— На видео нападение не выглядело случайным. Троица затаилась и поджидала конкретно Ника, — шокировал меня новыми подробностями, — В связи с открывшимися новыми фактами пока всю информацию о состоянии Ника держим в тайне. Все согласовывать со мной. Поняла?

— Да-да поняла, только поехали поскорее в больницу, — заерзала на сидении от нетерпения. На нервной почве начало морозить и зуб на зуб не попадал, так трясло.

Тронулись к моему облегчению и, оставляя за спиной рассвет, понеслись навстречу неизвестности. Настраивалась только на улучшение, но иногда скрипучий голосок нашептывал, а что, если… доводя до колючих мурашек и холодного пота. Отгоняла наглого пессимиста и продолжала верить, верить… верить.

В ранний час жизнь в больнице уже кипела вовсю. На первом этаже сновали туда-сюда сотрудники в белых халатах и разноцветных медицинских костюмах, под кабинетами собирались очереди. Но мы миновали все отделения, представ перед огромной бронированной дверью с надписью: «Реанимация. Посторонним вход воспрещен».

Брат позвонил в звонок сбоку двери и взял меня за руку.

— Диана, спокойно выслушай доктора. Соберись! — в ответ я только кивнула, волнение нарастало со скоростью звука.

Только хотела сама нажать вызов еще раз, створка открылась и к нам вышла медсестра. Услышав имя больного, попросила подождать врача и скрылась обратно за дверью.

— Вы родственники поступившего к нам сегодня парня? — показался вскоре пожилой доктор в коридоре с бейджиком «заведующий отделением реанимации».

— Вот гражданская жена Никиты, — заранее Женя предупредил меня, что будем так представляться, просто любимых девушек всерьез здесь никто не воспринимает, — А я расследую дело по факту нападения, — тут же достал удостоверение и показал врачу.

За соседней дверью находился кабинет заведующего, и нам пришлось войти внутрь. Проигнорировала предложение присесть, напряженно ожидая вердикта медицинского светилы.

— Что ж новостей хороших у меня для вас нет, — пожал плечами доктор, усаживаясь за стол. И я почувствовала, как сердце замедлило ход и начало останавливаться… тук… тук… ту-у-ук.

— Ой, держите ее, держите, — голоса различались смутно, потолок сравнялся с полом, появилось ненадолго ощущение легкости и спокойствия.

Вонючий едкий запах, исходящий от клочка ваты вернул меня на землю. Открыла глаза и поняла, что лежу на кушетке, стоявшей в кабинете, а надо мной склонились Женя с доктором.

— Ник… он… — прошептала пересохшими губами.

— Пока все еще в коме, — не дал мне договорить врач, — Провели операцию, устранили последствия внутричерепной гематомы. Сделали все, что могли, остается ждать положительной динамики.

— Значит… он жив? — резко села, получив новый заряд головокружения.

— Как вам сказать… хм-м. Скорее наполовину, — мне стало ясно, что обнадеживать в самом страшном отделении никто не станет.

— Прошу вас пустите меня к нему!

— Запрещены любые посещения, даже не просите, — тоном не принимающих каких-либо возражений остановил поток моих просьб врач, — Списки лекарств возьмете у медсестры и любую информацию о состоянии сможете получить круглосуточно.

Перевела отчаянный взгляд с врача на Женю. Как же так? Ведь я знаю, что Ник хотел бы чувствовать мое присутствие возле себя. Тем более верю в то, что люди в коме все понимают, только ответить не могут. Сколько еще у нас будут действовать устаревшие дурацкие правила?

— Никита выкарабкается, вот увидишь. Я верю в него! — постарался хоть немного приободрить меня брат.

— Пятьдесят на пятьдесят, — высказался напоследок добрый доктор и уставился в бумаги, закончив аудиенцию.

В коридоре присела на ближайший стул возле реанимации. Если внутрь попасть нельзя значит, буду находиться снаружи.

— Вставай, я отвезу тебя домой, — навис надо мной Женька.

— Нет. Мой дом теперь здесь, — отрицательно помотала головой. С места не сдвинусь, пока Ник не очнется.

— Позже еще подъедешь, — не отставал брат, снимая со спинки стула мою сумку, которую я захватила из дома перед отъездом.

— Пожалуйста, оставь меня, — резко выхватила обратно сумку, прижав плотно к себе. — Иди сам. Тебе пора на работу!

