Майкл ощутил чье-то присутствие в винограднике задолго до того, как услышал шуршание лозы. Швырнув гроздь на землю, он повернулся и увидел Элизабет, идущую прямо к нему.

— Черт подери, — пробормотал он, не делая ни малейшего усилия скрыть свое неудовольствие.

Элизабет остановилась и пристально посмотрела на него с вызовом во взгляде.

— Я хочу с вами поговорить.

— А нельзя ли это отложить? Меня ждут кое-какие дела на винном заводе.

— Прекрасно. Я поеду с вами. Мы можем поговорить и по дороге.

Майкл переступил с ноги на ногу. Меньше всего ему хотелось бы оказаться с ней в тесном автомобиле.

— Можете этого не делать, — сказал он. — Несколько минут у меня есть.

Прежде чем заговорить, Элизабет приблизилась еще на десяток метров.

— Думаю, вам пора рассказать, что, черт подери, вы против меня имеете?

— Надеюсь, вы не собираетесь давать мне урок хороших манер?

— Дело зашло слишком далеко, вы не находите? Я бы тут с вами не стояла, если бы не Амадо. Он вбил себе в голову безумную идею, что мы должны подружиться.

Он засунул руки в задние карманы джинсов.

— Боюсь, его надежды несбыточны. Я не вижу никакой возможности…

— Только не думайте, что меня это волнует, но, может быть, вы расскажете, чем это я так провинилась, почему я вызываю у вас такое раздражение?

Он колебался, стоит ли вообще затевать с ней этот разговор, но решил принять этот вызов.

— Я, видите ли, вообще испытываю неприязнь к тем, кто ищет легкой добычи. Меня от этих людей тошнит. В особенности, когда добычей, за которой они охотятся, оказывается мой друг.

— Понятно. Стало быть, вы полагаете, что я вышла замуж за Амадо из-за его денег.

— А вы хотите сказать, что нет?

— Но почему же в это верят его дочери и вы? — Она распахнула куртку и уперлась руками в бедра. — В чем дело, Майкл? Вы полагаете, Амадо не в состоянии понравиться женщине, что единственным поводом выйти за него замуж может быть только желание наложить лапы на его богатство?

— Амадо знаком со многими женщинами, которые куда лучше подошли бы для…

— Ах, выходит, дело не в ваших чувствах на сей счет, а именно во мне. Это что же, связано с моей внешностью? — Она гневно смотрела на него. — Или, взгляните-ка, быть может, дело в длине моих волос? А может, в цвете глаз? Нет-нет, я понимаю, о чем вы думаете. Считаете, что я не могу любить Амадо, потому что он такой старый. В этом все дело, так?

— Да он мог бы быть вашим отцом!

— Только не моим отцом, — ответила она. — У них нет ничего общего.

Ее ответ поразил его. Огонь в ее глазах подсказывал ему, что гнев куда более глубок, чем могло показаться.

— Послушайте, меня ждет работа, и этот разговор все равно ни к чему не приведет.

— Я просто желаю, чтобы вы себе уяснили, Майкл: я здесь надолго. За это время можно будет свести друг друга с ума.

— Это уж точно, — ответил он и, вытащив руки из карманов, двинулся восвояси.

Элизабет шагнула, загораживая ему дорогу. Когда он попытался обойти ее, она вцепилась в его руку.

— Совсем не обязательно раскрывать душу нараспашку. Но мы так ни к чему и не пришли.

— Чего, собственно, вы от меня хотите, Элизабет?

— Меня оскорбляет ваша предубежденность. Вы не правы, а поверить в обратное не желаете.

Он призадумался.

— Что ж, достаточно честно. Но что будет, если я обнаружу, что был прав?

— Не обнаружите.

— И вы готовы поклясться, что деньги Амадо никак не связаны с вашим решением выйти за него замуж?

— Готова.

Ну, иного-то ответа он от нее и не ожидал. Удивило его другое: ему вдруг захотелось поверить ей. И все-таки он не мог согласиться с тем, что у Элизабет не было никакого скрытого плана действий. Да, он любил Амадо, но надо же смотреть правде в глаза! Ни у одного мужчины, который более двадцати лет вел почти целомудренную жизнь, не может быть полового влечения, достаточного, чтобы удовлетворить такую женщину, как Элизабет.

