Ольга Дашкова - Молот

— Молот, ну наконец-то. Мы с парнями ждали тебя еще вчера вечером, надо было посмотреть машину. Ты так внезапно пропал, где тебя носило? О, ты не один. Привет, я Макар, помощник этого здорового молчуна.

Аня вышла, оглядываясь по сторонам. Макар хотел было открыть капот, но Артем его остановил, положив на него руку. Парень плотно сжал губы, но лишь на секунду, тут же широко улыбаясь.

— Заезд через семь минут. Тачка Татарина уже на старте, я записал тебя, надо торопиться.

— Это что, гонки?

— Да, это «Check-point» — гонки по городу от точки до точки. Примерно шесть километров. Здесь старт, кто приедет первым на финиш, тот и выиграл заезд.

— Это опасно?

— В этой жизни опасно почти все.

Аня непонимающе и взволнованно смотрела на Артема. Она видела, как он водит, как любит и чувствует скорость, но это все не снижает опасность. Сердце замерло, она слышала лишь его глухие удары и видела только темные глаза Артема.

«Только не смотри на меня так. Кошка, прекращай. Я хоть и Молот, но уже не такой железный.»

Он первый отвел взгляд, сел за руль, громко хлопнув дверью. Машина тихо подъехала к линии старта. Желтый Dodge Challenger поравнялся с черным Nissan GT-R, Артем усмехнулся. Парнишка, сидевший за рулем вместо Гоши, который, наверняка, сейчас бухает в «Мираже», оглядел Молотова и демонстративно сплюнул на асфальт.

Рядом стоял хозяин, Татаринов собственной персоной, надменно и с презрением осматривая Артема и его Dodge, тот прекрасно понял, почему. Их машины были почти на равных по характеристикам, но надо еще уметь управлять той силой, которая в твоих руках. Татаринов показал большой палец, опущенный вниз. Артем закатил глаза.

— А сейчас самый долгожданный заезд, который по решению организаторов должен открыть сезон, — из динамиков, стоящих на капотах припаркованных автомобилей, громко заговорил мужчина, музыка чуть стихла. — Те, кого вы так долго ждали, Артем Молотов и Денис Коршунов.

«Да откуда ты взялся такой? Татарину все равно, кого потом выпиливать автогеном?»

Артем еще раз посмотрел на парнишку за рулем, покачал головой. Яркие фары осветили дорогу, клубился дым, моторы ревели, словно дикие звери, под капотами. Девушка с клетчатым флагом, в коротких шортиках и кожаной куртке вышла вперед, как раз между автомобилями. Из динамиков пошел отсчет времени, она махнула флагом, разрешая старт. Сжигая резину, оставляя на асфальте след, машины рванули вперед.

Вот именно сейчас Артем был в своей стихии, здесь не нужны были слова, его девочка слушалась лишь одним касанием руки. Дорога, скорость, полет над реальностью или от нее. Последнее время он так отчаянно пытался убежать от самого себя, выжимая максимум, заставляя стрелку спидометра лететь к самым высоким цифрам.

«Вот же, сучонок! Поиграть захотел?»

Nissan дышал ему в зад, подходя совсем близко. Резкий поворот направо, но Nissan не торопится обгонять, Артем на секунду удивился, что-то нехорошее заскребло внутри.

«Не может быть все так просто»

Он не ожидал, но впереди него появляется огромная лужа, которой тут просто не должно было быть, потому что последний раз дождь шел неделю назад. Dodge заносит, он идет юзом, Nissan притормаживает быстрее него, но не торопится обгонять. Артема крутит на мокром участке, он сжимает челюсть, пытается выровнять машину. Впереди поворот, в него можно просто не войти.

«Сука! Давай малышка, давай же»

Кое— как удается справиться с управлением, машина замирает на месте, но тут же дергается вперед, нагоняя оторвавшийся от него Nissan.

«Вот же, твари конченые. Сука, закопаю всех»

Злость вспыхивает ярким огнем, резкое переключение скорости, педаль в пол, рев мотора. Dodge в считанные секунды догоняет противника, подрезает. Видит, как парнишка за рулем дергается и уводит машину к краю дороги, прямо на ограждения, скребет всей левой стороной по ней, так, что искры летят.

Он бы мог прижать его сильнее, но видит, как побледнело его лицо, как руки крепко сжимают руль и лихорадочно бегают глаза. Оставляет его в покое, до финиша несколько сот метров, приходит на него первым, под гул толпы въезжает в цветной дым шашек.

— Да, в этом никто не сомневался, что Молот будет первым. Опыт и профессионализм у него не отнять.

