— Не знаю, что у тебя произошло, но видеть в таком состоянии на бракосочетании я не хочу.

— Вы меня увольняете, — отрешенно спросила я.

— Нет, Оленька. Отсылаю домой на неделю.

— А как же…?

— Приглашу тебе замену. Не сомневайся, процесс мне известен, отслежу, чтобы без ошибок.

— В этом не сомневаюсь, но попрошу вашу невесту… — лукаво прищурилась, — а то вдруг увлечетесь и передавите…

— Оля, что за намеки? — нахмурился для вида, а у самого глаза на дверь косят, вдруг Раиса войдет.

— Никаких намеков. Так я могу идти?

— Да, твой поезд через два часа.

От такого радостного сообщения я, перегнувшись через его стол и сжав сухую кисть, искренне поблагодарила: — Спасибо!

— Уже очнулась? Нужно было раньше предложить?

— Да. — Отозвалась уже, будучи у двери.

— Или если тучи прошли, останешься? Что скажешь?

— Я пошла собираться.

Уезжала на четыре дня, вернулась через неделю, конечно с разрешения главы семьи Краснощек, но всему виной закадычная подруга Люся, по которой соскучилась безмерно. Плюс еще во Львове замешкалась, забыв о времени и вот теперь бегу…

— Оля! — недовольство вредного Селози не выдерживает даже мой телефон, очень вовремя сообщив, что батарея вот-вот сядет. — Где ты запропастилась?

— Подарки искала! — огрызнулась я. — Не могла же я без подарков примчаться на свадьбу!

— Где ты? — тихо, но все еще зло поинтересовался он.

— Дома.

— Что ты там делаешь?!

— Бегу одеваться! — у меня такси заглохло на повороте.

— Зачем ты туда ехала? Я взял твое платье синее… — прорычал он зло и гудок батареи перекрыл его ругательства.

Просто великолепно, он думает, я надену то платье, в котором уже щеголяла на двух семейных вечерах? И где я его одевать буду в парке? За машиной, в кустах, за общественным туалетом? А о белье под платье он подумал? Там не подойдет любое! А о туфельках и косметичке с украшениями? Не, блин, не думал. Главное платье взял! Удружил…

— А у меня на этот случай припасено оливковое, туфли нашла, — о том, что только сегодня нечаянно нашла, молчу в тряпочку, иначе он меня по телефону порвет, — а теперь живо говори в каком вы ЗАГСе и как проникнуть в дом, потому что моя батарея вот-вот сядет.

— Какой там ЗАГС! Сморчок! — видимо, нервничает очень, как золушка перед появлением доброй мачехи. — Мы в парке на выездной свадьбе!

Теперь понятно, что его так нервирует. И все-таки Раиса — умница, каких поискать! Уговорила провести в парке. Вот только в каком?

— Здорово. Тогда какой парк?

— Так… дом закрывала Людмила… — начал инструктировать он, не добившись моего срочного появления в пределах досягаемости. Понятно, значит, ключи на правом столбике возле калитки в потайном ящичке. — Знаешь, где она ставит?

— Да, знаю. Я уже в десяти шагах от дома.

— Хорошо, а за то… — и на этом батарея звучно сообщила, что села окончательно и бесповоротно.

— И что он хотел сказать своим «зато»? Блин, нет, чтобы сухо и по делу!

Ключи нашла, дом открыла. Сейчас быстро соберусь, вызову такси и только после этого спрошу: «куда ехать?». Решила сделать так, чтобы краситься без паники и Селозиного ора над ухом, точнее над головой, иначе ни стрелок нормальных, ни равномерного нанесения тонального крема.

Быстро в душ, оттуда в спальню, оделась в мгновение ока, подкрасилась и приступила к волосам. Сушка и укладка заняли времени не много, и в течении процесса я мысленно себя подгоняла: «Быстрее, быстрей!». Несмотря на спешку, прическа получилась очень даже стильной. И погремев в поисках заколок по шкафам, я с довольным лицом водрузила пару булавок с бусинами в локоны. Осталось прическу закрепить, и только я приступила к фиксации лаком, как вдруг в гостиной что-то скрипнуло. И колпачок от баллончика упал на столик, а затем на пол. Подняла, пожала плечами и, вернув взгляд к своему отражению, занесла руки для следующего слоя лака, и тут в просвете моей двери возникает движущаяся тень. Тень в абсолютно пустом доме, ведь на церемонии сейчас все, включая собаку.