Она так чертовски красива! Такой тип женщины способен заставить мужчину даже на склоне лет позабыть и о боли в суставах, и о неоплаченных счетах… Майкл слишком хорошо понимал, сколь неотступно женщина, подобная Элизабет, может завладеть помыслами мужчины. Стоило такой только поманить пальчиком — и у ее ног была бы половина Сан-Франциско. Но Амадо-то за что такой жребий?!

— Договорились? — настойчиво спросила она.

— На данный момент.

Отпустив Майкла, она протянула ему руку.

— По крайней мере мы сдвинулись с точки, на которой были час назад.

Элизабет причесывалась в спальне, когда к вечеру вернулся Амадо. Увидев, что он стоит у двери и наблюдает за ней, она пересекла комнату и поцеловала его.

— А я уж подумала, что ты решил задержаться в Модесто.

— Я обдумывал этот вариант, но потом представил тебя, что ты делаешь, как одета… ну и смотрю — я уже сижу в машине и несусь по шоссе на север.

Он положил руки ей на плечи и, наклонив голову, поцеловал ее шею.

— А как прошла твоя встреча?

— Утром расскажу.

— Ты, наверное, вымотался.

— Да… но увидев тебя, опять бодр.

Он просунул большой палец под бретельку ее шелковой ночной рубашки, потянул вниз и прижался губами к ее груди.

— М-м-м-м… — Элизабет изогнула спину дугой и затаила дыхание, когда он двинулся ниже и стал ласкать языком ее сосок. — У меня подозрение, что сегодня ты без меня скучал.

— Умная женщина.

Движением плеч он сбросил куртку, подвел Элизабет к постели и прилег рядом с ней.

— У меня есть новости, но они могут подождать, — прошептала она.

Амадо приподнялся и посмотрел на нее.

— Ты уверена?

Нотка волнения в его голосе не оставляла никаких сомнений в том, о чем он подумал. Его стремление подарить ей ребенка, которого хотела и она, порой затмевало ему разум. Она ухватилась за его галстук, притянула Амадо к себе, поцеловала.

— Нет, — сказала она, — не это.

Разочарование, отразившееся на его лице, исчезло так же стремительно, как и появилось, уступив место нежной страсти.

— Ну тогда, полагаю, сделать новую попытку — просто наш долг. Я бы никогда не простил себе, что мы не использовали все возможности.

Только на следующее утро, за завтраком, Амадо рассказал Элизабет, чем он занимался в Модесто.

— Дело, видишь ли, в свадебном подарке, который я обещал, — он выглядел невероятно довольным. Подлив ей кофе, Амадо добавил: — Ну-ка скажи, как ты относишься к тому, чтобы стать владелицей собственных виноградников и винного завода в придачу?

Элизабет слишком удивилась, чтобы испытать какие-то прочие чувства. Скрытый смысл того, что он сделал, был слишком серьезным.

— Не знаю, — честно ответила она. — А кроме того, я полагала, что «Мерседеса» вполне…

— Модесто должно стать основой наших столовых вин, — продолжал он между тем, не обращая внимания на ее замешательство. — Лоза там крепкая и здоровая. Майкл считает, что и винный завод можно сделать первоклассным. Мы, разумеется, начнем расширяться прямо сейчас, а это означает, что надо модернизировать существующие…

— А Майкл знает об этом?

— Ну, я бы никогда не сделал подобной покупки, не проконсультировавшись с ним.

Он отломил кусочек жареного хлебца и положил на него ложечку земляничного варенья, приготовленного Консуэлой.

— А он будет участвовать в этой операции?

Амадо нахмурился.

— Разумеется. С тех пор как Майкл на меня работает, он мечтает поэкспериментировать с производством качественных столовых вин. Тебя не беспокоит, что он станет осуществлять эти мечты с помощью твоих виноградников и твоего винного завода?

— Нет, конечно… впрочем, в каком-то смысле беспокоит. Ты ему рассказал, что собираешься предоставить мне реальное участие в деле?

— Я уверен, он догадался об этом и сам. Да и как он мог не догадаться? Он же знает, как это важно для меня, чтобы вы с ним поработали вместе. А это лучше всего сделать именно таким образом.

— Амадо, есть вещи, которые нельзя делать насильно.

— Элизабет, ты должна мне поверить: это не тот случай. Вы с Майклом просто предназначены друг для друга. — Амадо довольно засмеялся. — У вас так много общего. Ну вот хотя бы я, к примеру… а еще ваше упрямство, которое сделало бы честь и ослу.

— Что ж, надеюсь, что ты прав.

