Она продолжила путь, но вскоре за первым приступом последовал второй. И снова Грей постаралась не обращать на это внимания и пошла дальше.

В течение следующего часа приступы боли становились все сильнее и чаще, но она все равно отказывалась подчиниться необходимости. Если ребенок готов родиться, то важнее всего как можно скорее добраться до Пенфорка.

Жалобный плач Джиллианы наконец заставил Грей остановиться, чтобы покормить малышку. Радуясь передышке, хотя задерживаться было нежелательно, она выбрала укромное место между низкостелющимися кустами, которые служили хорошим укрытием.

Джиллиана только начала насыщаться, как послышался треск сучьев. Спрятавшись поглубже в листву, Грей подтянула под себя ноги и стала пристально всматриваться в лесную чащу.

Боже милостивый, молилась она, пусть это будет дикий зверь, а не Уильям. Однако надеждам не суждено было осуществиться, потому что на поляну на полном скаку вылетел именно Уильям на взмыленном коне.

Отчаянно молясь, чтобы он не обнаружил ее в этом укрытии, Грей натянула на голову капюшон, чтобы скрыть светлые волосы, потом прижала к себе Джиллиану и сквозь листву стала наблюдать за своим преследователем.

Уильям натянул поводья и остановил лошадь посреди поляны. Бешено вращая глазами, с багрово-красным лицом, он заставил коня повернуться во все стороны.

– Сука! – завопил рыцарь. – Я знаю, ты где-то здесь. Я тебя чую.

Чует? Грей вздрогнула, подняла голову и втянула воздух. Он такой же сумасшедший, как ее бедный отец, поняла Грей, и собирается убить ее. Да, он пришел не вернуть ее в лагерь разбойников, а уничтожить.

С неистовым воплем Уильям направил коня прямо к тому месту, где она пряталась, злобным взглядом обшаривая траву и близлежащие деревья.

Как ни хотелось Грей еще глубже зарыться в листву, она заставила себя сидеть неподвижно, едва дыша, чтобы Уильям ничего не услышал. Будет чудом, если до него не донесется тихое по-сапывание сосущего грудь ребенка.

Неожиданно взлетевшая птица отвлекла внимание рыцаря. Потом заяц выскочил на открытое место и исчез в чаще. Продолжалась спокойная жизнь леса, согретого послеполуденным солнцем.

Терпение Грей было вознаграждено через несколько мгновений, когда Уильям с диким воплем ударил коня пятками по бокам и умчался в направлении Пенфорка. Еще некоторое время по лесу разносились его громкие проклятия.

Все еще не двигаясь, Грей раздумывала, что ей делать, если Уильям идет за нею по пятам. Чтобы оказаться в безопасном Пенфорке, придется пройти мимо него, а он непременно ее заметит, потому что будет наблюдать за замком. А захватить ее на открытом пространстве перед крепостью труда не составит. Может быть, с наступлением ночи удастся пробраться в замок под прикрытием темноты.

Еще один приступ боли застиг ее врасплох. Зажав рот рукой, Грей ждала, когда боль уйдет. Начались схватки, поняла она. Теперь ей просто необходимо как можно скорей добраться до Пенфорка. Через задние ворота или по подъемному мосту, но проникнуть в замок она должна.

Джиллиана, сытая и довольная, снова посапывала у нее на руках. Грей выбралась из кустов и осторожно пошла вперед. Хоть в ближайшее время Уильям и не представлял для нее угрозы, она все же держалась подальше от реки. Как затравленное животное, прислушивалась женщина ко всем лесным звукам и шорохам. Любой неожиданный шум заставлял вздрагивать, дыхание перехватывало, но она останавливалась только когда боль родовых схваток не позволяла двигаться.

Лес поредел, и Грей поняла, что начинается открытое место. Сил бежать не оставалось, но Грей постаралась ускорить шаг, остановившись на миг при виде замка.

– Боже милостивый! – прошептала она, отирая пот со лба. Она подошла ближе, внимательно осмотрела укрепления и увидела, что замок находится в боевой готовности. Вечер еще не наступил, но мост был поднят, а на крепостных стенах взад и вперед расхаживали вооруженные воины.

Смогут ли они защитить ее, раздумывала Грей. Может быть, но сначала им нужно узнать, кто она такая. Грей осторожно оглядела кромку леса, но не увидела Уильяма. Не удивительно, этот человек не настолько глуп, чтобы выдать свое присутствие до того, как схватит ее.

Грей понимала, что безопаснее войти в замок через задние ворота, и решила пробраться туда лесом. Не упуская крепости из виду, она преодолевала последний участок своего трудного пути с такой же осторожностью, как и раньше. Однако с каждым новым приступом боли ей хотелось броситься напрямик по открытой местности прямо к замку. И каждый раз она удерживала себя от неосторожного шага.

