Ответить мне на это было нечего. С одной стороны, я ведь и не врала Аньке. Моё пожелание относительно её свадьбы со Стасиком было абсолютно искренним. И про Сашку я ей сказала, что он мне нравится, но слишком мало времени я его знаю, и не могу быть в нём уверена.

Если же теперь посмотреть с другой стороны, то может показаться, что я спровадила красивую подругу к Стасу, чтобы она не путалась под ногами, и не мешала мне с Сашкой. Глупость, конечно, и внешность у нас с ней отличается, как день и ночь, но в жизни бывает всякое. Анька знает, что я её люблю, и искренне желаю ей счастья. Повторять это в тысячный раз? А смысл? Что ответить я не знала, а оправдываться не хотелось. Не хотелось и перечёркивать многолетнюю дружбу из-за глупой бабской ревности и недопонимания…

– Прости меня, это я от зависти, – вдруг тихо проговорила Анька. – Я рада, что у тебя наконец-то парень появился, да ещё такой. Сама бы за ним на край света пошла. Ты не обижаешься на меня?

– Забей, – сказала я, улыбаясь, а у самой сразу отлегло от сердца. – Ты чего звонила-то?

– Послезавтра похороны, хотела узнать: ты приедешь? Точнее вы приедете?

– Приедем, конечно. Во сколько быть?

– К одиннадцати в старый храм приезжайте. Оттуда на кладбище, а потом будут поминки в стекляшке. Стас всё сам организовал. Тётя Маша уже который день плачет. Жизнь дерьмо, – философски изрекла подруга.

– Глупости не говори, – пристыдила её я. – Ты жива и здорова, тебя любят. Чего тебе ещё надо? Мексиканских страстей или может приключений на задницу?

– Так-то ты, конечно, кругом права, но не хватает мне чего-то…

– Ремня тебе не хватает! Точнее твоей заднице. Надо посоветовать Стасику, чтобы он тебе его вместо витамин выписывал. Утром и вечером. Тогда жизнь сразу заиграет яркими красками, – внесла я дельное предложение.

– Шурик, хоть ты и злюка, я всё равно тебя люблю. Все наши будут. Я только тебе не смогла дозвониться, а всех ещё вчера оповестила. На работу к Вале тоже звонила, но там сказали, что коллеги его приехать не смогут, слишком далеко для них.

– Давай мы ребят в аэропорту встретим? – предложила я.

– Не нужно, их водитель Стасика заберёт. Повод, безусловно, не радостный, но хоть свидимся, – грустно проговорила она. – Вальку-то как жалко…

– И мне. Знаешь, я даже плакать не могу. В горле ком стоит, а слёз нет, – честно призналась я.

– У тебя тоже самое было, когда ребята разбились. А потом на похоронах тебе скорую вызывали, потому что ревела без остановки. Помнишь?

– Помню, Ань, помню. Столько лет прошло, а я всё простить себе не могу, что не остановила их тогда.

– Не казнись, Шурик. Эти мысли к каждому из нас приходят. Стас говорит, что тоже об этом часто думает. Ребят не вернёшь, а нам жить. Ладно, пойду я, Стасик приехал. Мне его сейчас ужином кормить. А, да, я же не сказала, мы вместе теперь живём.

– Ну наконец-то, – обрадовалась я. – Поздравляю. Стасику привет.

– Передам. И это… будь осторожна, пожалуйста. Предчувствие у меня какое-то, да и у Стаса на душе муторно. Вчера весь вечер об этом говорили и… Глупости всё это конечно, но всё равно. Будь осторожна, ладно?

– Анютка, прекрати на меня страх наводить. Но чтобы ты успокоилась, обещаю, что буду предельно осторожна.

– Вот и славно. Всё чмоки-чмоки, милая, – проговорила подруга, и отключилась.

– Анька по похоронам звонила? – спросил сидящий на кухне Сашка.

– Да, – ответила я, кладя трубку. После чего опять раздался звонок, только теперь уже на мобильный. Глянув на набор цифр, стало понятно, что звонит Лев Абрамович.

– Здравствуйте. Будьте так добры, пригласите к телефону Александру, – услышала я в трубке голос антиквара.

– Это я.

– Ну слава Богу. А то я звонил вам на другой мобильный, но он отключен. А с этого вы просили без условленного сигнала, трубку не брать. Вот и страхуюсь, – начал оправдываться старик.

– Я потеряла тот телефон, – зачем-то соврала я. – Так что вы сделали всё правильно. Но с этого мобильника, трубку пока без условного сигнала брать всё равно не стоит.

– Понятно. Я хотел сказать, что завтра к обеду у меня будут деньги. Когда вы можете подвезти монеты?

– Эээ… У меня их даже пока нет. И послезавтра я уезжаю из Москвы, вернусь через пару дней. Давайте в субботу вечером. Да в субботу вечером я точно смогу.

