- За твои тридцать три? – улыбнулась Света, приподнимая бокал с вином.

Василий сидел и любовался своей спутницей. Он никогда не праздновал свой день рождения. Никогда… А сегодня почему-то захотелось. Возможно, потому, что у него не будет больше такой возможности. И такой компании... Он скоро уйдет. Уйдет, как и пришел в этот мир. Одиноким. Мы все приходим в эту жизнь одни. В боли и страданиях небо рождает новый холст, на котором впоследствии рисует только ему известные сюжеты. Расписывает драму, комедию или трагедию… Переплетая наши судьбы с судьбами других людей. Плохих или хороших, смелых или трусливых, сильных или слабых, но таких же одиноких, как мы сами. И мы соприкасаемся с ними телами, душами. Живем, радуемся, огорчаемся, и нам кажется, что так будет всегда. Но жизнь не стоит на месте. Все рано или поздно заканчивается. Отведенное нам время обнуляется. И мы покидаем этот мир такими же одинокими, как и приходим в него.

- Не вкусно? – улыбаясь, спрашивает Света, кивая на его остывающий суп.

- Нормально. Задумался просто.

- Вась… Точно все хорошо?

- Великолепно просто, – подтвердил Василий, касаясь краешком своего бокала с водой ее бокала. И они о чем-то разговаривали, над чем-то смеялись, что-то ели… И было невыносимо хорошо. Спустя пару часов засобирались домой. Вышли на улицу. Василий вдохнул полной грудью еще немного морозный, но уже по-весеннему пахнущий воздух.

- Ты иди, заводи машину… Я тут немного постою, подышу…

Света покладисто согласилась. Прошла вдоль стоянки, где в самом углу был припаркован ее Мерседес. Она не сразу заметила, как у входа в ресторан началось какое-то движение. Насторожиться ее заставили глухие, похожие на выстрелы, звуки. Она сделала шаг, другой, побежала на шум, хотя ноги отказывали… Она вообще вся задеревенела. От ужаса, который сковал все ее тело. Света не понимала, что происходит. Мозг фиксировал только хаотичное перемещение людей. В скупом свете фонарей она не могла разобрать, где находится Василий. Моль просто мчалась в самую гущу событий. Выбежала на пятачок перед рестораном, дико осмотрелась. Васька стоял там же, где она его и оставила. Опять прозвучали выстрелы. Света кинулась к нему, в бездумной попытке защитить от всего на свете. Упала в его объятья:

- Ты цел? Ты в порядке, Вася? Что ж ты молчишь?! – Она что-то спрашивала, трясла его, кричала, а он не мог выдавить из себя ни слова. Двинутый, ни на что не способный безумец. – Пойдем же! Пойдем, Васька! – Света оттаскивала его в сторону машины, подальше от эпицентра перестрелки. Но он даже в этом не мог ей помочь. Было такое чувство, что к каждой ноге ему привязали по стокилограммовой гире. Он двигался, как в замедленной съемке. Света дотащила его до машины буквально на себе. Засунула в салон, захлопнула дверь. Выехала со стоянки, стараясь сильно не газовать, и вообще не привлекать к себе лишнего внимания. Ехала дворами, избегая оживленных улиц. Глядишь, и не засекут их машину. Глядишь, пронесет…

До конца дороги Васька так и не пришел в себя. Света уже, было, решила, что ей снова придется его тащить на себе, как он моргнул и будто бы ожил.

- Прости меня, Света… Прости.

- Господи, глупости какие... Ты можешь идти?!

- Мы дома? – удивленно осмотрелся Василий.

- Дома! – подтвердила Светлана.

Он вдохнул. Задержал дыхание, усмиряя панику, которая вновь поднялась в его больном мозгу.

- Я ничего не помню. Не помню, как садился в машину, как мы ехали…

- Ничего, Васька, ничего… Мы справились.

Они с трудом добрались до дома. Ноги не слушались у обоих. Правда, по разным причинам. Света через силу стащила сапоги, помогла разуться Василию. Выпрямилась, и только тут заметила, что ранена. Сняла испорченное пальто, осматривая царапину на руке. Вот черт. А ведь она даже не почувствовала, как это случилось!

- Ты ранена.

- Угу. По касательной задело.

- Зачем? Зачем ты подставилась?!

Света прошла к ванной, достала перекись, залила рану:

- Я не хотела, чтобы ты пострадал, Вася. Все очевидно, не так ли?

