Голос мужчины, вызвавшегося нас сегодня развлекать, звучит громко из больших колонок:

- Давайте же поднимем…

- … наши бокалы, - договаривает Милана, одна из несчастной восьмерки незамужних.

Ну, почти незамужних… Не будем припоминать былые ошибки, я себя таковой и считаю, если что.

Мы ржем, чокаясь. Нина хлещет колу с виски, один бокал за другим, и она уже на той стадии, когда начинает вспоминать глупые анекдоты из «Одноклассников».

- Не стоит, - пресекаю я ее очередную попытку рассказать нам о последнем посте, который она оценила «классом».

Нина понимающе кивает. Пьяная-я-я, просто ужас! Поднимает ладонь в знак того, что все о`кей.

- Рубинян, - обращается она ко мне, вставая с места под песню Тимати, - ты молодец. – Шлет мне воздушный поцелуй, только не удается ей прикоснуться ладонью к губам – в щеку попадает, и успевает размазать розовую помаду.

Она напевает, выходя в комнату бара: «…Как потеряли мы с тобой ключи от рая…». Нина икает снова и снова, другие гости, получив разрешение от ведущего, тоже выходят на веранду, чтобы отдохнуть на свежем воздухе. Кто-то принимается изучать огромную территорию «Моны». Амина улыбается мне, когда я бросаю на нее взгляд. После она проводит большим пальцем по шее, стиснув зубы крепко, вставая из-за стола – мама Кости подошла к Президиуму. По рассказам подруги, его мать очень разговорчива.

Я поднимаюсь и маню пальцем Амину. Та машет руками, что не сможет выйти со мной из зала, но я все равно говорю ей безмолвно: «Пойдем! Ну же, пойдем!». Наверное, родственники со стороны жениха увидят, как я сейчас, завлекаю невесту идти за собой, и возненавидят меня. Хотя, меня ведь все время кто-нибудь да ненавидит. Какая разница, двумя десятками человек больше, двумя десятками – меньше…

На веранде, и правда, очень хорошо. Теплое солнце еще не ушло за горизонт. Оно, кстати, решило выглянуть как раз после праздничной церемонии. А во время нее нас всех чуть ветром не унесло. Сейчас же погода прекрасная – не жарко и не холодно. Хочется смотреть и смотреть на зеленые полянки кругом, засаженные деревьями, - стройными березами, соснами, яблонями, - и залитые последними лучами уходящего солнца. Прекрасно. Воистину замечательно.

- Могу я чем-нибудь помочь? – раздается за спиной знакомый голос.

Такой, знаете, вроде слышал где-то, но еще думаешь, что ошибаешься. Сомнения разлетаются во все стороны, когда я поворачиваю голову, дабы взглянуть на обратившегося ко мне. Тот самый официант. И, слава Богу, теперь я смотрю на немаловажную деталь – его бейджик, на котором значится имя. Герман.

А мне нравится.

- Нет, все нормально, можешь идти, - бесцеремонно откликается Амина, выходя на веранду из центральной двери. Она тычет пальцем в направление Германа, указывая тому дорогу назад. Но, простите, вообще-то он обратился ко мне. Значит, мне решать, уходить ему, или нет.

Парень с долю секунды смотрит на меня, а после, опустив взгляд, спешит отойти. Я останавливаю его.

- Погоди, я не отпускала тебя.

Амина бросает на меня свой хищный взгляд. Я пожимаю плечами, как бы говоря: «Что?!».

- Бокал красного сухого, будь добр, - произношу ласково и тихо, но он все услышал и отправился выполнять заказ.

Невеста, подобрав юбки, идет ко мне быстрым шагом, хмурясь.

- Это мой день, Лолита, не нужно мне его портить.

Ахаю притворно, но не могу удержаться от смешка.

- Ты сейчас серьезно? Как всегда, все должны под твою дудку плясать?

Амина, собравшаяся уходить, вновь ко мне поворачивается:

- Вообще-то, обычно всегда все танцуют под твою мелодию. Так почему бы в этот раз не послушать песню, которая нравится мне?

Понимаю, что мы обе ведем себя, как истерички и стервы, да еще и подвыпившие, но остановиться не могу. Зная подругу, могу предположить, что она думает то же самое. Просто блин, вот честно, Амина, что бы она ни говорила, как бы ни отпиралась, примеряет все время на себя роль лидера. Да, это ее свадьба, но зачем относиться к официантам, словно они кусок дерьма и не достойны человеческого отношения? Я – именно тот человек, который достает в ресторанах всех, но потом оставляет щедрые чаевые. Амина же – просто любит за*бывать. Без чаевых. Вообще.

