Адрианна до сих пор винила себя, но Уайт понимал, что здесь он бессилен: никакие его уверения девушку не переубедят. Он сам прошел по той же дороге… Черт побери, угрызения совести и до сих пор мучают его почти все время.

— В общем, мы долго дружили, а затем однажды сблизились. Это казалось очень правильным.

Теперь в ее голосе прозвучало сомнение, удивившее Уайта.

— И между вами все… было? Ну, искра и все такое…

Адрианна явно рассердилась:

— Конечно, было. Что может быть замечательнее, чем влюбиться в лучшего друга?

Он пожал плечами:

— Наверное, ничего.

— А в вашу бывшую жену вы влюбились с первого взгляда?

— Не помню. Мне был двадцать один год. Мы познакомились в колледже. Студенческая жизнь была чередой вечеринок, спортивных матчей и случайных связей. Реальность маячила где-то далеко-далеко. Я считал любовь романтической сказкой, но каким-то образом клюнул. Не сказать, чтобы влюбился без памяти. Все быстро как-то получилось. Мы поженились сразу после выпуска. И вот десять лет спустя я — здесь… в своем личном аду.

— Вы женились очень молодым.

— Пожалуй, слишком молодым.

— Может быть, если бы ваша жена не пристрастилась к наркотикам, все сложилось бы иначе.

— Для меня больше никаких может быть, — твердо сказал он. — Я провел слишком много времени, думая, может быть, если бы я что-то сделал иначе, я не попал бы в эту ситуацию. Но переделать ничего невозможно. Что есть, то есть. И, если честно, я сейчас не хочу говорить о Дженнифер.

— А я не хочу говорить об Уилле.

Следующие минут двадцать они вообще не разговаривали, просто разглядывали детей, быстро сбивавшихся в стайки и так же скоро разбегавшихся по домам. К сожалению, среди них не было ни одного из тех, кого они искали.

— Так и будем стоять здесь весь вечер? — спросила Адрианна.

Уайт вздохнул. Он никогда не любил слежку — слишком долгое ожидание, слишком мало действия.

— У меня появилась другая идея. Покажите-ка мне проулок, где вы в первый раз увидели детей.

Адрианна испуганно замотала головой:

— Нет-нет. На это я не подписывалась. Я и близко не подойду к «Винченцо».

— Вчера вы там уже были.

— Знаю, но проулок…

— Вы видели там детей. Ничего плохого там не случилось. А мне помогло бы познакомиться с обстановкой, может, и вам это полезно. Еще один шаг к вашему возвращению.

Сомнение мелькнуло в ее глазах, и наконец она коротко кивнула:

— Ладно. Поспешим, пока я не передумала.


Входя с Уайтом в проулок за «Винченцо», Адрианна испытала знакомый приступ паники. Уайт ошибся, сказав, что ничего плохого здесь не случилось. Именно здесь она стояла, когда вся ее жизнь разбилась на мелкие осколки. Адрианна замедлила шаг, но Уайт чуть подтолкнул ее вперед, и она постаралась подавить сомнения.

Задняя дверь ресторана, к счастью, была закрыта. Адрианна остановилась.

— Мы пришли. И не на что здесь смотреть.

Уайт обвел профессиональным взглядом узкий темный проулок. Сюда выходили задние двери нескольких других ресторанов и магазинов. Дальше по улице стоял фургон, людей видно не было. Учитывая вонь, исходящую из мусорных баков, действительно не самое приятное место для прогулок.

— С какой стороны появлялись дети?

Адрианна на мгновение задумалась.

— Оттуда, — указала она на заднюю дверь магазина одежды. — Будто материализовывались из темноты. Может, прятались за одним из мусорных баков, пока я не выходила.

— Кто-нибудь еще из сотрудников ресторана видел их или разговаривал с ними?

Адрианна облизнула пересохшие губы.

— В первый раз их видел Уилл, но только я с ними разговаривала и только я видела их в ночь ограбления. Вряд ли кто-то общался с ними в те вечера, когда я отсутствовала. Во всяком случае, никто об этом не упоминал. Это не первые бездомные, которые стучатся в нашу заднюю дверь.

— Кажется, вы сказали, что они не бездомные.

— Так сказал Бен. Я в этом не была уверена.

В глазах Уайта мелькнуло раздражение. Слава богу, он не стал облекать раздражение в слова. Адрианне надоело защищаться. Уайт углубился в проулок, и, поколебавшись, девушка последовала за ним. Казалось, он запоминал, какая дверь в какое заведение ведет, иногда останавливался, проверяя лестницы пожарных выходов. Верхние этажи некоторых зданий, судя по занавескам, развевающимся в открытых окнах, были жилыми.

