Ольга Дашкова - Молот

— Ну, наконец-то, вас только за смертью посылать.

За широким столом в темном и накуренном кабинете сидел Татаринов Тимур.

— Макар, иди и сделай на этот раз все правильно. Ты меня понял, как надо сделать?

— Да. Уже сделано.

— Даже так? Ты не поторопился?

— Нет, все выйдет как надо.

— Хорошо, можешь идти.

Аня наблюдала за мужчиной, слушая его слова, и холодела внутри. Он что, хочет навредить Артему? Что это за слова: «Сделай на этот раз все правильно?» Тот взрыв, где они чудом остались живы, был неправильным?

— Что вам надо от меня и Артема? Это ведь ваших рук дело, тот взрыв?

— Какая сообразительная девочка. Хотя, конечно, далеко не девочка, и сынишку такого смышленого успела когда-то родить, но, сучка, ты мне прочему-то так запала в душу.

— А у вас есть душа? — при упоминание сына, внутри все сжалось.

Тимур сидел, вальяжно развалившись в кресле, на столе открытая бутылка коньяка, налитый, но нетронутый бокал, тлеющая сигарета в пепельнице и несколько белых дорожек порошка на полированной поверхности. Аня пыталась вглядеться в его глаза, но вокруг был полумрак. Он усмехнулся и подался вперед.

— Но я понял почему. Твое сопротивление разжигает еще больший интерес. Надоели эти на всё готовые шлюхи, хотя, в них есть своя прелесть.

— Не думала, что вы такой философ.

— Тебе не понравились мои цветы?

— Мне не нравитесь вы. Против цветов я ничего не имею.

— В красивых и умных женщинах есть свой шарм. Иметь ее не только приятно, но еще и интересно. А если это женщина твоего врага, то приятней втройне.

Он точно больной или под кайфом, скорее, оба варианта. От его спокойствия, некой насмешливости бросало в холодный пот. Аня быстро оглядела помещение, дверь была только одна, та, через которую она вошла. Стол, два кресла, диванчик, бар в дальнем углу, торшер в противоположном, только от него и шел свет.

— Мы сейчас немного развлечемся, а потом покатаемся.

— Я не собираюсь с вами развлекаться.

— Да, с умными и строптивыми бабами больше мороки и проблем. Это я уже заметил.

Тимур встает из-за стола, медленно обходя его, приближается к девушке. Аня делает несколько шагов назад, упирается спиной в дверь, начинает дергать ручку, но она закрыта. Мужчина оказывается рядом слишком быстро, вот он шел медленно, а теперь, в несколько широких шагов, уже так близко. Аня не успевает даже дернуться в сторону, как ее прижимают всем телом к этой двери.

— Если ты будешь сопротивляться, то будет больнее.

Пальцы Тимура ласкают ее лицо, обводят губы, Аня отворачивает голову, но сильный захват подбородка заставляет ее повернуться. Теперь она видит его глаза, очень близко, черные, словно бездонные, с расширенными зрачками, он смотрит, не моргая, чуть склонив голову.

— Какая же ты красивая. Молот себе вены перегрызет, когда узнает, как мы с тобой развлекались, если успеет, конечно.

— Молот тебе кадык вырвет зубами, если ты хоть пальцем меня тронешь.

— О, как возбуждающе. Я трону тебя не пальцем, чувствуешь, чем я тебя трону? По самые гланды засажу свой член, а потом выебу в твою прекрасную попку. Там Молот еще не был, ведь так?

Она почувствовала его стояк, упирающийся в живот. Руки Тимура шарили по телу, рабочий фартук слишком легко развязался, полетел к ногам. Аня стиснула зубы, сжала колени, начала вырываться, но ее сопротивления не хватало. Что она могла сделать против здорового мужика, выше ее на целую голову?

— У меня стоит, как только ты зашла, обычно надо постараться, чтоб сесть на мой член, когда япод кайфом, а тут тебе ничего не надо делать. Видишь, как тебе повезло, если бы у нас было больше времени, я бы трахал тебя часами. Но ведь у нас еще будет время, ведть так?

Он облизывает языком щеку, оставляя мокрую дорожку, Аню передернуло, руки уже задирали футболку, по телу прошел озноб, от страха начала подкатывать тошнота. Ведь она на самом деле ничего не сможет сделать, это в кино героиня вырывается из рук насильника и наносит ему двадцать ножевых ударов, в жизни все не так, далеко не так.

