Наталья Патрацкая - Молочный вамп

– Ты о чем?

– Так, почувствовала себя старым комодом. День такой сегодня, даже эта старая развалина с остатками янтаря меня не радует, все мне надоело!

– Да, ты что? Нам Григорий Сергеевич за этот комод больше отвалит, раз в десять, после реставрации, конечно.

– Эх, этот Григорий Сергеевич! Икар, все так запутанно, что этот комод мне ему продавать не хочется.

– Оставьте себе, или просто поставь в магазин на продажу.

– О, ты мне уже и советы даешь! Кто из нас начальник?

– М…м… мало ли кто начальник?! Я мужчина, а ты женщина!

– Мне нравится твой ответ, как бы из него пользу извлечь? Ты не знаешь?

– А, чего тут знать? Ты – баба, я – мужик! Ты одна. Я вообще один… Да ты сюда прямо из ванны приехала, волосы рассыпчатые, чистенькие, даже влажные, ты вся такая!

– Красиво говоришь, да здесь удобства относительные.

– Какие нам нужны удобства? Мы ж на диване сидим! Старый он, так и, что, нас выдержит.

– Ты чего это мне предлагаешь?

– Ничего не предлагаю, – обиделся Икар, – рядом с нами нет бугая, я и обрадовался.

– Есть хороший специалист, пригласи его этот комод реставрировать, деньги на комоде уже лежат.

– Заметил, а мои услуги оплатишь? За доставку антикварной, янтарной продукции!

– Наличными? Ты мой молодой человек, и за свою работу зарплату получаешь. Лучше возьми ключи, привезешь сюда реставратора, он сам все знает, что делать.

– А ящики открывать будем? – не дожидаясь ответа, Икар встал, поставил комод под старую люстру, обошел его со всех сторон, открыл ящики, – чудес не было.

Я посмотрела на него, потом на открытые ящики комода, встала, подошла к комоду, достала маленькую бутылочку, на ней виднелась полу стертая надпись 'пихтовое масло'. Я взяла бутылочку в руки:

– А говоришь, ничего нет, а здесь такое сокровище! От деда осталось наследство.

– Выброси! Зачем оно нужно?!

– Смотри, какая упаковка! Маслом еще можно пользоваться.

Я резким движением раскрыла диван, успев заметить, что внутри дивана лежит чистая простынь. Вторым движением я постелила ее на диван.

– Прошу, Икар, все готово для испытания наследства, скорее, его приложения.

Я легла на край дивана и стала смотреть на комод, мне казалось, что старый дед вселился в комод и подмигивает мне. Икар одним движением залетел на диван, на нем сверкал металлическими украшениями кожаный, широкий ремень…

Я повернулся к нему, погладила ремень:

– Хорошее у тебя укрепление, снять его можно? Или сложно?

– Да и ты в каркасе, вон какая у тебя талия обтянутая! До тебя не добраться.

– Не обижай, это летние платье, сейчас все ткани тянуться, – и я потянула замок молнию на платье вниз.

Икар снял ремень. Мы механически, каждый сам с себя снимали одежду и складывали со своей стороны дивана. Мы еще не верили сами себе, еще все казалось большой шуткой. Я протянула ему пихтовое масло, пальцами показала, как им надо пользоваться, он послушался. Он умел играть на гитаре, надо было свои способности использовать в жизни, его тонкие пальцы, смазанные маслом, изобразили на мгновение игру на гитаре, больше этого не требовалось. Он взлетел на мое чистое тело, такое живое, такое притягательно, такое нежное, такое готовое к нему, что он потонул в нем с замиранием сердца… Комод стоял понуро, о нем просто забыли. Я предложила Григорию Сергеевичу деловое соглашение: я поставляю ему антикварную мебель, он платит. Он сдает антикварный этаж дачи, за большие деньги, и расплачивается за мебель для его музейной дачи, берущей начало от графа Орлова, от 1770 года. А кто не хочет пожить в интерьере, в котором сама царица почивала?

Впереди меня шел мужчина в джинсах и ковбойке с полиэтиленовым пакетом в руке, но при этом его сильная рука была оттянута тяжестью. 'Какая тяжесть может лежать в пакете, рассчитанном на 3 килограмма веса?' – подумала я. Рука мужчины опустилась еще ниже и резко поднялась вверх, а на дороге оказался пакет, в котором нечто блеснула. Он остановился, а я резко затормозила свое движение, слегка задев мужчину.

– Проходите, ничего для вас интересного здесь нет, – сказал он.

– Вы, что гирю золотую несете в полиэтиленовом пакете? – спросила я.