— По-моему, дети живут в одной из этих квартир, — предположила Адрианна.

— Возможно. Вы в самом деле не видели, как они выходят из какой-то определенной двери?

— Хотела бы дать вам другой ответ, но не видела. Я не знаю, где они живут.

Когда они дошли до угла, Уайт посмотрел в обе стороны, и его взгляд остановился на обветшалом мотеле в квартале от проулка.

— «Сказочный отель», — тихо произнес Уайт, оглянувшись на Адрианну. — Что-то мне он не кажется сказочным.

Конечно, зато похож на множество мест, где жила она.

Они направились к мотелю, и, когда вошли в здание, Адрианне показалось, что время повернуло вспять. Маленький вестибюль мог похвастаться лишь одним стулом, полупустым автоматом легких закусок и древним кофейным автоматом, вокруг которого валялись использованные бумажные стаканчики.

Пытаясь отстраниться от воспоминаний, Адрианна следила за Уайтом, решительно направлявшимся к конторке. Портье выглядел точно так же, как и сотни других портье из ее детства: пожилой лысеющий толстяк, предпочитавший особо не присматриваться к тому, что происходит вокруг. Такой и не пошевелится, даже если на кого-нибудь нападут под самым его носом.

Уайт сверкнул полицейским значком, что заставило портье чуть распрямиться и внимательно взглянуть на предъявленную фотографию детей, покидающих винный магазин.

— Вы видели этих детей?

— Это Бен, — кивнул портье. — Хороший мальчик. Правда, неразговорчивый. Приходит за конфетами. Девочек я видел на парковке.

— С кем они живут? В каком номере?

— С какой-то женщиной. Но она уехала с неделю назад.

— Ее имя?

— Ни к чему нам тут имена. Все платят наличными.

— Послушайте, у детей неприятности. Помогите мне.

Портье явно заколебался:

— Женщина сказала, что ее зовут Делайла, но я на сто процентов уверен, имя ненастоящее. Она болтается здесь около четырех месяцев, приезжает, уезжает… И была еще одна женщина, вот та просто красотка, ноги — обалдеть. — Портье присвистнул. — Приходила несколько раз. А когда просилась позвонить по моему телефону, улыбалась бесстыжей голливудской улыбкой во весь рот.

Уайт хмурился. Адрианна понимала, что его терпение иссякает.

— А ее имя вы знаете?

— Карли.

— Как она выглядела?

— Темные волосы, карие глаза. Кажется. Ноги длиннющие, такими как обхватит…

— Да, я понял, — мрачно оборвал Уайт. — Когда вы видели ее в последний раз?

— Пару недель назад.

— Они что-нибудь оставили?

— Все, что остается, забирают горничные.

— Если они вернутся, позвоните мне, — сказал Уайт, вручая портье свою визитку.

— Мне не нужны неприятности.

— Вот и позвоните мне. Или у вас будет куча самых разных неприятностей.

Уайт предупредил так грозно, что портье отступил на шаг.

— Понял, понял.

— Хорошо. — Уайт развернулся и пошел к выходу. Адрианна с радостью выскочила за ним на солнечный свет. Она и не думала, что помощь Уайту заведет в места, напоминающие о ее собственном прошлом.

Уайт прошел вдоль фасада и свернул за угол, где обнаружились еще два автомата с напитками. Мотель был выстроен в виде буквы П с парковкой в центре. Сейчас там стояли три автомобиля, а перед одним из номеров сидел на раскладном стуле старик. Завидев Адрианну и Уайта, старикан вскочил и скрылся в номере, словно испугался возможных расспросов.

Они прошли по этажу и постучали во все двери. Как и следовало ожидать, лишь один человек ответил на стук — пожилая растерянная женщина, почему-то решившая, что они подвезут ее в аптеку. С трудом удалось разубедить ее, и после долгих объяснений она просто вернулась внутрь и захлопнула дверь перед их носами.

— Ладно, теперь можете сказать: «Я же говорила», — предложил Уайт на обратном пути.

— Да ладно уж — не судите о людях по себе. Кто-то из женщин, обрисованных портье, похож на вашу бывшую жену?

— Длинные ноги могли бы принадлежать ей, но кто знает?

— Чем Дженнифер занималась? Она работала?

— Одно время хотела стать модельером одежды, но почти сразу после свадьбы забеременела и, похоже, больше об этом не думала. Как-то раз, когда мы ругались, она заявила, что я разрушил ее мечты, потому что захотел оставить ребенка.

