– Я никак не ожидала, что вместо девичника, здесь будет настоящая… настоящий бедлам! Я просто в шоке! Я тебе верила… – она мельком поймала застывших в непонятном ожидании Викиных друзей, – а они? Кто они? Я же их совсем не знаю! Они меня не знают!.. Нам вместе не интересно. Вам же и без меня хорошо. И вот к вам еще один гость пришел, уж с ним-то вы точно поладите. И да, за него тебе отдельное спасибо! – кинула Вике она на последок.

Маша на бегу накинула на себя куртку, шапку, рюкзак был у нее в руках и не раздумывая, выскочила из квартиры. Она быстро спустилась вниз, немного провозилась с домофоном и выбежала из подъезда в злом, негодующем настроении. И какое могло быть у нее настроение после таких сюрпризов, как ей казалось, подруги? Видимо та все время только притворялась простушкой. Маленькая подленькая ведьмочка!

Сделав несколько быстрых шагов вперед, Маша остановилась. Собственно она просто растерялась. Сырой и в то же время морозноватый воздух вечера мигом остудил возбужденные нервы. Маша еще раз глубоко вздохнула, изо рта и носа повалил пар. Пальцы рук стали мерзнуть, Маша машинально полезла в карман.

– Ну, нет же! Нет! – вскрикнула она и тут же огляделась по сторонам.

Во дворе никого не было. Но от этого не стало ни на чуточку легче. А самое главное перчатки остались у Вики в квартире. Возвращаться за ними и еще раз увидеть эту наглую врушку у Маши просто не хватило бы моральных сил.

Вытянув кофту из рукавов куртки, она сжала ладони в кулак. Нужно было решать, что делать дальше. Но в голову не приходило ни одной подходящей мысли. Возвращаться в общежитие, почти на другой конец города можно было бы записать в подходящий вариант, но комната сегодня была занята. Вера собралась пригласить туда своего друга, на которого, как та говорила, уже давно положила глаза. Минус один.

Поехать к Гавриловым, тоже не представлялось возможным. Они всей семьей укатили на выходные к дяди Колиному брату Андрею в соседнюю область. Так что минус два.

У Кукушкиных, конечно, еще были знакомые в городе. Но они настолько мало общались между собой, что Маша понятия не имела, где они живут. А город большой… Вот тебе и минус три.

Вот тебе и ситуация. Переночевала у подруги называется. И словно что-то холодное, очень-очень скользкое и неприятное подкатывала мысль о том, что придется ночевать на улице. Это приводило в неподдельный ужас. Маша поежилась больше от внутренней дрожи, чем от морозного воздуха. Хотя нос у нее покраснел, уже от погоды, а не от пугающих мыслей. Стало себя жалко.

"Вот бы сейчас оказаться дома!.. В теплой комнате, под одеялом с кружкой чая. Там так тепло, так уютно. Там мама, папа. Я бы сейчас… я бы сейчас вышивать училась… Да все что угодно! Господи, да что же это такое-то?! А?"

Машей овладела паника, на глаза навернулись слезы. Отчаяние начало бить через край, превращая весь мир вокруг в беспросветную черную дыру. А родительский дом в этом бездонном космосе выглядел наивной, но единственной звездочкой, которая, впрочем, придавала только еще больше слезливости и показывала всю безвыходность Машиного положения, чем подбадривала.

– Та-ак!.. – выдохнув, сказала Маша сама себе, – если я сейчас расплачусь, будет только хуже. Тогда я вообще перестану соображать. А мне надо сосредоточиться. Машка, должен быть выход, должен!

Она вытерла холодными пальцами все же успевшие упасть на щеки слезы и крепко задумалась.

"Не может же быть, что все так плохо. Наверняка я что-то упускаю." – думала Маша, медленно шагая от Викиного дома в сторону старых гаражей.

Тем временем на улице начинало смеркаться. Солнце подобралось к горизонту и просто неизбежно было, что через несколько минут оно закатиться на ту сторону неба. Маша вздохнула. Знакомый, но невероятно громкий звонок телефона, жутко испугал Машу. Она вздрогнула, сердце быстро забилось, а руки полезли в карман, чтобы поскорее нажать на зеленую кнопку.

– Да что же это! – вырвалось у Маши.

Она взяла с собой зарядник, предполагая, что зарядит телефон у Вики, но забыла сразу же как к ней пришла подсоединить телефон к розетке. А звонили, да что тут думать звонили родители. Ну, все теперь даже телефон отключился, предал Машу в самый тяжелый момент. Что ей теперь делать? Как быть?