- Ты решила, во что будут одеты твои подруги и друзья Кости, и даже он сам. Ты решила за своего мужа, что он будет пить. И ты только что отшила официанта, который заговорил со мной.

Словно не доверяя всему, что происходит, девушка усмехается, приоткрыв рот, и разводит руки. Гости уже с интересом на нас поглядывают.

- Мы же не собираемся сейчас ссориться из-за какого-то официанта?

Я свожу брови вместе, злая от того, что она не понимает ни черта!

- Дело не в официанте. На своей свадьбе ты – диктатор, на всех мероприятиях ты – диктатор, даже когда мы просто выходим погулять все вместе, ты - диктатор. Я просто… выпила! – Поднимаю глаза на нее. – Да, я просто позволила себе напиться, и сейчас… понимаешь, наконец-то могу высказаться! Господи, - смеюсь, и смех выходит каким-то нетрезвым и нелепым, - наконец-то! – Веду пятерней по спутанным волосам (совсем недавно это была красиво-уложенная прическа), не переставая улыбаться. – Я пьяная, ага. Ну, и что? – Оборачиваюсь к толпе богатых зевак. – Что смотрите все? – кричу, а первоклассные жирные леди в приталенных платьях, что их уродуют, охают. – А вы, что, не пили? – Хихикаю, словно дурочка. – Боже, я несу сущий бред, - берусь за голову, и вдруг за локоть меня кто-то цепляет, ведя к выходу из веранды.

Эй, я никуда не собираюсь! Начинаю вырываться только после восьми сделанных вместе шагов (я считала). Когда мы сворачиваем, я вскидываю голову на своего спутника.

Это Герман.

- Похоже, тебе нужно проветриться, - с обаятельной улыбкой советует он.

Не соображаю, что делаю. Тянусь и целую того в уголок губ. Нежно, почти безмятежно. Когда отдаляюсь, официант хватает меня за запястье, не разрешая сделать шаг назад.

- Понравилось, - шепчет он.

Решая поцеловать меня, он наклоняется ближе. Но я вырываюсь, невзирая на его высокий рост и крепкие плечи, и бегу по дорожке вперед. Решит ли догнать меня этот парнишка?

ГЛАВА 2.

У сексуальности голубые глаза

Лолита

Все так быстро произошло, я даже не успела понять, к чему все ведет, когда губы парня с еле заметными ямочками на щеках практически коснулись моих. У меня в горле пересохло. Но это, наверное, из-за того, что организм требует того дорогого вина, что нам наливали. Жаль только, что не Герман обслуживает стол, за которым я сижу с девочками. Я бы им любовалась.

Так много проблем навалилось, а я думаю о каком-то брюнете в ужасной униформе, вместо того, чтобы представить свое реально положение вещей в данный момент. Вероятно, когда человек сталкивается с тем, что ему не знакомо, он пытается переключиться на нечто другое? Прекрасно. Мне не знакома неизвестность и нищета, и я пытаюсь переключиться на официанта. Не таким я себе представляла этот вечер.

- Остановись, - слышу за спиной его голос.

Это заставляет меня перестать идти. Воспоминания накатывают величественной волной. Я словно захлебываюсь в этой воде.

Помню, как кричал мне это Эмин.

А я шла, не слушая его.

Но он кричал. Сильно.

А потом помню, как отец в него выстрелил…

Поворачиваю голову, но не поворачиваюсь сама. Герман быстро шагает ко мне, а я краем глаза могу наблюдать за охранниками в достойных костюмах; они бдят за гостями у своего поста – это небольшая будка со стеклянной дверью.

Герман становится передо мной, прежде оглядываясь на охранников. Он сощуривается, защищая глаза от заходящего солнца.

- Ты кое-что обронила, - говорит, переводя дыхание, и только сейчас ощутив реальность, понимаю, что парень за мной бежал.

Капельки пота выступили на его лбу. Он протирает его ладонью, а я опускаю взгляд на другую, в которой он мне протянул мою маленькую заколку, украшенную красными изумрудами и бриллиантами – подарок мамы на прошлый Новый год. Сколько человек на его месте забрали бы эту драгоценность себе?

У меня округляются глаза, когда я забираю заколку, каким-то образом выпавшую у меня из клатча, и прячу ее обратно. Хотя, может Герман просто не знает о высокой ценности этой вещи.

Это же David Morris.

- Мне пора, - не отводя ни на мгновение взгляда, говорит парень. - Уже темнеет, - сморит на небо, взмахивая длинными темными ресницами. – Скоро будут выносить торт.

О, у Амины просто первоклассный торт. Большой, красного цвета, в форме сердца. Они с Костей и с Костиной мамой заказывали сладость в Химках.