— Ну, а теперь выкладывай свои новости.

Элизабет подумала о призрачном соглашении, которое она заключила с Майклом накануне, и о том, каким глупым оно выглядело теперь.

— Да ничего особенного, — сказала она, надеясь, что эти слова не окажутся пророческими в их буквальном смысле.

Глава 12

Зазвонил телефон, выдергивая Элизабет из крепкого сна. Дотянувшись до трубки, она посмотрела на часы.

— Алло?

— Ах, дорогая, наверное, я звоню слишком рано, да? — раздался голос Алисы.

Часы показывали половину седьмого.

— Да все нормально, — ответила Элизабет. — Как раз сейчас должен был зазвонить будильник.

— Знаешь, почему я не перезвонила через два часа? Просто не было ничего важного, что стоило бы сообщать.

Элизабет приткнула подушку к спинке кровати и уселась удобнее.

— Ладно, я тебя прощу… но только если ты не собираешься сообщить, что передумала приехать.

— Вот потому-то я и звоню. — Алиса помолчала. — Мне не хочется, чтобы ты поднимала шум по этому поводу. Я довольно долго думала, прежде чем дать согласие, и хочу это сделать.

— Мне уже не нравится, как ты говоришь. На что, собственно, ты дала согласие?

— Ну, у Эрни ушла еще одна официантка и…

— Нет, ты этого не сделала! — простонала Элизабет.

— Ну, работать буду неполный день. Я ему сказала, что не хочу пропускать встречи в карточном клубе и церковный хор тоже, так что он согласился отпускать меня по вторникам и четвергам. А еще он согласился сократить мой рабочий день, и я не потеряю ни доллара из социального страхования.

— Если ты нуждаешься в деньгах, то я бы могла…

— Только не смей снова посылать мне чек! Я же тебе говорила, что и так отлично обхожусь. Мое возвращение на работу с деньгами никак не связано. Просто мне приятно, что снова появится какое-то занятие.

Амадо простонал во сне, перекатился на другой бок и положил голову на колени Элизабет.

Элизабет очень расстроилась, и не только из-за того, что не сможет показать Алисе долину Напа весной. Весь последний месяц она ощущала почти непреодолимую потребность повидаться со своей бабушкой. Она даже лелеяла надежды снова попытаться уговорить ее перебраться в Калифорнию.

— Как я понимаю, просить об отпуске на пару недель слишком рано?

— А почему ты хочешь, чтобы я поехала к тебе сейчас, а не летом? Есть какая-то особая причина?

Вопрос мог показаться довольно простым. Но то, что осталось невысказанным, стремительно кольнуло сердце Элизабет.

— Нет, ничего особенного…

Что ж, она все поняла. Беременна она не была. Семь месяцев попыток — и ни малейшего намека! Ей бы следовало рассказать Алисе о назначенной у нее через две недели встрече в Сан-Франциско с врачом, но она не хотела, чтобы об этом узнал Амадо.

Свободной рукой Элизабет смахнула волосы с его лба. Он негромко пробормотал что-то и поглубже зарылся в ее колени.

— После праздничной рекламной кампании оптовые торговцы прямо-таки выламывают двери винного завода. А пара из них пыталась добиться, чтобы Амадо заключил с ними монопольные контракты, — при этом воспоминании она улыбнулась. — Но он проявил мудрость и отказался.

— Благодаря тебе и Майклу, — пробормотал Амадо.

— Мне очень понравилась реклама, которую ты сделала на Валентинов день[5], — сказала Алиса. — Ну, тот сюжет с пикником. Просто прелесть. А особенно мне понравилось, как ты его завершила, ну, с этой парочкой в ванне.

— Мы не были уверены, что цензоры позволят нам сохранить этот кусочек, но все прошло как по маслу. Думаю, в тот день они были так поглощены очередным телесериалом, что на нас у них просто не осталось времени.

— А как отношения с Майклом?

— Получше. Но это, по всей вероятности, из-за того, что он проводит много времени на новой винодельне в Модесто и видимся мы редко.

— Чепуха! Я всегда знала, что стоит ему избавиться от своей скованности — и он полюбит тебя так же, как и все мы.

— Ты торопишься с выводами.

Одно лишь то, что они с Майклом не проявляли открытой враждебности друг к другу, еще не означало, что они стали друзьями. Их отношения напоминали перемирие между боевыми действиями. Они держались друг с другом подозрительно и настороженно.