– Маш, слушай. А может мне прямо сегодня пойти и сдаться? Раньше сядешь, раньше выйдешь, – темные шуточки на удивление приподняли Генке настроения.

– Очень смешно! А ты домой то хотя бы зайдешь? – спросила Маша.

– Нет! – решительно произнес Генка, – не хочу лишний раз травмировать родителей. Передай им, что со мной все в порядке. Маринке, скажи, чтобы не обижалась на меня.

– А что я им скажу? Что у тебя все хорошо, но ты сейчас не в том состоянии, чтобы дома появиться?

– Да… – махнул Генка рукой и поднял глаза к небу, которое начинало разливаться красками восхода, – че хочешь говори. Все равно рано или поздно правда раскроется. А так хоть они будут морально подготовлены. Машк, мне идти надо, пока все спят потихонечку назад добраться надо. И еще я тебе как-нибудь позвоню.

– Генк, осторожней будь, – вслед уходящему брату крикнула Маша.

Генка лишь повернувшись на секунду в пол обора помахал Маше рукой, что означало «пока, все глупости уже совершены».

Маша не стала задерживаться у старых ворот и такими быстрыми шагами, какими сюда и пришла отправилась назад к Гавриловым.

Естественно, как только Маша переступила через порог квартиры на нее тут же накинулась с расспросами Марина. Она буквально выпытывала у Маши все мелочи, все подробности встречи. И после того, как Марина узнала, что ее брат подделывал банковские карты, ее вдруг переполнило чувство гордости. Ей показалось это крутым, просто гениальным. Она же ведь думала, что ее брат может только компы ремонтировать.

А вот Генкины родители не были так рады профессиональной деятельности сына. Но зато, точнее, слава Богу, Генка был жив и здоров. А уж с его делами хочешь, не хочешь, а придется разбираться ему самому. К большому сожалению, тетя Галя и дядя Коля ничем не могли ему помочь. Это не стекло разбил в школе, где заплатил за новое окно и все, развязался. Здесь дело шло к встрече с серьезными людьми, к нешуточному наказанию.

И теперь оставалось только ждать, ждать найдут ли Генку и если найдут, в чем тетя Галя и не сомневалась, то когда и что же будет дальше?..


Маша, наконец-таки собралась сдать в библиотеку книгу, про которую уже третий месяц упорно забывала. Да уж если честно сказать, приближалось лето и уже хотелось искупаться в речке, сходить на озеро, погреться на солнышке, съесть много-много ягод спелой сладкой клубники, которая еще только зацветала. И вообще уже хотелось домой. Зимой жизнь в городе не казалась такой отягощающей, хотя первое время Маша больше не понимала, что происходит вокруг, привыкала к новой обстановке, чем четко осознавала, что она хочет на данный момент.

А теперь вот, когда учебный год близился к своему завершению, но оставался еще месяц и одна неделя, до его официального закрытия Маша могла твердо сказать, что она сейчас хочет и что ей нужно, для того чтобы ее «хочу» исполнились.

До выходных оставался еще один день и уже сегодня, после занятий можно было ехать домой.

В каменных коридорах колледжа стоял полумрак и было прохладно. Скопившаяся за весну сырость еще до конца не покинула стены учебного заведения. И Маша, стараясь как можно скорее развязаться с делами шустрым шагом двигалась в сторону библиотеки. Дверь в царство книг как всегда была распахнута настежь. Маша чуть поубавила шаг, чтобы не выглядело будто она бегом неслась в библиотеку и резко остановилась у самой двери.

«Опять там Наталья Андреевна! Вот уж совсем не вовремя.» – раздосадовано подумала Маша. И попятившись назад, стала вслушиваться в разговор. Хотя зачем это ей надо было? Неужели нельзя было просто войти внутрь оставить книгу и идти дальше?

– А вчера, Маша, вчера Сашенька с семьей только уехали от меня. Господи у меня такой замечательный внук растет. Ну, копия Сашка. Я даже фотографии сравнивала. Так похожи, так похожи… – продолжала Наталья Андреевна свой рассказ, который судя по всему был примерно где-то на середине.

Маша стала припоминать, что в прошлый раз, когда она стояла у этой же самой двери, то слышала совсем противоположные вещи. Вроде бы как они с сыном совсем не ладили и поэтому она берегла этот дурацкий кошелек, как индивидуальную реликвию. А теперь же что получается?

– Наташ, я за тебя рада. Наконец-то вы помирились. И жена его как видишь оказалась хорошей женщиной. Молодец у тебя Сашка! Передавай ему от меня привет. Небось, уж позабыл тетку Машу совсем.

