Маша вздохнула и отвернулась от окна. Спасть все еще не хотелось. Голова была настолько ясной, что не всегда днем бывает такой приток сил.

И самое главное время было всего лишь 23:56. Старые, можно сказать древние часы, что висели над дверным проемом на кухне всегда показывали точное время суток. И чем же теперь было Маше заняться в такое время? Свет в комнате нельзя включать. Вера проснется. Стоять на кухне тоже не было решением проблемы. Но здесь хотя бы можно было включить свет.

Вернувшись в комнату и стараясь как можно меньше шуметь, Маша оделась потеплее, взяла телефон с книгой в руки и направилась на кухню. В голове образовались два правила. Первое занять себя чем-нибудь, чтобы никакие лишние мысли не посещали голову. И, второе, попробовать приманить к себе сон.

Но заснуть получилось только далеко за полночь. Весь следующий день Маша была окутана туманом дремоты. И даже когда она ехала с дядей Колей в гости сонное состояние никак не могло полностью покинуть ее.

– Не выспалась что ли? – спросил дядя Коля.

– Да, так немного, – позевая, ответила Маша.

– Все уроки учишь. Отдыхать надо! Так ведь и с ума можно сойти!

Дядя Коля был человеком простым. Он никогда не заморачивался по какому-то ни было поводу. Если что-то надо купить или сделать, то значить купим и сделаем. Если что-то не получается сейчас, то обязательно получиться потом. Он не любил, когда кто-то начинал слишком много умничать или же с головой и самоотдачей погружался в какой-нибудь заумный труд. Конечно, он был трудолюбив, но если же видел, что дела не идут на время отступал. И что самое интересное было в его жизненном подходе к делу, в его скажем так житейской философии, это то, что она всегда исправно срабатывала.

Тетя Галя, очень хорошо знала своего мужа и поэтому, никогда не кричала и не давила на него. Она была уверена, если Коля что-то пообещал, значит, сделает, если не сделал сейчас, то непременно сделает чуть позже.

– Дядь Коль! – немного с возмущением, но в то же время любя, по-родственному, ответила Маша.

– Ну, что дядь Коль! Вот дай угадаю. Небось всю ночь просидела за учебниками, – чуть иронически проговорил дядя Коля.

– Нет. Просто не спалось и пришлось книгу читать, – нехотя сообщила Маша.

– Вот! Прямо как мой Генка. Всю ночь может просидеть не спамши. А днем спит. Нет, и ладно бы с друзьями куда ходил! А то сходит пару раз в месяц. И сидит дома, сидит. Ну, ладно ты. Ты еще только перебралась в город. Еще не освоилась. А он-то родился здесь. Вот мы-то в свое время…

И тут Маше в очередной раз пришлось выслушать, как дядя Коля, будучи молодым, весело проводил время со сверстниками. Как они гуляли по вечерам, как в поселковом клубе играли в карты, как ездили яблоки воровать в соседнюю деревню, как здорово все было и сколько всего интересного сейчас можно вспомнить. Ну, конечно же, не обошлось без искреннего сочувствия современной молодежи.

Дядя Коля видел только два, четко отличающихся друг от друга вида молодежи. Первый вид – это те, кто постоянно развлекался и стремился получить от жизни по максимуму удовольствия и второй вид, к которому он относил своего двадцатилетнего сына Генку с племянницей Машей. Это была та молодежь, что постоянно сидела дома, изредка выходила на прогулку и уж в исключительных случаях посещала общественные места досуга.

И никак нельзя было доказать дяде Коле, что молодых людей не в коем случае нельзя делить только по двум строгим критериям. Так же как и во все времена существует огромная масса личностей с отличными и чем-то похожими друг на друга характерами. Конечно, спорить с тем, что времена меняются и люди вместе с ними так же глупо, как утверждать, что наша планета Земля плоская и стоить на трех китах. Но, в то же время, суть человеческого мышления и базовые запросы остались все теми же. И говоря более простыми словами, человек склонен вести себя в обществе так, как ему представляется более правильнее и комфортнее для себя. Если же человеку удобнее сидеть дома, а не шататься по улицам в поисках приключений, то уж ничего с этим не поделаешь. Если же ему по душе спорт, а не искусство живописи, например, то бессмысленно заставлять его писать картины и видеть в том или ином произведении глубокий смысл и силу прелестной гаммы красок.

Дорога от общежития до дяди Колиного дома не заняла много времени. А если принять во внимание, что весь путь шел беспрерывный диалог, то Маша не заметила, как быстро они добрались до места.

У тети Гали уже все было готово. Пятнадцатилетняя Марина, младшая сестренка Генки, уже сидела за накрытым столом со скучающим видом. Генка, вернее его спина виднелась из его комнаты. Согнувшись, он что-то увлеченно искал в нижнем ящике компьютерного стола. Звук отворившейся входной двери и голоса в прихожей ничуть не отвлекли его.

"В чем-то все же дядя Коля прав." – подумала Маша, глядя на Генкину спину в клетчатой рубашке.

– О, Машенька! Наконец-то приехали! Ну, раздевайся, проходи! – и тут же, – Гена! Генка, заканчивай там возиться. Иди за стол!

Через почти полминуты послышался Генкин голос:

– Ага! Щас!

Маша прошла в комнату. Посредине зала стоял круглый стол, уставленный различной праздничной едой. Окончание ремонта для этой семьи было поистине настоящим праздником. То поступление сына в институт, а перед этим выпускной, то поездка дочери за границу на олимпиаду по биологии. И вот наконец-то ремонт, который начался лет пять, а то семь назад завершен. Настоящее событие, которое непременно стоило завершить праздничным застольем.

Маша поверхностно осмотрела квартиру, но этого для нее оказалось вполне достаточно, чтобы понять – дядя Коля с тетей Галей потрудились на славу. Прошлый раз, когда она гостила у них, то еще все комнаты были пропитаны вяло тякущим, с запахом лака и обойного клея, ремонтом. А теперь – настоящая современная квартира с европейской отделкой. Ну и конечно тети Галины фиалки яркими пятнами сверкали по всей квартире. И как только у тети Гали так получалось, чтобы они всегда пышно цвели и в любое время года радовали глаз.

– Да!.. Давно нам уже надо было заканчивать. Дольше, чем у нас, наверное, ни у кого ремонт так долго не шел, – с улыбкой на лице сообщила тетя Галя.

– Да почему ж? – возразил дядя Коля, – вон, Чернышевы уже десятый год дачу уделывают.

– Пап, то дача. А это квартира. На дачу ты раз от раза приезжаешь. А в квартире постоянно живешь, – сообщил Генка, сделав глоток вина из своего бокала.

– Может Маш и тебе попробовать. Очень вкусное, – предложил дядя Коля, подливая себе в бокал красное вино.

– Я с Мариной за компанию сока выпью, – отказалась Маша.

В тот же момент глаза у Марины загорелись радостным огоньком.

– Коль, что я ее родителям скажу. Что ты спаиваешь их дочь? – заволновалась тетя Галя.

– Да ей восемнадцати нет! Она мелькая еще, – ехидно улыбаясь, подмигнул Генка Машке.

Маша недовольно посмотрела на брата, если бы не тетя с дядей она непременно показала бы ему язык и откровенно сказала, что она думает по всему этому поводу.

Но если не брать в расчет этот маленький эпизод, вечер получился хорошим. Тетя Галя еще по телефону, днем, уговорила Машу остаться у них на ночь. После ремонта, места в квартире как-будто стало больше.

На предложение же переехать к ним из общежития Маша отказалась, сославшись на более долгую дорогу до колледжа и на то, что она уже вполне неплохо освоилась с соседкой в одной комнате. И первая и вторая отговорки являлись на самом деле чистой правдой.

– Маш, вот скажи мне, есть на свете такая вещь как судьба? – растянувшись в кресле, на сколько это было возможно, медленно проговорил Генка. Марина с Машей сидели в его комнате. Был уже глубокий вечер.

– С чего это ты вдруг о судьбе заговорил? – Машу встревожил его невесть откуда взявшийся вопрос. И у нее почему-то сразу же перед глазами вырисовался Макс со ста рублями. Точнее Макс и отдельно от него сто рублей. Маша сосредоточилась. Сама не зная почему, но эта тема последнее время затрагивала ее самым живым образом. И Маша даже немного занервничала, хотя точно знала, что ее мысли Генка прочитать никак не мог.

– Сестрен, мне очень интересно знать твое мнение, – более чем серьезно проговорил Гена.

– Ты случаем не слишком много выпил? – вступила в диалог Марина.

– Сиди и помалкивай, ты еще маленькая чтобы рассуждать на такие взрослые темы, – порой Генке доставляло настоящее удовольствие позлить сестру, на что тетя Галя ругалась и пыталась простыдить своего сына. Но сейчас его слова звучали как-то иначе, по серьезному что ли.

– Можно подумать я взрослая, – жестом руки остановив Марину, которая уже была готова вступить в словесные баталии с братом, подметила Маша.

