Вернулась мать в деревню, стала алименты получать — как результат судебных тяжб. А пожилой отец Маси, коренной петербуржец, в скорости скончался. От нервов. После его смерти Масе ещё и пенсию пришили, какую-никакую. А старая жена отца потом долго делила наследство с молодой соперницей. Парадоксально, но молодая скончалась раньше старой. Как это произошло?

Стоя у себя на огороде, Максимкина мама беседовала с нотариусом по мобилке. Неожиданно началась гроза. Молния не нашла ничего лучшего, как ударить по мобилке. Будто не было рядом деревьев! Маму поразило насмерть. Нотариусу — ничего.

В общем, Фантомася коренной, а не приезжий. Внезапно стало стыдно. От очередной лжи папе Юре. Одно дело школу сачковать, а другое — вводить отца большущего семейства в допрасходы. Ведь совсем не обязательно было его все эти четыре года по заграницам мотать, из города вывозить при первой возможности, если он коренной. Это ж сколько денег вбухано понапрасну!.. Два года назад, когда Харитоныч не выдержал и излил ему «правду-матку» о дверной теории, надо было прямо в тот же день бежать к благодетелю, раскрывать все карты, мол, коренной я, коренной! Хм, другие к родным детям кое-как относятся, а неродной, но такой любимый папа Юра трясётся над совершенно чужим мальчиком, даже культурный уровень его собрался повышать, к пожилой дворянке на урок истории привёл… Кстати, как они там, не подрались ещё, с дворянкой-то?

Фантомася вытер слёзы и на цыпочках вышёл в коридор. Из библиотеки снова доносился смех. Ржали уже не двое, а трое, включая и светлейшего. Последний был в полном порядке! Что ж, тогда стоило разведать ситуацию до конца.

Папа Юра оказался человеком неробкого десятка. В принципе, с какой стати ему, взрослому мужчине, тушеваться перед старпёрами!

Когда Мася украдкой заглянул в комнату, японец шарил по стеллажам в поисках книг, делал вид, что происходящее ему нисколько не интересно, а бабка — та сидела с виноватым видом, отложив фляжку подальше, и… покорно слушала. Внимала!..

Князь, усевшись в позе помещика с картины «Утро помещика», только без халата и папильоток, уверенно и красиво «укачивал» собеседницу:

— Я могу поверить всему, что здесь слышал, но категорически не соглашусь делать из ребёнка идиота. О каком мэрстве речь? Вы в своём ли уме? Я, как отец, решительно против!

Йессс! Мася чуть не взвыл от гордости за приёмного отца. Кто ещё додумался бы так спокойно, без истерик поставить на место эту… эту… самоуверенную клячу! Может, она просто хищная гипнотизёрка? Маньячка! Может, вовсе и не было той помолвки, где Кристина очаровала его? Может, и коридоров преисподней не было? Определённо играется бабка… Но… с другой стороны… Откуда тачка японская взялась? Вполне материальная вещь… И с какой стати колечко на пальчике Кристины? Да и его кольцо ещё не стёрлось… Максимка глянул на безымянный палец. Ему стало стыдно перед «клячей». А та аккурат полезла в карман за «машинкой для слежки» — то был её последний козырь в неудачно продвигавшейся беседе.

— Не угодно ли вам, князь, видеть то, чего никто не может видеть?

Реакция скромного папы Юры была нескромной и решительной:

— Ну-у… Это уж слишком! Если можно, смените картинку! Свою жену, да ещё и обнажённой, моющейся в ванной, я в чьей-либо компании разглядывать не намерен…

Бабка взмолилась:

— Для тёщи могли бы сделать исключение! Я ведь её мать! По древней, возвышенной линии…

Зять отпарировал тоном искусствоведа:

— Простите, совсем забыл, что вы моя тёща! Ах, вы носите медальон с изображением моей супруги! Кстати, я в антиквариате разбираюсь. Так вы не пошутили? Она — своё очередное воплощение?!

— Не только она, не только… О себе вам тоже забывать не стоит!

— Хорошо, уговорили: князь — так князь!

Мася отпрянул назад, за дверь, пока его не вычислили. Интересно, что ещё успела рассказать старая? Чьим подарком она, в конце концов, выставила японскую тачку? Открыла правду или…

— Ну-ка, ну-ка, кто там прячется? Кто подслушивает взрослые беседы? — внезапно крикнула мадам, и Максимке пришлось выйти из засады.