– Ну, что ты! Помнит он тебя. Еще у меня спрашивал как ты, – наперебой затараторила Наталья Андреевна.

И теперь по ее разговору нельзя было сказать, что там стоит и рассказывает про свою жизнь злая строгая математичка. Сейчас она больше всего походила на обыкновенную женщину, что с любовью и заботой относиться к своей семье и что любые мелочи, что происходят в жизни близких ей людей очень важны для нее. И скорее всего это и было так.

– Заходи к нам в гости в следующие выходные, Саша обещал приехать. Темку увидишь, вылитый Сашка. А невестка то моя кажется беременная, – заговорщицки, громким шепотом произнесла Наталья Андреевна, – Маш, очень внучку хочу, девочку. Ой, я ведь как посмотрю на Темку и думаю, какая я раньше дура была. За что Иринку не взлюбила? Вот дура-то! – интонация сменилась. Маше показалось, что Наталья Андреевна вот-вот заплачет.

У Маши вдруг больше не осталось сил стоять за дверью. Ей стало не хорошо от того, что она стоит и слушает чужую жизнь. Ведь совсем не порядочно так себя вести. Решительно переступив порожек, Маша оказалась в библиотеке.

– Здравствуйте! – произнесла она, старясь не смотреть в лицо Наталье Андреевне, про которую она уже достаточно знала и от этого было не по себе. Порой лучше быть как все и знать ничуть не больше остальных. От лишней, а самое главное совсем не нужной информации порой нужно было себя ограждать. Не зря еще в старину говорили – меньше знаешь – крепче спишь, вспомнила Маша всем известную поговорку. И от того, что она ее вспомнила ей сделалось неловко.

– Машенька проходи, – заметив некое замешательство на лице девушки тут же проговорила Мария Ивановна, – будешь что-нибудь брать?

– Нет, я сдать. Сейчас скоро экзамены. Нужно готовиться, – хотя бы чего-нибудь, лишь бы перестать чувствовать себя полной дурочкой говорила Маша.

– Да ты и так все сдашь, без подготовки, – вступила в разговор Наталья Андреевна, – И, кстати, я в этом году решила сделать поблажки для особо старательных и умных студентов, так что на экзамен можешь не приходить. Я тебя освобождаю.

– Спасибо, Наталья Андреевна! Здорово! Ну, то есть спасибо большое! – Маша и не знала, как отреагировать на данную новость. Если бы ей кто-нибудь в начале учебного года сказал, что она сможет настроить против себя математичку, а потом эта же математичка освободит ее от экзамена, Маша скорее всего не поверила бы. У нее просто не хватило бы фантазии, чтобы придумать конфликт, а потом чудное его разрешение в свою пользу.

– Только ни кому не слово. Я на последнем уроке сама обрадую и тебя и еще кое-кого.

– Хорошо. Я поняла, – Маша попятилась к двери. На ее лице искрилась радостная детская улыбка, – спасибо! До свидания!

– До свидания! – услышала она в ответ.

«Просто с ума сойти. Неужели мне правда не нужно будет идти на экзамен. И все из-за того, что она помирилась с сыном, с которым, если я правильно поняла, из-за своей же глупости и поругалась. Да ну не мое это дело совсем! Ну не из-за кошелька же в самом деле?.. Нет, скорее всего у нее просто хорошее настроение из-за того, что она помирилась с сыном и вот она раздает приятные сюрпризы направо и налево. Вот круто! Не надо сдавать математику! Класс! Надеюсь, она это серьезно и не передумает. Да, нет! Не передумает! В конце концов математику я хорошо знаю, так что не за просто так повезло! Ну все-таки как ни крути, а подобрела она после того, как я ей кошелек вернула. Странно, конечно… больше ничего не нахожу. Или я просто так сама с собой играла. Вот ведь! Как маленький ребенок! Такие странные мысли. Хотя что-то определенно есть. Ведь если посмотреть вокруг столько разных людей и разных историй. Нет! Судьба у человека есть и у каждого она своя. Но вот только при чем тут деньги? Какая-то бессмыслица получается. Или все довольно банально. Эта цепочка событий нужна была, чтобы математичка ко мне подобрела. Да уж! Слишком все сложно. Зато встреча с Женей была самой нелепой, что мне только припоминается у меня в жизни. Так все глупо вышло!.. А какая у него загадочная улыбка! Он так волшебно улыбается. Но только жаль, что в его глазах ничего нет. Разве могут быть и человека такие глаза? Вот уж тут-то нет никакой судьбы, ну разве что только не дал мне замерзнуть той ночью…»

Вот так одна мысль постепенно перекатывалась в другую и Маша чуть было не прошла мимо нужного кабинета. Оставался еще один урок – сорок пять минут и, доехав до Гавриловых, можно будет вместе с ними отправляться домой. Маша вошла в кабинет литературы, но вместо прежней радости у нее в душе поселилась легкая грусть. Ничего не хотелось, а зашло за некое спасение, что Светлана Ивановна – преподаватель литературы могла умело затянуть студентов своей лекцией. Интересно у нее получалось рассказывать о том или ином герое, разбирать ту или иную ситуацию. В общем, глядя на нее можно было смело утверждать, что человек работает абсолютно точно на своем месте.

