– Не оборачивайся. – Фили опять закурила. – Шпора с тебя глаз не сводит.


Закапал дождь, и с дворика все перебрались под крышу паба. Подругам тоже пришлось войти внутрь.

– А, вы еще здесь? – Беллинг сидел со своей компанией в глубине у окна.

Рори вдруг поднял свой бокал, расплескав почти все его содержимое, и приветствовал их:

– Давайте, присоединяйтесь!

Эллен посмотрела в глаза Шпоре и вдруг поняла, что он этого тоже хочет, и уже собралась было согласиться, но Фили крепко схватила ее за руку:

– Спасибо, мы и за стойкой посидим. Только закажите нам что-нибудь выпить.

Подруги подошли к бару.

– Что леди желают? – дружелюбно обратился к ним бармен с бородкой.

Эллен почувствовала, как горячее, сильное тело прижалось к ней сзади.

– Я сам закажу, Кит. – Шпора наклонился к бармену через ее голову. – Что ты будешь, Фили? – мягко спросил он, по-прежнему прижимаясь к Эллен.

– Ну что ж, – лукаво ответила Фили. – В таком случае бокал шампанского.

– Мы не продаем шампанское бокалами, – извиняющимся голосом сказал бармен.

– Бутылку шампанского, Кит. А тебе, Эллен?

– Мне стакан минеральной воды, пожалуйста.

– Надо помочь Фили. Выпей шампанского.

Эллен оглянулась, посмотрела ему в глаза, и ей показалось, что она уже выпила бокал «Дона Периньона».

– Хорошо. – Она улыбнулась.

– Пойдемте за наш столик, – пригласил Шпора. Его улыбка была такой же обаятельной, как двенадцать лет назад, а взгляд таким же завораживающим, и несмотря на все свое сопротивление, Фили начала таять.

– Пожалуй, за столиком я смогу разглядеть хоть какие-то признаки жизни в лице Годспелл, – согласилась она.


***

Эллен оказалась далеко от Шпоры, между Рори и Годспелл. Ни тот, ни другая не страдали болтливостью. Юноша пробормотал: «Еще раз привет», а девушка лишь моргнула в ответ на вопрос, как поживают насекомые. Дальнейшие попытки Эллен продолжить беседу успеха не имели.

Разозленная тем, что ей испортили судьбоносное свидание, Дилли в упор не замечала мать и напропалую кокетничала с мужчинами. Эллен убедилась, сколь справедливы были слова Дилли, что флиртовать она совсем не умеет. Под влиянием выпитых коктейлей девушка заботилась о приличиях не больше, чем стриптизерша у шеста, и не столько флиртовала, сколько предлагала себя.

– А где сегодня Шерри? – спросила она у Рори.

– А кто ее знает, – сонно ответил тот.

– Бьюсь об заклад, у нее куча поклонников. Шерри была бы симпатичная, если бы похудела. Правда, зато у нее большая грудь. У толстых всегда большая грудь.

Рори инстинктивно посмотрел на большую, но пока не подвластную силе тяжести грудь девушки.

– Хотя про меня не скажешь, чтобы я была толстая, – хихикая, Дилли развивала тему. – Боже упаси. У нас в школе девочки запихивают в лифчик кто носки, кто туалетную бумагу, представляете? А у меня грудь, по-моему, даже чересчур. Великовата. Одно время я хотела быть такой плоской, как ты, Спелли, – обратилась она к Годспелл. – А теперь привыкла к моим лапочкам. – И, охватив свои груди ладонями, Дилли приподняла их.

Годспелл бесстрастно взирала на происходящее и не проронила ни слова. Рори тоже молчал, только глаза у него окончательно осоловели, когда он оценивал достояние искусительницы.

Как убедилась Эллен, парень был сильно пьян и с трудом удерживал свое длинное тело на стуле.

Шпора, напротив, был абсолютно трезв, прекрасно владел языком и все силы посвятил тому, чтобы завоевать доверие Фили. Он говорил с ней почти шепотом, не обращая ни малейшего внимания на болтовню ее дочери.

– Я знаю, что поступил чудовищно. Но мне невыносима мысль, что ты ненавидишь меня.

Дилли, разозлившись, что Шпора столько внимания уделяет ее матери, решила оседлать своего любимого конька.

– Мне кажется, люди слишком серьезно относятся к сексу. Все усложняют, – сказала она Рори, и ее звонкий капризный голосок разнесся по пабу.

– Это точно. – Рори поднял свой бокал.

– Я хочу сказать, что мне надоело ждать. – Дилли игриво посмотрела на Шпору, но тот что-то тихо и взволнованно говорил Фили.

