– Блокируй двери и что бы не происходило, не открывай. Если увидишь какого-нибудь подозрительного субъекта, сматывайся, – инструктировала я Жэку.

– Хватит меня запугивать!

– Я не пугаю, просто не хочу увидеть твои останки в своей машине с отрубленной башкой.

– Ты, кстати, к старику пустой пойдёшь? – глядя на меня в упор, спросил Жэка.

– В каком смысле? – не поняла я.

– В прямом! За что тебе старик платить будет, если монеты ты с собой не взяла?!

– А, ты про это. Не парься, монеты уже у старика. Сейчас я иду забирать деньги, – решила немного приврать я. Нда, лопухнулась, ничего не скажешь… – Будь начеку, – проговорила я, и пошла к задней двери магазина.

– Александра, а чего же вы не позвонили? – удивился Лев Абрамович, открывая мне дверь.

– Честно говоря, вообще не знала, получится ли вырваться. Взяла с собой монеты на тот случай, если успею, – решила я приврать.

– Это замечательно, что у вас получилось. У меня знаете ли, прямо ажиотаж на эти монеты. Так что, если у вас найдётся ещё, у меня есть клиенты, которые готовы их купить.

– Валя сейчас в командировке, а когда он вернётся, я думаю мы что-нибудь придумаем, – сказав это, я вдруг запаниковала. А вдруг старику уже известно, что Вальку похоронили?

– Было бы замечательно, – проговорил антиквар. – Деньги, знаете ли, ещё ни для кого лишними не были.

Переживала я зря. Общих знакомых у старика с Валькой не было, а в новостях о его смерти не было ни слова. Ментам не с руки народ будоражить. А обезглавленный труп для простого обывателя – это не просто убийство, это зверство. Да и не для простого зверство.

Мы прошли в его кабинет, и я достав из заднего кармана джинс приготовленные монеты, положила на его стол. Пока он их изучал, я рассматривала статуэток на полках книжных шкафов, стоящих по всему периметру кабинета. Вещицы здесь были интересными и явно сумасшедшей стоимости, раз не были выставлены в магазине.

Дверь в кабинет антиквара была, как в бомбоубежище. Такую не то, что не взломаешь, скорее всего и циркулярка её не возьмёт. В этот кабинет могут попасть лишь избранные. Валька попал сюда спустя год хождений к Льву Абрамовичу. Непроверенных поставщиков или тех, кто приносит недорогостоящий антиквариат, старик принимал в магазине. Думаю, что клиенты сюда тоже попадают единичные и прошедшие проверку на вшивость. Валька говорил, что старикан приторговывает всем. Не гнушаясь даже краденного (чему я не удивлена, потому как ни разу за все наши посещения мы не получили никаких бумаг, да и у нас документов никто не спрашивал), но только в том случае если цена этого самого товара астрономическая. По мелочи антиквар не рисковал. Вероятно, благодаря этому и был до сих пор жив.

– Могу вам предложить по три миллиона за каждую, – проговорил Лев Абрамович. Я в этот момент была занята разглядыванием своих ногтей, поэтому не сразу услышала его слова. Он же расценил моё молчание по-своему.

– Семь за две, но это мой максимум. Поймите, Александра, я в первую очередь бизнесмен, а не филантроп. Мне нужно зарабатывать тоже.

– Хорошо, – согласилась я. Старик обрадованно потёр ладошки, и достав из сейфа четырнадцать пачек с пятитысячными купюрами, положил их передо мной.

– Вы не мог ли бы дать мне не прозрачный пакет? А то сумка осталась в машине. Даже лучше два, – попросила я.

– Конечно, конечно, – проговорил он, и сунул мне два чёрных пакета с ручками. В один я завернула деньги, а затем запихнула один в другой, и сунув под мышку, направилась к выходу. У дверей мы простились, довольные друг другом.

Сделав несколько шагов в сторону машины, я остановилась. Мою спину опять прожигал чей-то взгляд. Развернувшись в сторону угла дома, я застыла на месте и таращилась в направлении боковой стены дома, как заворожённая. Там кто-то стоял. По крайней мере я успела увидеть мелькнувшую часть чьей-то куртки. Решив проверить верны ли мои догадки, я сделала всего пару шагов в том направлении, когда услышала голос Жэки, а повернувшись увидела и его самого.

– Иди сюда, быстрей, – крикнул он, наполовину высунувшись из авто, и выглядел при этом очень встревоженным.

– Ты чего? – спросила я, подойдя вплотную к машине.

– Давай быстрее садись и валим.

