Эллен выглянула в слуховое окно. Обычная субботняя картина: ребятишки катаются на самокатах, собака гуляет с хозяином, пара туристов слоняется без дела. Палящие лучи солнца застревали в душном и влажном предгрозовом воздухе, нависшем, как перина, над долиной. Провести в невыносимой духоте под этой периной больше пяти минут – об этом даже подумать было страшно.

– У нас нет другого выхода, Снорки. – Эллен, прикрыв заплывший глаз, стала искать подходящую одежду и темные очки. – Если тебе будет слишком жарко, спрячешься в траве и подождешь меня.

Но собака была счастлива следовать за хозяйкой, стремительно бежавшей вдоль реки, мимо Каприза и дальше, дальше, через поле желтой ржи. Пот стекал по лицу, легкие закачивали кислород в кровь и мышцы. По мере того, как организм вырабатывал эндорфины, ее глаза раскрывались все шире.

Конечно, Эллен была не в лучшей форме. Она смогла пробежать в горку всего пару миль, не больше, и рухнула, тяжело дыша и смеясь, на усыпанную клевером лужайку у лесочка.

– Господи, вот так-то лучше! – Она вытерла ладонями нот с лица и перевернулась на живот, чтобы полюбоваться долиной.

Сноркел растянулась рядом в тени дерева.

– Снорк, не разрешай мне больше плакать, хорошо? Мне это совсем не к лицу.

Вдалеке виднелись заросли сада Фили, и Эллен смертельно захотелось выпить с подругой крепкого кофе и раскурить косячок. Но она вспомнила, что на выходные к ней приезжает Даффодил. К тому же Фили наверняка захочет узнать все подробности вчерашнего свидания. Чуть погодя Эллен, возможно, сможет представить его в самом забавном свете, чтобы развлечь подругу, но только не сегодня.

Она чувствовала себя свежей и готовой вступить в битву с сорняками в саду Гусиного Дома.

Шпора Беллинг сидел на замшелом камне возле гостевого домика, курил и нетерпеливо сбивал ногой мох. Когда Эллен вошла в ворота, он вскочил:

– Ну наконец-то!

– Привет, – осторожно сказала она и приостановилась, подавляя желание расплыться в дурацкой улыбке от уха до уха. Справиться с этой задачей ей помогло враждебное, даже грозное выражение его лица.

Сноркел, не разделяя внутренней борьбы хозяйки, радостно бросилась к гостю (она была очень общительной собакой), обнюхала ему ноги и перевернулась на спину, подставив пятнистый живот. Шпора наклонился, чтобы потрепать ее, и, исподлобья глядя на Эллен, мрачно пояснил:

– Я пришел по поводу аукциона. Вы купили мой лот.

Она кивнула, плохо представляя, что сказать. Даже на расстоянии пяти метров, под открытым небом, он так действовал на нее, что сердце сбивалось с ритма, – и вовсе не из-за ужасов, рассказанных Фили, а потому, что Эллен всей кожей ощущала бесстыдное излучение его экстрим-фактора. Он был очень, очень опасен. Падший ангел в обличье бродяги. Гость явно нервничал.

– Помните, три желания? – пояснил он, распрямляясь.

Сердитый, в старых джинсах, с суровым лицом, он походил на злого джинна. А у Эллен сейчас не было других желаний, кроме как принять душ, сделать маску для глаз и провести целый день в одиночестве. Поэтому лучше бы джинн еще посидел в кувшине – по крайней мере, пока ее глаза не перестанут слезиться от света. От яркого света его глаз.

– Да, я помню, – ответила Эллен и свистнула, подзывая собаку, которая побежала к своему любимому наблюдательному пункту, откуда она всегда любовалась кохинхинками. – Я заплатила всего десять фунтов. Вы совсем не обязаны что-либо выполнять.

Эллен подвела Сноркел к колышку и наклонилась, чтобы прицепить веревку к ее ошейнику.

– Я всегда выполняю свои обещания. – Беллинг следовал за ней.

– Ей-богу, давайте забудем об этом. – Эллен приподняла голову. Она не знала, как отделаться от него и при этом не показаться невежливой.

Гость скрестил руки на груди, глаза стали твердыми, как металл.

– И все же у вас должны быть желания. Может, вы бы хотели не напиваться так, как вчера вечером? У меня есть прекрасный рецепт от похмелья. Ну что, будем считать, что это первое желание?

Эллен не собиралась обсуждать со Шпорой вчерашний вечер, будь он проклят.

– Спасибо. Я не страдаю от похмелья. У меня нет сейчас никаких желаний.

– Вот как? Неужели малышка Эллен Джоунз так-таки совсем ничего не хочет? – Он прищурился.

Он явно издевался.

– Во-первых, Джемисон, – поправила Эллен. – Во-вторых, не хочет.