— Так она сама беременеть не хотела?

— О, поначалу она хотела малыша. Какая же сказка без детей? Только когда Стефани родилась, моя благоверная поняла, что эта сказка дурно пахнет в самом прямом смысле. Она говорила, что у нее нет времени на работу, поскольку нужно заботиться о дочери, но ее родители наняли няню, и Дженнифер больше времени проводила с подружками в кафе, чем с коляской в парке. — Уайт тяжело вздохнул. — Пустая трата времени.

— Хорошо, что мы заглянули в этот мотель. Очень вероятно, что дети живут в подобном месте недалеко от «Винченцо». Может, они сюда вернутся.

— Противно говорить, что я надеюсь, потому что это жалкий притон.

— Да, — согласилась Адрианна, — но для многих людей это — дом.

Их взгляды встретились, и Адрианна увидела в его глазах немой вопрос.

— Я когда-то жила в развалюхе под высокопарным названием «Дом с видом на океан». Там не было никаких видов на океан. Окна нашей комнаты выходили на мусорные баки за стрип-клубами. Портье мог бы быть близнецом сегодняшнего. Ему было плевать, кто живет, пока они платят, и я сомневаюсь, что он мог бы вспомнить хоть одного из тех, кто входил в дверь. Он всем видом своим давал понять, что смотреть не собирается. Тогда я была от этого в восторге. Меня нервировали как раз те, кто плотоядно впивался взглядом в мои голые коленки.

— Какая поганая жизнь у вас была, — покачал головой Уайт. — Не понимаю, почему никто о вас не заботился. Ну, понятное дело, мама болела. А остальные родственники? Кто-то же должен был найти вашего отца. И неужели никаких бабушек, дедушек, теток, кузенов?

— Социальные работники хотели найти моего отца, но я ничем не могла им помочь. Он не был записан в моем свидетельстве о рождении, а я знала лишь то, что рассказывала мама. Мне было двенадцать, и я была в шоке после маминой смерти. Сначала мне было все равно, я его совсем не знала, а потом, оказываясь в жутких местах, я представляла его супергероем и мечтала, что он меня найдет. Не нашел. А что касается остальных… У меня был дедушка, но он жил в доме для престарелых, а бабушка умерла. Так что я осталась совсем одна и долго не могла с этим смириться. Вообще-то, когда я перестала надеяться, стало легче. Только не думайте, что я вам завидую. Да, вам повезло родиться в благополучной семье, а моей семьей была одна мама, но я не хочу, чтобы вы думали о ней плохо. Она делала все, что могла в отвратительных обстоятельствах. А когда я встретила Джозефину, то поняла, что и у таких невезучих, как я, есть выбор: бороться за что-то лучшее или сдаться. Впервые я почувствовала, что от меня зависит хоть что-то.

— И вы выбрали борьбу.

— Да, и думала, что успешно справилась. У меня была хорошая работа, друзья, парень, и в одночасье моя жизнь снова превратилась в кошмар. Уайт, я устала. Я слишком долго боролась.

Уайт взглянул на свои часы, и Адрианна вдруг заметила, что солнце быстро садится.

— Не думал, что так поздно. День пролетел как час. Мы даже не перекусили с утра, — пробормотал он.

— У вас дела? Наверное, ждет кто-нибудь?

— Если честно, да. Мне нужно сейчас быть в одном месте, но ужасно не хочется.

— А, так с моей помощью вы тянете время? Ох, как это знакомо! — улыбнулась Адрианна. — Вчера у фонтана я делала то же самое.

Он улыбнулся в ответ, низко склонил голову и поднял руки.

— Виновен.

— И что же вы должны сделать?

— Поужинать с родными.

— Ну, звучит не очень страшно.

— В обычных обстоятельствах, но в последние два года… Когда я рядом, им чертовски неловко, то они задают много вопросов, то словно в рот воды наберут. В одиночку такое поведение вынести крайне трудно, поэтому мне нужна группа поддержки — один человек тоже сгодится. Вы должны пойти со мной.

Еще одно потрясение.

— Ну, это вряд ли. Я не настроена на семейный ужин и, честно признаюсь, не умею общаться с родственниками. Вы догадываетесь, наверное, что у меня ничтожный опыт в этом вопросе. Никогда не знаю, что делать, что говорить. А что касается неловкости, я не умею различать, поддразнивают ли люди друг друга или сердятся. У меня нет чувства такта, и я не понимаю перебранки. Это для меня как иностранный язык. Уилл однажды возил меня к своим родителям, и, клянусь, мне было ужасно не по себе. Вплоть до испарины на лбу и полуобморока.