Но она продолжала вырываться, пытаясь ударить в пах коленом. Рука Тимура уже больно сжала грудь, он простонал ей прямо в губы, пытаясь поцеловать, а она сделала отчаянный рывок, чуть оттолкнула его и плюнула в лицо.

— Вот же дрянь.

Замах, удар по лицу, звонка пощечина, затылком больно ударяется об дверь, снова этот тошнотворный привкус во рту, по подбородку от разбитой губы стекает теплая струйка крови.

— Тимур! Тимур, открой! Я знаю, что ты там!

— Вот же блядь.

— Люда, Люда, помоги. Люда!

Аня узнала голос своей напарницы, начала кричать и вырываться еще больше.

— Аня? Тимур, что вы там делаете? Какая же ты тварь, Татаринов, как ты мог?!

— Люда, позови Молотова! Найди его, Люда! Срочно найди! Позвони в полицию!

Тимур зажимает рот девушки ладонью, матерится, ругается в ответ.

— Пошла вон, тварь! Чтоб я тебя не видел больше! Сука тупая, ничего не понимаешь. Сказал, пошла вон!

Люда за дверью замолкает, даже здесь слышен ее всхлип. Затем раздается стук каблуков по коридору, шаги удоляются.

— Вот что за тупая сука, все испортит только. Только время зря на нее тратил, один плюс у этой шлюхи — заглатывает хорошо.

Тимур стирает рукавом рубахи плевок с лица, убирает ладонь с Аниных губ, ослабляя хватку, девушка кусает за руку. Снова сильная пощечина, кровь наполняет рот, Аня пытается дышать носом, сглатывает ее, тошнота накатывает все сильнее.

— Хорошо, так даже интересней. Для начал покатаемся. Ты же знаешь, как Молот любит скорость, этот чертов немой бугай стал мне порядком надоедать. Везде то он первый, такой удачливый сукин сын. Знаешь, как назойливый комар, летает, жужжит, так и хочется пришлепнуть.

— Ты думаешь, у тебя это получится?

— Конечно, получится, я ведь не совсем честный и благородный парень.

Татаринов громко смеется, запрокинув голову. Неожиданно отпускает Аню, подходит к столу, наклоняется, вдыхает носом аккуратную белую дорожку. Несколько секунд стоит неподвижно, Аня снова дергает ручку двери, лихорадочно шарит по комнате глазами, бросается в другой конец, но как только она хочет взять высокий торшер, что стоит в углу, ее дергают назад.

— Пойдем, малышка, я покажу тебе, как погибают герои.

И снова ее провели по темным коридорам уже на улицу, там было прохладно, холодный ветер ударил в лицо, Аня вдохнула полной грудью, чтобы унять тошноту и успокоить сердце. Стерла ладонью кровь с подбородка, губа пульсировала, до нее было больно дотрагиваться.

Тимур крепко держал ее за руку, да она уже и не вырывалась. Ане хотелось, чтобы это все скорее закончилось, зря она просила Люду позвать Артема, еще была надежда, что она этого не сделает. Она только сейчас поняла слова, сказанные Татариновым о том, что он ей покажет, как погибают герои. Герой — это Артем, и он должен погибнуть прямо на ее глазах.

Но как только они оказались у припаркованной прямо у входа низкой спортивной машины, на всю улицу раздался рев мотора и визг тормозов. Автомобиль останавливается, резко открывается водительская дверь, Артем выходит, свирепый и бешеный, делает несколько широких шагов в их сторону и останавливается на месте.

Заехав за Аней в салон и кое-как объяснив на пальцах, кто ему нужен, ему сказали, что девушка словно пропала. Просто ушла на улицу и не вернулась, буквально час назад. На телефон не отвечает, сумка и куртка здесь. Набрав несколько раз ее номер, Артем лишь услышал, что абонент вне зоны действия сети.

Нехорошее предчувствие кольнуло в груди, не надо было ее опускать на работу. Снова выжимая педаль газа, стараясь не сорваться на максимальную скорость, Артем ехал в одно место, к человеку, которого он так за эти три дня и не смог достать. Татарин прятался, словно чувствовал свою судьбу. Гасился, как последняя крыса в своей норе.

Первое, что бросилось в глаза, — то, как он крепко держит ее за руку. Лишь потом Артем замер на месте, застыл, так и не смог подойти ближе. Он не ожидал, что у виска девушки появится черное дуло пистолета. Аня перестала дышать, Артем сжал кулаки и стиснул зубы. Сгущались сумерки, но он очень хорошо видел, как ее лицо и светлая футболка испачканы в крови, разбитую и припухшую губу.