Эллен попыталась разобрать его слова и вздрогнула, когда кокетка, ударив ладошкой по столу, крикнула:

– Почему я все еще девственница, в семнадцать-то лет? Взять хотя бы Эллен. Она переспала с мужчиной, когда ей было меньше, чем мне! Нет, я не собираюсь трахаться с каждым встречным-поперечным, не об этом же речь. Я просто хочу узнать, что это такое. Черт возьми, может мне кто-нибудь на деле показать, что такое секс, или нет?

Шпора продолжал свой разговор с Фили и не обращал внимания на Дилли.

– Конкретно, да? – пробормотал Рори.

– Да! Я уверена, секс – очень забавная вещь!

– Это точно.

– Вы знаете это из личного опыта? – Дилли кокетливо склонила головку.

– Угу.

– Вы, конечно, переспали со множеством женщин?

– Так, кое с кем.

– Как мне хочется стать одной из них. Уверена, вы – потрясающий любовник.

Рори встал и отодвинул стул. Эллен зажмурилась. Она была уверена, сейчас он скажет девушке: «Ну, пошли ко мне на сеновал, перепихнемся по-быстренькому». Но вместо этого Рори громко рыгнул и бросился в туалет. Эллен села на его место и попробовала немного успокоить Дилли.

– Ты выглядишь замечательно. Платье тебе очень идет.

– Тсс. Я не хочу, чтобы узнали, что оно ваше. Однако спасибо. – Она была молодая, пьяная и ничуть не сомневалась в том, что на ней платье сидит так, как никогда не сидело на его владелице.

Прищурившись, Дилли прошипела:

– Какого черта вы притащили сюда маму? Вот уж кто сегодня явно лишний.

– Это вышло случайно.

– Вы преследовали нас. А сейчас посмотрите на эту старую коровищу – просто балдеет от Шпоры. Я-то думала, она его ненавидит.

– У них важный разговор. Может быть, настало время простить друг друга и забыть о былых обидах?

– Хм. – Дилли посмотрела на Годспелл. – Прощают только дураки.

Годспелл, не отрывая глаз от Шпоры с Фили, сжала узкие губы.

– Я никого никогда не прощаю, – лепетала Дилли. – Я просто забываю. Люди так легко забываются, по-моему. Вот вас как зовут, напомните? Эллен? Элеонор?

Эллен в отчаянии посмотрела на Годспелл. Та молчала.

– Кажется, вы раньше вместе занимались верховой ездой? – Эллен хотелось вовлечь обеих девочек в непринужденный разговор, но это прозвучало неестественно.

Годспелл молча кивнула, а Дилли больно ударила Эллен по ноге.

– Занимались. Пока Спелли не бросила. Она струсила.

Годспелл молчала.

– Я слышала еще в день приезда, как играет ваша группа. «Ночные убийцы», если не ошибаюсь? – не сдавалась Эллен.

Годспелл кивнула.

– Это было круто. Давно вы играете вместе?

– Скоро год.

Наконец-то заговорила! Эллен торжествовала победу.

– Вы сами пишете музыку и тексты?

– Иногда.

– Как бы я хотела уметь писать стихи! – соврала Эллен. – А ты, Дилли? Мне кажется, у тебя получилось бы.

Но юная красавица, до крайности возмущенная тем, что больше не является центром внимания, искала, на ком бы выместить досаду. До нее долетели слова матери, обращенные к Беллингу:

– А теперь ты морочишь голову моей дочери…

– Хватит ворошить старый хлам, мама. Мне плевать, что когда-то там Шпора натворил. Он такой умопомрачительный! – Дилли призывно посмотрела на него. Она все время покачивалась – было видно, что девушка очень пьяна.

– Заткнись, Дилли, – оборвала ее Фили.

– Не смей со мной так разговаривать! Тебя вообще сюда не звали. Шпора меня пригласил!

Прежде, чем ответить Дилли, Шпора закурил и посмотрел на Эллен – словно хотел проверить, что та не исчезла.

– Если вы помните, я пригласил вашу маму присоединиться к нам.

– Просто потому, что она увязалась за нами! – фыркнула Дилли. – И еще потому, что вам хочется залезть в трусики Эллен!

– Дилли! – предостерегающе сказала Фили.

– Что Дилли, что Дилли! Ты сама мне говорила, что они втрескались друг в друга! А вот Эллен говорит, что это чушь собачья! И сказала мне, что они со Шпорой совсем не родственные души, ведь так? – Девушка повернулась к Эллен, а потом игриво улыбнулась Шпоре. – Так что вы напрасно теряете время. Эллен считает, что мы прекрасная пара. Я и вы.

– Я этого не говорила, – проблеяла Эллен.

– Как ты посмела сводничать? Поставить рядом Дилли и этого извращенца! – Фили набросилась на подругу.

– Шпора не извращенец! Он ужасно милый!

Поднеся кружку пива к губам, Годспелл рассмеялась странным смехом, похожим на волчий лай.