– Совсем-совсем ничегошеньки? – приставал он.

Эллен уже чувствовала не страх, а досаду. Ей не нравилась его настырность и, кажется, Шпора начисто лишен чувства юмора. Похоже, ему нечем заняться, и он от скуки пришел подразнить ее.

– Все, что от вас требуется, – придумать желание. Это же так просто. Попробуйте, – продолжал настаивать гость. Он сверлил взглядом ее глаза сквозь темные очки.

Эллен решила принять вызов. Она ни за что не отведет глаз первая. Они заплаканные и распухшие – ну так что ж, тем хуже для него. Шпора привык запугивать людей. Но она достаточно повидала на своем веку, чтобы не струсить перед ним. Она не даст ему разыгрывать из себя Мефистофеля.

– Любое желание? – уточнила Эллен.

– Да. Если я не смогу его выполнить, то верну вам деньги.

– В таком случае, я хочу… – Она хотела сказать «чтобы вы ушли», но не смогла этого выговорить. И была вынуждена отвести глаза, потому что они начали слезиться. Когда ее взгляд упал на заросшую клумбу, девушка сообразила, как можно легко и быстро избавиться от Шпоры. – Хорошо. Я хочу привести сад в порядок.

«Посмотрим, как ты выпутаешься, дрянной мальчишка», – с удовлетворением подумала она.

Гость окинул сад взглядом, оценивая задачу, требовавшую поистине геркулесовых усилий.

– Похоже, к нему давно не прикасалась рука человека.

– Вот именно. – Эллен вздохнула. – Я хочу, чтобы он выглядел, как на картинке, и притом через пару дней. Дом нужно как можно скорее продать.

– Пара дней – срок, конечно, небольшой. Но все равно, это прекрасное желание. – Неожиданно он улыбнулся. – Я уж думал, вы прикажете мне убираться ко всем чертям.

Его улыбка ослепила Эллен – сияющая, завораживающая, покоряющая. Она в жизни не видела ничего прекрасней этой улыбки.

– Я выполню ваше желание. – Беллинг еще раз оглядел сад.

– Вы серьезно?

– Вполне. Только мне понадобится ваша помощь, чтобы уложиться в два дня. Есть тут приличная газонокосилка?

Не успела Эллен опомниться, как, раздевшись по пояс, Шпора Беллинг уже вытряхивал траву из ящика.

– Вы что, собираетесь разделаться с травой за десять фунтов?

– Вы правы, это грабеж с моей стороны. Что еще нужно сделать?

Эллен растерянно смотрела на него.

Шпора пришел в веселое возбуждение, его глаза сияли радостью, словно Эллен предложила ему «феррари», а не тяжелую работу, которую всю неделю откладывала на потом.

– Я не большой специалист по части садоводства, но кое-чему научился, пока сидел в тюрьме. – Шпора взглянул на Эллен, ожидая реакции. Ее не последовало, и он засмеялся:

– Клумбами давно не занимались. – И плавными прыжками, как леопард, он помчался через высокую траву к ближайшей из них.

– Я не могу отличить, где тут сорняки, а где цветы… – Девушка шла за ним, недоумевая, в какую историю она впуталась на этот раз. Фили наверняка бы ее не одобрила.

Шпора указал на крапиву:

– Но уж это-то знаете?

– Декоративная китайская петрушка? – смущенно сказала Эллен, думая о том, что она по неосторожности выпустила на свободу силы, с которыми не сможет совладать.

Он усмехнулся и набросился на траву.

– Вы не возражаете, если я реализую здесь кое-какие свои замыслы? Я понимаю, что выполняю ваше желание, а не свое. Но когда я высаживал шеренгами дешевые нарциссы, я мечтал о таком саде как этот. Тут есть где развернуться фантазии.

– Конечно, делайте, что хотите. – Эллен шла следом за ним. – Вы же не в тюрьме.

Он откинул волосы со лба, быстро шагая вниз по склону.

– Живую изгородь нужно проредить. Пруд очистить, а ту траву на выгоне – ее нужно не скосить, а срезать.

– Как это, срезать? – удивленно переспросила Эллен.

– Это делают трактором, к которому прицеплен специальный нож. У нас дома есть трактор, пригоним его сюда. Срежем раз, потом второй. Как минимум два раза. Только тогда получится настоящий газон. – Он повернул обратно и стал подниматься наверх.

Эллен немного постояла на месте. Это неистовое воодушевление – типичное проявление экстрим-фактора. У таких людей, как Шпора, один шаг от апатии до экстаза, от скуки до страсти. Если нечаянно задеть спусковой крючок, то становишься свидетелем извержения вулкана – что, безусловно, опасно.

Беллинг тем временем уже переместился за дом.

– Для подрезки вьюнков сейчас не сезон, но подвязать их необходимо – а то они закроют окна. Клематисы перепутались с плющом. Нужно заняться ими. Зато жасмин великолепен! А какой запах!

– Может, в прошлой жизни вы были любовником леди Чаттерлей? – рискнула пошутить Эллен.

Его серебристые глаза заблестели, как нить накаливания.

– В таком случае вы были леди Чаттерлей? – весело ответил он.

Девушка быстро отвела глаза, так как хорошо знала людей этого типа. Сначала флирт с ними легок, как дыхание, но они горят слишком ярко, уничтожая кислород вокруг, и в конце концов становится нечем дышать. Лучше не начинать.

– Если десять фунтов разделить на три желания, получим чуть больше трех фунтов. Это плата за полчаса работы профессионального садовника, – сказала Эллен.

– В тюрьме столько стоят два дня работы. – Он нюхал ветку жасмина, глядя на нее сквозь кружево лепестков.

– Но вы не в тюрьме, повторяю.

– Вы полагаете? – На секунду его глаза снова стали металлическими, но потом Беллинг опять улыбнулся. – Конечно, вы правы. Я не в тюрьме. Надеюсь, вы ничего не имеете против?

Эллен пожала плечами и тут заметила, как за спиной у Шпоры блеснул солнечный зайчик. Это был бинокль Хантера Гарднера, наведенный на них через брешь в живой изгороди.

– Не беспокойтесь, местные блюстители порядка на посту. – Девушка указала в сторону соседа.

Шпора оглянулся, и улыбка сошла с его лица.

– Сукин сын!

– На самом деле больше всего его интересует моя собака. – Ей хотелось его успокоить.

Шпора отсалютовал соседу средним пальцем, и солнечный зайчик возмущенно подпрыгнул.

Эллен быстро схватила парня за руку:

– Прошу вас, не надо. Я и так уже достаточно испортила с ним отношения.

Он вырвал руку.

– Вам стыдно, что он вас видит со мной?

– Гуляйте мимо его дома хоть с голой задницей, мне плевать. Я почти не знаю ни его, ни вас. Но зачем дразнить соседей в моем саду?

Постепенно улыбка вернулась на его лицо и стала даже теплее и заразительнее, чем прежде. Спустя немного времени они играли глазами в пятнашки, их губы расплывались в улыбке, глаза жмурились, а смех застревал в горле. Молодой человек наклонился к ней и прошептал в самое ухо:

– Я буду вести себя хорошо. Пожалуйста, не прогоняйте меня.

Он и так знал, что она не прогонит. «Обормот, – думала Эллен, пока он жадно смотрел на нее. – Я обожаю тебя, и ты это понимаешь. Обормот».

Затем, без предупреждения, Шпора снял с девушки темные очки и стал внимательно изучать ее опухшие веки.

– Сенная лихорадка? – заботливо спросил.

Она слегка кивнула и, забрав очки, опять их надела.

– В таком случае вам нужно принять антигистаминный препарат прежде, чем мы приступим к работе. Есть у вас триммер? Желательно, с мотором.

– Может быть, в мастерской. – Эллен махнула рукой.

Шпора подергал дверь и сделал вывод:

– Заперто. У вас есть ключи? Или вы предпочитаете лазать через окно?

– Я думала, это ваше хобби, – парировала она.

– Если хотите, я попробую войти в сарай при помощи фальшивого чека. Я сидел за подделку и подлог документов.

– А разве не за наркотики? – вопрос вылетел прежде, чем она успела подумать.

– Старая местная легенда. Она утверждает, что меня схватили, когда я вел моторную лодку, доверху нагруженную тайским опиумом. Звучит, конечно, более романтично, чем попытка воспользоваться украденной кредитной картой.

– И какой срок вы получили?

– Как любит выражаться моя мама, я «работал за границей» четыре года. За подделку подписей, и не только.

– Простите… – Эллен решила вернуться за черту, которую переступила.

– Ничего страшного. Мне никуда не деться от моего прошлого, особенно здесь. Мне бы следовало сообразить, что вам уже все рассказали. Меня до сих пор приглашают на телевизионные ток-шоу. Последний раз звонили из «Джентльменов преисподней».

– Сейчас я принесу ключи. – Эллен побежала к дому.

Она сняла очки и посмотрела в зеркало – вдобавок к покрасневшим глазам теперь раскраснелись и щеки.

– Обормот!

Она ведет себя крайне глупо. Уж кому, как не ей, следовало бы хорошенько подумать, прежде чем пускаться в игры с таким человеком, как Шпора. Ей прекрасно известно, что удержать его под контролем невозможно. Если ему взбредет в голову, он будет забавляться с ней, как безжалостный Финс с обреченными крольчатами. Провести два дня в его обществе – это все равно что два дня ходить по раскаленным углям. И какая участь ожидает родительский сад? Возможно, Шпора сравняет его с землей, и при полном ее содействии – сопротивляться она не сможет.