Она смотрела на него широко открытыми глазами, ветер трепал короткие, до середины шее волосы, а Татаринов, прижимая ее к себе плотнее, вдавливал в висок холодную сталь оружия.

— Артем, только не делай ничего, я тебя прошу. Не слушай то, что он будет говорить, не поддавайся на провокацию.

— Черт, даже завидую тебе, Молот, женщина уговаривает тебя не спасать ее.

— Он ничего не сделает, это ведь смешно даже. Ну не убьет же он на самом деле меня.

— Ты думаешь, не смогу?

Аня обвела глазами парковку, и по спине побежал холодок, они были совершенно одни, ни прохожих, ни работников клуба, что должны были в этот час спешить на работу. В который раз подумалось о дешевом боевике, в котором она бездарно играет главную роль.

«Я тебя придушу голыми руками, нет, для начала сам лично оторву твои руки, которыми ты прикасался к моей женщине»

Надо было предугадать, надо было понять, как будет действовать Татаринов. Макар получил свое, но надо было придавить эту гниду еще сильнее, закрыть, чтобы сидел и ничего не смог сделать. Альбину он нашел вчера, уже разукрашенная, с заплаканными глазами и синяками по всему телу, она божилась, что ее заставили. Макар обещал ей безбедную жизнь, что ей не придется больше крутить голым задом в стриптиз-баре и обслуживать клиентов. Что они, наконец, будут вместе, ни от кого не будут зависеть. Глупая дура.

Это она опоила его, села за руль внедорожника, подобрала по пути Макара, и они вместе увезли его в лес, где удар управляющего оказался слишком слабым, а Аня нашла его рано утром. Поднимать руку и бить женщину Артем не станет никогда, да Альбине и так уже досталось, наверняка, от Макара. Ну, ничего, в ее случае бьет — значит любит.

— Ну что, Молот, погоняем в последний раз? Да, не убью я ее, самому пригодиться.

Артем склоняет голову и уже начинает пристально рассматривать Татаринова. Он уверен, его реакция непредсказуема, Тимур не дергается, кажется, что все это для него лишь забава и игра. Тот облизывает пересохшие губы, отводит ствол от виска Ани, не сводя с Артема глаз, запихивает девушку в салон, громко хлопая дверью.

— Все, как ты любишь, Молот. Все для тебя. От точки до точки, встретимся на новом мосту. Или на том свете? Посмотрим какой ты у нас фартовый.

«Не дождешься, тварь»

— А это — чтобы было веселее. Приз победителю — прекрасная зеленоглазая блондинка.

«А вот это, точно, нет»

Слишком быстро обе машины срываются с места, Тимур держится впереди, Аня оборачивается, наблюдая, как яркие фары мелькают позади. Тимур уверенно держит руль, не сбавляя скорость, входит в повороты, обгоняя попадающиеся на пути автомобили, нарушая правила.

— Это чистый кайф, лучше любой дури. Как я понимаю Молота, это хлеще любых наркотиков. Скорость, адреналин, полет.

Он смотрит на девушку, которая сидит, вжавшись в сидение, Аня пытается дрожащими руками пристегнуть ремень безопасности, с третьего раза ей это удается. На лице Тимура чистое безумие, глаза блестят лихорадочным блеском. Аня зажимает рот руками, понимая, что он под кайфом, ему сейчас ничего не страшно, и если они сейчас попадут в аварию, то от них ничего не останется, только груда металла и лужа крови.

Артем до хруста сжимал руль, его Supra пытается догнать, но Ferrari Татаринова на порядок мощнее, но он выжмет из своей девочки все до последнего. Нет, его основная задача не победить и не прийти первым, хотя Тимур четко дал понять, какой трофей будет у победителя. Аня — вот награда победителю. Артем хотел хоть как-то помешать и остановить его, до нового моста было совсем недалеко, нужно было успеть.

Поэтому, поравнявшись машинами на светофоре, опустив стекло, Артем махнул рукой, требуя свернуть на обочину. Татаринов посмотрел на него каким-то пустым, отрешенным взглядом, но с нездоровым блеском, такой же нечитаемый взгляд был у того парня, Жданова Кирилла, с которым решилась погонять Лера. Артем почувствовал, как горят его ладони, сжимающие руль. Бесполезно, все бесполезно, его сейчас остановить может только чудо или чья-то смерть. Обе машины рванули вперед, но Артема странно повело на встречную полосу, он сумел вырулить обратно. Напрягся, по спине прошел озноб, нога давила на педаль тормоза, чтобы сбавить скорость на повороте, но машина не тормозила.