Волосы стали дыбом, руки дрогнули и колпачок вновь преодолел расстояние до пола, но я не рискнула его поднять. Стою, оцепенев, и надеюсь, что мне привиделось. Звук торопливых незнакомых шагов, идущих к моей комнате, вырвал из состояния ступора. Сейчас или никогда, но просто так не сдамся. Я сделала шаг к двери, приготовившись дать отпор, а она резко распахнулась, и темная фигура шагнула ко мне, произнеся неизвестным голосом:

— Оля?

— Ааааааааааааа! — мой вопль разнесся по комнате и дому, а я, зажмурившись, с остервенением жму на баллончик и выпускаю струю лака в лицо вора. И уже представляю, как буду вызывать с домашнего полицию, затем Сережу, и опоздаю на церемонию бракосочетания по веским причинам.

Вопль прекратился, как только у меня забрали орудие для самообороны: — Оля, что вы творите?

— Я? — отшатнувшись назад, открыла глаза.

— Хоть бы без блеска… Иначе, где я себе найду второй выходной костюм? — спокойно поинтересовался Алексей, старший сын Богдана Петровича.

— Вы?! — я отошла, чтобы признав в нем Краснощека, рухнуть на кровать. — Вы не вор…

— Надеюсь это не сожаление. — Заметил он, на что ответить я была не в силах.

— Я та-а-ак испугалась!

— Вижу, половину баллончика на меня истратили.

— Ой, блииин…

— Это не блин, а пятно. — Он продемонстрировал участок поражения и неожиданно весело улыбнулся. — Вы залакировали мне галстук и рубашку. Лак высохнет?

— Не-не-не знаю. — Все еще не верилось, что это нормальный живой человек, которые имеет полное право находиться в этом доме. Судорожно сглотнула, мечтая оказаться подальше отсюда, от этой сцены и разборок.

— А кто знает?

— И этого не знаю. — Я закусила губу. — Извините!

— Это вы меня извините, не думал, что напугаю. Я приехал за вами, Сергей должен был предупредить.

Я кивнула, соглашаясь — да, должен было, но от только…

Алек окинул меня взглядом и улыбнулся. — Вы готовы?

— А лака больше нет? — я коснулась своих волос, дрожащей рукой. Испуг испугом, но быть на свадьбе с вороньим гнездом на голове не хочется.

— Еще чуть-чуть. — Вручил мне баллончик. — Но если хотите, возьмем еще один по пути.

— Не-не надо. — У зеркала стремительно завершила фиксацию. Взяла сумочку и обернулась.

— Идемте?

— Да.

Он закрыл дом, и помог мне занять место в машине. Второй раз с ним сталкиваюсь тет-а-тет, и второй раз попадаю впросак. Как же неприятно. Теперь эта байка станет притчей во языцах. Мои мысли прервал его смешок:

— Знаете, впервые на 100 % не сожалею о своем росте.

— Почему?

— А вы только представьте, как бы я сейчас выглядел, будь на голову ниже.

— Красноглазым…

— И с завидной укладкой. — Алексей подмигнул мне, и напряжение сошло на нет.

Выездная роспись была проведена в старинном и очень красивом Стрыйском парке, вдали от пешеходных дорожек на лужайке под тенью кленов. Раиса исполнила свою мечту, устроив роспись, как в американских фильмах: с маленькими букетиками на стульях, цветущей аркой над молодыми и нетрадиционной речью работницы ЗАГСа. Нас было не много, всего человек пятьдесят разместились на стульях вдоль прохода к алтарю.

Двое фотографов и один видео-оператор отлажено нащелкали и зафиксировали каждый шаг невесты в элегантном белом платье. Классический крой подвенечного наряда до колена с зауженной талией и вырезом до середины спины ей очень шел, Богдан Петрович в черном костюме выглядел как на картинке, со смешанными чувствами гордости и мужского превосходства он смотрел на нее, не отрывая глаз.

— Ты когда-нибудь расскажешь, как у тебя это получилось? — вопрос Людмилы Васильевны, сидящей рядом, вырвал меня из размышлений.

— Я не знаю, что рассказывать. Они сами.

— Оленька, они сами уже года три…

— Я думала, больше.

— Я тоже так думала, но Раиса сама призналась — три. У нас вчера был маленький праздничный вечер откровений.

— Так, я еще и девичник пропустила?!

Надо же, я, которая во всех идеях безоговорочно поддерживала невесту, пропустила такое событие!

— Да, какой там девичник, одно лишь название. Сели, закусили, выпили и давай обсуждать насущное: мужиков, болячки, детей, здоровье, о белье и косметике меньше всего говорили.

— И без стриптиза? — расстроилась я.

— Какой стриптиз… все проходило под крышей родного дома жениха. — Отмахнулась Людмила Васильевна. — Так что ничего ты не пропустила.

— А где будет само пиршество проходить?

— Они ресторан заказали.

— Какой именно? — прошептала я. — Раиса и Богдан Петрович между тремя выбирали: самый дорогой, самый красивый и самый молодой, не приевшийся.

— Дорогой.

— Понятно. Богдан Петрович решил устроить масштабные гуляния в «Галиции»? Или все-таки в ресторане «Чорный кот»?

— Нет. «Галиция». К масонам его тянет из-за 90 % скидки для владельцев карты Локаль.

— Так это же просто финт легкого запугивания посетителей. У них в меню все цены завышены, так, что до сердечного приступа недалеко.

— Хорошо, что считают по нормальным. — Согласилась она.

Ну, цены ценами, глава семьи может платить и по указанным ценам, но почему ими выбрано совсем не романтичное место?

— Неужели ему очень нравится захламленный проход через квартиру мужика в халате?

— Плюс порции, — сделала намек Людмила, — там продуктов не жалеют, готовят вкусно. А еще с хозяином знаком и атмосфера таинственности и секретности очень интересна.

— Да уж… Если поговорить не о чем, можно начать ознакомление с информацией на стенах.

Я вспомнила, первое свое посещение ресторана под конвоем младшего Краснощека, попав туда в первый раз, думаешь, что ошибся дверью. А потом что ошибся не только дверью, но и эпохой. Но видимо такое впечатление было только у меня, потому что остальные очень даже обрадовались, услышав, куда направится наша процессия.

После церемонии все мы слаженно собрались и загрузились по машинам. Алексей сегодня был без супруги, поэтому мне отвели место в его машине рядом с водителем, а вот Сережа и Гав сели сзади. Гнетущее молчание между ними говорило о надвигающейся грозе, своеобразное затишье перед бурей.

Приехали, заняли свои места, поздравили хором молодых, отсчитали время затяжного поцелуя, и не успели отзвучать первые тосты, младший утянул меня танцевать. Странное дело, сам он зол на свою подругу, а с вопросами пристает ко мне.

— И где ты задержалась?

— Вначале дома, потому уже тут, во Львове.

— А говорила с кем?

— Ты о чем?

— Оля твой мобильный два часа подряд был занят.

— У него очень старая модель, но очень добротная система. Поэтому вторые входящие мой телефон не ловит.

— Я это уже понял. — Скрипнул он зубами. — С кем ты говорила?

— А представляешь, у меня есть друзья готовые общаться более получаса по телефону.

— Я в этом не сомневался. Эти друзья такие же, как тот?

И с чего вдруг я должна отчитываться?

— Разве это имеет значение?

— Имеет. Мне искренне жаль отца.

— Мое опоздание Богдана Петровича ничуть не расстроило, и если ты…

— Кто говорит о расстройстве? Я о разорении. Если поле каждого дружеского звонка ты будешь выпадать в осадок, отец разорится на твоих отправках домой.

— Это ни в коем случае не ударит по бюджету вашей семьи. Он не так часто звонит.

— Будет лучше, если ты сократишь с ним общение до нуля.

Может быть и сокращу, может быть и нет. Я сама еще не решила, что мне делать со своей глупостью. Да, слышать его все еще больно, и очень обидно за себя, но и расстаться с Лешей я все еще не готова. Почему-то мысленно цепляюсь за него, как за последнюю соломинку и никак не отпущу. И в этом я с трудом призналась сама себе, как и в том, что удерживать образ рыцаря становится все больнее.

Посмотрела на Сережу снизу-вверх, раздумывая над тем, имею ли я право давать ему советы на любовном фронте, раз уж он первым начал. А младший Краснощек вскинул бровь и ухмыльнулся: — Решилась?

— Решилась… и хочу сделать встречное предложение.

— Какое?

— Расстанешься с Котенком Гав?

— С кем?