– Отлично, – обрадовался антиквар. – Монет будет две? Или вы можете больше?

– Валентин сказал, что будет две, – проговорила я, надеясь, что из полиции старику дозвониться всё же не смогут. Иначе будет сложно объяснить своё враньё. Шанс, что менты случайно повторят условленный сигнал: один к миллиону, так что риски минимальны.

– Хорошо, – легко согласился он. – Две, так две.

Когда я нажала отбой, то увидела, как недовольно косится на меня Сашка.

– Ты за старое, да?

– Саш, обещаю, это в последний раз. Я должна Жэке отдать его деньги.

– В задницу этого придурка. Ты вообще никому и ничего не должна, – перебил меня он.

– Нет, должна. Валька ему обещал. Вальки нет, но обещание осталось… И теперь я пообещала, а обещания свои я держу. Так что к антиквару я поеду, нравится это тебе или нет, – проговорила я, и прикусила губу, ожидая, что Сашка начнёт ругаться. Мне не хотелось выяснять отношения, но ещё больше мне не хотелось уступать.

– Ты хоть понимаешь, как это может быть опасно? – грустно спросил Сашка, и я поняла, что он сдался.

– Понимаю, но поеду. Давай лучше фильм какой-нибудь посмотрим? – примирительно предложила я. – Мне не нравится с тобой ругаться.

– Мне тоже, но фильм отменяется. У меня есть идея получше, – проговорил он, подходя ко мне ближе и не дав мне опомниться поволок меня в сторону спальни.

Утром я проснулась от того, что у Сашки зазвонил телефон. Взяв сотовый, он вышел из комнаты, и с кем-то долго болтал на кухне, а вернувшись, стал куда-то собираться.

– Почему ты попросила собаку? – вроде бы невзначай спросил тёзка.

– Потому, что в детстве мечтала иметь пса, но в детском доме это нереально, сам понимаешь…

– Серьёзно? У меня в детстве кошка была, но я её не любил, потому что она кусалась и вообще дикой какой-то была и своенравной. О собаке вообще не мечтал. Мечтал о компьютере, – улыбнулся он.

– Кошек я тоже люблю. Но собаки другие, они верные. Люди не всегда верность хранят, а пёс хозяину предан несмотря ни на что…

– Так тебя в детстве кто-то предал, и ты мечтала о собаке, потому что она предать не способна?

– Нет, я соврала. В детстве я собаку не хотела, а сейчас хочу. Почему? Потому что, когда ты меня бросишь, он останется со мной. Назову его Сашкой и буду любить, как самое родное существо на свете, – честно призналась я.

– Что за бредовые идеи бродят в твоей голове? Заканчивай думать о всяких глупостях, думай о хорошем. Наши мысли материальны, помни об этом. И врать заканчивай, не люблю я враньё, в любом его проявлении.

– Больше не буду честно, – глядя Сашке в глаза произнесла я, и покаянно вздохнула.

– Ладно, сейчас я убегаю по делам. Вернусь к обеду, и мы поедим к следователю по Валькиному делу. Распечатки по звонкам у них ещё нет, но лучше опередить их, и придумать сносную историю о том, почему тебе звонил Валя. По поводу пса подумаю. В общем я побежал, а ты давай сочиняй удобоваримый вариант повода своей несостоявшейся встречи с другом, – чмокнув меня в нос, Саша ушёл, прихватив второй комплект ключей от квартиры. Я же нехотя оделась, и поплелась в сторону кухни, варить себе крепкий кофе, и готовить завтрак.

Когда с трапезой было покончено, я занялась домашними делами. Приготовила обед, убралась в квартире и поставила в стирку бельё. Закончив домашние дела, я решила подумать о делах насущных. Взяв свой мобильный телефон и вытащив блокнот с ручкой из сумки, я направилась в гостиную. Сформировав в блокноте план дальнейших действий, почувствовала себя увереннее. Ещё раз прогнав в голове все события того дня, когда погиб друг, я уже знала наверняка, что говорить буду, а что нет. Все звонки от антиквара, сначала хотела удалить. Потом же, немного подумав, я решила просто сохранить его номер в телефоне и назвать контакт Марией Абрамовной с подписью воспитатель. Мало ли что придёт на ум следователю, вдруг у него появится желание заглянуть в мой мобильный. Лучше уж будет конкретный человек, нежели просто телефонный номер. Помимо этого, я сходила к Марфе Васильевне и забрала дорожную сумку с вещами Валентина. Альбомы с монетами переложила в заранее принесённый с собой пакет, и оставила у соседки в зале за диваном. Уходя, пообещала, что загляну к ней вечером, тогда и поболтаем.

Вернувшись к себе в квартиру, поставила сумку у входной двери, решив взять её с собой к следователю. В том что мент захочет сунуть в неё свой нос, я не сомневалась.