Женькина нервозность подействовала и на меня. Я без лишних слов погрузилась в автомобиль, и мы отбыли.

– Куда едем спросила я?

– Там за углом был какой-то тип. Пасся там он довольно долго, такое ощущение, что ждал тебя. Что за хрень, Саш? – будто не услышав меня проговорил Жэка.

– А знаешь, я уверенна, что это тот, кто вёл нас от кладбища. Вот скажи мне на милость: как он нас нашёл? Мы же оторвались от него.

– Я не знаю, – растерянно пробормотал мой спутник. – Сам об этом думал, пока тебя ждал. Тоже решил, что неспроста этот хрен там отирается. Всё крутил в голове: как он узнал адрес… Думаешь это он Вальку?

– Практически уверена. И знаешь, я не удивлюсь, если теперь он займётся антикваром. Жень, может ты двинешь в Брянск прямо сегодня?

– А как же деньги? – насупившись, поинтересовался мой спутник.

– Они со мной, но тебе лучше положить их на банковский счёт. С собой таскать опасно. У тебя дебетовая карточка есть? Сберкнижка не подойдёт, по ней ты не сможешь снять деньги в другом городе.

– Класс. Обрадовался Женька. У меня целых три карты. На одну зарплата приходит…

– Ты работаешь? – удивлённо спросила я, не дав ему договорить. Видимо моя вытянувшаяся от изумления физиономия, сказала всё за меня, потому как Женька, глянув на меня хмыкнул.

– А чего ты так глаза таращишь? Жить же я на что-то должен. Так вот, одна зарплатная, она в Газпромбанке открыта. Одна в Сбере туда я накопления делаю на старость. И одна в ВТБ, ну туда я откладываю на отпуск.

– Сказать, что ты меня удивил, это не сказать ничего, – пробормотала я. – Ты и накопления, это что-то из ряда фантастики.

– А, по-твоему, я могу только тратить? – обиделся Жэка на мои слова.

– Ну… в общем да. Ладно, это не важно, так что забей. Вернёмся к деньгам. Если у тебя три карты, то тогда тебе лучше разделить деньги, и положить на каждую.

– Зачем? – не понял мой спутник, – я всё на Сберовскую положу.

– За тем, – просветила я его, – что вернут тебе, если банк вдруг лопнет, только семьсот пятьдесят тысяч. А так положишь по миллиону на каждую, а пятьсот с собой наличными возьмёшь.

Хорошо, что в тот момент, когда я это говорила, мы на малой скорости сворачивали во двор дома, где располагался Сбербанк, иначе аварии нам было не миновать. Жэка затормозил так резко, что я своей бедовой головушкой чуть не вышибла лобовое стекло.

– Сколько? – севшим голосом спросил он, разворачиваясь ко мне.

– Три с половиной миллиона, – спокойно ответила я. – Не стой столбом, ты проезд загораживаешь. Выдавать тебе буду по ляму возле каждого банка, чтобы ты с ума от радости не сошёл, – пошутила я, потирая ушибленное место. В следующую секунду меня сжали Женькины руки-клещи. Честно говоря, первой моей мыслью было, что он решил меня задушить, и забрать все деньги. Ну действительно, зачем половина, когда можно всё прикарманить?

– Сашка, ты не зря на ангела похожа, – сжимая меня в объятиях, пробормотал он. – Ты и есть ангел. Будь я на твоём месте, я бы не рассказал о том, что получил столько денег. Дал бы миллион, а остальное себе хапнул. Ты – человечище.

– Отпусти, придурок, а то в благодарность от тебя мне достанется пара сломанных рёбер.

– Прости, прости. Просто поверить не могу, – отстраняясь протараторил мой спутник. – Я таких денег сроду в руках не держал. Для меня и миллион – это какая-то космическая сумма.

– Вот деньги, – протягивая Жэке две пачки пятитысячных купюр, проговорила я. – Убери в сумку и не свети, пока не придёт время в окошко их подавать. И давай побыстрее, у нас ещё два банка. Кстати, ты так и не ответил: можешь ли ты сегодня отчалить в Брянск?

– Вообще-то могу. Я с бабой со своей живу, мы квартиру снимаем. Но договор аренды на её имя, и вроде как разругались мы в пух и прах, а она мне сказала съезжать, так что теоретически могу и сегодня. А почему ты так спешишь меня выпроводить из Москвы?

– Потому что, друг мой любезный, чудится мне, что если я тебя сегодня на поезд не посажу, то завтра ты уже без головешки будешь. Тот, кто сегодня нас водил, не просто так появился. Чутьё меня ещё никогда не подводило, – честно призналась я.

