Глава 8


Светлана сидела в машине у обочины и ждала, нервно постукивая большими пальцами по рулю. Все, что она творила, было настоящим безумием. И Моль это прекрасно понимала. Однако она так же отдавала себе отчёт в том, что Василию опасно оставаться в больнице. Даже, если его там и не найдут, она не была уверена, что он сможет морально выдержать саму мысль о том, что это возможно. По её глубокому убеждению, мужчина находился в пограничном психическом состоянии, в котором он был способен на все, что угодно. Где гарантия того, что он не нападет на медсестру, или санитарку, как это случилось с ней? Как врач, она отмечала то, что не дано было увидеть обычному человеку. Для неё были очевидны его патологические состояния. В мозгу то и дело всплывали знания, полученные на курсе психиатрии. F43.1 - посттравматическое стрессовое расстройство, F40 - фобические тревожные расстройства, F42 - обсессивно-компульсивное расстройство, F48.0 - неврастения… Скромный перечень того, что сразу бросалось в глаза. А сколько всего от неё ускользало? За семнадцать лет жизни, на которую его обрекли, Василий мог превратиться в кого угодно. У него могли развиться стойкие изменения личности, и… Черт, даже думать не хочется…

Пассажирская дверь открылась. Ледяной ветер ворвался в тепло салона. Василий буквально упал на сидение. Видок у него был ещё тот. Хорошо, что уже стемнело.

- Куда тебя отвезти? - спросила женщина, трогаясь. - Василий? - переспросила она, не услышав ответа. Света клялась себе, что высадит его в указанном месте, выдаст лист назначений, лекарства и забудет все, как страшный сон.

- Мне как-то нехорошо, - прошептал мужчина, едва удерживая себя в сознании.

- Твою мать! - выругалась Моль, прикасаясь к мужскому лбу рукой. Он горел. И достаточно сильно. Только этого ей и не хватало!

Света откинула спинку пассажирского кресла и, скрипя шинами, развернулась, наплевав на сплошную...

- Черт-черт-черт! - повторяла она, давя педаль в пол. Одна рука на руле, вторая проверяет пульс. Василий лежал на сиденье и, как ей казалось, не обращал на неё никакого внимания. – Плохая идея, нужно возвращаться.

- Нет.

- Прости?!

- Пожалуйста… - шепчет мужчина. – Нет.

- С тобой может случиться все, что угодно! После таких травм перечень осложнений длиннее рулона туалетной бумаги. Без нормальной диагностики я не смогу тебя вытащить, как бы ни хотела…

- Остановись, – едва слышный шепот. На самом деле она не понимала, за счет чего он все еще держался! Это противоречило всему, что она знала…

- Зачем?

- Я выйду. Туда… я… не вернусь.

Светлана отвлеклась от дороги и посмотрела ему прямо в глаза. Василий бессильно свесил голову на плечо и едва ворочал языком. Вот же черт! Высади его… Психанула! Закурить бы, да не стоит травить его еще сильнее… Наконец решилась: свернула с дороги. Если ехать дворами – путь к дому значительно сократится…

- Сможешь дойти? - спросила женщина, паркуясь.

- Да… Где мы?

- У меня. Пойдем.

Света вышла из машины, осмотрелась по сторонам. Черт подери! Она так параноиком станет! Открыла дверь со стороны пассажира и помогла мужчине выйти. Он еле держался на ногах. И был очень тяжелым, несмотря на то, что за время болезни серьезно потерял в весе. Слава Богу, что Светлане было не привыкать к нагрузкам, иначе она бы просто его не дотащила. С трудом открыла дверь, и они буквально ввалились в квартиру. Еще немного, и Света сгружает мужчину на кровать. Где будет спать сама, пока как-то не задумывается. Спина противно ноет. Ее слабое место. Обычно так бывает после долгих операций.

Стремительно выходит из спальни. Моет руки, забирает свой «тревожный чемоданчик» и сумку с заранее купленными медикаментами. Возвращается. Он в сознании. Зрачки панически расширены, но ничто другое не выдает его состояния. Одевает фонендоскоп. Первое, что приходит на ум – это воспаление легких. Самое распространенное осложнение в таких случаях. Прикладывает «слушалку» к мужской груди. Краем сознания отмечает, что по нему вполне себе можно изучать анатомию. Названия мышц – так точно. С легкими все в порядке. Терапия, конечно, не ее призвание, но хрипы она бы услышала. Осматривает шов, который тоже не вызывает никаких вопросов.