– Не твое дело, иди своей дорогой.

Я посмотрела на пакет и поняла, что пакетов было несколько один в другом, тем более интересно, что такое блестящее он нес?

– У меня есть сумка более прочная, чем пакеты, я могу ее дать вам, чтобы вы донесли свой предмет, – сказала я ему.

– Не нужна мне твоя сумка! – истерически крикнул он.

– Ну, порвали пакеты, чего кричать? Дарю вам сумку! – сказала я, протянув, ему пустую сумку и пошла, не глядя на него дальше.

Он машинально взял сумку, завернул предмет в полиэтиленовые сумки, потом сунул этот сверток в мою сумку, рука его оттянулась под тяжестью предмета, а сумка стала трещать по швам.

– Эй, девушка, забери свою сумку! Она рвется!

Я оглянулась, подошла и забрала свою порванную сумку. Он двумя руками держал сверток перед собой.

– Идите, нечего смотреть на меня! – крикнул он мне.

– Чего вы так злитесь? – спросила я у него.

– Ладно, скажу: я продал свою квартиру, живу теперь на даче, обходил напоследок квартиру, она еще отцу моему, геологу принадлежала; и поверишь, нашел слиток золото, самодельный!

– Здорово! Не украл, а нашел в своей квартире!

– Так, понимаешь, отца нет на свете несколько лет, а самородок вот – он!

– Радуйся, а я пошла.

– Нет, не уходи, мне одному жутко, я побоялся такси вызвать, думал, так донесу, тихо, чтобы никто не видел. А таксист он, как психолог. Ты вот все узнала, и он бы мог узнать. А моя машина в ремонте.

– Ладно, понятно, мой дом рядом, я недавно переехала в однокомнатную квартиру, одна теперь живу.

– Идем к тебе, до моей крутой дачи еще ехать надо. А тебя как зовут?

– Астра.

– А меня Егор. У меня еще есть брат Григорий, но он живет на Малахите.

– Понятно, вы ему про золото не говорите, а то на Малахит увезет, и не увидите нечаянное наследство.

– Само собой, говорить не буду. Мне деньги нужны, я еще свою фирму организовываю.

– Возьмите меня к себе на работу, если она недалеко находиться от моего дома.

– Нет, почти в этом районе. А ты, Астра, кто по образованию?

– Химик. Я училась на строителя, но в какой-то момент передумала и перешла на химический факультет.

– Ладно, возьму тебя менеджером по продажам, пойдешь?

– Пойду, я ведь недавно сюда переехала, так, что мне очень нужно новое место работы.

– Отдохну у тебя немного, с тобой поговорю, а ты мне машину вызови по телефону, а я попытаюсь молчать в машине.

– А вы, знаете, я видела, что наша соседка, ездит на машине, пусть она вас отвезет!

– Позови ее, если это удобно.

Мы немного посидели у меня, чай попили, потом я вышла из квартиры и позвонила в дверь соседней квартиры, из нее вышел симпатичный молодой мужчина, и это был Икар!

– Астра, ты, что-то хотела?

– Я твоя новая соседка, очень нужно одного человека отвести домой, я видела, что тут живет женщина, у которой есть машина. Моя машина в ремонте.

– Это моя мама, но ее сейчас дома нет, а я машины редко вожу, у меня не всегда это хорошо получается.

– Ладно, такси вызову.

– Правильно, вызови такси, и мне твой гость не нужен, пусть он уезжает.

Я повернулась к своей двери, но как-то всем своим существом почувствовала, что Икар смотрит мне в спину, я резко повернулась к нему:

– До свидания, Икар!

– Именно, до следующего свидания.

Я зашла в свою квартиру и сказала:

– Егор Сергеевич соседки дома нет, доедете на такси, хотите, я вас провожу?

– Нет, провожать меня не надо, у меня на новой даче после стройки еще не все убрано, как только приведу ее в порядок, обязательно приглашу.

Мы расстались, он взял мой номер телефона. Вот и все.

Вскоре меня взял к себе на работу Егор Сергеевич, я с ним столкнулась в большом и длинном коридоре производственного корпуса, потом он зашел ко мне в офис.

Оказалось, что разные фирмы снимали офисы в одном здании. Следующий раз Икар пришел ко мне домой. Он, видя меня в качестве соседки по лестничной площадке, сделал мне предложение.

– Неделю мы с тобой знакомы, – ответила я.

– Я не был женат, и детей у меня не было, – добавил Икар.

– Чудный срок для предложения, – сказала я.

– Подожди! Я сейчас свою мать позову! – крикнул Икар и исчез за дверью.

