На палубе было так же темно – Блэкстоун никоим образом не хотел, чтобы «Каролина» была обнаружена береговыми британскими кораблями. Все вновь прибывшие быстро спустились вниз, где, едва давая свет, чадили сальные свечи в железных кенкетах. Блэкстоун, дойдя до ряда наглухо закрытых кают, поспешно приказал кому-то, стоявшему за его спиной:

– Отведите ее в мою каюту, – а сам заторопился дальше, в кают-компанию.

Меридит не успела раскрыть рта, как ее запястье оказалось в мозолистой грубой руке.

– Сюда, шлюха несчастная! – и матрос погнал девушку вперед, не обращая внимания на то, что она запиналась за разорванное платье и чуть не падала в узких затхлых проходах, где едва можно было дышать. А она еще надеялась просить помощи у кого-нибудь из команды! Неужели не суждено сбыться ни одному из ее отчаянных планов?!

В панике ждала Меридит дальнейших событий, но матрос просто втолкнул ее в каюту и захлопнул дверь, сам встав на часах снаружи. Услышав поворот ключа в замке, Меридит устало опустилась на скамью, уже ничего не чувствуя и ни о чем не думая.

Каюта была темной и тесной, смутно освещаемой лишь лунным светом, едва пробивавшимся через иллюминатор. Пальцы девушки нащупали на шее медальон и судорожно вцепились в его теплую гладкую золотую поверхность. Так просидела она, Бог знает сколько, стараясь унять дрожь и снедающий ее сердце страх…

Постепенно глаза ее привыкли к темноте, и, оглядевшись, она увидела рядом с собой койку, стол, заваленный книгами, и пару рундуков. Иллюминаторы оказались задраены наглухо, что отняло у бедной пленницы последнюю надежду.

Меридит прислонилась к стене, и из глаз ее хлынули горячие слезы. Ее везут в неизвестность, и ни один человек в мире не в состоянии ей теперь помочь! Но, к счастью, леди Банистер не была ни плаксой, ни паникершей – она решила найти выход даже из столь безнадежного положения. Девушка решительно вытерла мокрые щеки и всерьез задумалась над странными словами капитана Блэкстоуна. Он требовал от нее имя какого-то предателя – имя, которого она не знала. Что сделает он с ней, когда так и не выведает это проклятое имя? Убьет? Или убьет и узнав? Что стоит ему, убив отца, убить и дочь?

Меридит сжала кулачки, заставляя себя придумать какой-нибудь выход, но, увы, перед глазами у нее стояла только картина черной ночи и двух лежащих на краю скалы сплетенных тел.

– Словом, ты уже был готов подставить шею под петлю! – рассмеявшись, подытожил Патрик Делани.

– Рад, что ты относишься к этому так просто. – Джайред вытер тыльной стороной ладони мокрые от рома губы и весело подмигнул приятелю. Он повстречался с Патриком около года тому назад в Париже, когда ирландцу только что удалось вырваться из британской тюрьмы, и с тех пор беспечный Делани служил на «Каролине» первым помощником.

– Ну нынче, я полагаю, каждый человек должен с легкостью относиться к своей смерти, не говоря уже о чужой, – с хитрой улыбкой добавил ирландец. – От этого жизнь становится только острей.

– Я и без этого не нахожу ее пресной. К тому же, твои стычки с костлявой, в отличие от моих, имели под собой действительную необходимость и оправдание.

– Контрабанда! – не выдержав, хмыкнул Патрик. – Из-за такой ерунды не стоит расставаться с жизнью!

– Ну, британское Адмиралтейство отнюдь так не считает.

– Но все же каперство и шпионаж им больше по вкусу!

– Правда твоя, – вздохнул Джайред, – но меня, однако, повесили бы за убийство – убийство, которого я не совершал.

Делани откинулся на спинку стула, в точности повторив позу капитана.

– Но кто? Твои соображения на этот счет?

Блэкстоун на минуту задумался, вспомнив вспышку красного цвета, мелькнувшего у него перед глазами, перед тем как на его бедную голову обрушился чудовищный удар.

– Нет. – Пусть эта красотка и предательница, но быть убийцей она все-таки никак не могла.

Патрик сделал еще один большой глоток из оловянной кружки.

– А я полагаю, что эта смазливая девка, которую ты притащил на судно, все-таки имеет к этому делу какое-то отношение, или нет? Или ты приволок ее сюда, чтобы она грела тебе койку до самого Кале?

– Вряд ли, – несколько неохотно ответил Джайред. – Она дочь этого самого убитого лорда Альфреда, леди Меридит Банистер. И скорее всего его пособница по шпионским делам.

– Я видел ее лишь мельком, да и то при плохом свете, но она показалась мне чертовски аппетитной!

Синие глаза Делани вспыхнули озорными искрами, смысл которых Блэкстоун научился понимать уже давно.

– Нет, приятель, хороша-то она хороша, но совершенно не в твоем вкусе.

– Не обо мне речь, все равно ты ее увидел первым.

– Дело вообще не в этом, Падди. Просто говорю тебе по-дружески: верить ей не стоит ни в коем случае. Такие, как она, и продают несчастную Англию за звонкую монету.

– Что ж, тем самым они облегчают нашу работу.

– Но это отвратительно! – Блэкстоун вскочил на ноги и взволнованно зашагал по маленькой кают-компании, обычно переполненной офицерами, но сейчас совершенно пустой, ибо половина стояла на вахте, а другая, учитывая поздний час, уже давно видела сны в подвесных койках.

Делани задумчиво прикрыл глаза рукой и позволил приятелю еще несколько раз измерить шагами каюту-компанию. Потом раздался его тихий и серьезный голос:

– Но ведь с Джоном уже ничего не поделаешь…

Джайред мгновенно остановился, и кулаки его непроизвольно сжались. Он бросил на Патрика ледяной взгляд, но тут же плечи его поникли, и руки безвольно повисли вдоль тела.

– И все же я не допускаю мысли, что беднягу Джона можно смешивать с таким грязным делом…

– Увы, останься он жив и не будь этого дурацкого несчастья с лошадью, он все-таки свернул бы на эту дорожку. Это был его собственный выбор.

– Да, но не мой! – Джайред подошел и оперся ладонями на изрезанный старый стол, что разделял их сейчас. – У меня лично нет никакой склонности ко всем эти интригам и уловкам. Я умываю руки и порываю с этим раз и навсегда.

– Но мне кажется, дружище, ты забыл одну маленькую вещь. – Рыжеватые брови Патрика не торопясь поползли вверх.

– Я прекрасно помню, если ты, конечно, намекаешь на леди Меридит. Не забыл я и того, что кто-то хватанул меня по голове, отправил на тот свет лорда Альфреда и бессовестно прибрал к рукам то золото, которым я намеревался расплатиться с проклятым стариком.

– Леди Меридит?

– Возможно. Она в тот момент точно находилась в доме. Но, увы, кажется, тут невозможно ничего разгадать и чего-то добиться. Если, конечно, мне не удастся разговорить мою прелестную заложницу.

– Ну, если она осведомитель, то сделать это будет нетрудно.

– Она утверждает, что знать ничего не знает.

– Может, решит высказаться позднее?

– Перед смертью ее папаша наговорил мне кучу баек, и теперь, я думаю, девица будет стараться продать свои знания подороже.

– А ты?

– А я буду стараться, чтобы она выложила их мне и… за ту плату, что ею уже получена.

В ответ Патрик поднял кружку в радостном салюте и одним глотком опрокинул в себя ее содержимое.

– В таком случае – удачи!

Джайред нерешительно пожал плечами.

– Если же она все-таки станет запираться, я просто-напросто отдам ее Даниэлю, как только мы доберемся до Франции. – Джайреду не хотелось признаваться приятелю, что сделает он это с большой неохотой: ведь именно ему было поручено это ответственное задание, именно его обманули, обокрали и чуть не повесили, а потому именно он сам, и никто другой должен добиться разгадки этой нелепой и таинственной истории. Капитан плеснул себе в глотку добрую порцию рома и намеревался по новой наполнить и кружку Делани, но тот закрыл ее ладонью.

– Нет, мне хватит, и пора уже на боковую. Доброй ночи, дружище! – Падди с видимым усилием поднялся на ноги. – Я чертовски рад, что ты опять вместе с нами, живой и невредимый.

– А я чертовски благодарен тебе за то, что ты нарушил приказ и не ушел с рейда.

– Помилуй Бог, твой приказ касался лишь того, чтобы «Каролина» не давала взять себя в плен этим зарвавшимся английским посудинам. Эту часть я выполнил с большим удовольствием, старина!

Джайред искренне расхохотался:

– Но на будущее напомни мне все же писать приказы на бумаге, а то у меня стало совсем плохо с памятью! Словом, я действительно обязан тебе жизнью. – Капитан ласково ударил помощника по плечу.

– Брось. Нам с тобой считаться нечем, дружище! – и с этими словами Патрик вышел из каюты, оставив Блэкстоуна в одиночестве допивать свой ром.

Спустя некоторое время, равняющееся полудюжине выпитых кружек, капитан все еще находился в кают-компании, правда, скорее возлежа на столе, чем сидя на стуле. Тяжелые и мучительные воспоминания никак не хотели уступать место сну.