Грей воображала себе множество удовольствий: горячую душистую ванну, долгий сон, свежие фрукты и теплый хлеб, утешение в объятиях Гильберта…

В ее размышления ворвался шум – приближался не один всадник, а множество. Сердце ее забилось сильнее, она быстро подошла к кромке леса и прижалась к дереву. Оглядевшись, девушка заметила всадников, которые появились слева – оттуда, откуда она впервые увидела Пенфорк.

По ярким цветам одежды всадников и по их знаменам Грей догадалась, что это воины Гильберта. С облегчением заметила она и широкоплечего рыцаря во главе отряда.

Хотя интуиция и подсказывала, что опасность еще не миновала, Грей отбросила всякую осторожность, надеясь на безопасность, которую обещало появление Гильберта. Она не могла рисковать, оставаясь за пределами замка, в то время как Уильям все еще охотился на нее, а ребенок настойчиво заявляет о своем намерении появиться на свет.

Сделав глубокий вдох, Грей нашла в себе силы броситься вперед. Хоть она и не могла бежать в полном смысле этого слова, но шла уже быстрым шагом. Почти сразу же Джиллиана проснулась и начала плакать, потревоженная резкими движениями.

– Скоро все будет позади, – успокаивала ее Грей. Она откинула назад капюшон, чтобы были видны ее волосы, высоко подняла руку и помахала в надежде привлечь внимание. Молодая женщина уже готова была подать голос, когда увидела, что всадники повернули к ней.

Грей чуть не упала на колени, благодаря Бога за спасение, но все-таки продолжала торопливо идти навстречу направлявшемуся к ней всаднику.

Гильберт находился совсем близко, когда Грей была сражена болью, совсем не похожей на ту, что испытывала раньше. Эта боль жестко обожгла, заставив рухнуть на колени, но не для того, чтобы восхвалить Господа.

Яростный крик перекрыл топот копыт. Грей подумала, что это, вероятно, приближается Гильберт, и удивилась, не понимая, что могло вызвать такую ярость. Она оглянулась через плечо и увидела, что из спины у нее торчит стрела. При одном лишь взгляде на предмет, вызвавший такую сильную боль, она поняла, что это дело рук Уильяма. Боль усилилась от сознания близости смерти.

– Нет! – выкрикнула Грей и увидела Гильберта, который приближался необыкновенно медленно, как не бывает в реальном мире. Он скачет слишком медленно, подумала она, в то время как боль бросила ее наземь.

Джиллиана теперь вопила изо всех сил, размахивая маленькими кулачками. Грей старалась не потерять сознания, зажмурилась и терпела боль, пока через мгновение рядом с ней не оказался Гильберт с лицом, искаженным то ли гневом, то ли озабоченностью, то ли – возможно ли это? – страхом.

– Наш ребенок, – прохрипела она, пока Баль-мейн брал у нее из рук Джиллиану и протягивал кому-то еще. – Он рождается.

Недоверчивое выражение появилось на лице Гильберта. Барон смертельно побледнел.

– Боже, только не сейчас, – взмолился он. Грей кивнула, подняв руку, чтобы прикоснуться к его небритой щеке.

– Сын, – выдохнула она. Рука ее упала на землю, веки задрожали.

Гильберт смотрел на Грей, и все обещания самому себе не впускать ее в свое сердце, когда-либо сделанные, улетучились, словно их и не было. Он больше не мог отрицать – она нужна ему, он любит ее как никогда никого не любил.

– Не покидай меня, Грей, – сказал он голосом, охрипшим от волнения, – а я тебя не покину.

Гильберт подхватил ее на руки. Грей, на пороге беспамятства, смотрела на него.

– Никогда, – прошептала она слабым голосом, безуспешно пытаясь улыбнуться.

– Гильберт! – крикнула Лизанна. – Мы должны торопиться, иначе она потеряет слишком много крови.

Настойчивость этого призыва и упоминание об угрозе заставили Гильберта действовать. Шагая к Ранульфу, который остался верхом на коне, он прижался губами к ее лбу.

– Я люблю тебя, Грей, – прозвучали заветные слова. Гильберт посмотрел на любимое измученное лицо. Хотя глаза Грей были закрыты, на губах появилась улыбка.

– А я тебя, – прошептала она.

Гильберт упивался этими словами. С большой неохотой протянул он обмякшую Грей Ранульфу. Оставить ее сейчас было бы смертным грехом, но он понимал, что должен.

– Я еду за Уильямом, – сказал Гильберт. -Всему этому кошмару сегодня придет конец.

