Анита Фрэй - Монахиня Адель из Ада

Хотя запах вчерашней еды кой-кого и вдохновляет. А иным по душе вкус трёхдневного салата, подогретого на «бане» — тем, кто после вытья на новогоднюю Луну, неделю ходят по квартире в шарфике и тёплом халате. Как потом вернуть уважение к себе?

На кухне бабы Маши, однако, было всё путём, почти как у любимого классика, только персонажи другие: не три девицы вечерком, каждая с веретеном, а три старушки-говорушки, между завтраком и вторым завтраком, за кухонным, за столом, что-то пальцами перебирали, какие-то картинки, вперемешку с фотографиями. И в аккуратные стопочки складывали.

Стол был накрыт клетчатой бирюзово-сиреневой клеёнкой, в тон бирюзовому кафелю на стенах, отчего и небо за окном отливало бирюзой, и солнышко слало, сквозь белоснежную кружевную занавеску, узорные бирюзово-сиреневые приветы. Умела хозяйка кухни интерьер создать для праздничного настроения!

Клеёнка была чистенькая, много раз протёртая несколькими тряпочками, плюс новым полотенцем. А ведь шёл третий день, вернее, третье утро нового года. Стол — поди ж ты! — был всё ещё в идеальном порядке: ни крошечек тебе, ни пятен, ни лишней посуды, только красивые чашки китайской работы с китайскими же блюдцами. На такой стол не противно и фотки выложить, даже самые ценные.

А в углу, у печки, куда тоже достигали солнечные лучи, сверкала дополнительная лепота: медные тазы и кочерёжки на подставочках. Те, которые ещё со времён царской эпохи остались. Задолго до праздников, на предновогоднем семейном совете, было решено перевезти всё это с Лиговки в деревню, ибо пятикомнатные хоромы снова нещадно эксплуатировались квартиросъёмщиками.

«А как же шкаф?» — спросите вы. Ведь ежели привратница с ним больше не общалась, а порталом в другой мир он всё ещё служил, сколько новых огорчений могло принести старинное зеркало ничего не подозревающим жильцам, скольких до смерти напугать!

Мадам привратница вспоминала о шкафе неохотно, с содроганием. Но от цветных бутылочек не избавлялась. Мало ли чего ей со временем могло понадобиться в зазеркальных лабиринтах. Коронация подземного правителя успешно прошла, и ветеранше снова разрешили наведываться в подземелье. Где её с распростёртыми обьятиями ждал лучший друг и верный бывший заместитель Силантий! Кстати, тот не единожды наведывался к опальной старухе в деревню, вечерами прокрадывался в сад, стучал в окно, ждал, пока экс-начальница оденется, а затем до глубокой ночи беседовал с ней. О чём беседовал, не разглашалось.

У Максима тоже бутылочки имелись, целых четыре, две зелёных и две красных, остались в качестве сувениров от конопатой Лизы и её мужа Свиридки-Токио. Эта, уже не очень молодая, но всё ещё возлюбленная пара решила отказаться от возможности хоть иногда наведываться в зазеркальное болото, и причиной тому была обида. За что их выгнали?! Да ещё и взяли столько денег! Мадам с дочурой горшки побили, а крайними сделали молодожёнов.

Парочка гневалась, но не слишком. Отлично помня, кому они обязаны своей роковой встречей. Если бы не бабка, не обнимал бы теперь Свиридка возлюбленную. И по-русски ни слова не знал бы, не говоря уже о восхитительном новгородском акценте, от которого все тащились. За неделю до нового года молодожёны приехали в деревню к бабе Маше — расцеловаться на прощание.

— Уходя — уходи! — вспомнил японец заезженную классику, в который раз нежно обхватив Лизину талию, уже едва-едва различимую, благодаря усиленному питанию в ресторанах на протяжении последних месяцев. Другой рукой он взял мобильник, стал наяривать в службу такси.

— Покидаете нас? — вежливо спросила Ляля, в тот вечер находившаяся у бабушки в гостях. Она теперь неотлучно следовала за Юрой, куда бы тот ни направился после работы. А супруг аккурат приехал в имение перед праздниками по делу — помочь по хозяйству, оставить медные тазы и кочерёжки.

— Уезжаем в Японию! Навсегда! — провозгласил Сивридка.

— Или на пару лет, — уточнила Лиза. — Если там нет нормального сельского хозяйства, то вполне возможно, что вернёмся.

— Как это в Японии нету сельского хозяйства? — удивилась баба Маша. — А что же они там едят?

