Наталья Патрацкая - Молочный вамп

– Сюда ползи, – услышала я женский голос, и увидела Серафиму, лежащую за вторым деревом.

Я нагнулась, и вытянулась на траве, ползя на женский голос. Мы обе расположились за вторым стволом, более крупного размера.

– Астра, ты не бойся, это они холостыми патронами развлекаются, – сказала спокойная Серафима.

– Но хозяин козы лежит, а Аскольд убит.

– А ты сюда ходила в разведку? – спросила спокойно Серафима.

– Лучше я отсюда уйду, – пробубнила я.

– Нет, ты прошла проверку боем, теперь ты наш человек. Просто у моего брата полковника есть хобби, он любит стрелять.

– И он убивает твоих мужей? – ехидно спросила я.

– Это ты хватила, Аскольд мой единственный муж, лучше его на свете мужиков нет.

– Хочешь сказать, что мужиков после смерти твоего мужа не осталось?

– Я не говорила, что Аскольд убит. Он – жив.

Я от неожиданности села:

– С чего он жив, если его труп найден у этого пруда в последнее воскресение?

– Не пори ерунду. В прошлый выходной отмечали день рожденья Аскольда, немного перебрали, немного постреляли, но все остались живы, как всегда.

Я посмотрела на женщину и решила, что она не в своем уме от горя, хотя внешне она выглядела вполне адекватно. Серафима не стала спорить, а встала и пошла в сторону полковника.

Я села на бревно, но тут, же поднялась и пошла к бедняку с козой. Мужчина лежал, коза бродила рядом, словно была привязана к хозяину веревкой. Комары кружились, на лоб мужчины садились мухи, но он их не отгонял. Крови не было видно, но дыхания тоже не чувствовалось. Я взяла в свою руку, руку мужчины, пульс не уловила. Мне захотелось завыть волком, но луны на небе еще не было. Я посмотрела в сторону дачного поселка, там царила величественная тишина. Полковника и Серафимы не было видно. Мне захотелось элементарно набрать 02 и 03, но эти услуги в данной местности практически отсутствовали. Теоретически они были, но далеко.

В старых деревушках всегда есть бабки на такой случай, но здесь старых домов не осталась, кроме этого, вмиг осиротевшего.

Коза паслась рядом и чувств не выражала. Мне пришла в голову мысль, что козу пора доить. Коза поняла мои мысли и согласно кивнула головой. Я взяла козу за веревку и повела ее к дому. Доить коров мне еще не приходилось, но ее вымя требовало вмешательства извне. Она поила своим молоком всех желающих из дачного поселка.

К моменту дойки со стороны дач подошла пожилая женщина, она увидела меня, пытающуюся доить козу, засмеялась и предложила свои услуги. Я тут же вскочила на ноги и отдала козу женщине, в которой узнала мать полковника, сказав, что хозяин козы задерживается, и попросила подоить козу. А сама быстрым шагом пошла к поселку, но дойти до него мне вновь не удалось. Навстречу мне шла жена полковника Тина и несла букет цветов к тому месту, где лежал второй труп за одну неделю.

Этого Я допустить не могла, я остановила женщину с цветами и спросила:

– Тина, вы к пруду едете? Там сегодня травили комаров, чтобы они не размножались и хождение в данном районе запрещено.

– Нет, так нет, – сказала Тина и повернулась лицом к дачному поселку.

Я шла рядом с Тиной, пытаясь задать вопрос по поводу Тора, но она отмалчивалась, и диалог со мной не поддерживала. А мне хотелось одного: сесть в проходящую электричку и уехать подальше от этих мест. Но врожденная честность и чувство ответственности не позволили мне побежать в сторону железнодорожной станции. Я вошла в маленькую амбулаторию, небольшой оплот медицины в данной местности и пригласила фельдшера к трупу.

По дороге я рассказала, что проходила мимо пруда и заметила козу, рядом с лежащим на земле человеком. Надо бы зафиксировать смерть человека. Женщина оказалась словоохотливой и сказала, что в прошлый выходной на этом месте тоже был найден труп человека по имени Аскольд. Я на это ответила, что жена Тора утверждает, что он жив.

Фельдшер посмотрела в мои глаза:

– Это вам Серафима сказала, что Аскольд жив? Она наговорит.

– Тогда объясните мне, что здесь происходит? Почему люди гибнут, и никто никого не ищет?

– Ой, е. – пробормотала про себя женщина и добавила, – а мне, зачем знать лишнее?

Мне хватает других проблем.

Я подумала, что тут ни у кого ничего ему не узнать. Мы подошли к пруду. Труп хозяина козы лежал на месте. Фельдшер посмотрела на мужчину, на глазах у нее навернулись слезы.

