Об этом герое Жорж Санд с восхищением говорил В. Белинский: «Помните Ларавиньера? Вот человек и мужчина! Но как трудно сделаться таким человеком…» Моральное величие Арсена и Ларавиньера еще ярче оттеняет фразерство и никчемность Ораса.

Республиканское восстание 1832 года в Париже является кульминацией сюжета в романе Жорж Санд. Оно окончательно выявляет характеры действующих лиц: самоотверженность и героизм Арсена и Ларавиньера, мужество и доброту Марты, нравственную несостоятельность Ораса. Реальным событиям, разыгравшимся у монастыря Сен-Мерри 5–6 июля 1832 года, посвящено в романе сравнительно немного страниц, но тема революции проходит через всю книгу, начиная с воспоминаний об Июльских днях 1830 года и кончая рассказом о героической гибели Ларавиньера во время восстания 1839 года. Жорж Санд не скрывает своего презрения к лавочникам, с негодованием говорит о косной буржуазии, «которая обратила все силы и установления государства в предмет позорного торга».

Острота социальных проблем, затронутых в романе «Орас», его антибуржуазность напугали журнал «Ревю де Дё Монд», где обычно печаталась Жорж Санд и куда она вначале предложила свое новое произведение. Редактор этого почтенного, благонамеренного журнала Бюлоз потребовал от Жорж Санд значительных изменений и прежде всего смягчения социальной остроты книги. По этому поводу Жорж Санд писала друзьям: «Сей милый человек боится поссориться со своим милым правительством». Она категорически отказалась что-либо менять в романе и ответила Бюлозу следующим письмом: «Я ясно вижу, что вы требуете от меня невозможного. Вы хотите всего-навсего, чтобы я говорила об эпохе 30-х годов, не изображая ее героев, чтобы я вам показала студентов 1830 года преданными правительству Луи-Филиппа, показала пролетария, который не скорбел бы после Июльских дней о восстановлении монархии. Вы хотите видеть гризеток, не похожих на настоящих гризеток. Вы хотите, наконец, чтобы я говорила о буржуазии, не упоминая о том, что она глупа и несправедлива, чтобы я говорила об обществе, не указывая, что оно абсурдно и безжалостно… Перелистайте лучше несколько страниц «Жака» или «Мопра». Во всех моих книгах, даже самых «невинных», вроде «Мозаистов» или «Последней Альдини», вы всегда найдете протест против вашей буржуазии, ваших героев, вашего правительства, вашей социальной несправедливости. Вы найдете в них неизменную симпатию к людям из народа… У меня нет ни одной книги, где бы я не выступала против неравенства и привилегий (деньги — это ведь главная привилегия)… Вторая часть моего романа не связана ни с какими политическими событиями, и в ней, очевидно, нечего менять, но третья часть повергнет вас в отчаяние. Мои герои сражаются у монастыря Сен-Мерри и… удивительное дело — рабочий и студент-республиканец сражаются против монархии! Как вам это нравится? Очевидно, куда благоразумнее было бы отправить их в ряды жандармов, но жизненная правда не позволила мне этого сделать, и, клянусь, мои герои бились у стен Сен-Мерри как сущие дьяволы!»

В «Орасе» мы находим все типичные мотивы романов Жорж Санд. Тут и «кающийся дворянин» Теофиль, блудный сын своего класса, тянущийся к народу, и проблема женского равноправия, которая решается на сей раз в духе сенсимонизма: путь к независимости женщины писательница видит теперь не в индивидуалистическом бунте, как было в ранних романах, а в труде. Наконец, здесь изображен своеобразный «фаланстер», где совместно проживают и трудятся несколько работниц. Союз образованного дворянина Теофиля и простой швеи Эжени, построенный на взаимном уважении и искренней любви, по мысли Жорж Санд, указывает путь к преодолению классовых противоречий. Жорж Санд не скрывает заданности, тенденциозности этой линии романа, не смущается тем обстоятельством, что многие положения оказываются натянутыми, а персонажи откровенно идеализированными. Так, деревенская девушка Марта — это возвышенная, чувствительная натура, наделенная врожденным артистизмом и душевной утонченностью, житейская грязь не оставила на ней никакого следа. Гризетка Эжени — образец доброты, тонкого ума, достоинства и великодушия. Идеальные герои, по большей части происходящие из социальных низов, наделенные богатой духовной жизнью и мечтающие не только о личном счастье, но и о счастье народа, привлекали Жорж Санд и в романах, созданных ею в следующее десятилетие. Таков столяр Пьер Гюгенен, человек большого сердца, вдохновенный мастер своего дела («Странствующий подмастерье»), свободолюбивый плотник Жапплу («Грех господина Антуана»), благородный по натуре мельник Луи («Мельник из Анжибо»). Вера в неисчерпаемые творческие возможности простого человека, пафос национально-освободительной борьбы, мечта о большом народном искусстве пронизывают роман «Консуэло».