Василий взвыл. Уткнулся лицом в ладони, скатился на пол по стене. Света не понимала его реакцию, а он не мог объяснить! Он вообще ничего не мог… Даже помочь с перевязкой. А все потому, что, если бы он прикоснулся к ней прямо сейчас, то уже никогда бы не смог отпустить. То, что Света готова пожертвовать собой ради него, он понял еще там… На стоянке. Именно этот ее поступок свел его с ума. Не перестрелка, и не чувство опасности. Она. Света - ядерный взрыв, который похоронил под собой все его барьеры. Именно сейчас он был абсолютно наг. Как никогда до, и как никогда после. И чтобы потом ни случилось, никто больше не увидит его таким. Так почему он сидит на полу, уткнувшись лицом в колени? Почему прячет то, на что она получила монопольное право? Зачем таит в клочья разорванную душу?

Он поднимается, аккуратно, по стеночке. Собирается с силами и поднимает глаза, встречаясь с растерянным тревожным взглядом женщины. А потом срывается. Хватает ее в объятья. Запрокидывает голову, впивается в рот. Это ни фига не красиво. Это даже не поцелуй. Какое-то отчаянное движение губ. Словно он хочет ее поглотить. Впитать в себя, проникнуть в ее сущность. Переплестись с ней на клеточном уровне. Ему жизненно необходимы эти касания. Ее одеревеневшие пальцы по привычке гладят лысую макушку. А он, вмиг растерявший все свои умения, как слепой котенок шарит руками по всему ее телу.

- Сумасшедшая… Сумасшедшая моя.

Свету закручивает его стихия. И это хриплое «моя». Ну и что, что сумасшедшая? Его… Разве можно сказать лучше? И эти неумелые руки, теперь уже точно его… И губы, которые не целуют – жалят. Проникая в кровь, как самый изысканный яд. Парализуя всю ее сущность, подчиняя себе? И разве имеет значение эта необратимость? Разве она может от нее отказаться? Никогда.

В каком-то тумане добираются до кровати, падают на нее. Раздеваются спешно, неумело, помогая друг другу. Васька сжимает женскую грудь, сосет, кусает. Нет никакой возможности остановиться или притормозить. До боли, до отметин на теле, еще, и еще… Пальцы опускаются вниз, и резко погружаются внутрь. Света стонет прямо в его ухо, окончательно лишая мужчину тормозов. Василий погружается в нее резко, торопливо. Закидывает повыше ее стройные ноги. Лицо прячет на груди, которую остервенело сосет в такт абсолютно несдержанным, яростным толчкам. Она теряется в чувственном урагане, и только когда глубоко внутри ощущает его извержение, понимает, что все – дороги назад нет. Он хнычет. Это могло бы показаться абсолютно немужественным, если бы она не понимала, что именно сейчас произошло. Оргазм Василия длился бесконечно долго, он продолжал толкаться в нее, и хрипло стонал. А потом упал сверху, пригвоздив Свету к постели, и мгновенно уснул, так и не покинув ее глубин.


Глава 24


Светлана проснулась от поцелуя. Нежного, едва ощутимого. Василий касался своими губами её скул, лба, подрагивающих век. Она терялась в его нежности.

- Доброе утро, - прошептал он.

- Доброе.

Утро и впрямь выдалось необыкновенным. Необычайно солнечным и светлым. Все пространство комнаты было будто бы пронизано искрящимся светом. Тонкие сверкающие нити лучей переливались и подрагивали, рисуя изысканный узор на их переплетённых телах. Василий целовал этот солнечный ажур на её коже и не мог насытиться. Процесс, который раньше не приносил ничего, кроме боли, теперь стал панацеей от неё. Вчера он впервые забылся настолько, что не довел женщину до оргазма, потерявшись в океане собственных чувств. Но все случившееся было не только сумасшедшим желанием плоти. В первую очередь это был неукротимый порыв души. Ураганный, неистовый, исступленный. Василий не мог быть без Моли на физическом уровне. Он стремился полностью ее в себя вобрать. Со всеми мыслями и чувствами, силой и слабостью, уверенностью и комплексами. Чтобы Света заполнила собой его пустоту. Воронку внутри, которая, подобно квазару, стала поглощать то, что от него ещё оставалось.

- Вась, Васенька… Я ведь грязная там… Ты кончил, и мы не были в душе…

- К черту!

Погружается в неё резким толчком. Она справится. Примет все, что он готов будет дать. Выдержит его бешеный темп. Удар за ударом, до хрипа, до сорванного голоса и поджавшихся на ногах пальцев. А потом в мокрый от безумного напряжения висок, в такт затихающему оргазму:

- Сумасшедшая… Светлая… Света.