- Я в норме, – звенящую тишину, разрывает шепот мужчины. Света даже подпрыгивает от неожиданности.

- У тебя тридцать семь и пять. Температура свидетельствует о воспалительном процессе в организме, – парирует Светлана, продолжая осмотр. Пальпирует. – Больно? Нет? А так? – нажатие немного левее.

- Не больно. Говорю же - все в порядке.

Оставив слова Василия без внимания, Моль, продолжает…

- Перевернись немного на бок. – Опять слушает легкие. Сердце… Ничего не понимает. Через минуту ее осеняет! Хватает трубку, звонит. Гудок, другой…

- Да, - раздается недовольный голос лаборанта.

- Валентина Николаевна? Это Ильвес беспокоит. Вы простите меня, что отвлекаю, мне срочняк как нужны последние результаты.

- И не отдыхается вам нормально, Светлана Юриевна. Ну, уже все ведь. Отпуск, а нет… Все равно сердце рвете, - бормотала лаборантка. - Вам кто интересен?

- Да вы мне только, у кого не очень показатели, озвучьте, чтоб я уж улетала с чистой совестью.

- Ничего критичного. У Козуриной из пятой СОЭ несколько повысился.

Света сразу отмела ненужную информацию.

- А что там наш безымянный?

- У него все в норме. Легкий сдвиг лейкоцитарной формулы.

Черт! И здесь ничего нового. И дураку понятно, что у него будет сдвиг. С такой-то операцией. Она спешно прощается с лаборантом и поворачивается к «пациенту», тело которого сотрясается от дрожи. Света заставляет мужчину принять все лекарства, устанавливает капельницу, привязав ту к сушилке для белья, и садится рядом. Она старается не думать о том, как, в случае чего, будет объяснять наличие трупа в собственной квартире. Светлана анализирует все имеющиеся данные, в попытке найти объяснение его состоянию. И вдруг ее осеняет! Господи. Она такая дура… Да у него банальная вегетативная дисфункция на почве затяжного стресса!

- У тебя такое часто случается?

- Бывает, – стуча зубами, отвечает мужчина.

Мать твою… Все гораздо хуже, чем она предполагала. Ну, и что теперь делать? В голове всплывают строки стихотворения Василия. В душе поднимается волна. Нет… Не жалости. Здесь ей нет места. Сострадания. Болезненного почти, выворачивающего душу наизнанку. Курить хочется так, что сил нет, но она не может его оставить. Касается густых волос мужчины. Проводит ласково рукой.

- Постарайся уснуть.

- Холодно. – Он уже даже не то, что дрожит. Его конкретно подкидывает!

- Сейчас. Только одеяло принесу, – кивает головой женщина.

Она прикрывает дверь спальни и буквально бежит к гардеробной, где хранится большое пуховое одеяло, которым она практически никогда не пользуется. На повороте больно бьется пальцем ноги о комод. Шипит от боли. Возвращается в комнату, прихрамывая. Укрывает Василия поверх своего одеяла. Он так и лежит в ее старом больничном костюме.

- Холодно? – хриплый вопрос, в то время как зеленые внимательные глаза, не отрываясь, следят за его реакцией.

- Сейчас бы коньяка накатить.

- Нельзя. Ты принимаешь антибиотики. Да и с такой печенкой тебе теперь не скоро можно будет пропустить стаканчик.

- Умеешь ты утешить, – хмыкнул Василий, зарываясь носом в подушку.

- Спи. Не трать силы на болтовню.

Мужчину еще долго трясет, я она сидит рядом на постели и гладит его легонько по волосам, пока он не засыпает беспокойным сном.

Света поднимается с кровати, потягивается устало. Разминает шею. Господи… Что она делает? Куда лезет? Идет в душ. Полотенце, которым она вытирала руки по приходу, валяется, скомканное, прямо на полу, нарушая стерильный порядок ванной. Поднимает его, аккуратно складывает и отправляет в корзину с грязным бельем.

Становится под упругие струи, смывая весь ужас сегодняшнего дня. И думает, думает, думает… В голове всплывают лекции по психиатрии, которые она строчила под строгим взглядом стареющего профессора. Однако сейчас в этой области многое поменялось. И ей, наверное, следовало освежить свои знания, чтобы хоть как-то подготовиться к возможному поведению своего неожиданного гостя. При этом Светлана очень надеялась, что останется в живых. Чужая душа - потёмки. Душа этого мальчика/мужчины и вовсе что-то непостижимое. И она не была уверена, что хочет знать, что там, глубоко внутри, спрятано…

Моль вытерлась полотенцем, накинула банный халат. Быстрым движением поправила баночки с кремами и вышла в коридор. Из комнаты доносилось хриплое шумное дыхание. Света ускорилась, хотя нога все ещё ныла. Может, помазать чем? Или приложить компресс…

Василий метался на кровати и что-то бормотал. Слов было не разобрать. Она присела на постель, аккуратно придерживая руки мужчины, но он стал отчаянно вырываться.