Маша убрала телефон обратно в карман, посмотрела на небо, на котором все так же не появилось ни единого облачка.

"Ночь будет морозная…" – сорвалась мысль, которая ничуть не обрадовала.

Тут со стороны злосчастных, покосившихся гаражей послышался чей-то громкий вопль. Следом затявкала низким рваным лаем собака. По ее лаю не трудно было догадаться, что не мопс и не тем более шпиц находиться там. Скорее всего, овчарка или какая-нибудь другая крупная собака.

Не помня себя от страха Маша бросилась бежать вперед. Как нарочно, поблизости не виднелось ни одного самого плохенького магазина, ни одного универсама, куда можно было спрятаться и ни одной живой души, за исключением диких воплей в такт собачьему лаю, одни только унылые старой постройки пятиэтажки и гаражи, ужасные мрачные гаражи.

И следующее, что так ярко вспыхнуло в голове, была мысль: я падаю…

Чуда не произошло. Маша не сумела устоять на ногах, ботинки, словно хорошо отточенные коньки проскользили по еще не растаявшему льду.

Выставив руки вперед, Маша уловила краем глаза что-то большое и черное справа от себя. Это черное, кажется, двигалось в ее сторону. Правда, соображать, где право, где лево не было никакой возможности.

Холодный водяной поток мгновенно пропитал собой куртку, кофту и прикоснулся ледяной своей массой к теплому Машиному телу. В рукавах протекли настоящие ручьи. Куски льда плавала в грязной воде.

Что еще может быть хуже, Маша не представляла. Как теперь ей быть в таком виде? Ведь морозу все равно, он нисколечко не пощадит ее. А сырая одежда моментально превратиться в ледяную сбрую. Неужели придется проситься к Вике? Если не к ней, то тогда что?

Упираясь на ладони, которые пришлось погружать на самое дно лужи, которая, помимо того, что была грязной, оказалась еще и глубокой, Маша приподнялась и уселась на колени у самого начала этого дорожного моря. Вода уже пропитала джинсы и Маша, кажется, уже не обращала внимания, что фактически сидит в луже.

– Ты как тут оказалась? Ты в порядке? – раздался чей-то чужой голос сверху.

Маша подняла голову. Над ней стоял молодой человек приятного внешнего вида и испуганно смотрел на нее. Но Маша была в таком диком состоянии полного непонимания происходящего, что внешний вид молодого человека никак ее не затронул.

– Ты чего молчишь? Давай поднимайся, хватит сидеть в луже.

Мужчина подхватил Машу за руки и поставил на ноги.

– О-о-о-о… – протянул он, – да ты вся сырая. Давай быстрее ко мне в машину! – скомандовал незнакомый мужчина, в его голосе послышались командные ноты.

Маша же стояла как вкопанная, одна неприятность тут же наваливалась на другую. Сначала ссора, да что там, это полнейшая ерунда, потом пугающая мысль о том, что ей совершенно некуда идти, затем разряженный телефон, следом дикие крики и страшный лай собаки, лужа, и теперь, наконец-то, в завершении всего вышеперечисленного, какой-то незнакомый мужик, который требует, чтобы она села к нему в машину. Снежный ком неприятностей, которые превратились в серьезную проблему.

Маша стояла, обхватив тело руками и вся тряслась от холода. Вроде бы на улице и ветра-то не было, а стоило намочить одежду, как пренеприятнейший тоненький сквознячок стал пробирать до самый костей.

– Садись в машину, – повторил мужчина.

– Я нику-да с ва-ми не поеду… – заикаясь от холода, но, тем не менее, довольно убедительно выстучала зубами Маша.

Молодой мужчина, которому в отличие от Маши не было холодно, даже без шапки и в черным пальто на распашку, закатил глаза, тяжело вздохнул, будто его уже успели за день изрядно потрепать, легонько мотнул головой из стороны в сторону и решительным широким шагом приблизился к Маше.

– Я не по-еду с вами! – выкрикивала Маша, – оставьте меня в покое!

Но он как-будто не слышал ее. Отворив дверцу он впихнул Машу вовнутрь автомобиля и грациозно обскакав лужу уже через пару секунд сидел на своем водительском кресле.

– Кто вы такой? Отпустите меня! – вновь попыталась защититься Маша.

Теплый воздух салона ласкающе прикатился по голым ладоням и лицу. Мельком поймав свое отражение в боком зеркале, Маша увидела на лице грязные брызги. Видимо, когда упала перепачкалась вся, с головы до ног. Даже любимая темно-синяя шапочка, с нарисованной серыми стразами бабочкой, плотно облегающая голову была забрызгана мелкими каплями.

