Двадцать воинов из клана Макдональдов, которые присягнули на верность королю, тоже возвращались в Кинлохлевен вместе с королем и его свитой. Сердце Джоанны болезненно сжалось, когда она увидела среди воинов своего дядю Эвина Макдональда, его брата Годфри и шестнадцатилетнего сына Эвина, Эндрю, своего нареченного жениха.

Эндрю поднял свои красивые карие глаза вверх, на башню, на которой сидела Джоанна, но увидел только дворового мальчишку, глазеющего на прибывающих гостей. После этого, как оно всегда бывало, его взгляд в ожидании распоряжений тут же устремился на отца.

Резкая боль в животе заставила Джоанну согнуться. Она прижала руки к животу, успокаивая себя тем, что на нее просто произвело впечатление количество сопровождающих короля лиц. Интересно, о чем думал Маклин, приглашая сюда столько народу?

В прошлое воскресенье отец Томас во время мессы по распоряжению Маклина огласил имена вступающих в брак. Бедная Иден, побледнев, вжалась в скамью, сама не своя от страха. Джоанна еще раз заверила кузину, что не допустит, чтобы Маклин принудил ее вступить с ним в брак. Она объяснила несчастной перепуганной Иден, что, как только Эвин прибудет в Кинлохлевен, он тут же объявит, что Иден – его дочь, и Маклину придется признать, что его провели.

Поприветствовав короля, Маклин помог своей матери спешиться. Нисколько не смущаясь присутствием высокопоставленных лиц, она обняла сына и что-то прошептала ему на ухо. Маклин весело рассмеялся. Затем он, приветливо улыбаясь, пожал руки прибывшим джентльменам. Его братья, обрадованные встречей, с такой силой хлопали его по спине, что любой другой на его месте не устоял бы на ногах. Разговаривая, они оживленно жестикулировали, и Джоанна поняла, что они поздравляют его с предстоящим венчанием.

Маклин улыбался так, как будто ему не о чем было беспокоиться. А ведь скоро ему придется объяснять всем этим людям, что жених-то готов и ждет с нетерпением свадьбы, а вот невеста… Невесты, кроме Иден, которая никак не годилась ему в жены, нигде не будет видно. Эта мысль заставила Джоанну съежиться. Непонятно почему, но она чувствовала себя виноватой перед Маклином.

Когда король Шотландии под звуки фанфар прошел под главной башней, Джоанна поняла, что не может больше прохлаждаться. Ей необходимо спуститься и проверить, как идут дела в кухне у Этель и Пег. Она молилась, чтобы ее деятельная повариха при виде королевских виночерпиев, поваров и поварят, кухарок и другого народа, выполняющего различные обязанности на кухне, не начала бы для поднятия духа опять прикладываться к бутылке со спиртным. Джоанне надо было посмотреть, соответствует ли статусу гостей убранство спален на четвертом этаже – за это отвечал Дэвид. Да и размеры спален имели значение. Ведь если у Джеймса Стюарта спальня будет хоть чуточку меньше, чем у кого-то из его подчиненных, то головы неминуемо полетят с плеч. И первой будет голова управляющего.

Представив себе количество проблем, которые возникли у нее из-за этого упрямца Маклина, Джоанна нахмурилась и стала слезать с башни.

Она повернулась и почти уткнулась носом в широкую грудь Фичера, который стоял позади нее. Она не слышала, как он подошел, но почти не удивилась, увидев его. Он часто бесшумно появлялся рядом с ней, как будто у него не было другого занятия, кроме как составлять компанию слуге своего командира.

– О чем Маклин думал, когда приглашал такое количество народу? – сердито поинтересовалась она, спускаясь по ступеням рядом с Фичером.

Широкая улыбка осветила бородатое лицо могучего воина.

– По-видимому, парень, он думал о том, как он будет гордиться своей красавицей-невестой.

– Ну да, – фыркнула Джоанна. – А я думаю, что леди Джоанне повезет, если в замке останется хоть крошка съестного, после того как они все уедут.

– Вот об этом-то как раз леди Джоанне беспокоиться не стоит, – заверил ее Фичер. – Ее жених очень богат. Он может кормить всю эту толпу целый месяц без всякого ущерба для себя.

Джоанна остановилась на каменной ступеньке и с ужасом уставилась на Фичера:

– Месяц! Ты хочешь сказать, что они будут здесь торчать целый месяц?

Фичер сложил губы трубочкой и поскреб свою густую светлую бороду.