- Тише, тише… Василий, ты в безопасности. Ну же… Мальчик, успокойся… Ты себе вредишь… - взывала она, успокаивающе поглаживая мужчину по лицу.

Он был в объятьях кошмара. Вязкого, липкого… Как руки мужчин, которые его ломали. И выбраться из этой трясины не было никакой возможности - он тонул. Над головой смыкались грязевые потоки, в лёгких заканчивался кислород - они горели в предсмертной агонии. А потом он услышал голос. Он был таким спокойным… Безмятежным… Умиротворяющим. Усмиряющим всех его демонов. Мужчина последовал за ним.

- Вот и молодец, молодец, Васенька. Успокаивайся…

Голос и руки. Они заслонили собой все. Её нежные, едва ощутимые поглаживания. Нетребовательные, чистые, абсолютно невинные. Так обычно мать утешает своё дитя. Но он не знал даже этого…

Во рту пересохло, голос охрип и напоминал скорее скрип. Света сглотнула и замолчала. Притихший, было, Василий вновь завозился:

- Не молчи, - едва слышный шёпот.

Светлана на секунду зависла. Он не хочет тишины?

- Расскажи мне что-нибудь. Все равно, что…

Света сглотнула, хотела было убрать руку, которой на автомате поглаживала мужчину, но он, как кот, потянулся за ней, и она не посмела этого сделать. Откашлялась. Откинула со лба растрепавшиеся волосы.

- Не молчи, - повторил свою просьбу мужчина.

- Ладно… - нерешительно протянула она, теряясь в догадках, что бы ему рассказать. Вряд ли мужчине будут интересны труды по медицине, которые она прочла совсем недавно. А кроме них… - Квазары. Слышал о таком?

Мужчина кивнул, и она продолжила, усаживаясь поудобнее:

- По одной из теорий, квазары представляют собой галактики на начальном этапе развития, в которых сверхмассивная чёрная дыра поглощает окружающее вещество…


Глава 9


Он так и уснул под лекцию по астрофизике. К этому моменту Светлана уже практически лишилась голоса. Она и не помнила, чтобы когда-нибудь так долго говорила. Даже защищая кандидатскую, ей не пришлось столько болтать. Да и вообще, странно это было - говорить, когда он молчал. И гладить его было тоже странно. Это же чужой, абсолютно незнакомый человек! Так почему у неё было чувство, что она… Да, нет, глупости!

На часах было двенадцать ночи. Светлана провозилась с мужчиной порядка шести часов! И что делать теперь? Съесть свой позабытый ужин? Лечь спать? Так он занял ее кровать... И вообще, перевернул весь привычный быт с ног на голову. Света вышла из комнаты, прошла в кухню, открыла зачем-то холодильник. Есть не хотелось, но она придирчиво изучала «ассортимент». Василий не сможет есть, что попало. Его ждет довольно жесткая диета. Для начала - диета 0а. Честно сказать, сомнительное счастье. Блевать хотелось уже от одного названия «слизистые отвары на основе рисовой крупы». Но Василию не приходится выбирать. Несоленый бульон на основе говядины звучит немного лучше. На вкус… Нет, она не станет пробовать. Из всего перечня разрешенных к употреблению блюд рвотного рефлекса не вызывали разве что фруктово-ягодные кисели и соки. Моль открыла морозилку, в которой когда-то валялась пачка замороженной вишни. Купила как-то по акции в магазине, не понятно, для чего… И вот, пригодилось. Что ж… Кисель можно и сварить. А вот бульон да рисовую жижу лучше приготовить перед подачей. Света набрала в кастрюлю воду, включила плиту. Наконец, можно было закурить. Женщина достала сигарету, подкурила и слепо уставилась в окно. Физическое состояние Василия было удовлетворительным. Если он нормально долечится, то сможет вернуться к полноценной жизни здорового человека. Что же касается души… То тут ситуация была критическая. И, честно признаться, она вообще не понимала, как ему удавалось удерживать себя на грани до настоящего времени. Как вообще возможно жить с такой болью внутри? Где черпать силы?