Анатоль Франс однажды очень точно определил особенности творческого метода Жорж Санд, сказав, что она была «великим мастером идеального». Действительно, писательница любила повторять, что «искусство — есть искание идеальной правды». Эстетическая концепция Жорж Санд была тесно связана с ее философско-историческими взглядами, с верой в то, что развитие человечества определяется стремлением к идеалу. Поэтому для нее задача искусства была в том, чтобы обнаружить в действительности хотя бы малейшие проявления идеального. К романтическим произведениям Жорж Санд, конечно, не следует подходить с теми же критериями, что и к произведениям реалистического искусства, в них властвуют иные законы. В многократных спорах с Бальзаком Жорж Санд отстаивала право художника создавать идеализированные характеры: «Вы хотите и умеете изображать человека таким, каким он предстает перед нашими глазами… — писала она, — а я стремлюсь изображать человека таким, каким я хотела, чтобы он был, каким он, по-моему, должен быть». Воплощение «идеальной правды» Жорж Санд и считала высшей правдой искусства.

Несовпадение характеров идеальных героев с обликом реальных людей ее времени столь же мало беспокоило Жорж Санд, как и внешнее неправдоподобие событий в ее романах. Она сознательно создает особый поэтический мир, подвластный лишь ее творческой фантазии, причем щедро черпает из художественного арсенала низовых демократических жанров своего времени — газетного приключенческого «романа-фельетона» и мелодрамы. Неожиданные повороты действия, роковые совпадения и случайности, «узнавания», ситуации, когда герои на волоске от гибели и спасение приходит в последнюю секунду, — все это обычные приемы в романах Жорж Санд. По воле автора герои «Мопра» легко находят друг друга на обоих полушариях и встречаются как раз тогда, когда это требуется по сюжету; раненый Арсен попадает в ту самую мансарду, где живет Марта, а чудесно воскресший Ларавиньер появляется в ту самую минуту, когда он необходим своим друзьям. Но все эти несообразности объясняются особым романтическим углом зрения автора и органически вытекают из художественной системы ее романов.

Для творческой манеры Жорж Санд характерно сочетание динамичного, остросюжетного повествования с пространными авторскими размышлениями на моральные и философские темы. Писательница постоянно присутствует в своих произведениях и направляет мысль читателя в желательную для нее сторону, как бы подсказывает ему оценку тех или иных действующих лиц. Взволнованная авторская интонация, проповеднический пафос отличают книги Жорж Санд, для которой литература всегда была орудием нравственного воспитания, активной общественно-преобразующей силой.

Своеобразные ландшафты, описания старинных замков, таинственные ночные сцены, озаренные колеблющимся пламенем костра или бледным светом луны, картины природы в романах Жорж Санд также одухотворены пристрастным, взволнованным авторским отношением и оживают под ее пером. Недаром такой тонкий мастер лирического пейзажа, как И. С. Тургенев, восторгался живописным даром Жорж Санд. «Она умеет рисовать даже благоухание, даже мельчайшие звуки», — писал он. Особенно часто обращалась Жорж Санд к изображению родных ей мест провинции Берри, где происходит действие многих ее романов, в том числе и «Мопра». Описания замка Рош-Мопра, башни Газо, тихого старинного парка в Сент-Севэре относятся к лучшим ее страницам.