— Нашу рыбу! — подыграл гостям Юрий Петрович. — Наворуют, набраконьерствуют, а потом втихарая лопают. Оттого и зубы у них кривые: ни молока нет в достатке, ни мяса нормального, носятся со своей «мраморной говядиной», как чукча с чумом…

— А на остальные продукты наплевать им, что ли? На гречиху, на синенькие, а? Впервые такое слышу! — снова не выдержала Лиза. — Короче, мы с супругом ломанёмся в эти дебри на разведку. Если лажа выйдет, сразу к вам, назад…

— Замётано! — воскликнул Юра. — Будем ждать! И машинёшки ваши сохраним в полной неприкосновенности.

— Не, хранить не надо, внедорожники-то продавайте, нам они больше не нужны, — промямлил утомлённый чемоданным настроением японец.

— А если вдруг вернётесь, на чём просторы области перепахивать-то будете? Снова рафики нанимать станете? — сострил Максимка, сидевший там же, на кухне. Он теперь шастал в деревню регулярно, даже без приёмных родителей, ибо мадам привратница стала его подругой. Из преисподней, в качестве выходного пособия, экс-привратница вынесла такой интересный багаж! Который, кстати, позволял жить широко: то владелицей виллы становиться, то магазина, а то и пивной забегаловки на тысячу мест. Правда, поначалу не очень-то хватало энергопалочек, но добрый Силантий задним числом принёс, подкинул этого добра. Теперь богатое приданое имелось у мадам, однако!

Максимкина хозяйственная реплика не осталась без внимания.

— К тому времени, когда мы вернёмся, эти автомодели устареют, значительно упадут в цене, — сказал Свиридка-Токио.

— Да! — поддержала мужа веснусчатая Лиза. — Лучше избавиться от них как можно раньше, а то потом и за копейки не продашь!

— Молодец, Лизуша, соображаешь! — хлопнул жену по плечу Свиридка. — Немедленно продайте, деньги потратьте на детей, а в гараж свезите что-нибудь ненужное, свой зеркальный шкаф, например, раз не пользуетесь им на полную катушку…

— Или выбросить решили нафик? — хитренько осведомилась Лиза.

— Ну да! Разве такие вещи выбрасывают?! — возмутился Максимка. — Шкаф ещё как пригодиться может…

Тут он запнулся. Свои планы раньше времени раскрывают только идиоты…

Однако, шкафу сильно повезло: его не выбросили, не сдали в музейные архивы, а завезли в полупустой гараж, где после продажи внедорожников, стояла всего одна машина — папы Юрина. Можно было и не продавать японские таратайки, как называла их Лизон, но в семействе Лялиных-Скобелевых-Дверниковых энтузиастов сельского хозяйства не было и в ближайшем будущем не намечалось. Максимка собирался стать строителем, так как узнал, что это дело весьма выгодное. Кристина с Улей на эту тему пока не распространялись. Полугодовалая Ульяна очень хорошо кушала, всё время облизываясь и причмокивая, но это отнюдь не говорило о том, что она станет поваром. Кристина постоянно вертелась у трюмо, но это, опять же, не свидетельствовало о намерениях. Захочет ли соперничать с западными кутюрье, когда вырастет? Сейчас на модельерстве бабло рубят, а как оно будет дальше? На чём можно лихо подмолотить сейчас, тем уже в ближайшем будущем вряд ли заработаешь — система проверенная. Вон, даже в шоубизе и книготорговле настали чёрные деньки. Аналогично и в плане жрачки: то Россия кормила хлебом заграницу, а теперь — заграница её. Вот и Лиза с японцем, пользуясь затишьем в сельхоздеятельности страны, умчались туда, где восходящее солнце ласково гладит поля, а не жжёт, и где дожди не навязчивы, а по-японски предупредительны.

После отъезда парочки всем не на шутку взгрустнулось. И вовсе не потому, что больше некому было весь коллектив по Швейцариям катать! В то тихое посленовогоднее утро семья с удовольствием вспоминала шутки-прибаутки японо-новгородца и наивную искренность его супруги. Парочка упорхнула задолго до нового года, не чокнувшись с друзьями хрусталём, а жаль! Но мадам привратница пока была на месте. Реально была.

Максимка не стал медлить, и ещё за неделю до праздника попросил её что-нибудь весёленькое смастерить, типа построить — прямо во дворе у бабы Маши. Ему хотелось запомнить сам процесс. Чего скрывать, планировал он в будущем позаимствовать несколько палочек, или хотя бы одну, чтобы самому что-нибудь построить. Старуха одобрила такое рвение, мол, смотри, учись. Если что-нибудь поймёшь! Из вежливости одобрила. Заранее знала, что никто ничего понять не сможет, ибо тут требуется специальный дар.

