Больно? Фелисити недоумевала: как можно говорить о какой-то боли, если ей еще никогда в жизни не было так хорошо? И она, беззвучно рассмеявшись, вновь привлекла его к себе, отвечая на каждый страстный поцелуй еще более страстным. В этом они были равны.

В любовной игре Фелисити оказалась способной ученицей, и уже скоро ее язычок играл с его, флиртовал и заманивал все глубже, пока он не овладел ее ртом, как полагается властному мужчине; руки его тем временем уже срывали с девушки последние одежды.

Наконец, задохнувшись, он отшатнулся, но лишь для того, чтобы увидеть ее всю и затем вновь припасть к ее набухшим покрасневшим соскам, гладкому животу, заканчивающемуся золотым манящим треугольником.

Первое погружение его воспаленного языка было почти агрессивным, и, несмотря на то, что по ее вздрогнувшим на его плечах рукам Дивон понял – девушка готова к самому последнему шагу, он продолжал крепко держать ее тугие бедра, вонзая язык снова и снова, с каждым разом нежнее и мягче, обильно смачивая горячей слюной животворно налившуюся почку. Тело ее на секунду расслабилось, затем напряглось еще сильнее, и стоны Фелисити зазвучали для капитана подобно пению сирен.

Первые волны наслаждения сотрясли ее тело, и девушка закричала в голос, заломив руки, а затем вонзила ногти в напрягшиеся плечи Дивона. Мучительный и жаркий экстаз красной темнотой окутал ее сознание.

Никогда еще капитан не испытывал ничего подобного и, уже не отдавая себе отчета, освободил ту часть своего тела, которая требовала немедленного и полного удовлетворения.

Больше ждать он не мог.

Ее оргазм был свободен и дик – тело Дивона жаждало того же. Его единственным желанием стало полное погружение себя в бездонные влажные глубины, уже почти раскрытые для него. Припав к ее губам, Дивон осторожно обвил ногами девушки свои бедра.

Его первый толчок был силен и всепроникающ – и слишком поздно Дивон понял, что страстность лежащей под ним девушки исходила отнюдь не из ее опытности. Тонкая преграда девственности уступила жаркому мужскому порыву, и он вошел в непорочное тело, уже не успев остановиться.

Фелисити чуть заметно охнула, но уже через секунду двигалась вместе с ним, приближая заветный миг. Оргазм Дивона был мощным и полным; стеная и выгибаясь, он постепенно успокаивался, все еще лежа на девушке, а в голове у него непрерывно стучала лишь одна мысль: если бы он знал… если бы она сказала…

Но ведь с самого начала он считал ее шпионкой или женщиной, продающей свое тело на утеху мужчин, и потому вряд ли поверил бы такому ее признанию. И вот он – первый.

Дивон поднял голову, чтобы заглянуть ей в глаза, но Фелисити лежала такая умиротворенная и невинная, что он почувствовал себя последним мерзавцем.

– Рыженькая… Фелисити… Я даже не знаю, что сказать.

– Я тоже. – Но не прошло и минуты, как ужасающая реальность навалилась на девушку, повергая ее в беспросветный мрак. – Я… я не думаю, что Иебедия поймет это, – только и прошептала она.

– Да, такие вещи понять трудно, – начал, было, капитан, но, осознав ее ответ, резко приподнялся на локте. – Да кто такой, черт побери, этот Иебедия?!

Глава одиннадцатая

– Слышишь меня? – еще раз упрямо повторил Дивон, ибо Фелисити в упор смотрела на него расширенными от недоумения и страха глазами. – Кто такой Иебедия? – Капитан откатился на край кровати и рывком сел, сам, удивляясь своей настойчивости. Какое ему дело до того, что ей придется объяснять их занятия любовью другому мужчине? Ведь эта Рыженькая – всего лишь одна из многих женщин, встретившаяся ему на рискованном военном пути. Авантюра. Авантюра красивая, не более того, и не сегодня-завтра он отправит ее в Чарлстон, чем дело и кончится.

Откинувшись на подушки, Фелисити смахнула с лица прилипшие пряди и тихонько потянула на себя простыню. Та не поддавалась, пока девушка выразительно и с укором не тронула Дивона за плечо; он хмыкнул, но все же приподнялся. С облегчением Фелисити натянула простыню на обнаженную грудь и только тогда почувствовала себя в состоянии разговаривать.

Однако ее все еще смущала разорванная рубашка, валявшаяся в ногах кровати, а капитан, вальяжно развалившийся рядом, и не собирался подавать ей этот жалкий кусочек ткани или спрятать его куда-нибудь подальше. Тогда девушка уставилась прямо перед собой, чтобы более или менее серьезно подумать о случившемся.