- А можешь остаться? – как ни странно, ни на что не рассчитывая, спрашиваю я.

Он уже собирался идти, но теперь с двойным любопытством глядит на меня.

- Нет, не могу, - может быть, мне показалось, но произнес это Герман с разочарованием.

Или я хочу, чтобы так было? Ведь я же не думала, что следует он за мной только для того, чтобы вернуть потерянное.

- Гости ждать не будут, - усмехается, поведя стройными плечами.

Обходит меня, его удаляющиеся шаги не дают покоя. Я резко разворачиваюсь посмотреть, как его длинные ноги ступают по каменной кладке. Руки все еще ощущают прикосновения его пальцев, когда он отдавал мне заколку.

- Герман? – внезапно даже для самой себя окликаю его.

А он не оборачивается. Не идет дальше, но и на меня не смотрит. В точности, как я, несколькими минутами ранее.

- Покуришь со мной? Всего пять минут.

Хотите – верьте, хотите – нет, но я его улыбку могу прочувствовать. Как самодовольно растягиваются пухлые розовые губы, как в голубых глазах вспыхивают искорки азарта. Все мужики – мудаки, некоторые просто выглядят, как ангелы. И последние, кстати, - мудачье конкретное.

Если надеется на еще один недопоцелуй, то уж хрен ему. У Германа крылья выросли. Он в мою сторону летит, у него губы подрагивают – от предвкушения, наверное.

- Просто покурим, - напоминаю я.

- Да я понял, - отзывается мелодичным голосом официант, - не дурак.

Не дурак – однозначно.

- Жаль только, что ты куришь, - говорит, когда ведет меня по тропинке.

- Почему это? – со смешком отвечаю. – Что плохого в курящих девушках?

Мы пришли к небольшой старой лавочке со стёртой краской, на которой тут же Гера (нравится мне это уменьшительно-ласкательное) развалился. Достает пачку сигарет, я следом вытаскиваю из блестящей сумочки свои «Davidoff».

- В курящих девушках ничего плохого нет, - философствует, выдыхая дым. – Красивые, - акцентом украшает это слово, - курящие девушки – это нехорошо. Это проблема.

- Тебе столько лет-то? – смеюсь, стряхивая пепел кончиком пальца.

- Двадцать, - с гордостью улыбается.

Боже. На пять лет я старше этого мальчика. В какой момент мне перестало быть восемнадцать? Только вчера ведь школу заканчивала. Время летит так стремительно, что подохнуть хочется от этой скорости. От скорости все погибают.

- А тебе сколько? – осторожно неуверенно спрашивает Гера.

Я думаю, правду ли сказать. Может, отшутиться?

- В матери тебе гожусь, - говорю, и начинаем вместе смеяться.

Дальше так и курим: смеемся, затягиваемся, переглядываемся, снова смеемся.

- Лолита меня зовут, - представляюсь через минуту.

Гера задумчиво кивает.

- Хорошее имя, - держит между пальцами сигарету, которая почти уже до конца выкурена. – Красивое.

Мой новый знакомый наклоняется и тушит ее об железную урну, бросает в нее окурок, а потом закуривает новую. От моей осталась половина, и я выдыхаю в теплую летнюю ночь дым. Много дыма. Мне хорошо сидеть здесь - на лавке, где, как мне стало ясно, отдыхает персонал отеля. Я не хочу возвращаться к гостям, которые говорят ни о чем - деньгах, деньгах, деньгах… Ни о чем.

- Вообще-то, мне нельзя находиться здесь с тобой, - слабо отзывается высокий молодой парень, глядя на меня сверху вниз. - Точнее, гости обычно курят в другом месте. Мне даже нельзя было хватать тебя за руку и отводить в сторону, но невеста готова была на тебя наброситься, и я испугался. Чувствую, выговор я получу конкретный.

Шампанское уже ударило мне в голову. Поздно меня уговаривать вести себя правильно.

- И ты говоришь мне это только сейчас? - усмехаюсь, поправляя складки на коротком красном платье. - Сколько мы уже разговариваем? Десять минут? Пятнадцать? - Киваю головой. - Тебя, наверное, оштрафуют. За то, что так повел себя со мной. Но мне понравилось.

Он оглядывает всю меня робким взглядом. Герман слишком хороший, не мой тип мужчин.

- Оно того стоит, - наконец, отзывается, затягиваясь вновь.

В униформе официанта он не выглядит блеклым, как его коллеги. Напротив, - выделяется. Красивый. Очень красивый.

- Сегодня моя подруга выходит замуж, - выбрасываю бычок и поднимаю глаза вверх. - Так много гостей, угощений, музыкантов, а мне почему-то хочется быть тут.