– А ты? – пряча деньги в сумку, спросил Жэка.

– А я тоже перееду на время в другое местечко.

– Хорошо, уеду сегодня. «Ну я пошёл?!» – толи спросил, толи сказал утвердительно мой спутник, закрывая дверь авто, и отправляясь в банк. Я же на всякий пожарный их ещё и заблокировала.

Пока Жэка отсутствовал я позвонила Льву Абрамовичу, но ответить мне не пожелали. Перезвонив на номер телефона магазина, я тоже не получила ответа. Наверное, старик уже дома, а может клиента важного принимает, вот и на звонок отвечать не спешит. Ну ничего, я всё равно ему дозвонюсь и предупрежу. С этими мыслями я стала ждать Жэку. Когда он вернулся, мы съездили ещё в два банка. Каждый раз пока он отсутствовал, я набирала мобильный Льва Абрамовича, но ответить мне не пожелали. Во мне начинало расти беспокойство. Решив не переживать понапрасну, я постаралась выбросить дурные мысли из головы. В конце концов антиквар калач тёртый, и абы кого к себе пускать не станет, поэтому можно расслабиться. Если наш преследователь и замыслил чего дурного, со старика ему не обломится.

После возвращения моего спутника из третьего по счёту банка, мы направились в сторону дома, за его пожитками. Сборы много времени не заняли, и уже спустя пару-тройку часов мы подъезжали к Киевскому вокзалу. Посадив наконец-то Женьку на поезд, я смогла спокойно выдохнуть. Одно дело сделано, теперь нужно решить с монетами и деньгами, они вторые на очереди.

«Позвонить ещё раз Льву Абрамовичу,» – всплыло в мозгу, когда я уже отъезжала от Киевского вокзала. Я нажала на дозвон, но телефон антиквара, оказался выключенным. Немного подумав, решила дозвониться ему завтра. Он может быть уже дома, и видит десятый сон. Поди пойми этих стариков. Мне сейчас о другом думать надо.

Двигаясь в направлении дома, я стала детально прорабатывать план своих дальнейших действий. Беспокойство гнало меня в спину, а недоброе предчувствие не отпускало. Такое сильное нервное перевозбуждение, я испытывала лишь однажды: в тот день, когда разбились ребята. Но тогда я не могла себе объяснить его происхождение. Сейчас же я знала наверняка, что времени у меня в обрез, и если я не поспешу, то сложу свою буйну головушку, как это сделал мой друг Валентин. Причём в прямом смысле.

Как на зло я встала в пробку на Варшавском шоссе. Медленно продвигаясь в сторону Каширки, я старалась не поддаваться панике, и спокойно дышать.

«Панические атаки, вещь страшная. Поэтому дышим, дышим и ещё раз дышим,» – повторяла я себе мысленно.

Чтобы отвлечь свои мысли включила радио и попала на знакомую песню. Такое ощущение, что меня преследует этот трек:


Я убегала и вновь возвращалась,

Кого-то прощала, а с кем-то прощалась,

Колкими фразами, фальшивыми стразами

Я всё забыть обещала.

Ты из тех самых-самых опасных причин,

Ты из тех самых-самых желанных мужчин,

Ты из тех самых-самых красивых одежд,

Ты из тех самых-самых остывших надежд.


Я никому ничего не обещала, так что и забывать не обязана. Странно, но эта песня засела у меня в мозгу. Уже потом, когда она закончилась, и выключив радио, я стала её напевать, то поняла, какое пророческое значение таилось в этой песне, когда я услышала её первый раз. Видимо теперь каждый раз, когда я буду слышать этот трек, перед моими глазами будет всплывать образ улыбающегося Сашки. Его зелёные кошачьи глаза, в которых плясали чертенята, навсегда останутся для меня самыми красивыми.

В мыслях о Сашке у меня прошла вся дорога. Я с опозданием поняла, что пока ехала, успело стемнеть. Припарковав машина напротив подъезда, я схватила пакет с оставшимися деньгами и побежала наверх.

– Сашенька, девочка, заходи, – проговорила соседка, впуская меня в квартиру. – А чего без торта? Чаепитие отменяется? – расстроилась она. Щенок крутился у моих ног, но мне, стыдно признаться, было не до него.

– Марфа Васильевна, у меня большие неприятности. Чаепитие обязательно состоится, но потом. У вас есть старый чемодан или сумка? – быстро разуваясь и скидывая куртку, спросила я.

– Что случилось? – перепугалась старушка.

– Чемодан или сумку срочно! Обо всём остальном, поговорим потом.