Форточка открыта. В неё проникают свежий прохладный воздух с тонким весенним ароматом и непривычно звонкое, после зимнего безмолвия, пение птиц. Их трели нарушает не такое благозвучное, но оттого не менее настырное мяуканье Селедки. Котёнок хочет есть, но они не в силах пошевелиться. Так и лежат, переплетаясь телами, наплевав на все. Даже мыться лень.

А спустя несколько часов, диссонансом с их утренней гармонией, новости… Света никогда не страдала нехваткой мозгов. И сейчас, проанализировав всю доступную информацию, она понимала: началось. То, что затевал Василий, то, к чему он шёл столько времени, началось. Массовые аресты в Польше, группа детей, которых пытались незаконно вывезти из Чехии, задержанная партия афганского мака на границе Прибалтики… Казалось бы, что здесь общего? Но она сердцем чувствовала, что это звенья одной цепи.

Имела ли Моль право на вопросы? Скорее, нет. Василий бы этого не одобрил. Если он по доброй воле ничего ей не говорил, значит, так было лучше. В первую очередь - для нее самой.

- Я прямо слышу, как роятся мысли в твоей голове.

Странно. Он ее подталкивает к разговору?

- Это началось? То, к чему ты стремился… За что боролся. Это началось, ведь так? Виновные понесут наказание, а беззащитные будут спасены?

Василий подобрался, впрочем, не показывая своего внутреннего состояния женщине. Потрясающей женщине, с которой его напоследок свела судьба. Она ничего не знала, но ее интуиции можно было позавидовать. Света была так на него настроена…

- Ты все-таки хочешь сделать из меня героя, – криво ухмыльнулся мужчина. Потом резко посерьезнел. Подошел вплотную, заглянул в глаза. – О наказании еще рано говорить. Но я все для этого сделаю. И это все, что тебе следует знать.

- Хорошо.

- Пойдем, – вдруг скомандовал Васька. У него практически не оставалось времени. Он не хотел его тратить впустую, на праздную болтовню. Он хотел запомнить Свету. Отдать ей все свое тепло, всю свою ласку и нежность.

- Я прошу тебя полностью мне довериться. Чтобы сейчас ни происходило… Просто расслабься, и верь мне.

- Что ты задумал?

- Тш… - Василий приложил к губам Моли палец и подтолкнул к кровати. Света тут же включилась в игру, прихватив его палец губами. Всасывая его и покусывая. Василий зашипел и стащил с нее майку, оголяя прекрасную нежную грудь, покрытую маленькими красными пятнышками – следами его вчерашней несдержанности. Это было жутко эротическое зрелище. Он лизнул засос, поднялся к вершинке, прикусил, выбивая дыхание из легких. И дальше, и дальше, вниз по животу, к стройным гладким ногам. Скользнул губами по щиколотке, прихватил зубами большой палец. Света приподнялась на локтях и внимательно следила за его действиями. Ее дыхание было частым и прерывистым, от этого ее крепкая грудь очень сексуально приподнималась и опускалась снова. Завораживающее зрелище. Василий развел в стороны ее ноги, опустил взгляд. Света затаила дыхание… Застыла в ожидании. Мужчина сглотнул, глядя на налитые сочащиеся складочки. Он не видел зрелища прекраснее. Опустил голову, прошелся по ним языком, слизывая вкуснейший сок. Погрузил сразу три пальца в сердцевину, в поисках самой сладкой точки. Сейчас он был даже признателен опыту Алана. Он хотел подарить Светлане нечто незабываемое, и разделить это с ней. А в сексе для женщины не было ничего лучше сквирта.

Света как-то извернулась, прошлась рукой по его плоти, сжала яички в попытке подарить ответное удовольствие. Но Василий пресек ее ласки. Ему это было абсолютно не нужно. Для него высшим кайфом было ее удовольствие. Вот, от чего он реально улетал!

- Стань на четвереньки и не зажимайся, чтобы ни происходило.

Света нерешительно посмотрела на партнера, но все-таки выполнила его просьбу. Встала на колени, прогнулась в спине, опустив голову на руки. Она так эротично смотрелась, что мужчина не выдержал. Толкнулся в нее резким движением, заставляя кричать. Несколько погружений, и он, наконец, находит нужный угол. Медленными размеренными толчками в одну и ту же точку. Снова и снова. Это невыносимо хорошо. Светлана уже практически на грани. Мышцы на ногах подрагивают от колоссального напряжения, пот струится по телу. Почему он не сделает с этим что-нибудь?! Света опускает руку на клитор, и тут же слышит жесткое: