Тамара Лей - Молитва любви

Женщина посмотрела на нее долгим взглядом, потом повернулась на каблуках и ушла.

Грей обиделась, но, не желая дважды нести, одно и то же наказание, последовала за Лизанной. Она догнала ее у лестницы и встала перед ней.

– Я понимаю вашу ненависть к Чарвикам, – сказала Грей, вздернув подбородок, – но не составляйте обо мне превратного мнения, пока не узнаете меня.

Лизанна отшатнулась, ее большие зеленые глаза сверкали, когда она глянула на Грей и наконец проговорила ледяным тоном:

– Я хочу получить обратно моего ребенка. Ребенок? Смущенная Грей посмотрела на Гильберта, который быстро шагал к ней. Кто-то забрал ребенка Лизанны? Но кто… Когда она сама нашла ответ, с ее уст сорвался горестный крик: так трудно было сознавать, что это злодеяние – дело рук того человека, который является ее отцом.

– Нет! – крикнула она, качая головой. Это какой-то кошмар. Этого не могло быть, но так случилось. Она взлетела по лестнице, вбежала и комнату Гильберта и заперла дверь на засов, прежде чем барон успел подойти.

– Открой дверь, Грей, – попросил он.

Прижавшись головой к двери, она умоляюще попросила:

– Пожалуйста, оставь меня в покое. Дай побыть одной.

Последовало долгое молчание, потом раздался голос Гильберта, звучный, терпеливый:

– Грей, ты в этом не виновата. Никто тебя не обвиняет.

Она чуть не рассмеялась.

– Разве они не обвиняют? – недоверчиво спросила она. Сердце ее преисполнилось печали из-за нового испытания, которое посылал ей Господь.

– Лизанна изменит свое отношение, – сказал он. – Просто она сейчас испугана.

Нет, все не так просто, но, видно, спорить бесполезно.

– Пожалуйста, Гильберт, – попросила она. – Мне нужно побыть одной.

Она услышала его тяжкий вздох.

– Хорошо. Я дам тебе время, но не думай запирать дверь, когда наступит ночь.

Грей не стала отвечать и через мгновение услышала удаляющиеся шаги. Обрадовавшись, что Гильберт сдался так быстро, она прошла к большому креслу перед холодным очагом и уселась в него.

Легче всего было затеряться в манящей печали, но Грей не позволила себе этого. Нет нужды плакать о потерянном ребенке, слезами горю не поможешь. Нет, нужно искать решение.

«Как же мне исправить это зло, Господи?» -спросила она, когда весь ужас этого положения встал перед нею. И как бы в ответ снова услышала беседу между Гильбертом и сэром Ройсом.

Эдуард Чарвик хотел получить ее дитя – ребенка в ее чреве.

Ответ, который она искала, причинил ей жестокую боль. Грей обхватила руками живот.

– Никакое зло тебя не коснется, – поклялась она, пытаясь убедить саму себя в правильности своего решения. – И Лизанна получит свое дитя обратно.

Когда Грей вошла в холл, все разговоры прекратились. С полдюжины гостей, сидевших за столом на скамьях, подняли головы и молча смотрели, как она приближается к ним.

Гильберт поспешил ей навстречу и, взяв руки Грей в свои, заглянул ей в лицо.

– Ты устало выглядишь, – заметил он. – Поспала?

– Не смогла заснуть, – ответила Грей, тронутая сочувствием, светившимся в глазах Гильберта.

Он кивнул, потом вспомнил, что Грей не спускалась ни к обеденной, ни к вечерней трапезе, и сделал знак служанке.

– Позаботься, чтобы леди Грей принесли поесть.

– Вы собираетесь отыскать Эдуарда Чарвика, не так ли? – обратилась Грей к собравшимся. Среди них были Лизанна, ее муж и сэр Ланселин. Еще двоих – пожилого мужчину и женщину – Грей не знала, хотя догадывалась, что женщина, очевидно, родственница Ранульфа: волосы у нее были такие же светлые.

– Мы должны сделать это, – ответил Гильберт, желая, насколько возможно, оградить Грей от неизбежных переживаний.

Она бросила на него твердый взгляд.

– Я знаю. Могу ли я присоединиться к вам? Гильберт собирался отправить ее в комнату в сопровождении служанки с подносом, нагруженным снедью, но лицо Грей выражало такую решимость, что барон не смог так поступить.

– Мы почти закончили обсуждение, – сказал он, пытаясь разубедить ее.

Грей подняла на Гильберта глаза:

– Вы мне не доверяете?

Его колебания не были вызваны сомнениями на ее счет, но Гильберт не мог не принимать во ннимание мнение Лизанны.

– Я доверяю тебе, – мрачно ответил он, – но не думаю, что тебе так уж необходимо…

– Пожалуйста, Гильберт.

– Хорошо, – с явной неохотой он подвел Грей к столу и усадил рядом с собой. Девушка поняла, что ее присутствие нежелательно, но отважно бросила вызов недовольству, вызванному своим появлением. Хотя в ее адрес не было высказано ни одного неприязненного слова, она не могла не отметить, какие взгляды пришлось выдержать Гильберту ото всех, кроме Ланселина и Ранульфа.

Тем временем разговор возобновился. Грей, поглощая то, что ей принесли, внимательно слушала. Многого она не поняла, так как пришла слишком поздно, но когда беседа свернула в то русло, которое нужно было для ее поисков, она уже знала, какими сведениями могла воспользоваться.

– Потом, судя по всему, он направился на север, – сказал Гильберт, разворачивая карту своих земель и придавливая углы полупустыми кружками с элем. – В этом направлении мы и должны двигаться.

Он помолчал, изучая карту, потом ткнул пальцем в лесистый участок местности:

– По словам парня из банды Чарвика, стоянки устраивались здесь, здесь и здесь. Видите расположение?

Человек из банды Чарвика. Грей нахмурилась.

– Кто вам сказал об этом? – спросила она. На лице Гильберта отразилось легкое недовольство.

– Один из разбойников Эдуарда, – объяснил он. – Этот человек был ранен и схвачен при последнем набеге на деревню.

Грей хотела бы расспросить поподробнее, но понимала, что слишком много вопросов задавать не следует. Кивнув, девушка глянула на карту. «Где держат этого человека?» – раздумывала она. Не потому ли сегодня утром приехал сэр Ланселин?

– Да, кое-что вырисовывается, при условии, что этот человек говорит правду.

– Вот почему мы должны разбиться на две группы, – ответил Гильберт. – Ты поведешь своих людей в этом направлении, – он показал на северо-западную часть карты, – а я своих – на северо-восток. Если мы не обнаружим местопребывание Чарвика, то встретимся здесь, в Крессинг-Бридже.

– А оттуда? – спросила Лизанна, напряженно глядя на брата.

– Оттуда, – сказал он, сворачивая карту, – мы двинемся на юг.

– Значит, отправляемся на заре, – объявил Ранульф, поднимаясь со скамьи.

Все одобрили решение и, встав из-за стола, направились к лестнице.

– Пошли, – позвал Гильберт и взял Грей под руку, чтобы помочь подняться.

– Ты надолго уедешь? – спросила Грей, пока они поднимались по ступенькам.

– На несколько дней, может быть, больше. Это зависит от того, как пойдет охота на Чарвика, – войдя в комнату, он повернул Грей лицом к себе. – На этот раз я не вернусь с пустыми руками, Грей. Ты понимаешь, что это значит?

– Да, понимаю, – ответила она без колебаний. – Эдуарда нужно остановить.

Гильберт не скрывал облегчения.

– Ты пожелаешь мне удачи?

Вопрос удивил, ведь, казалось, Гильберт больше не подозревает ее. Может быть, она неправильно оценила те последние недели, что они провели имеете?

– Разве ты меня еще не знаешь? – спросила она. – Разве не догадался, какие чувства я к тебе питаю?

Гильберт замер, нахмурился, глядя в ее лицо, напряженно поднятое в ожидании ответа.

– Расскажи мне об этих чувствах, – потребовал он.

Грей раскрыла рот, чтобы облечь в слова то, что чувствовала, но лишь покачала головой. Признание в любви к Гильберту сделает ее еще более уязвимой. А что, если Гильберт ей не поверит?

– Это не имеет значения, – сказала она, прошла к кровати и начала раздеваться.

Гильберт подошел к ней сзади и положил руки на плечи, не дав снять платье через голову.

– Я собираюсь жениться на тебе, – прошептал он ей на ухо.

Грей застыла в его объятиях, не в силах поверить, что ей это не послышалось.

– Что? – выдохнула она, вглядываясь в его лицо.

Гильберт улыбнулся:

– Когда вернусь, обязательно сделаю тебя своей женой.

Грей, вдруг почувствовав слабость, ухватилась за его руки.

– Почему? Ведь ты сказал…

– Знаю. И считал, что так было правильно, – он глубоко вздохнул. – Но ты станешь матерью моего ребенка, а сыну моему не подобает называться бастардом, незаконнорожденным.

Законность. Хотя именно этого она добивалась, но не могла скрыть разочарования. Значит, у него нет к ней никаких чувств? Ничего общего с теми искрами любви, что порой чудились ей в его глазах?

– Это все? – спросила Грей.

– А что еще я должен сказать?

С покорной улыбкой Грей высвободилась из объятий и отвернулась.

– Я надеялась, что ты питаешь какие-то чувства ко мне, – призналась она, разбирая постель и снимая с себя одежду.

– Такие же, как и твои ко мне?

– Да.

– Но ты же мне еще не сказала, что это за чувства.

Отложив в сторону платье и рубашку, Грей неуклюже забралась в постель и натянула одеяло до подбородка.

– Поверишь ли ты мне, – начала она, глядя на Гильберта, все еще стоявшего рядом с кроватью, – если я скажу, что люблю тебя?

Рыцарь поколебался, потом сел рядом с нею, наклонился, отвел золотистую прядь со лба. Ярко-голубые глаза барона сияли.

– А я должен поверить? – спросил он охрипшим, низким голосом.

Грей решила, что самое трудное позади, она сломила свою гордость ради него, поэтому утвердительно кивнула:

– Я не знаю, как иначе назвать это.

Гильберт коснулся губами ее губ.

– Я верю тебе, – прошептал он.

Но сам барон не делал такого признания, и Грей это знала. Каким бы ни было его чувство к ней – любовь или просто что-то нежное, теплое, – никогда он не проявит свою слабость и уязвимость, как сделала только что она.

Грей сказала себе, что ей этого достаточно, хотя сердцем знала, что это не так.

Рассвет наступил слишком быстро и отобрал у нее Гильберта.

Из окна своей комнаты Грей смотрела, как всадники исчезают вдали. Ехали они одной группой, но она знала, что скоро разделятся на две и поскачут дальше в разных направлениях.

Пока во внутреннем дворе шли приготовления к отъезду, Грей с удивлением рассматривала Лизанну, которая тоже собралась уезжать. Хотя удивляться не следовало, ведь ей была известна молва, что шла об этой женщине. Лизанна была сильной, не боялась того, что ее ждало.

Такая мысль укрепила решимость Грей спасти ребенка, украденного Чарвиком у Лизанны.

Это не значило, что она не верила, будто Гильберт не покарает Эдуарда Чарвика. Она боялась за безопасность ребенка, оказавшегося в гуще битвы.

Если все пойдет так, как она задумала, и Эдуард решит, что получил то, чего жаждал – наследника Бальмейна, – он ослабит бдительность. И тогда представится случай ускользнуть вместе с ребенком Лизанны.

Грей быстро оделась и отправилась на поиски Люси, знахарки, лечившей, как ей было известно, пленника, о котором накануне говорил Гильберт. В маленькой комнатке рядом с темницей, похожей на пещеру, Люси занималась приготовлением одной из своих мазей для лечения ран.

– Доброе утро, Люси, – поздоровалась Грей и подошла к столу, за которым работала женщина.

Удивившись появлению Грей, знахарка прервала свое занятие и посмотрела на нее.

– Что ты здесь делаешь, детка?

– Лорд Гильберт уехал, и мне будет нечего делать эти несколько дней, – объяснила она, надеясь, что ее волнение незаметно. – Я подумала, может быть, стоит провести это время с пользой и поучиться у тебя, узнать что-то о травах и лекарствах.

Люси нахмурилась и снова занялась своим делом.

– Лорд Гильберт ничего не говорил мне об этом, – пробормотала она, вновь берясь за ступку и пестик.

Грей поставила локти на стол и наклонилась вперед, чтобы лучше видеть, что делает знахарка.

– Он не знает о моем интересе, – сказала Грей, морща нос от смеси пахучих трав.

Женщина закончила перетирать травы и только тогда дала ответ.

– Полагаю, вреда в этом нет, – ответила она, перекладывая содержимое ступки в горшочек. -Если хотите, можете мне помогать. Но, – добавила Люси, глянув на живот Грей, – как только ребенок начнет вас беспокоить, скажите мне.

– Конечно, – согласилась Грей.

Последующие часы были заполнены приготовлением различных снадобий от болезней, которыми страдали обитатели замка. Только после обеда Люси посетила пленника, запертого в подземелье, где находились темницы.

– Его не стоит бояться, – успокоила ее Люси, вставляя ключ в замок и открывая дверь. – Он может злиться сколько угодно, но никогда больше не поднимет меч ради этого негодяя Чар… Люси резко оборвала себя.

– Простите, миледи, – извинилась она. – Я забыла.

– Я вам очень благодарна за это, – улыбаясь, сказала Грей.