– А ты бы лучше помолчала! – крикнула Дилли: теперь настал черед разобраться и с Годспелл. – Пришла, чтобы позлорадствовать, показать мне, какая ты взрослая и крутая. Ха-ха! Ты просто фрик, и все!

Когда Рори вернулся из туалета, девушка снова наскакивала на мать.

– Ты ревнуешь, потому что Шпора и Рори оба влюблены в меня, и я могу выбирать, а у тебя нет ничего, кроме протухших воспоминаний о том, как ты трахалась с местными пьяницами! У меня в жизни будет самый потрясающий секс! А ты! Ты безнадежна! Я читала твой дневник! Ты всегда симулировала орган из – орган – оригам… Ты всегда симулировала ОРИГАМИ! – торжествующе объявила Дилли.

Фили стала пунцово-красной.

– А ты! – Дилли указывала перстом на Рори. – Господи, как ты можешь спать с Шерри! Она же такая уродина! Неужели у тебя стоит на нее? Ведь ты должен нравиться девушкам, хотя ты, конечно, не такой блестящий, как… Рори! Рори! Куда ты?

С трудом лавируя между столиками, тот на ходу бормотал, ни к кому особенно не обращаясь, что ему пора задать корму лошадкам.

– Куда это он, как вы думаете? – жалобно спросила Дилли, глядя ему вслед.

– Подальше от тебя, наверное, – ответила ее мать. – Мужчинам не нравится, когда маленькие девочки безобразничают.

– Отвяжись, старая корова. – И Дилли, заплакав, побрела в туалет.

– Простите, я пойду успокою ее. – Фили взяла бокал с шампанским и хотела встать. – Девочка так перенервничала – экзамены и все такое.

Фили говорила громко, как бы извиняясь перед всеми присутствующими, в ее голосе звучали терпение и материнская забота. Но рука с бокалом дрожала, выдавая ее обиду и страх перед встречей с этим разбушевавшимся, опьяневшим от алкоголя и гормонов, ревнивым, инфантильным монстром, который плакал в туалете.

Ее опередила Годспелл, которая вдруг встала и пошла за Дилли. Фили вздохнула с облегчением.

– Пусть поговорят. Может, снова подружатся.

– Как мы с тобой. – Шпора наполнил ее бокал.

– Мы с тобой никогда и не были друзьями.

– А я всегда считал, что были. Я молился на тебя. Ты купила мне мою первую пинту пива в пабе. Ты показала мне, как сворачивать косячок. Ты дала мне послушать Хендрикса в те времена, когда я считал настоящей музыкой Дюран Дюран. Ты помогла мне разрисовать гараж пьяницы Нигеля.

– Тсс! – Фили виновато посмотрела на Эллен, понимая, что разоблачена. Затем не удержалась и рассмеялась от этих воспоминаний.

– Я хочу, чтобы мы снова стали друзьями.

– Это невозможно. – Смех затих у нее в горле.

– Прошу, прости меня.

– Почему ты раньше не просил прощения?

– Я боялся.

– Что ты думаешь об этом, Эллен? – Фили, расплескивая шампанское, потянулась к ее бокалу, чтобы чокнуться.

– Неважно, что я думаю.

– Очень даже важно. Если бы не ты, мы бы тут не сидели. Ты мне постоянно твердила, что Шпора изменился. Такой вывод ты сделала после короткого садово-огородного знакомства с ним.

– В таком случае, я думаю, что каждый из нас заслуживает, чтобы ему дали еще один шанс.

Фили улыбнулась.

– Это значит, что ты меня прощаешь? – спросил Шпора.

– Только если ты оставишь мою дочь в покое. Ты нужен ей не больше чем пуля в башке.

– Согласен с тобой. – Шпора взглянул на Эллен, которая отметила знакомую формулировку.

– Я уговариваю Эллен не уезжать до праздника, который устраивает Эли. – Фили нащупывала интонацию, чтобы снова начать общаться со Шпорой, как с нормальным человеком.

– Да, это событие! – откликнулся он. – Есть на что посмотреть.

– А сам-то ты придешь? – поинтересовалась Фили.

– Более того, я буду почетным гостем.

Вернулись девушки.

– Не правда ли, праздник вашего папы в этом году обещает быть особенным? – обратился Шпора к Годспелл.

Та раздула ноздри и села на свое место, указав подружке сесть рядом.

– Мама, Эллен, простите меня. И вы, Шпора, тоже, – медленно говорила Дилли, сгорая от стыда. Она повесила голову и боялась взглянуть им в глаза. – Я слишком много выпила.

– С кем из нас не бывает, правда? Забудем. – Фили подняла бокал.

Бедняжка улыбнулась жалобной, благодарной улыбкой.

– Можно, я схожу проведаю Рори? Мне кажется, я его расстроила.