– Малыш, ты чего, уснула? – услышала я над своим ухом, и вздрогнула.

– Тьфу на тебя, напугал до икоты, – проговорила я сердито, входя в открытую для меня дверь. Видимо, сосредоточившись на своих мыслях, я упустила тот момент, когда мы прибыли по назначению.

Войдя в кабинет, я неспеша огляделась. К нелепым зелёным стенам здесь добавилась старенькая, изжившая себя, мебель, к коей относился и продавленный диванчик, кое-как втиснутый в небольшой кабинет с тремя столами. Такое ощущение, что на нём успело прикорнуть ни одно поколение бравых полицейских. Грязное, в разводах окно, тоже радости не добавляло.

– Присаживайтесь и удостоверение личности приготовьте пожалуйста, – долетел до меня голос следователя. В кабинете кроме него и нас, больше никого не было. Вероятно, его коллеги были на обеде.

Я села на предложенный мне колченогий стул, доживший свой век ещё в прошлом столетии, и уставилась на Дмитрия Фёдоровича, так он нам представился. Он был ещё не стар. На вид не больше сорока, но пивное брюшко и наметившиеся залысины, молодости ему не добавляли. Цепкий взгляд карих, глубоко посаженных глаз, маленький приплюснутый нос и тонкие губы, делали его лицо неприятным.

– Насмотрелись? Можем начинать? – ухмыльнулся он, глядя на меня с неприязнью. На Сашку он предпочитал не смотреть. По всей видимости, эти двое были давно знакомы, и знакомство это, как мне кажется, не являлось для них приятным.

– Я вам чем-то не нравлюсь? – прямо спросила я.

– Ну почему же? Девушка вы безусловно красивая, чем думаю умело пользуетесь. Но сюда вы ведь пришли не для того, чтобы мы вашу красоту обсуждали? Или я ошибаюсь? – он смотрел на меня, в ожидании ответа. Сашка не вмешивался, видимо решив, что время для этого ещё не настало.

– Сюда я пришла, потому что мой друг был убит. Только вот судя по вашему поведению, сделала я это зря, потому как вы заранее настроены ко мне негативно. Для того чтобы это увидеть, ясновидящей быть не обязательно. Или вы ко всем красивым девушкам так не дружелюбны? Жена что ли вас бросила? – наугад брякнула я. От моих слов он еле заметно поморщился.

– Угадали. Про жену я имею виду. Любопытство ваше удовлетворено. Теперь-то мы можем начать? – со вздохом поинтересовался следователь.

– Спрашивайте, я отвечу. Расскажу всё что знаю, но проблема в том, что знаю я немного, – спокойно проговорила я и протянула ему свой паспорт.

– Александра Григорьевна Вятская. Замечательно. Начнём со смерти Валентина Николаевича Удалого. Чем вы были заняты весь этот день? Подробно всё что помните, – проинструктировал меня Дмитрий Фёдорович, и поставив кассетный диктофон на середину стола, нажал на кнопку записи. Глядя на его манипуляции, я мысленно хмыкнула. Не удивлюсь, если он возомнил себя Шерлоком Холмсом или Эркюлем Пуаро. Этакий всё знающий сыщик. А на самом деле мент-неудачник, попивающий вечерами пивко перед телевизором, и мечтающий об очередном звании. Где он эту реликвию кассетную интересно откопал?

– Утром я встала, во сколько это было не помню, но точно не позднее двенадцати. Позавтракав, я собиралась поехать в торговый центр за новым электрическим чайником. Старый сломался накануне вечером. Так вот, Валентин позвонил на домашний, когда я уже обувалась в прихожей. Сказал, что ему очень нужна моя помощь. Вопрос жизни и смерти. Он просил съездить к нему домой, точнее к женщине, у которой он снимал комнату.

– А разве своего жилья у него не было? – перебил меня следователь. – По моим данным он детдомовский, а им положено жильё по окончанию. Или ему жильё в Брянске дали?

– Дмитрий Фёдорович, вы ведь полицейский, правильно? А сотрудникам полиции тоже жильё положено. Ну и как, дали вам ваше положенное? – ответила я вопросом на вопрос.

– Ага, дали, а потом догнали и ещё добавили. Ну допустим, полицейские сейчас в редких случаях могут жильё получить. Но ведь с детскими домами дела обстоят по-другому?!