Спектакль состоялся ближайшим вечером. Сначала экс-привратница долго, минут двадцать, стояла на тёмном дворе, уставясь в одну точку, поверх высокого кривого забора. Забор был сделан высоким не без причины: баба Маша большей частью жила одна и воришек с хулиганами побаивалась, несмотря на всю свою храбрость и житейскую бывалость. Единственная псина, и та зимой в доме ошивалась, хозяйке было жаль её в будке морозить.

Между зубчатым краем забора и полумесяцем, ярко сиявшим в компании звёзд, неожиданно появилась розовая птица, в виде прозрачного облачка с крыльями, и тут же исчезла.

— Что это было, мадам?! — крикнул Максимка.

Мадам не спешила отвечать, всё смотрела в одном направлении. Казалось, вела мысленную беседу с космосом.

— Тебе что-то почудилось? — наконец спросила она.

— Не почудилось, а я видел розовую птицу!

В этот самый миг над забором повис огромный слой розоватого тумана, который тут же уплотнился, сжался, превратившись в искрящийся мячик, размером с теннисный. Сделав несколько витков в воздухе, мячик запрыгнул в старухину сумку, стоявшую на снегу. А в сумке лежала связка коричневых палочек, Максимка видел, как мадам их туда клала.

Дальше там же, снова между забором и полумесяцем, возник прозрачный силуэт ветряной мельницы. Мельница поплыла вниз, во двор, установилась между собачьей будкой и сараем. А потом, из прозрачного видения, сделалась реальной — после того, как мадам метнула в неё несколько палочек.

Максимка пригорюнился. Так нифига и не понял! Помчался в дом за бабой Машей. Та прибежала, вытирая руки о передник, уставилась на мельницу.

— Вот, ещё тебе презентик, Мария, — молвила мадам кудесница. — Уже к наступающему году!

После короткого молчания, баба Маша выдала весьма практическую фразу:

— А мельница-то мне накой, хотя, конечно, спасибо за подарок…

Мадам обиделась.

— Накой мельница, говоришь? Хлеба выпекать будешь! Натуральные! Мука будет своя, и припёк — натюрель, а не синтетика магазинная…

Бабу Машу такая перспектива не обрадовала.

— Романтическая вещь, понимаю… Дорогая! Не дешевле колье, поди, будет, да вот только где энергию-то брать, на такое-то мощное вращение? Местная электростанция не выдержит, ты ж видела, подруга, как слабенько мои лампочки горят, а ветра ждать каждый раз… Легче в сельпо за буханкой сбегать!

— Да?.. — разочарованно произнесла «подруга», которую её новые товарки, по общей договорённости, уже успели наречь Аделаидой. «Адель из царства Аида», благородная особа, прибывшая из ада. Позже, при необходимости, можно было бы и «монахиней Аделаидой» кудесницу назвать, но в списке православных имён имени Аделаида нет, только немецкая монахиня с таким именем когда-то существовала.

Вскоре всем стало ясно, даже мадам, что мельнице в саду не место. Баба Маша ушла в дом, а Максимка остался посмотреть, как крылатая махина дематериализуется. Привратница вынула из сумки помесь мегафона с радаром, гаркнула в него что-то малопонятное, и мельница снова превратилась в прозрачный силуэт, а потом и в розовую пыль. Затем сделалась окончательно невидимой. На заледенелый снег рухнули четыре палочки. Или пять, неважно.

«Стало быть, прогрессивные идеи насчёт сельского хозяйства и нормального, натурального питания пока что терпят крах. Доколе? — грустно, по-врослому подумал Максимка, потенциальный президент страны. — Что ветряная мельница, что внедорожник — один с них толк у нас…»

Тот предновогодний эпизод с мельничными чудесами быстренько забылся, так как нагрянули более интересные события. Началось всё утром третьего января 2012 года — с разглядывания фотографий на кухне, на бирюзово-сиреневом столе. А перед тем отзавтракали, в полном состав. Даже Маринка, неофициальный член семьи, прибыла накануне вечером. Во встрече нового года она не участвовала, моталась в деревню к родственникам.

Все взрослые, собравшиеся у стола, были чрезвычайно знаковыми персонами: князь-полиглот со знанием восьми иностранных языков, его супруга, она же болотная графиня, графинина древняя мамаша, в недавнем прошлом охранявшая адовы врата, а также две давнишние подружки, которые только с виду простенькие, а копни их…