- Ты тоже очень и очень красивый. Здесь. – Света проводит своей крупной ладонью по его совершенному лицу. - И здесь. – Рука опускается на сердце.

Он качает головой. Отрицает ее слова. Но слезы в его глазах только подтверждают сказанное. Плохой человек никогда не будет к себе строг. А Василий… Он не давал себе спуску.

- Красивый… - настаивает Моль. – Я очень рада, что прикоснулась краешком судьбы к такому человеку. Для меня честь - знать тебя.

Светлана не врет. В голове женщины, наконец, складывается пазл. Она действительно восхищена. Покорена силой его личности. Его непоколебимыми принципами. В один момент приходит осознание того, что он пожертвовал своей жизнью ради чего-то, необычайно важного. Она не знает, ради чего конкретно. И не станет спрашивать… Ей не нужно знать наверняка, чтобы быть уверенной.

- Ты больная, – говорит он, качая головой. При этом содержание слов никак не вяжется с выражением его лица. Оно такое детское и беззащитное, что у Светы начинает щипать в носу.

- Ты поэтому не хочешь поцеловать меня еще раз?

- Я хочу…

Василий растерян. Как никогда в жизни, пожалуй. Она делает что-то немыслимое. Задевает те струны души, которые, как он думал, были давным-давно оборваны… Но они целы. Немного расстроенные, неспособные звучать верно…

- Тогда поцелуй.

И он подчиняется. Касается губами рта, скул, дрожащих соленых век…

- Ты такая красивая… - шепчет в промежутках между поцелуями.

Это странно – забыть обо всем. Отбросить то, на чем долгие годы было сосредоточено внимание. Но он забыл… И неудачную поездку, и сорвавшиеся переговоры. Сейчас существовали только он и она. И нежность, окутавшая их. Касание губ, их общая дрожь и болезненное горькое сожаление. О том, чего был лишен, о том, что не случилось в его жизни. Если что-то и могло его окончательно сломить, то только это. Но он готов был рискнуть, вот только…

- Свет, пойдем домой. Тебе нельзя сидеть на полу.

Света моргает. Оглядывается растерянно, не понимая, почему он прервал их поцелуй. Серые стены гаража, ледяной пол, на котором она сидела, забыв обо всем.

- Хорошо… - Это правда не дело. Можно заболеть...

- Ты вставай, а я пока осмотрю машину. Если по нам попали, от нее нужно избавляться.

- А что же я скажу дяде Коле? – растерянно интересуется Света.

- А это кто? – задает встречный вопрос Василий, внимательно осматривая старенькое авто.

- Мой сосед с пятого этажа. Это благодаря ему машина в таком прекрасном состоянии.

- Вроде все цело. Сейчас долью горючки… Глядишь, и не догадается, что мы на ней рассекали. Это ты номера испачкала? – спрашивает, приковывая к себе Свету внимательным взглядом.

- Я. Так нас вряд ли вычислят. Таких машин в городе – полно. Не зная номера…

Он прерывает ее объяснения еще одним касанием губ. Стремительным и более напористым. Так же резко отстраняется:

- Ты сумасшедшая. На всю голову двинутая…

- Ага… Мы уже на этом сошлись. Я даже не спорю.

Василий улыбнулся. Впервые, пожалуй, настолько открыто… Взял стоящую в углу канистру, чтобы долить бензин.

- Не смей ее поднимать. Я сама, – запротестовала Света.

Василий покачал головой и продолжил свое занятие.

- У тебя сорвана спина.

- А ты после операции!

Василий промолчал. О том, что он не вполне здоров, ему не давало забыть собственное тело. Он катастрофически быстро уставал.

- Будем надеяться, что твой дядя Коля не помнит показаний спидометра. Но, на всякий случай, придумай что-нибудь правдоподобное.

- Хорошо, – согласилась Светлана. – Пойдем.

- Сейчас. Только номера вымою.

Они вернулись домой продрогшие и растерянные. Эмоции немного поутихли, но никуда не делись. Как только Светлана вспоминала о произошедшем, ее вновь накрывал отходняк. Эта погоня… вынула из нее душу. Невероятное напряжение, в котором она жила последние дни, достигло предела и вырвалось наружу. Именно поэтому ее так пробрало в гараже. А потом Васька… И поцелуй… И она уже не знала, от чего ее больше трясет. Света так боялась! Как никогда в жизни, пожалуй. Боялась даже не за себя. Хотя и этот страх был. Она безумно боялась за Василия. Столкнувшись с реальной угрозой, страх Моли усилился во стократ.