Из динамиков снова голос рефери, но Артема до сих пор колотит от случившегося, он пытается удержать свои эмоции при себе, но получается плохо. Он не может понять, откуда взялся этот страх, страх за свою жизнь. Все это время, до сегодняшнего момента, ему было все равно на свою жизнь, он гнал, не глядя на спидометр, выжимал по-максимуму. Совершенно не боялся, играл со смертью, провоцировал, дразнил. А сейчас в голове что-то щелкнуло, жутко не хотелось умирать на этой дороге, на глазах Ани.

Отъезжает чуть в сторону, не слушает, что говорят вокруг, он никого не хочет видеть, хотя не мешало бы найти Таратина, эту гребанную скотину, и закатать его в этот асфальт. Но высматривает в толпе лишь ее. Они с Макаром должны были приехать на финиш. Находит, из груди вырывается вздох облегчения, подъезжает совсем близко, кивает, чтоб садилась. Она мешкает лишь секунду, но быстро садиться, мотор рычит вновь, они срываются с места, по темной трассе, в город.

— Артем, я так испугалась, думала, сердце остановится. Там все показывали, на большом экране, дрон снимал с воздуха.

Резко тормозит, поворачивает девушку к себе, смотрит в испуганные глаза.

«Кошка, ты не поверишь, я сам испугался. Первый раз испугался, что могу больше не увидеть тебя»

Его глаза жадно шарят по ее лицу. Руки сжимают плечи.

— Ты сам испугался, да? У тебя в глазах страх.

«Все-то ты понимаешь, моя кошка»

Горячие губы накрывают ее холодные. Вмиг не хватает воздуха, Артем целует так, как целует только он, выпивая все дыхание. Жарко. Дико. Остро. Словно не целовал целую вечность.

— Артем, Артем, постой, погоди.

Аня упиралась ладонями в плечи мужчины, пытаясь рассмотреть его глаза и лицо, но в темной прихожей совершенно ничего не было видно. Они ввалились в квартиру, продолжая целоваться, хотя, кажется, и не останавливались всю дорогу.

После того горячего поцелуя на трассе Артем, снова утопив педаль газа в пол, увозил девушку далеко от этого места. Ему не терпелось вновь почувствовать вкус Аниных губ, гладкость ее кожи, и боль, что оставляли на спине и плечах ее острые ноготки, с силой впивающиеся в нее.

Все происходило так быстро, скорость, резкое торможение. Артем, схватив девушку за руку, тащит в подъезд, удивленный и сонный консьерж провожает их долгим взглядом. Только когда он впихнул девушку в открытую дверь квартиры, не переставая целовать, Аня поняла, что он привез ее к себе.

Резкий толчок, мужчина с силой прижимает Аню к стене, руки шарят по всему телу. Артем стягивает с нее джинсовку, тут же футболку, расстегивает бюстгальтер, все вещи летят им под ноги. Горячие губы обжигают грудь поцелуями, там же, на полу остаются кроссовки и джинсы. Вокруг темно и очень жарко, Аня чувствует под руками обнаженную грудь Артема, он такой сильный, под кожей напряжена каждая мышца.

— Артем, постой.

Упирается в него руками, но мужчина успевает подхватить ее под ягодицы, девушке ничего не остается, как обхватить его талию ногами. Он замирает лишь на миг, но тут же целует в шею.

— Ты словно безумный, господи, Артем.

Аня сама гладит его по плечам, чуть царапая кожу.

— Артем, Артем, — они продолжают целоваться, девушка говорит прямо в губы.

«Ну, что, коша»

— Может, я не вовремя.

«Конечно, не вовремя, кошка. Мы в пустой квартире, ты совершенно голая, на мне. Еще немного, и я кончу себе в штаны»

— Мы совершенно никак не предохраняемся. У меня, конечно, стоит спираль, но она не дает стопроцентной гарантии.

Артем останавливается.

— Ты понимаешь, что от этого могут быть дети?

«Дети? Я не думал о детях»

Но его замешательство длиться считанные секунды. Он снова накрывает ее губы своими, ласкает уже в совершенно запрещенных местах, проводя пальцами по уже мокрым складочкам между ног.

«Хочу детей. Решено! Хочу детей»

Артема словно подтолкнуло что-то изнутри. Осознание того, что у него тоже может быть все, как у людей. Семья, дети, любимая женщина. То, что он раньше воспринимал как формальность и некую обязанность. От этого адреналин с большей силой закипел в крови. Судорожно расстегивает ширинку, приспускает джинсы, освобождает налитый возбуждением член. Резко входит в девушку, ловит поцелуями ее крик.

