расплылся в гостеприимной улыбке и пригласил их в гостиную.

В комнате почти мгновенно появились все девять детей хозяина и его жена — Мэри Пирсон, которая ждала еще одного ребенка.

Муж и жена были глубоко преданы друг другу. С Ребеккой и Рупертом они повели себя как старые друзья.

— Как вам нравится жить во Франции? — спросила Ребекка.

— Здесь теплее климат, — ответил Сэмюел.

— И не так часто идет дождь, — добавила Мэри с улыбкой. — Знаете, со временем я полюбила этот город.

— Народ здесь довольно приветливый, — весело хмыкнул Сэмюел. — Хотя в любом городе, как и в любой стране, всегда найдутся люди, предпочитающие жить замкнуто. Но мы ожидали, что после войны с Наполеоном к нам отнесутся с неприязнью, однако ничего подобного не случилось.

— Я объясняла мужу, что прошло достаточно времени, прежние обиды забыты, — вставила Мэри. — Кроме того, это была не первая война, которую французы вели с англичанами. Не сосчитать, сколько конфликтов за последние годы случилось между ними!

— Вы абсолютно правы, — согласился Руперт. — Если мы не дрались между собой, значит, сражались за новые территории, которые стремились захватить обе страны. Однако теперь между нами снова мир, торговля процветает. Деньги вообще имеют свойство перекидывать мост через любую пропасть.

— Совершенно верно, — кивнул Сэмюел и спросил: — Вы и сами занимаетесь торговлей?

Подобный вопрос, адресованный аристократу, был по меньшей мере наглостью, даже если разговор перед этим тоже шел о торговле. И все же, к удивлению Ребекки. Руперт мирно ответил:

— Я — нет. Но мой прадед этим занимался. У него не было выхода, иначе семья просто бы обнищала. Дело в том, что его отец проиграл все состояние в карты.

— Это обычное явление, — с сочувствием заметил Сэмюел.

Ребекка ничуть не сомневалась в том, что Руперт рассказывает очередную сказку. Должно быть, он желал сблизиться с Пирсоном. Ведь он сам говорил, что, если не сможет отыскать письменных свидетельств его преступлений, затеет с ним совместное предприятие.

Ребекка хотела одного: чтобы все поскорее закончилось, и они вновь отправились в путь. Чтобы избавиться от неотвязных мыслей, она спросила, нет ли комнаты, где можно освежиться. Трое детей мгновенно вызвались показать ей, куда идти.

Она нигде не обнаружила ни одной вазы с цветами. Еще бы! В такое-то время года! Как глупо с ее стороны было надеяться отвлечь этим Пирсонов! Зато она заметила хрупкую статуэтку почти в фут высотой. Вещица стояла на столе, и проходя мимо, Ребекка «случайно» задела ее.

Но Ребекка не рассчитывала, что одна из дочерей окажется настолько ловка, что подхватит статуэтку и та не разобьется.

— Простите! — смущенно воскликнула Ребекка. — В последнее время я стала ужасно неуклюжей. Говорят, это свойственно женщинам, которые ждут ребенка. А я чувствую себя так, будто меня поразила непонятная болезнь. Надеюсь, со временем это пройдет.

— О, можете не объяснять! — рассмеялся хозяин. — У Мэри найдется немало подобных историй. Обычно у нее начинается страстная тяга к чему-либо, и хотя я заранее пытаюсь подготовиться, чтобы в доме было всего вдоволь, это бесполезно. При каждой очередной беременности она жаждет чего-то нового!

Ребекка улыбнулась, хотя не находила ни в малейшей степени забавным все вышесказанное. Легко мужчинам смеяться. Ведь не они испытывают все тяготы беременности!

Она также наклонилась поблагодарить малышку, которая спасла статуэтку, и уловила исходивший от нее сильный неприятный запах. Ребенок был достаточно мал, чтобы наделать в штанишки, но состояние Ребекки не позволяло выносить подобные «ароматы».

Она почувствовала, что ее тошнит и прижала руку к губам. Неужели ее сейчас вырвет прямо на пол гостиной? Первой мыслью было выбежать во двор, но Мэри Пирсон уже спешила ей на помощь:

— Пойдемте, я отведу вас наверх, где вам будет удобнее.

Ребекка не думала, что сможет дойти, но оказалось, что спасение уже близко. Один из малышей буквально всунул ей в руки детский горшок.