– Вот вы вроде взрослый человек, Дмитрий Фёдорович, а до сих пор в сказки верите… Нам ещё повезло. Наш детский дом лучший в области, и директриса золотая женщина. Не имея своих детей, она всю жизнь за права своих подопечных сражается. И квартиры для выпускников детдома она тоже каждый раз требует, точнее пытается требовать. Да только это тоже самое, что воевать с ветряными мельницами. В лучшем случае, воспитанники получают комнату в общежитии. И то при условии, что они там постоянно проживать будут, в Брянске то есть. А если решают податься в другой город, то какая уж там жилплощадь…

– Значит вы, Александра Григорьевна, тоже из детского дома? – удивился следователь.

– Тоже. И из того же. Так я продолжу или власть и несоблюдение законов пообсуждаем? – ухмыльнулась я, глядя на дознавателя.

– Продолжайте, – как будто нехотя, разрешил он.

– Так вот, съездить друг просил на своё съёмное жильё, и забрать сумку с вещами. Квартира, в которой он снимает себе комнату, находится на метро Войковская. Не ближний свет. Вот и желания особого туда ехать у меня не было. Но Валька очень просил, а мне ничего не оставалось делать, как исполнить его просьбу. Доехав до съемного жилья друга, я попила чаю с его хозяйкой Клавдией Фёдоровной. Потом она передала мне его сумку с вещами, и я отправилась на Каширскую, где мы договорились встретиться. Я прождала его больше часа, но он так и не появился. Звонила. На звонки он не отвечал. Я поехала домой, решив высказать ему всё, что о нём думаю, когда он соизволит объявиться. Но он не объявился. А утром позвонила Анька и сказала, что Валю убили. Ей звонил кто-то из ваших, и просил подъехать на опознание, – закончила я своё повествование.

– Анька это кто? Фамилия у неё есть? – чертя ручкой что-то в своём блокноте, спросил следователь.

– Анна Степановна Ермолова. Мы из одного детдома. Если нужно, я дам вам её рабочий телефон.

– А почему сразу рабочий, а не мобильный? – нагло ухмыльнулся следак.

– Потому, что мобильный телефон предназначен для личных звонков, и если она сочтёт нужным, то даст вам его сама.

– Её рабочий мне без надобности, как и мобильный, который к слову в деле имеется.

– Точно, ей же на мобильный ваши сотрудники звонили. Что ещё вас интересует? – задала я вопрос, ожидая, когда же он спросит о сумке. В том, что спросит, я не сомневалась, и оказалась права.

– Всё интересует. Например, где же, Александра Григорьевна, та самая сумка с вещами Валентина? – как бы между делом поинтересовался Дмитрий Фёдорович.

– Сумка в багажнике. Принести? – поднимаясь со стула, спросила я.

– А не мог бы ваш сопровождающий принести сумку, а мы с вами пока побеседуем? – переводя взгляд с меня на Сашку, проговорил следак. При этом вид у него был такой, как будто зубы заболели, причём все разом, ну или на худой конец лимон сожрал, притом целиком.

– Мог бы, – ответил Александр, вставая и направляясь к двери.

– Отлично. Александра Григорьевна, вы мне свой телефончик не дадите? – протягивая ко мне руку, улыбнулся Дмитрий Фёдорович. Правда улыбка у него получилась какой-то мерзопакостной.

– Пожалуйста, – кладя ему на ладонь мобильный, улыбнулась я в ответ.

– Замечательно, – радуясь непонятно чему, пробормотал себе под нос мент, и достал из тумбочки несколько листов. Значит Сашка ошибся, и распечатку звонков с Валькиного мобильного менты уже получили. – Мария Абрамовна это из вашего детского дома воспитатель?

Вот оно и подтверждение. Не зря значит подстраховалась.

– Да. Мы, то есть бывшие воспитанники, связь с детским домом поддерживаем, помогаем в меру сил. Сейчас вот на актовый зал сбросились, и поочередно контролируем работу, – стараясь, чтобы голос не дрожал, проговорила я. Набрал значит номер старика на моём телефоне?!

То, что Валька номера Льва Абрамовича никогда не сохранял, я знала доподлинно, я и сама делала так же до сегодняшнего утра. Он говорил, что нас в любой момент с накопанным могут повязать. Мы же никогда не оформляли то, что нашли. Кому охота государству всё добро отдавать? Вот и шифровались. К тому же у старика они постоянно менялись и для друга не было проблемой запомнить новую комбинацию цифр, а для меня и подавно. Если мент и захочет проверить кому принадлежит мобильный, то не сможет. Антиквар предупреждал Валентина, что номеров у него, как грязи и оформлены они все на какие-то колхозы или совхозы. Мобильники он менял не реже раза в несколько месяцев, а трубку с незнакомых номеров не брал, за исключением тех случаев, когда звонивший, использовал уговоренный сигнал. Старикан называл это издержками профессии. Был вариант, что они выйдут на старика по сигналу датчика, установленного в каждом мобильном телефоне, то есть узнают местонахождение. Но риск минимальный. К тому же Мария Абрамовна действительно является воспитателем нашего детского дома, так что пусть звонит на здоровье.