– Как тебе сказать, – задумчиво протянул он. – Я думаю, что они пробудут здесь несколько дней, не больше. Но я в течение нескольких лет сражался бок о бок с Маклином и знаю, что если он чего-то захочет, то за ценой не постоит.

– О господи! О чем это ты? – раздраженно воскликнула Джоанна.

Фичер ухмыльнулся и заговорщицки подмигнул:

– Ни одна крепость, которую он вознамерился взять, не могла и месяца выстоять под натиском его пушек.

Джоанна вздохнула и стала спускаться по лестнице дальше.

– Крепости и пушки, пушки и крепости, – ворчала она себе под нос. – Интересно, они могут думать о чем-нибудь еще?

8

Рори смог пообщаться со своей семьей только после полудня, после долгого разговора с королем. Он нашел свою мать в одной из комнат на женской половине замка. Леди Эмма стояла перед натянутым на деревянную раму незаконченным гобеленом, который был повернут к свету, падавшему из высокого узкого окна.

Когда Рори вошел, леди Эмма улыбнулась ему и снова обратила взор на гобелен.

– Довольно необычный рисунок, не правда ли? – заметила она, обращаясь к сыну.

Раньше Рори не бывал на женской половине, где обычно за рукоделием и разговорами проводили время дамы. И у него, конечно же, не было никакого желания сидеть с леди Беатрис и Иден и слушать их болтовню. Он подошел к матери, ожидая увидеть еще одного блистательного рыцаря, обольщающего прекрасную даму.

Однако на почти готовом гобелене было изображено нечто другое. Старинный корабль с ужасной драконьей головой на носу рассекал пенящиеся волны. На палубе в ряд стояли воины, глядящие вдаль на скалистый берег. На берегу сидели русалки с обнаженной грудью и расчесывали свои длинные шелковистые волосы.

Рори равнодушно смотрел на гобелен, но тут кое-что привлекло его внимание. Он нагнулся ближе и увидел, что в набегающих на берег волнах изображен обнаженный мужчина с зеленым чешуйчатым драконьим хвостом, который заигрывал с пышнотелой русалкой. Его похотливый взгляд ясно говорил о его намерениях.

– По-моему, это что-то из мифологии, – сказал Рори, озадаченно хмурясь. – Бывшая нянька леди Джоанны, Мод Беатон, хорошо разбирается в вышивке, и это, по-видимому, ее работа. Хотя, должен признать, сюжет кажется мне весьма странным.

Кейр и Лаклан, заинтересовавшись, оставили шахматы и подошли к незаконченному гобелену. Глядя на откровенно эротические образы, Лаклан ухмыльнулся:

– Я читал много мифов и другой греческой литературы, но ничего подобного не помню. Это что-то совсем особенное. Хорошо бы услышать мнение ван Артвельда.

Оторвавшись от захватывающего сюжета, Рори взглянул на брата:

– Очень жаль, что маленький фламандец не приехал с вами. Я надеялся, что он напишет портрет Джоанны в свадебном платье.

– Бедняга вынужден был остаться в Стокере. Он простудился и теперь лечит больное горло.

Полгода назад Лаклан привез в Стокер известного фламандского художника Жана ван Артвельда, чтобы тот написал портрет графа Эппина. На борту «Морского Ястреба» эти двое, такие разные и внешне, и по характеру, сошлись на почве любви к изящным искусствам.

– Он все еще пытается овладеть гэльским языком? – спросил Рори.

– Он сделал потрясающие успехи, – с отсутствующим видом ответил Лаклан.

Его внимание было приковано к великолепным синим и зеленым краскам гобелена.

Кейр, смеясь, подошел ближе, чтобы повнимательней рассмотреть фривольную сцену.

– Может, это что-то из истории клана Макдональдов? – многозначительно подмигнув, предположил он. – Если невеста Рори в брачную ночь начнет петь русалочьи песни, то ему придется несладко. Хорошо, если она позволит ему глотнуть воздуха.

Леди Эмма укоризненно покачала головой и поцокала языком. Она не одобряла непристойных шуток младшего сына. Потом она вопросительно глянула на Рори.

– Когда же мы наконец увидим твою невесту? – в третий раз за сегодняшний день спросила она.

Рори больше не стал отговариваться тем, что Джоанна занята и что он познакомит их позже.

– Вы уже видели ее.

Дункан Стюарт, граф Эппин, который до этого момента равнодушно глядел в окно на озеро, резко повернулся:

– Видели?

Родственники Рори недоуменно переглядывались, а его дядя, энергичный мужчина с седоватыми волосами и проницательными глазами, оставил свой пост возле окна и подошел к ним.