— Ладно, потом наберу, — сдался он, видимо понимая, что спорить бесполезно.

Когда Женя скрылся за поворотом, я постаралась максимально взять себя в руки и позвонила отчиму Ника. Пришлось рассказать все, как есть. Но буквально передавать слова доктора не стала, немного смягчила вердикт с посылом на то, что вот-вот придет в себя. Они тут же засобирались в аэропорт, не медля ни секунды.

Глава 31

Диана

Следующий день, так же, как и предыдущий не принес никаких перемен к лучшему. Вчера ближе к вечеру подъехали родители Ника прямо с аэропорта. Состояние матери не передать словами, и после общения с доктором она, как и я пришла в себя после порции нашатыря под нос. От предложения присутствовать в больнице по очереди отказалась. Все, что происходит за пределами больничных стен — больше не имеет для меня никакого значения. А сама мысль оказаться одной в квартире Ника даже пугает.

В итоге я или торчала под дверью, постоянно дергая всех медиков, входящих и покидающих реанимацию, или бродила по бесконечным коридорам, когда совсем накрывало, или успокаивала тех кому, как и мне, оставалось плакать под закрытой дверью. Родители мотались по городу в поисках лекарств, в перерывах наведывались узнать о состоянии Ника. Упорно старались накормить меня или отправить отдохнуть, ни первое, ни второе пока не удалось.

— Дианочка, тебе нужно поспать, — уже не в первый раз пыталась отправить домой Татьяна Ивановна, переживая о моем состоянии. — Давай Миша отвезет к нам, если не хочет возвращаться в вашу квартиру.

— Нет-нет, все нормально, — распахнула широко глаза, силясь казаться полной сил. И вообще полдень на дворе, а они меня спать отправляют.

Счет часам после прихода Паши с ужасным известием потерян, и напряженное ожидание чуда отбило на какое-то время остальные потребности. Вот сейчас схожу, умоюсь и…

— Но ты так скоро упадешь, лицо белее мела, — всплеснула она руками и обняла присев рядом.

— Для меня лучше быть здесь, — еле ворочая языком, пробормотала себе под нос, забыв перевести на жестовый язык. И уронив голову на плечо Татьяне Ивановне начала отключаться вопреки настрою на бодрствование.

Постепенно сон все прочнее залазил в мозг, а веки стали пудовые и отказывались слушаться.

— Пойдем со мной, немного отдохнешь, — поднял меня под руки Михаил Степанович и осторожно повел к лестнице.

Отстраниться или убежать не получалось, голова кружилась и слабость наполнила все тело.

— Я не уйду, — из последних сил попыталась воспротивиться, ухватившись за перила.

— А уходить и не надо. Поняли уже, что тебя домой отправить не получится. На этаж выше договорился о свободной палате в виде изолятора, — слушая краем уха отвлекающие разговоры с ненужными подробностями, незаметно оказалась в маленькой комнатке на одну койку. И через одну минуту провалилась в сон, только преклонив голову к подушке.

***

Открыла глаза и испугалась. Темень вокруг, ничего не видно. Сколько я спала? А главное — где? С трудом нащупала на стене выключатель, и комната озарилась тусклым светом. За долю секунды вспомнила, как Михаил Степанович куда-то отвел меня отдохнуть.

Больше не теряя времени, вылетела пулей из палаты и понеслась к реанимации. Родители Ника сидели на том же месте, и по их лицам без слов уже стало понятно — чуда пока не произошло…

Как, оказалось, спала я недолго, внутреннее напряжение не дало бы мне на больший срок отключиться. После десяти вечера уехали родители Ника, у Татьяны Ивановны поднялось давление, и теперь она уже могла упасть в любой момент.

Вскоре показался брат с виду замученный, с лохматой прической и темными кругами под глазами. Всю прошлую ночь и сегодняшний день он мотался по участкам, искал и опрашивал всех и вся в поисках, засветившихся на видео бандитов. Так как мы переписывались или созванивались почти каждый час, то каждый из нас пребывал в курсе положения дел друг у друга.

— Принимай команду: не вешать нос! — напомнил сходу одну из наших старых успокаивающих фразочек, когда дело касалось плохой оценки или очередного полезного решения родителей. А потом уже я ему повторяла команду, когда расходился или ссорился с девушками, будучи еще холостяком.