Двигается резко.

Жестко.

— Артем…черт…ты безумный.

Перехватывает девушку удобнее, держа под ягодицы, двигается навстречу, прижимая к стене, тяжело дышит. Аня впивается в его губы, кусая, засасывая их, сжимая кожу на шее.

— Еще… да…. Артем…. еще… сильнее…боже мой.

«Бля, кошка, замолчи, с ума меня сводишь»

По его спине бежит пот, резкие толчки, он так сильно растягивает ее лоно, так невыносимо больно и сладко.

Толчок.

Еще.

Еще.

Аня срывается первая, огненный шар разрывается, горячая огненная лава обжигает все тело. Она кончает, сокращается мышцами влагалища на члене Артема. Кричит в шею, чувствует, как Артем пульсирует у нее внутри, как часто дышит, как судорожно делает несколько последних толчков и замирает.

«Точно, сдохну»

«Нет, сдохнуть рано. Надо еще детей делать»

Перед глазами все еще алые круги, но Артем улыбается, бьёт по стене рукой, рядом вспыхивая свет, освещая прямоугольник закрытой двери.

— Ты это все делаешь специально, я поняла.

«Конечно, специально, чтоб уже точно никуда от меня не делась»

Артем открыл дверь, там оказалась просторная ванная, Аню опустили на пол, она огляделась. Угловое джакузи, душевая кабина, раковина с тумбой, несколько шкафчиков, только мужские тюбики и бутылочки, черные полотенца стопкой на полке.

— Да, ты парень небедный. Вадим был прав.

Артем включает воду, наполняя джакузи, снимает с себя оставшуюся одежду, залезает в нее, тянет за собой Аню.

— Ах, да, теперь время для расслабляющих ванн. То, что доктор прописал? Но надо соль или пену.

На полочках находится то и другое. Вода взбивает пену, помещение заполняют запахи, что-то восточное, Аня улыбается и откидывается на грудь Артема, лежащего в джакузи. Его сильные руки обнимают за плечи, прижимая к себе.

Кто бы мог подумать, что вот так просто лежать в ванной будет так хорошо. Даже мысли о детях были не так абсурдны. Последнее время он постоянно куда-то спешит, бежит, прожигает свою жизнь, ходит по краю и никого не слушает. Но первые шаги сделаны, психолог, конечно, странный дедок, но чем черт не шутит, может, его терапия подействует.

Эта девушка все больше пробирается ему под кожу, она заполняет его жизнь, наполняя новыми ощущениями. Теми, которых раньше у него никогда не было, это было так необычно. Но ему это безумно нравится. Адреналин, который он хапал и жрал большими ложками в гонках, в драках, пытаясь заглушить свою вину, наказывая и проклиная себя, может, больше и не нужен ему?

— Ты знаешь, я немного почитала про твою болезнь, то есть, ну, то, почему ты молчишь.

Аня слегка замялась, боясь обидеть Артема и назвать его больным. Но он нашел ее руку, переплетая пальцы, легонько сжал.

— Я почитала, немного, что было в интернете. На самом деле нужен специалист, нужно избегать стрессовых ситуаций, нужен массаж, полное расслабление мышц и сознания.

Джакузи уже полностью набралась, вода готова была пролиться на пол, Артем ее выключает, становится тихо. Аня легко переворачивается и оказывает с Артемом лицом к лицу. Нежно заглядывает в его темные глаза, проводит пальцами по вискам, скулам, губам.

— Я так испугалась, там, на дороге, — говорит еле слышно. — Испугалась, что с тобой может что-то случится, что-то страшное. Закрой глаза.

Артём закрывает, девушка начинает массировать его плечи, мышцы от этих движений расслабляются, голова слегка кружится, сознание плывет. Его кожу касаются легкими поцелуями, он глубоко и ровно дышит, приоткрывает рот и протяжно стонет.

Аня замирает, продолжая растирать кожу, надавливая на мышцы сильнее. Но Артем уже открыл глаза, изучает ее лицо, сжимая рукой шею, притягивает к себе. Снова целует, но медленно, глубоко, так, что у Ани снова тянет живот, руки скользят по ягодицам, подсаживая их. Дергает девушку наверх, лаская губами грудь и соски.

И снова это безумие, накрывающее их обоих. Аня так и не успела рассмотреть его квартиру, под ее спиной прохладные простыни. Полумрак спальни, жадные губы Артема, сильные руки, сжимающие ее тело. Она сгорает, рассыпается пеплом, и, подхваченная ветром, вновь летит к солнцу, чтоб опять сгорать.