Во время роскошного обеда за накрытым в большом зале столом, за которым собрались гости и хозяева замка, Рори ждал, что кто-нибудь узнает в мальчике Джоанну. Она почти все время находилась прямо перед глазами его близких.

Джоанна помогала слугам накрывать на стол. Она сновала от стола к столу, как пчелка, собирающая нектар в цветущем саду. Она не стояла на месте, поэтому ни у кого из гостей не было возможности поговорить с ней. Да и желающих в общем-то не было. О чем можно разговаривать с чумазым дворовым мальчишкой? Никто не обратил на нее никакого внимания.

Семья ждала от Рори ответа. Он кивнул:

– Да, видели. Моя невеста разгуливает по замку, но узнать ее не так-то просто.

Кейр и Лаклан обменялись недоуменными взглядами.

– Но кто она? Какая из девушек? – спросил Кейр.

– Попробуйте угадать сами, – предложил Рори.

Дункан отошел от гобелена и опустился в кресло возле стола, на котором стояла шахматная доска с резными фигурами из слоновой кости.

– Нам говорили, что наследница очень похожа на своего деда, Рыжего Волка из Гленко, – сказал он, подняв брови.

Рори искренне любил своего дядю. Получив после смерти своего скуповатого отца в наследство титул и изрядное богатство, тридцатичетырехлетний Дункан принял своего незаконнорожденного племянника с распростертыми объятиями и взялся содержать его. Когда Рори исполнилось восемь лет и пришло время заняться его воспитанием, граф отослал его к Камеронам, которые были союзниками Стюартов. Позже он оплатил учебу Рори в университете в Париже, а потом финансировал кораблестроительное предприятие своего племянника.

– И вы ожидали увидеть клювообразный нос и курчавые волосы – отличительные приметы Макдональдов, – ответил Рори, с трудом сдерживая улыбку.

Сияющие глаза леди Эммы затуманились. Она прижала руки к груди, на лице ее появилось выражение беспокойства, столь понятного для любящей матери.

– Но это не… Я надеюсь, что это не леди Иден?

– Сначала я тоже думал, что это Иден, – признался Рори. – Это было самое логичное предположение. Но эта угрюмая девица с вульгарной внешностью, к счастью, не моя невеста.

– Но тогда кто…

Легкий шорох возле двери не дал Лаклану закончить вопрос.

– Ни слова об этом, – предупреждающе поднял руку Рори. – Ни одна живая душа здесь не должна услышать наш разговор.

В дверь постучали, Рори отозвался, и Фичер, распахнув дверь, вошел. За ним следом шла Джоанна. Ее грязный лоб был наморщен, брови сдвинуты. Фичер тихо прикрыл дверь, потом скрестил руки на груди и плечом прислонился к косяку. Теперь можно было быть уверенным, что никто им не помешает.

– Вы хотели видеть меня, милорд? – спросила Джоанна, и по нетерпению в ее голосе Рори понял, что у нее есть гораздо более важные дела, чем играть роль его слуги.

Сегодня, в отличие от других дней, у нее не было времени мчаться к нему по первому зову.

Поношенная вязаная шапка была натянута на самые уши, из-под нее не выбивалось ни единой прядки волос. Слишком большая заштопанная рубашка, подпоясанная ветхим ремнем, спускалась ниже колен. Протертые дырявые чулки с полуистлевшими подвязками болтались вокруг щиколоток.

В это утро она не пожалела сажи из печи, чтобы как следует измазать лицо. На одной щеке были черные полосы от пальцев, которые она в спешке не растерла как следует.

– Входи, Джоуи, – пригласил Рори.

Он подождал, пока она подошла и встала рядом с ним, давая возможность своей семье как следует рассмотреть чумазого мальчишку.

– У моей матери есть к тебе несколько поручений.

Леди Эмма впервые об этом услышала, поэтому удивленно посмотрела на старшего сына, но возражать не стала.

У Джоанны было столько дел, что хватило бы на целый день, но она вежливо улыбнулась красивой даме, стоящей рядом с Маклином, и поклонилась:

– Все, что миледи захочет. К вашим услугам.

Маклин положил руку Джоанне на плечо и дружески ей улыбнулся:

– Письмо, написанное тобой, произвело на леди Эмму такое большое впечатление, что она хотела попросить тебя написать еще одно письмо для нее.

– Буду счастлив услужить, миледи, – сказала Джоанна, с интересом глядя на мать Морского Дракона.