– Наверное, его уже схватили, – отозвался Ранульф. – Когда этот негодяй выстрелил в Грей, рыцари сразу же пустились за ним вдогонку.

– Может быть, – Гильберт все же повернулся к своему коню, – но я не успокоюсь, пока не покончу с ним сам.

– Тогда я еду с тобой.

Поставив ногу в стремя, Гильберт оглянулся на Ранульфа.

– Я отдал тебе Филиппа, – напомнил он ему тот страшный поединок год назад, когда был сделан выбор, кому сразить врага. – Теперь, – продолжал Гильберт, – моя очередь вкусить сладость мести.

Ранульф понимающе кивнул и ничего не сказал в ответ.

Приказав остальным возвращаться в замок, Гильберт вскочил на коня и помчался к лесу.

Одного за другим Гильберт повернул назад рыцарей, которые уже пустились в погоню за Уильямом. Теперь, когда на горизонте сгущалась тьма, он один искал человека, который нашел убежище в его лесах и ждал случая, чтобы убить его.

Барон ехал среди деревьев, не давая ярости и нетерпению возобладать над разумом. Мысли постоянно возвращались к Грей и их ребенку.

«Как она?» – волновался он в минуты слабости. Выживет ли от раны и родов? Родился ли их ребенок? Каждый раз он отбрасывал беспокойство, напоминая себе, что Грей в надежных руках – руках Лизанны.

Гильберт инстинктивно почувствовал, что поблизости есть еще кто-то. Приготовившись к неизбежному нападению, он искал в листве Уильяма, но ничего не находил.

Он не был разочарован, хотя нападение последовало не с той стороны, откуда можно было ожидать, а сверху. Его реакция на яростный вопль человека, решившего напасть на него, прыгнув с дерева, последовала мгновенно. Гильберт обернулся как раз вовремя, чтобы извлечь меч из ножен и отразить клинок, нацеленный ему в горло.

Однако неожиданно большой вес Уильяма стал причиной падения обоих противников на землю.

Гильберт первым вскочил на ноги, хотя изрядно мешала покалеченная нога. Его меч описал широкий полукруг, что заставило Уильяма отскочить.

– Теперь тебе конец, – сказал Гильберт, занимая боевую позицию, в то время как его противник угрожающе поднимал меч. – Если веруешь в Бога, то молись, ибо смерть твоя близка.

Уильям рассмеялся, кривя рот. Его меч со свистом рассекал воздух.

– Мне не нужен Бог, чтобы пролить твою кровь, Бальмейн, – выпалил он. – Скоро ты присоединишься к своей шлюхе и твоему ублюдку, которых я прикончил.

Упоминание о том, что Грей и его ребенок могут умереть, распалило ярость Гильберта. Зарычав, он бросился вперед, наметив точную цель: лишить жизни этого негодяя. Но не тут-то было, потому что Уильям оказался проворным противником.

Развернувшись, Гильберт отбил атаку Уильяма ударом, который заставил того отскочить на несколько шагов. Бальмейн продолжал теснить его, зная, что если и уступает тому в быстроте, то превосходит в силе.

И снова сталь зазвенела о сталь. Уильям был вынужден отступить, теряя равновесие. Потом вдруг скользящий выпад задел бок Гильберта. Уильям не получил большого удовлетворения от этой удачи, так как удар был смягчен кольчугой.

И Уильям похвалялся, размахивая оружием, чтобы показать, как кровь стекает с острия меча по клинку.

– Один удар уже есть, Бальмейн, – насмехался он. – Вторым я отхвачу кусок твоей плоти, а третий тебя прикончит.

Гильберт пристально смотрел на хвастливого рыцаря. Клинок лишь оцарапал кожу, но барон был глубоко уязвлен тем, что не он нанес первый ощутимый удар противнику.

– Это будет последний удар, который ты мне нанес, ублюдок, – процедил Гильберт сквозь сжатые зубы.

– Ты так думаешь? – рассмеялся Уильям, быстро перемещаясь в другую сторону, но Гильберт ускорил движения, и его враг не получил никакого преимущества.

– Совсем неплохо, – отозвался Уильям. – Не будь ты хромым, я бы тебе поверил, но требуется побольше сил, чтобы сразить такого противника, как я.

Гильберт не стал отвечать на насмешки, а лишь улыбнулся, потому что обнаружил, как можно предвидеть движения Уильяма. Все дело было в глазах – взгляд устремлялся туда, куда направлялся выпад, и лишь затем делался шаг. Так просто, а Гильберт получил большое преимущество, когда при следующем движении Уильяма меч Гильберта полоснул его по ляжке.