– Снимай куртку, – убедительно произнес мужчина.

Маша ринулась к выходу, но запаниковав, не смогла найти ручку и открыть дверцу. Холодная одежда прилипла к телу и самым неприятным образом покалывала кожу.

– Да перестань же ты! – повысив голос до предела, но, не закричав, молодой человек схватил Машу за руку.

Маша замерла, икнула от растерянности и не моргая, уставилась на мужчину. В ней боролась целая уйма противоречивых чувств. Маше хотелось отчаянно заплакать, одновременно с этим откуда-то появилось желание треснуть со всех сил этому негодяю по лицу и бежать сломя голову пусть к той же наглой врушке Вике только подальше от этого маньяка, это уже просто не имело значения, но и самое глупое и просто невозможное в данной ситуации – ей чужая машина показалась спасительным пристанищем, от враждебного окружающего мира.

– Если ты не снимешь куртку, то я сам это сделаю. Ты же заболеешь! На улице конец марта, по-моему, не самое подходящее время для купаний.

Маша впала с состояние полной растерянности. Какое вообще ему, чужому дяде дело до ее здоровья. Заболеет она или не заболеет, уж кого-кого, а его-то это явно не должно интересовать.

– Тебя как зовут, чудо? – вмиг подобрев, сладково-загадочно улыбнулся мужчина.

– Маша, – автоматически произнесла она.

– Евгений, уф, просто Женя, – и секунду спустя, – Маш, снимай куртку, простудишься ведь.

Маша нисколечко не доверяла незнакомому молодому человеку, которого, как оказалось, звали Евгением, но все же стала расстегивать молнию и снимать куртку.

– Брось на задние сидение, – Женя повернул ключ в замке зажигания и машина тихонечко заурчала.

Евгений включил печку, теплые струи воздуха еще больше стали разогревать нутро машины.

– Она же грязная. Ну… она испачкает сидение.

Евгений вновь повернул голову в сторону Маши, по его выражению лица она поняла, что куртку все же нужно кинуть на заднее сидение.

– Возьми, вытри лицо.

Евгений протянул Маше пачку влажных салфеток. В этот момент в надвигающихся сумерках мимо машины пробежал человек неопрятного вида, скорее всего это был местный бомж. За ним следом рысью пробежала худая видимо от таковой жизни, но крупной породы собака.

– Посиди, я сейчас, – Евгений запустил руку куда-то под сидение и вышел из машины.

Маша не глядя, что делает, стала открывать пачку салфеток. Ее интересовало, что сейчас будет происходить на улице.

– Любезный, вам помочь? – прокричал Женя.

Но человек неопределенной наружности даже не обернулся. Он остановился возле подъездной лавочки, ухватил себя за левый бок, неловко уселся, шатаясь из стороны в сторону и уткнулся лицом в морду к подоспевшему псу. Пес довольно завилял хвостом.

– Тьфу!.. Фиг знает чего! – фыркнул Женя и поежившись, все же мороз на улице понемногу крепчал, поспешил обратно в машину.

Маша тем временем сняла с себя сырую и от этого довольно неприятную кофту, оставшись в одной светло-голубой, точно бы выцветшей футболке и между делом терла лицо салфеткой. Дверца открылась. Промозглый воздух прокатился по ней неприятной волной и потерялся где-то в салоне машины. Маша внимательно наблюдала за Евгением, в руке у него был пистолет. Ей вдруг опять стало неимоверно страшно. Куда же все-таки она угодила? Страшный сон или же неизбежная суровая реальность?

– Это травматика, притом довольно старая, – Евгений убрал пистолет на место, куда-то под сидение и оперевшись одной рукой о руль повернулся к своей новой знакомой. Эта девчушка, виделась ему странной и даже, правда самую малость, напоминала ему сумасшедшую. Он не видел со своей стороны ни малейшего намека на агрессию, а ни то что там на насилие или убийство. Но ее увеличенные до размеров пятирублевых монет глаза, явное сопротивление его намерениям помощь ей, крики о помощи наводили его только на одну мысль – девушка сильно напугана.

– Ну, хочешь, я покажу тебе свой паспорт, чтобы ты успокоилась? – предложил Женя.

– Нет, не хочу, – замотала Маша головой, по рукам пробежались мурашки. Шапку она не сняла, волосы были не мытые. Ей не хотелось, чтобы они беспорядочно торчали в разные стороны, свисали примагничивающими к вещам локонами. Она же ведь собиралась посидеть с девчонками и не особо старалась наводить красоту.