Джон.

Его брат-близнец, старше его всего несколькими минутами.

Они были настолько непохожи друг на друга внешне, насколько сердца их всегда бились в унисон. Короче, они являлись двумя сторонами одной и той же медали. Джон был изнежен и слаб, а Джайред закален и решителен; Джон был мыслитель, любитель книг, поэт, а Джайред с детства без размышления бросался в самые рискованные авантюры.

– Только зачем же ты позволил втянуть себя в эту грязь?! – с тоской прошептал пьяный капитан и уронил голову на стол.

Джон, в отличие от брата-циника, был человеком увлекающимся и верящим в добро, потому-то он с таким жаром принял к сердцу идеалы Адамса и Джефферсона, прекрасно понимая, что служить им может, увы, не на корабле и не в жаркой схватке.

«Я должен пойти на это, Джайред, – сказал он ему в их последнее свидание. – Мы, американцы, остро нуждаемся в информации, а я знаю, где и как получить ее». «Не глупи, – заспорил тогда Джайред, человек вполне эгоистичный и не ввязывавшийся ни в какие дела, если они не несли ему прибыли или наслаждения. – Ты нужен здесь, в Ройял-Оуке, больше, чем где-либо!»

«Можешь ли ты выделить мне для этих целей один из твоих каперов? Прости, что я прошу тебя об этом, ибо знаю, что и твое дело не менее важно для родины, чем мое. Ты топишь этих английских собак, как мало кто умеет… Но, пойми, каждый должен делать свое дело. Нельзя же тебе позволить одному прибрать к рукам всю славу семьи Блэкстоунов! К тому же сейчас с делегацией от Конгресса в Париж отправляется Даниэль, и он очень хочет, чтобы с ним поехал и я. Пойми же наконец, что это единственное, чем я могу помочь нашей родине и нашей победе!»

Тогда у Джайреда не нашлось слов, чтобы уговорить брата остаться дома, и тот уехал во Францию. А еще через месяц Джайред узнал, что Джон мертв. Их кузен, Даниэль, рассказал ему, как это произошло, с мельчайшими подробностями, как Джон отправился в Англию, чтобы встретиться там с осведомителем, как случайное падение с лошади стало причиной его смерти.

Так могло случиться с любым. Блэкстоун опустил голову на стиснутые кулаки. Зачем он отпустил Джона?! Почему не поехал сам? Он – сильный, тренированный, недалекий?! Если и суждено было умереть кому-то из них, то почему Господь выбрал тихого, мечтательного Джона?

Неловким движением капитан опрокинул кружку, и ром тонкой струйкой потек с залитого стола на пол. Черная тоска начала наваливаться на Джайреда, и он из последних сил принялся думать о чем-нибудь более приятном. Ах, зачем он поддался на уговоры Даниэля и отправился к этому чертовому предателю?!

Меридит тоже не спалось.

Зажав медальон в кулачке, она упрямо мерила шагами небольшую капитанскую каюту. Ах, если бы только она могла знать, что же произошло на самом деле! Зачем убит ее несчастный отец? Какое таинственное имя должна она знать? И куда, наконец, везет ее этот американский корабль?

Стены каюты едва ли могли ответить на все эти вопросы. Запалив светильник над столом, Меридит внимательно просмотрела разбросанные бумаги, и хотя и смогла разобрать кое-что из написанного, но ясности ей это отнюдь не прибавило. В многочисленных документах говорились о грузах, товарах, переменах курса, но о шпионаже не упоминалось даже косвенно.

Единственным странным предметом, обнаруженным в каюте, оказался старинный меч, подвешенный высоко под потолком и казавшийся все еще весьма острым. Меридит решила, что в крайнем случае она попытается воспользоваться этой реликвией, пусть даже толку от этого будет немного.

Со злостью отшвырнув ногой пару бриджей, вывалившихся из рундука, девушка приблизилась к иллюминатору. За ним гудела беспросветная тьма. Меридит решительным жестом сорвала с шеи материнский медальон и сунула последнюю оставшуюся у нее ценную вещь в карман. Она не дрогнет, если придется расстаться с медальоном, но чтобы он был сорван грязной рукой какого-нибудь подвыпившего американца?!

Погруженная в тягостные раздумья, Меридит даже не заметила, как тихо повернулся в замке ключ, и, лишь когда хлопнула дверь, в ужасе прижала к груди задрожавшие руки.

– Святый Боже, что это вы тут делаете!? – Джайред в изумлении смотрел на разбросанные повсюду бумаги и принадлежности своего туалета.