– Это мой бывший, теперь еще и покойный муж, – тихо проговорила женщина.

– А почему вы не говорите, что он жив? Да объясните мне хоть что-нибудь! – в сердцах воскликнула я.

– Хорошо. Полковник любил пострелять, ох любил, причем он не любил стрелять в стенды и тарелочки, ему живые мишени подавай. Мой-то олух и согласился быть живой мишенью, ему за это еще в прошлом году козу подарили. Полковник стрелял холостыми и не в самого человека, а поверх его головы, словно на голове человека яблоко еще лежит. Это мне он рассказывал, – и она показала рукой на труп.

– Тогда почему пастух козы умер?

– Сердце не выдержало, со страха умер, я его об этом давно предупреждала.

– Так, если пастух умер от страха, то где Аскольд?

– Астра, ведь тебя так зовут? Нас тут мало, я всех по именам знаю, забудь ты все, как страшный сон.

– Но Серафима говорит…

– Серафима она наговорит. Нет Аскольда, и его убил далеко не полковник.

У меня от удивления глаза раскрылись так, что в них мошка залетела, и я стала ее доставать. Но фельдшер с этим справилась быстрее. Я поморгала ресницами, смахнула слезу.

– А кто?

– А сама догадаться не можешь?

– Нет. Я знаю, что у них был любовный квадрат и больше ничего. Потом я видела, что пастух поднял в траве пистолет. И они стреляли с полковником друг в друга, как дуэлянты.

– О, уже ближе. У них тут ни квадрат был и не треугольник, а звезда. Пастуху моему Тина нравилась, это он в чистом пруду тину развел, в честь нее. Удивилась?

А я нет. Это ты думаешь, что пастух бедняк, а ты была в его доме?

– Нет.

– Пойдем в дом, заодно на козу посмотрим.

Мать полковника сидела на скамейке у штакетника. Она с улыбкой встретила фельдшера. Фельдшер завела козу в сарай и закрыла. И мы все втроем зашли в дом.

Внутри дом был опутан проводами. Кругом валялись обрезки металла и проводов, откусанные от элементов объемного монтажа кусочки выводов. Валялись зеленые платы, стояли странные приборы. Хаос был первозданный.

– Астра, теперь вы поняли, почему мы вместе не жили?

– Я поняла, но не поняла почему…

– Не продолжайте, знакомьтесь, это мать Семена Семеновича.

– Я знаю, – пролепетала я в ответ.

Я внимательно посмотрела на пожилую женщину, недавно доившую козу, и нашла нечто общее между ней и полковником.

– Пастух козы был заслуженным изобретателем в старые времена. Он интересный собеседник и Тина приходила сюда, чтобы с ним поговорить. Это не нравилось полковнику и Аскольду, и длилось пару лет. Полковник и придумал эту стрельбу, чтобы разрядить душу и пистолет одновременно, холостыми патронами. А Аскольд был более прямолинейный и лез к пастуху – изобретателю с ревностью.

Пожилая женщина села на табурет и почти не слушала слова фельдшера.

Зато я, предчувствую развязку событий, вся напряглась.

– Я ничего не придумываю, – сказала фельдшер, мне Серафима все рассказала. Она говорила, что Тор со всеми всегда был обаятельный, но всегда имел одного врага, с которым душу отводил. Он специально приезжал к полковнику на дачу. Потом шел на пруд к пастуху и изводил его издевательствами. Пастух терпел это пару лет, да не выдержал, когда увидел Аскольда и Тину, гуляющих у пруда. Решил бывший изобретатель отмстить насмешнику.

Он получил в подарок от полковника уже в этом году пистолет, и слегка изменил конструкцию пистолета. Результат – убитый Аскольд, да так, что ни пули, ни гильзы. Он у меня взял ампулу с ядом, якобы комаров потравить у пруда, да сделал пулю по личному специальному заказу, и послал ее в Аскольда.

Я уже поняла, что Аскольда мне не видать, как своих ушей, если только в зеркале пруда с тиной. Я оставила женщин в доме и пошла к пруду. Я помнила, где пастух поднял пистолет. Я медленно обходила берег, и мне повезло, я нашла пистолет под корягой. Действительно он был сильно изменен, и грубо переделан.

Рядом как из-под земли появился полковник:

– Астра, ты нашла улику против пастуха?

– Да.

– Да не волнуйся ты, пистолетов у нас было несколько. Только к Тине не подходи.

– В пруду?

– Бе – е, – поддержала разговор коза.