Она тут же была лишена такой роскоши: палец Дивона немедленно коснулся ее подбородка и нежно, но решительно заставил ее повернуться к нему.

Ах, зачем, зачем она упомянула про Иебедию? Девушка прикрыла глаза и сухо ответила:

– Он мой нареченный.

– Нареченный? – В тоне капитана проскользнуло явное недоверие.

– Ну да, почти. Мы обручимся, как только я вернусь.

– В Ричмонд?

– А… Да. – Почему-то на этот раз – быть может, благодаря последнему, столь тесному общению – ложь показалась Фелисити особенно тягостной.

Капитан отвернулся. Окна уже молочно светлели от первых намеков восхода, и птицы неумолчным щебетом радостно приветствовали утро. Итак, женщина, которую он подозревал в связи с федеральной разведкой, была кем угодно, только не шпионкой. Нашлись реально существующие дети, которых она собирается вернуть матери, продажная красота обернулась девственностью, и, вдобавок ко всему, выясняется, что у нее есть жених.

Рассуждая здраво, тот факт, что красотка не имеет никаких предательских намерений по отношению к Конфедерации, должен был бы обрадовать Дивона, равно как и то, что скоро она и вовсе исчезнет из его жизни, – но, увы, в действительности его ощущения были весьма далеки от облегчения, а тем более – радости. Он тяжело вздохнул.

– Возможно, будет более благоразумным не… не говорить об этом инциденте твоему нареченному.

– Вероятно, вы правы, – она покосилась долгим взглядом на капитана, и лицо ее зарделось. – Разве он и так этого не узнает?

Девушка спросила об этом так серьезно и так застенчиво, что Дивон внутренне даже рассмеялся, однако вслух произнес голосом опытного и старшего друга:

– Совсем необязательно. Ведь ты ездишь верхом?

– Иногда.

– И даже на мужском седле?

– Нет, такой способ я впервые попробовала только здесь.

– Этого вполне достаточно, – капитан придвинулся ближе и погладил ее щеку. – Если он тебя любит… если действительно хочет жениться, то вряд ли будет заострять на этом внимание. Ну, в чем еще проблема?

– Ни в чем, – Фелисити опустила ресницы. Трудно поверить, что она, девушка из общества, ведет в постели подобные разговоры… или, что грубый мятежник оказался таким понятливым. К сожалению, проблема действительно была и заключалась она в том, что Иебедия Уэбстер вовсе не хочет на ней жениться – ни сейчас, ни, скорее всего, потом… даже если она вернет детей. Теперь Фелисити поняла это, но сообщить столь унизительную подробность капитану не могла. Просто не могла.

Девушка робко посмотрела на замолчавшего Дивона и удивилась, заметив, что лицо его помрачнело. – Что-нибудь не так?

– Этот Иебедия. Какого черта он отпускает любимую невесту путешествовать в разгар войны по вражеской территории?! Или у него камень вместо сердца?

– О нет! – Фелисити мгновенно ощетинилась. – Он очень чувствительный человек! Интеллигентный, добрый! – Она все сильнее натягивала на себя простыню. – И очень меня любит. Очень. Как и мой папа! – Последнее было добавлено уже с запальчивой горячностью.

– Тогда с какой стати…

– Они просто не знали про мое путешествие, никто не знал. – Фелисити с гордостью посмотрела на хмурого капитана. – Я хотела все сделать сама! Одна!

– В таком случае, я считаю, что это абсолютно идиотская затея! – Дивон резко спустил свои длинные ноги на пол.

– Ваше мнение меня совершенно не интересует! – отрезала девушка и еще крепче ухватилась за простыню, которую рванул к себе Дивон.

– Ладно, оставь ее себе, – капитан выпустил ткань, которую собирался, было обернуть вокруг бедер. – Я своего тела не стесняюсь! – с этими словами он повернулся к Фелисити, положив руки на талию и расставив ноги.

– Я тоже! – пискнула девушка и… еще глубже зарылась в белье. Капитан стоял перед ней во всем своем великолепии, и она вынуждена была признать, что он – совершеннейший экземпляр мужчины во всем. Вздох желания вырвался из ее груди, и девушка предпочла перевести взгляд на все еще недовольное лицо капитана.

– Светает, – кивнул он в сторону окна, пыльные стекла которого уже золотились от первых лучей. – Скоро выходить.

– Но…

– У нас нет выбора, Фелисити. Большую часть пути мы проплывем на лодке, так что с девчонкой все будет в порядке.

Что же, он, как всегда, прав. Выбора нет. У нее никогда нет выбора.

– Хорошо, я буду готова, как только… вы уйдете.

Сев на край кровати, капитан невозмутимо натягивал брюки.