Дверь за ним захлопнулась. Отсекая от всего окружающего мира. Так же оглушительно громко щелкнул выключатель. Теплый свет залил квартиру и с непривычки ударил по глазам. Из-за угла гостиной вышел котенок.

- Встречает, – улыбнулся Василий, стягивая ботинки.

Интересно, ему подошел размер? Мужчина сделал шаг вперед и поскользнулся на маленькой лужице, которую оставил котенок. Изумленно осмотрелся.

- Он нагадил! – уличающе ткнул пальцем в известном направлении.

- Только не говори, что я тебя не предупреждала об этом, – хмыкнула Моль. – Впрочем, мы сами виноваты. Горшка-то не соорудили…

- Точно… - согласился Василий, брезгливо стягивая намокший носок. – Куда его?

- В мусор, Васька, в мусор! – заливисто рассмеялась Света. Видимо, у нее и правда начиналась истерика.


Глава 18


Сил хватило только на то, чтобы принять душ. Его одолевала дикая слабость. И не только операция была всему виной. События вечера истощили. Измотали душу.

- Ложись со мной. - Знает, что неправильно, знает, что рискует, но… Не может отказаться. Только не сейчас.

Света в простом домашнем платье, тёплая после душа, нерешительно садится на кровать. Боится?

- Страшно?

- Да. Очень.

Сколько бы он отдал, чтобы научиться вот так, запросто, говорить о своих страхах?

- Все будет хорошо. Спи.

Она послушно прикрыла глаза, не отпуская ладонь мужчины. В ногах что-то зашевелилось.

- Это Селедка, - пояснил Василий в ответ на её настороженный взгляд.

- Кто? - изумилась Моль.

- Котёнок. Я придумал ему имя.

- Селедка? Ты думаешь, его так зовут? - Света не знала, плакать ей или смеяться.

- А что? Мне нравится. Спи.

Света снова закрыла глаза. Улыбка не сходила с лица. Утомленный мужчина провёл пальцами по смеющимся губам. Она замерла, а потом поцеловала его пальцы. Её нежность убивала похлеще любого яда. Сдирала кожу, проникала в кровь…

- Ты почему не спишь?

- Не знаю. Наверное, слишком много эмоций для одного дня.

- Тогда как насчёт того, чтобы заняться любовью?

Света резко распахнула глаза. Не трахнемся, нет? Займемся любовью?

- Думаю, ты преувеличиваешь мои возможности, - снова улыбается. Ну, какая же она красивая! Идеальная просто…

- Мы займемся любовью по-другому. На это не потребуется много сил. Какой твой любимый город?

Света едва не расплакалась, когда поняла, что он задумал. Горький комок подкатил к горлу, сердце практически остановилось…

- Я люблю Таллин.

- Так я и знал.

- Это было нетрудно. - Снова улыбается и, приподнявшись на руке, устремляет взгляд на Селёдку, который топчется крохотными лапками прямо по её ноге.

Василий понимает, что Свете жутко не нравится присутствие котёнка в собственной кровати. Что это противоречит всем её представлениям о жизни. Наверное, ещё совсем недавно она и от его появления на собственной территории испытывала тот же дискомфорт… Василий бы очень хотел вернуть гармонию в её жизнь, но он просто не мог прогнать Селёдку. И Света интуитивно это чувствовала. И терпела. Ради него. Внутри все снова задребезжало. Василий прикрыл глаза и задал новый вопрос, заглушая собственные страхи:

- Как ты предпочитаешь отдыхать?

- Лениво. Смотреть на огонь или море и рисовать. Ненавижу экскурсии, потому что это всегда толпа и галдеж. А ты?

Василий открыл глаза:

- Я готовлю. Ты уже знаешь.

- А отпуск? Море или горы? Лето или зима?

- У меня не бывало отпуска, Света. А мои предпочтения зависели от того, что в данный момент предпочитал мой спутник. Или спутница.

Света замолкла ненадолго, а потом решилась:

- Предпочтения Алана зависели… Не твои.

Василий промолчал. Светлана уже, было, решила, что они вернулись к игре в молчанку, когда мужчина произнес:

- Я люблю весну. Она всегда приносит с собой надежду.

- Весна уже близко.