– Ты третий месяц живешь в общежитии. Думаешь своей головой. А Маринка, еще дурочка малолетняя, за которую все решают мама с папой, – продолжал Генка в том же духе.

– Ну, знаешь ли! – вспыхнула Марина и сорвалась с места, чтобы уйти из комнаты брата.

Маша остановила сестру, ей не хотелось, чтобы та уходила.

– На себя бы посмотрел!.. – сквозь зубы процедила Марина и уселась обратно на свое место. Генка пропустил мимо себя вполне уместное замечание сестры.

– Ну, ладно, – продолжал он, – Маш, ты веришь в судьбу, в то, что все идет к нам свыше?

– Ген, я не знаю… – выдала Маша.

– Тебе разве никогда не приходило в голову, почему все вокруг происходит так, а никак иначе. Почему вот ты, например, пошла учиться именно на бухгалтера и именно в этот колледж. Ты же свободно могла закончить одиннадцать классов и поступить скажем в мед на кардиолога.

– В мед я никак не могла поступить, – твердо заявила Маша, – ты же сам знаешь какие там цены за обучение. И меня знаешь ли никогда не тянуло в медицину.

Последний Машин аргумент, несмотря на то, что у ее родителей не хватило бы денег выучить Маши на врача, все же был основным. Маша никогда не видела себя врачом. Профессия медработника ей была чужда.

– А как же ЕГЭ? Я сомневаюсь, чтобы у тебя не получилось бы поступить на бюджет, – не отступал от своей мысли Генка.

– Ген, к чему это все? Ты фаталистом стал? – недоверчиво спросила Маша. Она прекрасно знала, что у Генки прекрасный холодный ум, созданный для точных математических расчетов, но никак не для философских размышлений. Компьютеры, электронная техника, программирование, вот с чем ассоциировался у Маши двоюродный старший брат.

– Маша… – простонал Генка и, сгруппировавшись всем телом, наклонился вперед, – ты можешь мне дать четкий ответ. Ты веришь или нет?

– Верю. Иначе никак нельзя объяснить многие происходящие вещи, – Маша не знала, о каких конкретно вещах она сейчас сказала, но в ней поселилась твердая уверенность в правильности только что проговоренных слов.

– Вот! – приободрился Генка и звонко хлопнул в ладоши. По нему было невозможно понять, то ли на него так подействовало вино, то ли он действительно оказался так сильно увлечен, сей интересной, но очень неясной и загадочной темой.

Марина сидела рядом с Машей на диване и диковато поглядывала на брата. Ей на секунду показалось, что он начал сходит с ума. А Генка сидел, опять распластавшись в кресле, закрыв глаза и блаженно улыбаясь. Девочки, в особенности Марина, ничего не могли понять. Генкино поведение выглядело странным.

Маша знаками показала Марине, что пора покинуть комнату. Осторожно поднявшись с дивана, девочки ушли. Генка так и остался сидеть в кресле, вероятно мечтая о чем-то очень приятном.

Так закончился вторник. Наступила среда. Кроме того, что Маше позвонил Генка и предложил с ним в пятницу вечером уехать домой, ничего заслуживающего внимания не произошло. Маша училась, исправно посещая лекции. Макс, что чем-то заприметился Маше, так и не появлялся в колледже до конца недели. И когда у Маши выпадала свободная, ни чем не занятая минутка, она не упускала возможности подумать о нем. Но сказать, что Маша была влюблена в Макса было бы слишком. Скорее он был ей просто симпатичен, привлекал своей непринужденностью и легкостью в общении. Как раз этих самых качеств и не хватало большей части парней, которых Маша встречала на своем пути. А у Макса они были. И Маша сама не осознавая этого начинала тянуться к нему.

В пятницу Генка подъехал к общежитию ровно в три часа, как они с Машей заранее и договаривались. Закинув дорожную сумку на заднее сидение, Маша поздоровалась с тетей Галей. Тетка была в бодром расположении духа. Маша почему-то сразу поняла, что тетя Галя не поедет в деревню, а минуту спустя подтвердила свои мысли.

– Вижу, ты соскучилась по дому, – начала тетя Галя.

– Две недели не была, – сказала Маша и без того известный факт, но радостным голосом, так как еще несколько часов и она будет дома.

– Да!.. – философски протянула тетя Галя, а потом, – Маш, ты там за Генкой поприглядывай. Раньше без особого энтузиазма в деревню ездил, а теперь по собственной инициативе в ссылку собрался.