Вскоре Икар появился в дверях с симпатичной женщиной неопределенного возраста, Анной Семеновной.

Икар внимательно посмотрел на меня и спросил:

– Женимся?

– Сейчас?

– Немедленно, пока Егор Сергеевич не явился.

Да, Икар уже узнал, как зовут моего нового начальника, и торопился со свадьбой, сам не зная, зачем это ему нужно. Если честно, то я специально купила квартиру рядом с ним.

– Астра, твои дела идут просто великолепно, – сказала Анна Семеновна, осматривая мою комнату.

– А, что делать? В новом доме у меня новые соседи, а я сейчас слышу, что за входной дверью делается. К вам кто-то пришел.

В дверь ко мне постучали, а не позвонили.

Икар подошел к двери:

– Родька, как ты догадался, что я тебя жду?

– Видел твоего соседа из соседней квартиры, он сказал, что появилась новая соседка на вашей лестничной площадке, нетрудно было догадаться, что ты ее не пропустил.

– Друг, ты пришел во время, я сватаю соседку за себя, а ты ее у меня не отбивай.

– Я, что такой плохой, чтобы у друга жену уводить? Я знаю, как ты с ножами управляешься.

– Астра еще не жена, но очень похожа на мою невесту.

– Так ее Астра зовут? Приятно будет познакомиться.

Мы не расписались. Он всегда и во всем торопился, словно боялся опоздать.

Вскоре Икар стал приставать с вопросом:

– А когда у нас будет ребенок?

Я смотрела на него удивленно, не понимая, когда бы мы успели сделать ребенка?

Икар принес мне в подарок шесть стульев. Я удивилась подарку, в моей маленькой квартире один стул поставить некуда, и то только в кладовку. Это на Малахите у меня был целый витой дом, а в столице у меня маленькая квартира. И я так хотела сделать ее красивой! А вместо этого все свободное время у меня уходило на приготовление пищи для Икара.

Еще он принес каталог антикварной мебели, я долго его рассматривала, и смутно чувствовала в душе непонятную тревогу. Мне очень понравился журнал, а особенно мебель в журнале. Мне захотелось жить среди этой мебели! Да, где ее взять? И главное, на какие деньги?

Минутная музейная слабость к золотым вензелям неизбежно переходила в жизненную потребность. Я всегда жила среди прямоугольных домов или прямоугольной мебели простой до примитивности. Получалось, что до двадцатого века создавали мебель, радующую глаза, хотя бы небольшой части общества, а потом все исчезло и перешло в музеи.

А мне так хотелось чего-нибудь золотого и с вензелями! Из-за этой потребности у меня всегда было смутное желание, побывать в прошлом веке, и я ходила по музеям.

А, где еще найти остатки прошлой жизни?

Купила я золотистую краску, просто потому, что она мне понравилась, и поставила перед глазами, в Астре, что так быстрее придумаю, как ее использовать. А в душе у меня было пусто, пусто, до отчаянья и головной боли: у нового, благородно изогнутого стула, две ножки постоянно выступали вперед, и куда они бежали? А сделан он так, что в его сидении можно было только сокровища прятать. Да, где их взять? Сокровища. И в голове нет ничего, кроме этой самой головной боли, а когда сидишь на этом стуле, то мысли лучше функционируют. А на старом стуле – мысли старые, или пусто, и желания спят. Нет желаний.

Я коснулась обивки стула рукой. У меня появилась мысль продать этот стул и его братьев за большие деньги. Меня вчера попутным ветром занесло в антикварный магазин мебели, и я увидела цены на очень старую мебель. Цены мне понравились, дома у меня стояли шесть стульев с изогнутым профилем, обтянутых шелком. Я взяла в руки банку с золотой краской, взболтала жидкое золото. Задумалась на секунду, полиэтиленовой пленкой обтянула шелк, и из пульверизатора покрыла дерево стульев золотой краской. Я залюбовалась своей работой, потом решительно набрала номер телефона:

– Икар, будь человеком, у тебя есть камеры тепла и холода, я помню, ты о них говорил, в них стул влезет?

– Астра, ты чего опять придумала на мою голову?

– Я, что деньги у тебя прошу? Нет, прошу, возьми новый стул, погрей его и заморозь, раз десять и все.

– Понятно, понимаешь, дорогая моя, так поступают с иконами, но не со стульями!

– Родной мой, я не умею рисовать иконы, я стул покрасила, только олифы нет.

– Ладно, возьму твой стул, погрею, заморожу, но претензии по его внешнему виду не приму.