В голове вертелся один и тот же вопрос: кто убил Вальку? То, что это человек, каким-то образом связанный с монетами, я была почти уверена. Только вот за какую ниточку потянуть, чтобы распутать этот клубок? Из действующих лиц был сам Валя, Жэка, владелец бумаг, которые вывели на склеп. Кого ещё я забыла упомянуть? А ведь кто-то четвёртый, несомненно, был…

Мои размышления были прерваны тренькающим звонком. Распахнув дверь, я увидела Сашку, держащего на руках комок огненного цвета, размером чуть больше ладони. Недолго думая, он вручил щенка мне, а сам подхватил несколько пакетов, стоящих у его ног.

– Малыш, ты нас долго на площадке морозить будишь? – недовольно проворчал тёзка.

– Ой извини, – смутилась я. – Заходи. Я просто малость опешила.

– Сама же собаку просила. Или уже передумала?

– Нет, не передумала, просто таких раньше не видела. «Это мопс?» – спросила я, с сомнением глядя на рыжую приплюснутую мордашку с огромными ушами лопухами и умными карими глазами.

– Сама ты мопс, – проговорил Сашка снимая куртку. – Это французский бульдог. У этой породы есть только два минуса: храпят и воздух портят. У мамы голубой француз Люсинда. А это – мальчик. По паспорту он Марсель, но ты можешь дать второе имя, то которым будишь звать. Мама свою псину Лялей называет. Так что выбор за тобой.

Держа на руках щенка, я наблюдала за Сашкой, который ходил по квартире с видом всезнайки. И пока я стояла, открыв рот, он успел расставить миски нашего нового жильца, заполнив их кормом и водой. А также расстелить несколько пелёнок, предназначенных для справления естественных нужд животного. Расставить три одинаковых лежака по разным комнатам, кинув в каждый по игрушке-грызунку. Я наблюдала за всем этим процессом с трепетом, и томлением где-то в области сердца.

– Марсель, конечно, очень красивое имя, но я буду звать его Сашкой, – улыбаясь и прижимая к себе маленькое чудо, ответила я.

– Ну зачем нам в доме третий Сашка? – возмутился мой тёзка.

– Потому что я так хочу! – стала настаивать я. – Ты мне Марселя даришь или нет? Если даришь, то звать я его буду Сашкой.

– Дарю, дарю, – пошёл на попятную Александр. – Просто представил себе недоумение будущих гостей нашего дома: глава семьи Саша, его жена Саша, собака Саша, осталось ещё детей так назвать и полный абзац…

– А, по-моему, это мило, – улыбнулась я.

– Давай найдём компромисс. Если тебя не устраивает имя Марсель, мы можем назвать его на букву С, только не Сашкой, а Себастьяном.

– Себастьяном? – усмехнулась я. – А что, звучит забавно. Хорошо, пусть он будет Себастьяном.

– Я рад, что ты идёшь на уступки, значит наша дальнейшая жизнь не пройдёт в вечных спорах, – облегчённо выдохнул Александр.

– Я не совсем поняла, ты мне сейчас предложение сделал? Или это просто мысли вслух? Ну то есть так, рассуждения…

– И то и другое. Ладно, это мы потом обсудим. Корми меня обедом, и надо к следователю ехать уже, – направляясь в ванную, проговорил Сашка.

Я опустила пса на пол, и побрела к холодильнику. Щенок побежал следом. Пока я гремела кастрюлями и сковородками, Александр успел окончить водные процедуры и вернуться на кухню. Мы плотно пообедали, и запив всё это бодрящим кофе, отправились к служителям закона. Сумку я конечно же прихватила с собой. Сашка забрал её у меня и кинул в багажник машины, даже не поинтересовавшись, что в ней. До ОВД ехали молча, каждый думал о чём-то своём.

– Отвечай на поставленные вопросы коротко и чётко, не вдаваясь в подробности. Чем меньше скажешь, тем лучше. Веди себя спокойно и уверенно, потому что следак будет наблюдать за твоей реакцией, – инструктировал меня Александр, пока мы шли к зданию УВД.

Внутри помещение представляло собой печальное зрелище. Такое ощущение, что мы сейчас не в Москве, а в каком-нибудь захолустном районом городишке. Стены кое-как оштукатуренные, были выкрашены от пола до середины зелёной масляной краской, а выше середины просто побелены. Вдоль стены стояли сцепки стульев. Но не металлические, как во всех более-менее нормальных госучреждениях, а деревянные, доставшиеся видимо по наследству со времён Брежнева. При всём при этом, встреченный нами, по пути следования к кабинету дознавателя, сотрудник полиции держал в руках новенький айфон. В этом памятнике прошлому столетию, любая техника выглядела так же нелепо, как священник в интим магазине.