— Я не прячусь, просто заснул на полчасика, а потом встал — весь лохматый… Вот, хожу по квартире, расчёску ищу, к вам заглянул машинально…

Фантомася в доказательство пошевелил пальцами причёску, которая и до того совершенством не отличалась.

— Сын, иди сюда, разговор будет! — в свою очередь крикнул папа Юра. — Ты до этого как долго был знаком с мадам… Э-э-э… Простите, как вас?

— Привратницей! — резко ответила та, не дав Максимке слово молвить. — Когда бабушка моей дочери пригласила меня здесь пожить, ребёнок ни сном, ни духом не ведал, кто я, да и сейчас не ведает. Сделать его мэром питерского зазеркалья — моя идея, с которой вы можете не соглашаться, это ваше родительское право, но учтите: будущее всегда в руках молодёжи! Пётр Первый начал восседать на троне как раз в десять лет, а Петербург — город Петра, так что решайте. Неволить, однако, не буду!

— Ладно, подумаю… Как знать, может, вы и дело говорите…

У папы Юры заиграли желваки. После этой фразы он не проронил ни звука. Мася тоже, знай себе, помалкивал…

К счастью, ситуация вскоре разрядилась: в комнату, слегка конфузясь, вошла подруга Сивридки-Токио.

— О! И вы тут? — удивился князь. — А я думал, только ваш супруг в гостях у этой… дамы…

Лиза покраснела, но потом собралась с мыслишками и промолвила:

— Да я тут была… недалеко… спала…

— В соседней комнатке! — подхватил японец.

— Не квартира, а сонное царство какое-то! — развеселился почётный гость.

Что касаемо влюблённой парочки, они ещё некоторое время продолжали разыгрывать перед князем Максимкиных родственников. Хорошо это или плохо? И какую выгоду из всего этого можно было получить?

— А давайте ещё покатаемся! Мне в прошлый раз так понравилась новая машина… — пролепетал Мася.

— Да погоди ты! — рявкнула старуха. — Нам нужно срочно окончательно решить, кто поедет в Швейцарию за нерадивым начальником…

— Я без Лизоньки не согласен… — пробормотал японец.

— И я без Лизоньки — никуда! — внезапно развеселился Юра. — И без беременной графинюшки не поеду, и без Максимушки, и без своих дочек, и без нашего дорогого Харитоныча…

Судя по всему, княжескому отпрыску осточертела заумная беседа с мистическим уклоном, хотелось похохмить. Тут и Максимка не выдержал:

— В этот раз поезжайте без меня! От ваших заграниц уже тошнит! — заорал он, давая понять, что тратиться на его персону лишнее.

— А кто тебя спрашивать-то будет? Отмажу в школе — и всех делов, — захихикал в том же коммуналочном стиле папа Юра. — И отгулы возьму, которых у меня накопилась пропасть!

Тут Максимка вытащил главные козыри.

— Папа Юра, не обижайся, но дорогой наш Харитоныч, совсем недавно, не подумай, что это было давно, рассказал мне, почему ты меня из города каждый раз вывозишь. А я, дурак, сразу тебе всё не выложил! Выкладываю теперь: меня мама в питерской больнице родила, когда была замужем за коренным питерцем, потом, правда, развелась с ним и вновь в селуху переехала. А мой старый отец, которого я не помню, тут же умер от нервотрёпки. Так что я — коренной! Коренной! Не надо больше деньги на мои поездки тратить!

— Та-а-ак… — помрачнела старуха. — Чей это писк тут раздался? Прям ушам больно сделалось. В этот раз у нас тратится кто?

Японец радостно закивал.

— Счёт в японском банке остался большой, однако, вот и карточка есть, смотрите — не потерялась!

Все дружно, совершенно не сговариваясь, зааплодировали. А Лиза подпрыгнула так, что завибрировал спортивный инвентарь, стоявший в метре от её бедра.

— Оформим под поездку коллективную путёвку, будет у нас минигрупповой туризм, — снова завела старуха свою песню. — Японец-коммивояжёр должен иметь опытного переводчика. Плюс он едет с женой, так и быть. Плюс берёте с собой сироту — якобы для устройства в местный интернат. Дорогущий, между прочим!

— Не хочу в интернат! — заскулил Максим.

— Я сказала: «якобы». Не доходит?!..

Говорила она долго. А папу Юру конспектировать заставила — чтобы ничего, часом, не забылось.

— Но можно, всё-таки, без меня? — спросил Максимка, для «чисто поиздеваться».