— Еще со времен моей первой беременности я постаралась, чтобы в каждой комнате стояла какая-то пустая емкость, — объяснила Мэри. — Возможно, вам стоит сделать то же самое, когда вы вернетесь домой. Приступы тошноты пройдут через пару месяцев, поэтому не стоит тревожиться о чем-то столь естественном.

Какая чудесная мысль! В Норфорде можно поставить горшок в каждом помещении.

Отперев одну из комнат второго этажа, Мэри подвела Ребекку к постели.

— Пожалуйста, не стесняйтесь и прилягте, если вам нехорошо, — попросила она.

Ребекка знала, что единственный способ почувствовать себя лучше — поскорее опустошить желудок. Она терпела достаточно долго и больше сдерживаться не собиралась.

Мэри вышла и закрыла за собой дверь. Она не собиралась смущать гостью.

Руперт сам не сумел бы придумать лучшего способа отвлечь обитателей дома. Дети поспешили за дамами наверх, а он с Сэмюелом остался в гостиной. Через несколько минут беседа снова стала оживленной, однако Руперт все время поглядывал на дверь.

— Эти трудности с ребенком внове для меня. Я чувствую себя виноватым. Бедная моя женушка! Боюсь, ей сейчас нужна моя помощь. Вы позволите, я поднимусь к ней?..

И, не дожидаясь ответа, он выбежал из гостиной.

У Руперта было мало времени, да и в любую минуту за спиной мог возникнуть один из малышей, поэтому он быстренько заглянул в пару комнат и юркнул в ту, что была ему нужна.

Оставив дверь открытой, он направился к письменному столу. Тщательный обыск, конечно, был невозможен, поэтому Руперт просто набил карманы всеми бумагами, какие только мог найти, и сразу покинул комнату. Пирсон, конечно, заметит пропажу и поймет, что бумаги мог взять только гость, но Руперт надеялся, что к тому времени они уже будут на полпути к побережью.

В обычных условиях на выполнение этого задания у него ушло бы по меньшей мере две недели. За это время он стал бы другом семьи. Его пригласили бы в комнаты, куда сейчас ему не было доступа. Он завоевал бы доверие Пирсона. Но из-за Ребекки приходилось спешить. Видите ли, ей понадобилось быть в Лондоне через три дня! Черт его дернул согласиться на ее условия! Из-за этого он почти лишается единственного шанса найти то, что требовалось. Но ведь он не мог оставить Ребекку одну в чужой стране?

Вылетев из комнаты, Руперт наткнулся на Мэри Пирсон, выходившую из детской. Завидев его, она понимающе улыбнулась и кивком показала на соседнюю дверь. Он быстро вошел в комнату и снова прикрыл дверь.

Ребекка стояла на коленях в углу, склонившись над ночным горшком. Последнее время он часто наблюдал эту сцену. И хотя обычно вид женщины в таком положении возбуждал его, характерные стоны и вздохи мгновенно уничтожали весь эффект.

— Молодец, Бекка. Ты отличная актриса. Но нам пора уходить.

Повернув голову, Ребекка смерила Руперта уничтожающим взглядом, но через мгновение снова со стоном склонилась над горшком.

— Я не шучу, Бекка, — поторопил ее Руперт. — Пойдем. Нужно спешить. А на свежем воздухе тебе станет легче.

Ответа не последовало, и Руперт в раздражении добавил:

— Здесь никого нет, кроме меня, черт возьми. Можешь, наконец, закончить свой спектакль!..

Он осекся, осознав вдруг, что они находятся в хозяйской спальне. И здесь тоже стоял письменный стол!

Руперт подошел ближе и заметил, что на столе лежит переплетенный в кожу дневник или гроссбух. Открыв его, он увидел, что перед ним реестр деловых операций, с датами, количеством купленных и проданных товаров, цен и даже имен служащих Пирсона. Было отмечено также, сколько он платил и за какие услуги.

Руперт едва не рассмеялся, увидев имя вора, который снабжал Пирсона оружием. Пожалуй, следовало прихватить гроссбух целиком с собой.

— Сможешь спрятать это под юбками, пока не выберемся из дома?

Гроссбух оказался чуть шире его кармана.

— Конечно, — кивнула Ребекка. — Но я никуда не…

— На препирательства нет времени. Уходим немедленно.

Хотя обычно Руперт не боялся рисковать, в этот раз он все же не мог подвергнуть опасности Ребекку. Он даже ощущал нечто вроде паники, и все это из-за нее. Хотя Ребекка ужасно раздражала его, вечно сбивала с толку и выводила из себя, но при мысли о том, что их застанут на месте преступления, ему становилось не по себе.