- Да…

Они снова замолчали. Света боялась спугнуть робкие попытки Василия доверять, а он не знал, как продолжить разговор. И стоит ли продолжать, еще больше увязая в чем-то неведомом и опасном. Увязая в ней…

- Почему ты сказала, что у тебя не может быть любовника, когда я поинтересовался источником твоих доходов?

Моль настолько удивил этот вопрос, что она даже вновь привстала, опираясь на локоть. Нет… Вася не стебался. Он действительно не понимал. Чудеса… Свете даже как-то неловко стало от того, что придется объяснять:

- Это очевидно, Вася. Я немолода, и красотой не блещу.

- Неправда. – Мужчина провел пальцем по шее, спустился на ключицу. – Ты очень-очень красивая. Я тебе уже говорил.

- Да. В гараже. Я помню.

- Чего ты боишься? – До чего интересные вопросы…

- Ты решил меня обнажить?

- Да. Это был занятный монолог. Сильный.

- Я действительно так считаю. Они не видели тебя.

- Я понял твою логику еще тогда, – улыбнулся мужчина. – Так чего ты боишься? О чем мечтаешь?

- Не знаю, Васька. С твоим появлением все очень изменилось.

- Почему? – нахмурился он.

- Потому что ты невольно дал понять, что все мои страхи – сущая мелочь. Впрочем, как и мечты. Существуют гораздо более глобальные проблемы и цели. И теперь я просто хочу, чтобы у тебя все получилось.

- Почему? – Да, похоже, что это его любимый вопрос…

- Потому что ты это заслужил.

- Ты же не влюбилась, нет? – спохватился Василий. – Нам нельзя. Обещай мне, что этого не случится! – вдруг потребовал он.

Глупый! Разве это можно обещать? Разве в этой жизни можно быть уверенным хоть в чем-то?

- Света, обещай! Многие люди влюбляются в мою смазливую морду, идут на все, чтобы ее заполучить, с ума сходят! Я не хочу тебя обидеть… И врать тебе не хочу. Любить я не умею, впрочем, как и доверять. Да и не вышло бы из этого ничего. Здесь я не задержусь надолго. Понимаешь?!

- Ты меня дважды обидел за такую короткую речь.

- Чем?

- Ну, во-первых, с чего ты решил, что я могу влюбиться в смазливую морду? Я произвожу впечатление пустышки?

- Нет. Не производишь.

- А во-вторых, ты опять усомнился в моем интеллекте. Неужели ты думаешь, что я не понимаю, что ты скоро уйдешь?

- Я не хочу тебе сделать больно. Больше не хочу. Я уйду очень скоро.

- Тогда не будем терять времени, да?

- Да. – Он бы заплакал, если бы умел. Она сделала что-то невероятное с его жизнью. И продолжала делать. За такой короткий срок она проникла в его святая святых. Пустоту, в которой давно ничего не осталось, но в которой когда-то заключалась его душа.

- Так кем бы ты хотел стать, когда вырастешь? – пошутила Моль.

- Наверное, я бы купил какую-нибудь забегаловку.

- Серьезно?

- Угу. Почему тебя это удивляет?

Светлана взглянула на мужчину, не решаясь озвучить свои мысли. Ей бы очень не хотелось его снова спугнуть.

- Я думала, ты не очень любишь находиться в толпе.

- Зато это прекрасно помогает бороться с моими фобиями.

- А ты борешься? – прошептала Моль.

Василий не знал, что ей ответить. Понятия не имел. Борется ли он? Да. Активно. Только сопротивление помогло ему так долго оставаться в строю. Бескомпромиссный бой с самим собой на фоне затяжной войны с Виктором.

- Если я слечу с катушек – Виктор выиграет. Я не могу этого допустить. – Пожалуй, это наиболее близкий к правде ответ, который он может озвучить вот так, сходу.

- Когда это все закончится… Что ты будешь делать?

- Еще не знаю. – Он соврал. Впервые. Она это поняла. Перевела тему:

- Как тебе жилось в детском доме?

- Теперь понимаю, что хорошо. Все познается в сравнении.

- А твои родители… Ты знаешь, кто они?

- Нет. И знать не хочу. Есть предположение, что мой отец иностранец. Слишком нетипичное у меня лицо.

- Да. Мне тоже так кажется. Возможно, он с ближнего востока. В тебе есть что-то арабское. Видишь, у нас намного больше общего, чем поначалу кажется. Мы оба метисы.