— Нельзя! Я сегодня приняла последнее решение! Правитель должен сменять правителя лично, а не через посредников…

Старая осклабилась, выдала улыбку юмора. Затем, лишь только парочка влюблённых удалилась, мадам привратница решила побаловать своего зятя целой чередой картинок — с помощью «машинки для слежки». Вот уж где нашлось место шутке!

Глава 12. Перед дорогой

Следующим утром, в воскресенье, Максимка с папой Юрой переваривали информацию, полученную от мадам привратницы во время «княжеского визита».

— Мася, она и вправду запихивала меня в шкаф? Или… Или то был гипноз?

— Я тоже сначала думал, что гипноз, но…

Максимка, наконец, решился поведать обо всех своих зазеркальных приключениях. И даже колечко хотел показать, но князь разглядеть его не смог. Нельзя было, не полагалось. До поры.

— Верю, верю в твою помолвку, — утешил сына папа Юра. — А даже если бы её и не было, я всё равно планирую выдать Кристину за тебя, так что обмана тут нет и быть не может. А вот бабке твоей верить на слово я не спешил бы, местами завирается… как Троцкий…

— В каком смысле?

— Особенно понравилось про Петра Первого. Он, видишь ли, воссел на троне в десять лет!

— Да… И мне она такое говорила…

— Ой, Мася, если б ты в школу чаще ходил, то и без меня бы подвох заметил…

— Какой?

— Кто правил-то вместо Петра до его совершеннолетия? Мамки-няньки, сёстры там всякие, которые с ним же потом грызню за трон устроили… Про царевну Софью слыхал?

— Ну… Да-а-а… — протянул Мася с недовольной миной. — Дык, папа Юра, я ж ей этой старой… мадам… и не навязывался, она сама меня отловила на улице… Ну, я и согласился…

— Ха! А откажешься, так она другого мальчика найдёт, не так ли?

— Папа Юра, да ты экстрасенс, именно этим она меня постоянно стращает…

— Тут и экстрасенсом быть не надо: ей лишь бы мальчик, несмышлёныш, чтобы самой ситуацией командовать…

Оба притихли. Затем Мася робко произнёс:

— Папа Юра, дык… может, пусть себе командует, а мы…

— А мы под ней будем купоны стричь? Обогащаться, что ли? Радоваться жизни? Ой, не нравится мне это…

Ещё чуток подумав, князь выдал резюме:

— Пока японец башляет, развлечёмся в Швейцарии, а дальше — посмотрим…

Мася приложил палец к губам, сделал «Тс-с-с!..» Затем написал на бумажке: «машинка для слежки». Юра хлопнул себя по лбу:

— Ох, я старый дуралей, надо ж было забыть про такое!..

Тут же раздался рингтон на Максимкиной мобилке. Скрипучий голос мадам заполнил всю комнату:

— Максим, будь добр, позови отца…

Князь выхватил трубку.

— Слушаю!

— Вы, часом, не забыли, что вам пора делать визы?

— Забыл! Честно говоря, ещё не оклемался после визита к вам… Вы меня глубоко впечатлили!

— Хватит ёрничать, князь. Сегодня воскресенье, а завтра, будьте добры, зайдите на ближайшую турфирму, купите четыре путёвки…

— На какие шиши?

— Японец к вам утром заглянет, пойдёте вместе…

Несмотря на эти резкие интонации, папе с сыном, как ни странно, стало легче. Ведь старуха явно не подслушивала их беседу, иначе выдала бы текст совсем другого содержания.

Отправившись на кухню завтракать, стали вспоминать картинки на экранчике «машинки для слежки». Старуха показала князю все закоулки подземелья, то бишь болотного зазеркалья, доступные его рядовым жителям.

— На данный момент, — сказала мадам, — даже мне не ясно, что происходит в остальных местах, ибо теперешний правитель отгородил от нас всё самое интересное голограммами. Хочешь пальмы — будут тебе пальмы, хочешь океан подземный — будет океан, но лишь на картинке…

Папе Юре тоже захотелось показать, что он не просто бывший князь, а наблюдательный член общества, пытливый ум, способный на открытия и обобщения вселенского масштаба. Выждав, пока бабка «собьёт оскомину» и немного успокоится, он начал излагать теорию Большой Двери.

Она была воспринята мадам привратницей как обыденная данность, мол, мы, «которые пониже», разбираемся в скрытых явлениях лучше, чем представители «верхнего мирка», взгляды которых до смеха примитивны. Снова взяв нить беседы в свои руки, она в самых ярких красках живописала процесс изъятия жизненной энергии и вытряхивания денег из гостей города. Свой рассказ она снабдила иллюстрациями.