– Я пойду, разбужу Хатти и остальных, надо подготовиться к дороге как следует. Когда соберешься, приходи вниз.

Дивон исчез за дверью, а девушка еще долго смотрела на качавшиеся перед нею гардины. Все вокруг стало нереальным: и раннее утро, пробивавшееся сквозь москитную сетку, и запах магнолий, и она сама, обнаженная, под смятой простыней, все еще переполненная утехами любви с бунтовщиком. Как странно повернулась ее жизнь!

Шум внизу напомнил Фелисити, что времени предаваться праздным размышлениям нет. Она спрыгнула с кровати и взялась за рубашку – та была вся изорвана, и девушка отбросила ее в сторону, стараясь не вспоминать о том, с чем это было связано. Торопливо порывшись в гардеробе, она нашла чистое нижнее белье и вполне подходящее платье.

Потом Фелисити ловко закрутила волосы и, перед тем как выйти из комнаты, сунула руку под матрац и вытащила оттуда несколько золотых монет, которые по какому-то наитию спрятала туда еще до прихода янки. Конечно, это было ничтожно мало по сравнению с похищенным капиталом, но все же в руках ее были реальные деньги, которые при случае могут и пригодиться.

Внезапно звонко и радостно пропел петух. Фелисити бросилась к детям, которые, как оказалось, уже давно не спали. Сисси было полегче, и она даже застенчиво улыбнулась в ответ на расспросы девушки о ее здоровье.

– Она почти всю ночь проспала! – радостно сообщила малышка Люси, подбегая к Фелисити и хватая ее за юбку – А мы прямо сегодня поедем к маме? Так маста Дивон сказал!

– Как? Он уже был у вас? – девушка подхватила малышку на руки и, улыбаясь, слушала ее лепет.

– Он сказал, что мы отправляемся в настоящее путешествие! На лодке!

– Это правда! – воскликнула Фелисити и повернулась к Эзре, который со своим петухом в руках до сих пор не проронил ни слова и напряженно всматривался в окно. – А ты как себя чувствуешь сегодня, Эзра?

Мальчик неохотно оторвался от окна и, поглаживая петуха по красному гребню, тихо сказал:

– Все-таки так нельзя.

– Что – нельзя? – Девушка опустила Люси на пол, предварительно попросив собрать все, что она хочет взять в дорогу, и подошла к Эзре.

– Вы забираете нас на север. Вы – белая женщина. Что тут говорить?

– Все так, но я тебе скажу вот что. – Фелисити ласково взяла его руку в свою. – Когда мы доберемся до мамы – Тут девушка заколебалась, стоит ли сообщать мальчику конечный пункт их путешествия, которого не знал даже капитан Блэкстоун. – Словом, тогда ты уже не будешь беспокоиться, что принадлежишь кому-то. Ни один человек в мире не сможет назвать себя твоим хозяином!

Черные глаза осмотрели на нее серьезно и пристально, но у девушки не было времени объяснять что-либо подробно.

– Просто поверь мне, – шепнула она и сжала его руку. – А теперь мне очень нужна твоя помощь. Пойдем со мной, я дам тебе кое-какой багаж, и поторопись.

Мысль, пришедшая в голову Фелисити, была почти сумасбродной в той ситуации, в которой все они находились, она твердо решила ее исполнить. Подобрав юбки, она пустилась по лестнице, сопровождаемая Эзрой, и шмыгнула мимо суетящихся в холле слуг прямо в библиотеку.

– Что это вы делаете, мисс Фелисити? – удивился мальчик, обнаружив, что она поднимает тяжелую золоченую раму.

– Спасаю пирата! – заговорщицки подмигнула она, подзывая Эзру поближе.


– Итак, все в сборе, – удовлетворенно констатировал Дивон, застав всю четверку в гостиной, где они торопливо доедали рис. – Готовы?

– Да-да, мы готовы, – вскочила Фелисити, несколько смущенная торопливостью и энтузиазмом своего ответа. Ей трудно было, даже при мимолетном взгляде на капитана, тут же не представить себе того, что делал он с ней минувшей ночью. Эту ночь лучше всего было бы забыть. Забыть, так же как и проклятого сержанта, из-за которого они теперь так поспешно уезжают.

– Отлично. Тогда пошли. А ты держи вот это, – и Дивон кинул Эзре холщовый мешок с провизией – все то, что он рискнул забрать у остающихся обитателей Ройял-Оук. Мальчик свободной рукой ловко поймал его, ни на секунду не выпуская из другой костлявого петуха. Поначалу капитан удивился, как это негритенку удалось сохранить птицу среди полуголодной плантации, но, присмотревшись, убедился, что таким количеством мяса не накормишь и блоху.