— Хотелось бы, но не выходит, — обреченно протянула, забирая протянутый стаканчик кофе.

— Мдаа… тут простой командой не поможешь… А у меня новости есть, — присел рядом, и только сейчас заметила что, несмотря на усталость глаза у него оживленно блестят.

— Хорошие?

— Хорошие будут, когда Ник очнется, а пока просто новости.

— Напали на след? — сразу догадалась, о чем пойдет речь. Хотя учитывая, чем Женя занимался последние сутки и так понятно.

— Бери выше! — протянул он гордо, — Одного из троицы по кличке Бурый опознали и к тому же он в розыске по другим разбойным делам. Думал дело труба. Но надо же так подфартило, чтобы Бурому приспичило по прописке заявиться. Обнаглел вконец урод. Возомнил себя неуловимым, и шифроваться разучился.

— И как же вы узнали, когда он придет? — спросила в непонимании.

— Ах, засада, ловкая засада, сколько отловила фраеров… — вполголоса запел Женька, обратив на себя внимание пожилой санитарки, рядом протирающей пол.

— Эх, милок… Много годков дали-то ироды? — обратилась она к певцу, выжимая тряпку.

Сразу и не въехала, о каких иродах речь, но Женька, судя по всему, вмиг смекнул и подмигнул мне.

— Отмотал бабуля не мало, отныне встал на путь истинный.

— Ну, гляди-гляди мой раз восемь так вставал, а потом бегаю с передачками. Тьфу… — сплюнула со злостью санитарка, — Ироды в погонах, чтоб им гадам…

Женя показал мне молчать, приложив палец к губам. Но тут и сказать-то нечего. Логика у бабки железная, кто ж еще виноват, как не ироды? В другое время, наверное, еще бы и посмеялась над приколом. Сейчас же просто отвлеклась немного от мрачных мыслей.

— Так вот, вернемся к теме, — продолжил брат, когда санитарка исчезла с ведром из поля зрения. — Отправил оперативников в засаду на всякий случай. И я даже особо не верил, что Бурый придет. Но тут сама судьба привела его к нам прямо в руки, — глядя на выражение лица Женьки, ликующего удачной поимкой преступника вопросов на своем ли месте человек служит, не возникало, — Привезли в участок и на допрос отправили ко мне. Так-то, — поднял он вверх указательный палец, — Одна птица в клетке, осталось еще двух поймать.

— Зачем он напал? Что ему Ник такого сделал? — тут же поднялась внутри буря ярости, ранее сидевшая спокойно.

— Да, погоди ты, — уже не таким оживленным тоном произнес Женя, тише прежнего, — Есть две проблемы: подельников не сдает, ни в какую. Дурочка включает, мол, впервые встретились и за компанию били. Но ничего, скоро придет еще ответ отпечатков улики, проверим по базам хозяина, глядишь, всплывет знакомое лицо. Зато сразу слил заказчика, что тоже странно.

— Не пойму, зачем кому-то Ника заказывать? Он что — мафиози какой-нибудь или наследник империи? — в недоумении пыталась осмыслить происходящее.

— Со вторым вариантом попала в точку, лишь с одной поправкой не он, а ты, — указал на меня рукой брат. А я от такого поворота шарахнулась от него в сторону.

Но ничего не изменилось, Женя все также смотрел на меня в упор серьезными глазами. И в глубине памяти всплыли мои переживания, и опасения на сей счет еще в начале отношений, потом все как-то забылось, уступив место счастливой размеренной жизни с любимым человеком.

— Тогда напали бы на меня, а он…

— Бурый назвал своим заказчиком Глеба, — прервав мои домыслы, окончательно огорошил брат.

Минут пять тянулась тишина. Я пыталась принять услышанное, а Женя дал мне на это время, поглядывая с беспокойством.

То, что Глеб трус и так понятно. Прикрыться отморозками вполне ему подходит. Но с другой стороны трусы больше всего страшатся замарать себя или пустить тень на созданную кропотливым трудом безупречную репутацию. В любом случае выходит так, что он отомстил за сорванную свадьбу. И… и произошедшее несчастье полностью моя вина.

О чем я только думала? Пойму всех, кто возненавидит меня после этого. Так бы Ник жил, как и раньше: здоровый, веселый, умный, да что там самый лучший.