Глава 3

Женя неуверенно переступил порог отцовского кабинета. На него как обычно, когда он сюда заходил, повеяло запахом лекарств, мазей, бинтов, кто бы мог подумать, что бинты тоже пахнут, в общем типичным запахом больницы. Женя не любил этот запах. Он искренне не понимал, как его отец может работать, когда вокруг так пахнет. Это же просто невыносимо! Да еще при этом определять, как обстоят дела у больного, какие лекарства ему нужно прописать и дальше все в таком же роде.

Был обеденный перерыв. И вместо спокойного обеда в кафешке или офисной столовой, туда Евгений частенько захаживал, так как готовили там вполне себе съедобно и даже вкусно, особенно удачными всегда удавались супы: мясные, рыбные, грибные и даже с сыром, ему пришлось ехать в центр города, чтобы увидится с отцом. Тот еще вчера вечером позвонил Жене и попросил, нет, даже настоятельно велел заехать к нему как можно скорее. Женя же не любил откладывать дела в долгий ящик, тем более, если они касались близких ему людей. И пусть их отношения с отцом были весьма своеобразными, порой очень даже сложными, но куда было деваться. Отец есть отец. Тем более что Женю напряг его голос. И он где-то на краю сознания, с надеждой на противоположенное, подумывал: может чего случилось?

Александр Викторович сидел за своим рабочим столом и с явным удовольствием глоток за глотком потягивал из чашки только что приготовленный кофе. Он ни чуть не изменился в лице, когда увидел на пороге кабинета сына. До Жени тем временем долетел приятный запах кофе и на душе как будто отлегло, сделалось чуточку комфортнее, увереннее.

Александр Викторович любил пить кофе, обычно добавляя в него сгущенку или молоко и непременно одну-две ложечки сахара. Это была его своего рода слабость. Во всей остальной пище он строго придерживался сбалансированного рациона, который считал правильным и который являлся одним из основных принципов здорового образа жизни. Но кофе с молоком или со сгущенкой!.. Это была его реальная слабость.

Женя внимательно посмотрел на отца, потом бесшумно подошел к старому креслу и присел в него, ровно выпрямив спину. Прошла еще минута. Женя уже был готов заговорить, но тут Александр Викторович наконец-то поднял глаза на сына. По его недоброму взгляду Женя сразу же понял, что разговор предстоит не из приятным. Но что делать? Можно подумать, могло быть иначе?

– Евгений, – заговорил Александр Викторович, а если он называл сына полным именем, то значит, хотел за что-то отругать или же попытаться убедить его в чем-то, – вот скажи мне, ты давно пытался думать свое головой о чем-то серьезном?

Женю задел тон, которым это было сказано, но он сдержался, внешне никак не выдав себя.

– Пап, у меня крайне мало времени. Скоро обед закончиться. Если у тебя есть что сказать, то говори. Не тяни…

– Время мало, – передернул он сына, – на отца или ладно… Бог со мной. На что-то путное у тебя времени никогда нет, а вот крутить романы с малолетками, это конечно! На это у тебя время предостаточно! Ты бы хоть раз подумал своей головой…

Александр Викторович продолжал в том же духе выстраивать свой полный негодования монолог. И так как был он человеком интеллигентным, профессия врача-хирурга просто обязывала быть таковым, ругался он лишь культурными словами. Но впрочем, исходя из своего словарного запаса, мог так все высказать, что любому матершиннику в споре с ним прошлось бы туго.

А Женя тем временем невольно ухватился руками за голову. И хотя он понимал, что ничего страшного не произошло, что он просто-напросто оставил у себя переночевать человека, которому некуда было идти, но тем не менее осознавал и следующее, доказать правду отцу это все равно что пытаться объяснить что-то стене. Стена будет продолжать стоять и ей будет абсолютно все равно на твое красноречие, так и Александр Викторович ни за что не признает сторону сына, даже если Женя будет сто раз прав. У Александра Викторовича всегда была одна правда в отношениях с сыном – своя. Он прав, а Женя естественно нет. Да и в конце концов, откуда отцу все известно?