* * *

Сороковые годы — время наивысшего подъема не только литературной, но и общественной деятельности Жорж Санд. Она много работает, создает роман за романом. Ее дом на улице Пигаль, 16, становится одним из центров литературной жизни Парижа. Бальзак встречался там с Генрихом Гейне. Пьер Леру, композитор Ференц Лист, увлекавшийся в те годы учением Сен-Симона, были частыми посетителями дома Жорж Санд. Близость Жорж Санд с Шопеном, поселившимся в соседнем флигеле, привлекала в гостиную писательницы многочисленных представителей польской эмиграции; здесь часто читал свои стихи поэт Мицкевич, здесь можно было видеть сидящего за мольбертом художника Эжена Делакруа, картины которого, подаренные хозяйке дома, яркими пятнами выделялись на темных стенах гостиной. Известная певица Полина Виардо восхищала присутствующих своим замечательным голосом. Всех этих выдающихся людей объединяла дружба с Жорж Санд. Поздно вечером, когда утихали все споры, расходились многочисленные гости и все погружалось в тишину, Жорж Санд садилась за письменный стол. Она писала обычно ночью, часов до шести утра. Ее перо быстро бежало по бумаге, едва поспевая за стремительным полетом мысли и воображения. Строчки ровного почерка покрывали страницу за страницей…

Поистине удивительной была энергия этой женщины, ее работоспособность, ее живой интерес к идейной и политической жизни Франции. В 1841 году она основала вместе с Пьером Леру и Луи Виардо журнал «Независимое обозрение» («La Revue Indépendente»), рупор идей утопического социализма, где печатала свои статьи и романы. В 1843 году по инициативе Жорж Санд на ее родине в Берри создается оппозиционная газета «Эндрский просветитель» («L’Eclaireur d’Endre»), на страницах которой Жорж Санд разоблачает темные дела клерикалов, пишет о тяжелом труде крестьян. С 1844 года писательница сотрудничает в левореспубликанской парижской газете «Реформа» («La Reforme»). Жорж Санд внимательно следила за развитием рабочей поэзии, сохранилась ее переписка со многими рабочими-поэтами: с каменщиком Понси, с ткачом Магю, с слесарем Жиланом; в своих письмах она ободряет их, выражает уверенность в творческих силах народа. Рабочим-поэтам она помогала не только советами, но нередко поддерживала их материально, редактировала, издавала сборники их стихотворений со своими предисловиями. В «Независимом обозрении» Жорж Санд опубликовала две статьи: «Диалоги о пролетарской поэзии» и «О народных поэтах».

В эти годы политическая мысль Жорж Санд обретает большую ясность; несмотря на увлечения идеями утопического социализма, она допускает теперь и возможность гражданской войны как средства разрешения классовых противоречий буржуазного общества. Словами Жорж Санд из очерка «Ян Жижка» (1844): «Битва или смерть; кровавая борьба или небытие. Такова неумолимая постановка вопроса» — Карл Маркс заканчивает свою работу «Нищета философии».[3]

Жорж Санд была одним из активных участников февральской революции 1848 года. Со всем присущим ей пылом она бросается в гущу политической жизни республики. Она принимает деятельное участие в организации народного театра, в издании газеты «Дело народа» («La Cause du peuple»), сближается с наиболее радикальными кругами левых республиканцев, публикует «Письма к народу», «Письма к среднему классу», выступает в защиту завоеваний буржуазной революции. Жорж Санд редактор и основной автор «Бюллетеня республики», левое направление которого вызывало ненависть реакции. Она пишет ряд очерков о тяжелом положении рабочих, требуя улучшения их жизни, повышения оплаты труда женщин-работниц. В апреле 1848 года, накануне выборов в Учредительное собрание, Жорж Санд публикует статью в шестнадцатом «Бюллетене республики», где прямо указывает, что если реакции удастся повлиять на ход выборов и протащить своих ставленников в Учредительное собрание, то народ должен открыто выступить на защиту своих прав и интересов. Однако она не смогла разобраться в ходе дальнейших событий, приведших к классовым боям июня 1848 года, когда впервые пролетариат и буржуазия оказались по разные стороны баррикад. Июньские события разрушили романтические иллюзии о возможности классового мира и перестройки буржуазного общества путем нравственной проповеди. Не поняв исторического значения Июньских дней, считая народное восстание против буржуазной республики ошибкой, Жорж Санд тем не менее резко осудила кровавую расправу буржуазии с рабочими. «Я не могу верить в Республику, которая начала с убийства рабочих», — писала она в июне 1848 года.

После Июня Жорж Санд отходит от политической активности; в романах, написанных после этого периода, она уже не ставит больших социальных проблем. Она создает идиллические произведения о сельской жизни, рисует поэтические картины природы («Маленькая Фадетта», 1848; «Франсуа-найденыш», 1848), возвращается к изображению мира личных чувств. Но до конца жизни она была верна гуманистическим идеалам.