В воскресенье я закрылась в своей комнате на даче Каролины Андреевны, счастье жить одной в городской квартире меня больше не привлекало. Ирина стала доставать меня по сотовому телефону, она уже рассталась с Самсоном и пыталась вновь подоить тетку, на почве денег. Никого я не хотела видеть. Тетки с новым именем Каролина Андреевна дома не было. Она теперь постоянно уезжала восстанавливать подвижность нижних конечностей, вероятно, здорово замерзла, пока в гробу лежала.

Новый отец со старой родословной не особо радовал, не могла я к нему быстро привыкнуть. Куда ни смотри, радость от общения отсутствовала, а поговорить так хотелось! Я даже в руки телефон взяла, но звонить Ирина раздумала.

Сегодня я съездила на могилу, рядом с которой оставили гроб с теткой, но позже захоронили мою мать. Над могилой стояла плита с исправленным именем. Точно, там была похоронена моя мать, в этом я убедилась окончательно. Еще я съездила в свою квартиру, там давно никого не было. Мне очень захотелось вернуться в свою квартиру, но я понимала, что это невозможно. Я стала осознавать, что новая жизнь меня затягивает. День был воскресный.

В своей комнате в дачном поселке страдал Арсений, его съедала тоска от одиночества, ему было и скучно и грустно. Он посмотрел на фиолетовую мантию, которая осталась от фиолетового божества. В памяти всплыло милое лицо Астры! Вот кого он хотел видеть! А хочет ли она его увидеть?

Я в этот момент повернула невольно голову к окну, в моей памяти возник облик Арсения, мне захотелось его увидеть. За дверью послышались крики и редкие выстрелы, я вся сжалась от невольного страха, потом оглянулась вокруг себя с мыслью спрятаться, но услышала приближающиеся шаги, мужские голоса. Кто-то тряс мои двери. Мне показалось, что эти голоса она уже слышала.

Ирина громко сказала:

– Астра, дверь открой, все равно выломают.

Я последним взглядом окинула комнату, посмотрела наверх и увидела нечто похожее на люк, раньше я думала, что это обрамление, для светильников, расположенных не по центру потолка.

– Ирина, секунду подожди, халат наброшу! – крикнула я и нажала на выключатель странной лампы.

Мгновенно в потолке открылся люк, из него вывалилась лестница. Я полезла по лестнице на чердак и закрыла за собой люк, уже слыша, что дверь стали ломать. Я оказалась на чердаке, весьма приличном, но меня волновал вопрос личной безопасности. Я вспомнила, где слышала эти голоса, в квартире тетки, но легче от этого мне стало. С чердака надо было уходить, я выглянула на улицу, открыв дверцы с чердака на крышу. Стоило мне показаться в открытом окне, как я попала в руки сиреневой птицы. Крепкие, мужские руки подхватили меня и перенесли по чердачному балкону в другую комнату. Я посмотрела на спасателя и узнала Арсения а.

Он был в моем сиреневом плаще:

– Привет, Астра.

– Спасибо, Арсений, что спас, но нам надо убежать подальше от этой дачи, за мной гонятся.

– Не волнуйся, прорвемся, держись за меня и верь мне! Астра, машина моя недалеко стоит. Я приехал на машине на дачу, а потом решил посмотреть на твои окна с чердачного балкона, да заметил твое испуганное лицо на крыше.

– Отличное решение моего спасения! – проговорила я, подходя к знакомому форду.

– Понимаешь, сиреневый плащ, действуют только по воскресеньям; так, что завтра я тебе бы уже не смог помочь.

– Кому ты это говоришь? У тебя мой плащ! В нем используется непонятная для меня энергия, понимаешь, я пыталась понять, что и как устроено в сиреневом плаще, но он, как кокон закрывается в ночь с воскресенья на понедельник. Вернешь при случае.

– Не объясняй, Астра, вероятно, ты владеешь одним из чудес света. А почему нет!

Я повеселела, но вдруг нахмурилась:

– Арсений, я боюсь несуразицы, которая последнее время со мной происходит. Боюсь возвращаться на дачу к тетке!

– Нормальная реакция, поедем ко мне домой на одиннадцатый чердак.

– До того, как ко мне стали стучаться в комнату, я слышала выстрелы, а до них я думала о тебе.

– Ой, Астра, а я о тебе думал. Но, чтобы не попасть в суп к налетчикам, предлагаю тебе пожить у меня. Отец хорошо придумал три комнаты на чердаке, над ним насмехались, а он делал.

– А Семен Семенович сам, что ли делал? Темнишь, Арсений, комнаты по кирпичику выложили солдаты, мне Серафима говорила.