– А чего ваша воспитательница трубку не берёт? – всё так же гаденько улыбаясь, поинтересовался Дмитрий Фёдорович.

– Потому что она вообще редко когда на него отвечает, – осчастливила его я. – Она женщина старых правил и понятий. СМСки ей писать бесполезно, она их не читает. Звонить, как правило тоже. В редких случаях берёт трубку, когда строители что-нибудь портачат или помощь нужна. А так говорит, что коли надо, и до Брянска доедите, вот мы и ездим, – всё что я рассказывала, было чистой правдой. Мария Абрамовна действительно не любила мобильный, зато любила, когда мы в гости наведывались. Вот она и бойкотировала связь в надежде на наши визиты. Над этой её манерой потешались все, но очень любили и уважали. – Если хотите, позвоните на городской номер детского дома, телефон стоит у директрисы в кабинете, она и позовёт Марию Абрамовну.

– Диктуйте городской номер, – глядя мне в глаза, требовательно произнёс следак. После чего вернул мой мобильный. Я невозмутимо продиктовала номер. Когда же на обратном конце ответили, мент несколько минут болтал с директрисой. И про Марию Абрамовну тоже поинтересовался. Когда же директриса подтвердила мои слова, улыбочка с лица Дмитрия Фёдоровича исчезла. С самой Марией Абрамовной мент, как я и предполагала, поговорить не пожелал. Попрощавшись с директрисой, он повесил трубку. В этот момент открылась дверь кабинета, и с сумкой в руках вошёл Сашка. Недолго думая, он водрузил сумку на стол к следаку, а сам вернулся и сел на свой стул.

– Вы в сумку заглядывали? – якобы на всякий случай поинтересовался Дмитрий Фёдорович.

– Извините, привычки лазить в чужих вещах не имею, – спокойно ответила я.

– А мне работой положено в чужом грязном белье копаться, – хмыкнул мент, и расстегнул сумку. Не знаю, что он надеялся там найти, но когда все вещи из сумки были вытащены, и там ничего кроме них не оказалось, выглядел он очень расстроенным.

– Странно, – пробормотал следователь, потирая подбородок. – Зачем ему понадобились эти вещи?

– А то, что он к кому-нибудь на дачу собирался, вы не допускаете? Или надеялись найти в сумке разгадку причины его смерти?

– Ну разгадку, допустим, я найти не надеялся. А вот что-то интересное думал будет. На дачу говорите?

– Это просто предположение, – выставив перед собой руки, проговорила я. За всю нашу беседу Сашка так ни словечка и не вставил. Просто сидел и слушал, а ещё иногда хмыкал. Но видимо терпению его пришёл конец, потому как он поднялся и направился к выходу из кабинета.

– Дмитрий Фёдорович, ты нас-то отпусти погулять. Пока протокол будишь составлять, мы кофейку успеем выпить и перекусить. А как закончишь, звякни. Александра подойдёт, подпишет. Только ты, это… левого-то ничего не черкани… Она девушка умная, прочтёт перед тем, как подписывать, – проговорил Александр, стоя у двери.

– Конечно. Идите Александра, только паспорт свой не забудьте, – сказал нехотя мент, и уставился в монитор. – Жду вас через час для подписания протокола, – услышала я, когда уже закрывала дверь его кабинета.

– Буду.

Оказавшись в коридоре, я почувствовала, как Сашка взял меня за руку. Шли мы молча, из чего я сделала вывод, что УВД не лучшее место для беседы. Выйдя на улицу, мой спутник не остановился, а наоборот потащил меня подальше от ментовки. Как выяснилось чуть позже, мы топали в сторону ближайшего кафе.

– Что думаешь? – устраиваясь за столом, спросил Сашка.

– Думаю, что этот мент тебе знаком, и отношения ваши дружескими не назовёшь. Всё наше пребывание в его кабинете, он делал вид, что тебя попросту не существует. Ты же платил ему примерно тем же, – беря в руки меню, высказала я свои наблюдения.

– Александра, вы редкой красоты девушка. А если прибавить сюда ваш ум, то вы просто сокровище, – лил мне бальзам на душу Сашка.

– А чего так официально? – удивилась я.

– Кривляюсь, – усмехнулся он.

– Понятно. У меня вопрос.